Кровь алая и кровь серая

– Заплести потом сумеешь? – с недоверием покосился на неё наместник.

– Постараюсь.

– Ты уж постарайся, постарайся… Так всё-таки, ты почему с мужем развелась? Ты-то вроде баба неплохая, всё при тебе… Кто хоть муж у тебя был?

– Офицер, – вздохнула Вита. – Мы с ним давно друг друга знаем, лет двенадцать назад познакомились. Он моложе меня намного.

– Это келлаш, пожалуй… Да, вот эту нитку золотую сюда вплети, и смотри, чтобы все камешки видны были… А сильно моложе-то?

– Когда мы поженились, мне было тридцать семь, а Андржею – двадцать два.

– Точно келлаш! Обольстила мальца!

– Да если бы! – Вита взяла с тумбочки очередную золотую нить и принялась вплетать её в бороду Зайрута. – Сам за мной бегал… Я и согласилась, на свою беду.

– Изменял тебе?

– Да вряд ли… молодой просто был, глупый… Не ужились мы. Незадолго перед войной развелись. Просто друзья теперь…

– Ну и дикари же вы, – Зайрут покачал головой. – Закончила? Дай-ка мне зеркало… Ты смотри, хорошо заплела! Вот тебе за это.

Наместник, порывшись в ящике тумбочки возле кровати, достал оттуда тонкую золотую цепочку и протянул Вите:

– Бери-бери, не стесняйся! Пусть все видят, что ты – моя баба и я тебя в состоянии обеспечить. Надевай, кому говорят!

Доктор Ровенски взяла цепочку и застегнула на шее. Зайрут удовлетворённо кивнул:

– Вот, молодец. Будешь хорошо себя вести – ещё подарю. А сейчас – пошла вон!

– А куда мне идти-то? – Вита принялась нарочито медленно одеваться.

– Выметайся в коридор и сиди тихо. Я потом отвезу тебя в госпиталь. Там будешь прислуживать моему лекарю. Ему помощь сейчас нужна. Как там звали этого местного коновала?

– Райнер…

– Ну да, что-то типа этого… Так вот, его дохлым на заднем дворе нашли. Поэтому пока придётся нам взять эту богадельню на своё попечение. Тут ты и пригодишься.

*

Пару часов спустя Вита, закутанная с ног до головы в серый балахон, предстала перед назардимским лекарем Хайшином. Это был высокий худой мужчина с густыми бровями и крупным острым носом. Он придирчиво уставился на доктора Ровенски своими узкими тёмно-синими глазами:

– Ты, что ли, та баба, что якобы что-то в медицине смыслит?

– Ну я…

– Не «ну я», а «да, господин Хайшин»! – лекарь раздражённо ударил Виту по плечу. – Не будь ты Зайрутовой девкой, уж я бы тебя манерам поучил! Значит так. Будешь меня слушать, поняла? И не пытайся тут себя самой умной выставлять! Нет у баб мозгов, ваше дело – рожать да мужу прислуживать! Ух, келлаш! Я-то не такой великодушный, как господин Зайрут, у меня не забалуешь… Сейчас мы поедем в раттанийский госпиталь. Ты там, говорят, уже неплохо в исследованиях крови продвинулась. Вот и продолжишь. Мне за вакцину хорошие деньги пообещали, ты мне их и заработаешь. Но если хоть кто-то узнает, что это не я исследованиями занимаюсь, я тебе голову оторву, и это не шутка. Ты здесь – никто, грязнокровка, тупая баба, которой мы – по нашему великодушию – дозволили быть санитаркой. Поняла, дура?

– Да, господин Хайшин, – процедила сквозь зубы Вита, поправляя сползший с головы платок. Лекарь грубо схватил её за рукав и втолкнул в невысокую повозку, обшитую лиловой тканью. Доктор Ровенски, упав на пол, попыталась было подняться и устроиться на сиденье, но Хайшин ударил её каблуком по плечу:

– Нечего обивку марать! На полу сиди!

Вите осталось только повиноваться. Она забилась в угол, поглядывая исподлобья на Хайшина. Тот спокойно достал из кармана расшитого золотом кафтана богато украшенные чётки и принялся неспешно перебирать их, тихо, чуть нараспев бормоча молитву. Лекарь прикрыл глаза и откинул голову на обитую красным бархатом спинку сиденья. В таком положении он провёл всю дорогу.

Когда повозка остановилась возле ангара-госпиталя, Хайшин резко смолк, схватил Виту за шиворот и вышвырнул наружу. Та вскрикнула, пропахав коленями и руками гравийную дорожку. Лекарь ударил Виту ногой в спину:

– Давай, поднимайся! Развалилась тут!

Доктор Ровенски встала, вытирая окровавленные ладони о подол мешковатого платья. Она не стала дожидаться, пока Хайшин снова ударит её и, заметно хромая, побрела ко входу в ангар. Лекарь последовал за ней, брезгливо прикрывая лицо ярко-красным шарфом с золотыми кистями.

– В лабораторию иди! – пробурчал Хайшин, подтолкнув Виту в спину. Вдвоём они вошли в уже знакомый доктору Ровенски закуток. Там стояло несколько ящичков с пробирками, в которых находилась взятая на анализ кровь пациентов.

– Так! – лекарь указал в сторону этих ящичков. – Сиди тут и работай! И до вечера не смей носа отсюда казать, поняла?

– Поняла… господин Хайшин, а можно мне хотя бы воды – раны промыть? – Вита показала лекарю свои ободранные ладони.

– Обойдешься! – злобно бросил он, развернулся и вышел. Доктор Ровенски вздохнула и отодвинула один из ящиков, из которых была составлена «кровать». Под ним, в ямке в земляном полу, лежала небольшая коробка, завёрнутая в тряпицу. Вита достала оттуда флакон с голубоватой жидкостью, протёрла ею руки, убрала коробку обратно в тайник, и села за стол. Нужно было продолжать работу, несмотря ни на что…

*

На следующий день Хайшин вёл себя с Витой немного учтивее и даже дал какую-то пахучую мазь – чтобы раны на руках заживали быстрее. Взяв флакончик со снадобьем, доктор Ровенски заметила, что на щеке у лекаря красовался огромный кровоподтёк. Чуть позже она подслушала разговор двух прислужниц, из которого узнала, что Зайрут был жутко недоволен тем, что Хайшин «подпортил товарный вид у его собственности». В тот же вечер наместник нацепил Вите на лодыжку золотой браслет с кучей звенящих подвесок, а лекарь с того дня перестал трогать свою подчинённую, сведя всё общение к паре-тройке лаконичных приказов.

Так прошло несколько дней. Вита полностью погрузилась в работу. Большая часть анализов, взятых ещё при докторе Райнере, оказались испорчены, поэтому пришлось всё начать с начала. Количество пациентов не уменьшалось. Один умирал, но его место занимали двое, а то и трое новых. Возвращаясь в резиденцию Зайрута, Вита валилась с ног. Наместник, как ни странно, относился к этому с пониманием. Он выдал доктору Ровенски фарфоровый чайник и мешочек с травяным сбором, наказав заваривать по две чайных ложки. Вкус у напитка был отвратительным, но усталость он снимал.

Вита уже почти смирилась со своим положением походно-полевой жены наместника. По крайней мере, у неё хотя бы сохранялась возможность работать и искать средство от недуга. И вот, в один прекрасный день произошло то, чего доктор Ровенски ждала: в одной из пробирок кровь окрасилась в золотистый цвет. А это значило…

– Не может быть! – потрясённо прошептала Вита, глядя на пробирку. – Есть! Есть! Господин Хайшин! Подойдите сюда, пожалуйста!

– Чего орёшь, Витка? – раздражённо ответил главный лекарь, заглядывая за занавеску. – Что ты там нашла?

– Посмотрите! – Вита протянула Хайшину пробирку с кровью. Лекарь, нахмурившись, посмотрел на золотистую пену:

– Первый раз такую чистую реакцию вижу… Но это получается…

– Мы подходящего кандидата обнаружили, – боясь поверить в свою удачу, прошептала Вита. Хайшин несильно ударил её по спине:

– Не перебивай, дура! – потом посмотрел на ярлычок, наклеенный на пробирку. – Быстро мне номер двадцать семь нашла!

– Слушаю и повинуюсь! – едва заметно улыбнулась в платок Вита и побежала в дальний угол ангара, где на полу, на грязной соломе, вповалку лежали больные. Доктор Ровенски принялась быстро просматривать бирки на их запястьях.

– Так, так… что же они вперемешку-то так… Семнадцатый… Сорок четвёртый… Двадцать первый… Тридцатый… Есть! Двадцать седьмой! Ох ты ж пресвятые купола…

Двадцать седьмой – человек, от которого теперь зависело если не всё, то очень многое – представлял собой жалкое зрелище. Он был невероятно истощён и, судя по всему, потерял рассудок. Больной дёргался, из уголков его рта стекала мутная жёлтая слюна, взгляд левого глаза (правый скрывался под коркой из грязи, засохшей крови и спутанных волос) был совершенно безумен. Всё тело Двадцать седьмого покрывали гноящиеся раны. Он дышал тяжело и часто и, похоже, был едва жив.

– Нашла? – Хайшин незаметно подошёл сзади. – О, да он не жилец.

– Я его вытащу, господин Хайшин! – Вита подняла взгляд на главного лекаря.

– Только время зря потратишь! – пробурчал Хайшин, а затем повернулся к санитарам: – Утилизировать этого доходягу!

– Нет! – Вита решительно встала, глядя лекарю прямо в глаза. – Его ещё можно спасти, и я это сделаю! Это же в ваших интересах, господин Хайшин! Его кровь подходит идеально. А если мы преуспеем, то вся честь вам достанется! И деньги! Подумайте!

– Ах ты, дерзкая баба! – лекарь со всей силы толкнул её, и Вита еле удержалась на ногах. – Но за лекарство действительно хорошо заплатят… Ладно, попытайся что-нибудь с ним сделать, а я пока пойду доложу твоему хозяину. Но если ему что-то не понравится… Я на тебе места живого не оставлю, так и знай! А теперь забирай это отребье и пошла вон!

Доктор Ровенски быстро закивала и, аккуратно завернув Двадцать седьмого в одеяло, подхватила его на руки. Пациент оказался очень лёгким – Вита без труда донесла его до своего закутка. Там она положила бедолагу на кушетку и склонилась над ним:

– Ну, привет, что ли. Меня зовут доктор Ровенски, можешь называть меня просто Вита. Своё имя ты мне вряд ли скажешь, так?

Двадцать седьмой немного успокоился. Он больше не дрожал, его дыхание стало ровным. Вита улыбнулась:

– А ты крепкий парень, да? Потерпи чуток, я сейчас схожу за водой и приведу тебя в порядок. Ты, Двадцать седьмой, очень важная персона, так что, давай, держись. Я в тебя верю, уж не подведи меня.

*

Прошёл час. Шторка, прикрывавшая вход в Витин «кабинет», приоткрылась, и на пороге показался Зайрут. Он удивлённо приподнял бровь:

– Витка, ты чего ревёшь? Сдох, что ли, пациент твой? Да вроде дышит…

Наместник кивнул на Двадцать седьмого. Тот лежал на кушетке вымытый, перевязанный и обритый наголо. Грудь его едва заметно вздымалась. Вита, сидя на стуле, вытерла заплаканные глаза рукавом:

– Всё в порядке, господин наместник. Это нервы. Тяжёлый был пациент.

– Но ты справилась, я надеюсь?

– Да. Жив он. Спит. Я образцы крови взяла, – Вита кивнула в сторону стола, на котором стояло несколько пробирок. – Их теперь можно использовать их для создания лекарства.

– Посмотрим, – Зайрут поджал губы. – Это уже будет господин Лишран решать.

– Кто-кто?

– Новый наместник. Меня переводят. А ты остаёшься здесь. У меня не очень хорошо с деньгами, поэтому я тебя продал господину Лишрану. Он мне пять тысяч золотых отвалил, как за пару хороших скакунов. Можешь гордиться. А теперь вытри сопли и пойдём – передам тебя твоему новому хозяину. Он и будет решать, что с тобой делать. И с доходягой этим заодно.

Глава 5. Мой личный капитан Блэкторн

На следующий день дирижабль капитана Кшанди взял курс на горы чуть севернее Луррского тракта. Там, в пещере на дне каньона, был оборудован ангар и некое подобие жилых помещений.

– Мы уже не первый раз здесь останавливаемся, – объяснила Василине Мечислава. – Тут в горах, неподалёку, обитель есть, где монахи детей прячут. Я, правда, там ни разу не была. Мы с кем-нибудь из божьих людей на условленном месте встречались, и они нам детей передавали. Сегодня, говорят, сам Кречет придёт!

– Кречет?

– Ага, это прозвище одного из монахов. Я с ним ещё не встречалась, но очень хочу. Кречет – нереально крутой! Он бывший канджиёновец, вроде из «безбрачников». Вскоре после начала вторжения Кречет принял монашество, но при этом воином остался. Он больше тысячи детей спас, отбивал их у назардимцев. Синекожие его боятся, как чумы. Говорят, Кречет как-то в одиночку десять человек уложил!

– Вот как? – Василина приподняла бровь. – Немногие на такое способны.

– Это да, – Мечислава взяла с пола ножны с огнемечом и закрепила на поясе. – Сегодня я на встречу с Кречетом пойду. Кшанди нездоровится. Она, – тут Слава наклонилась к Василине и, усмехнувшись, прошептала:

– Перебрала она, короче, вчера. В одно лицо три бутылки вина уговорила.

– А с чего это вдруг? Не из-за нас, надеюсь?

– Да ну, нет, конечно! Такое с ней бывает время от времени. Я так думаю, она по своим погибшим родным тоскует… Кшанди – тихушница ещё та, даже мне почти ничего не рассказывает…

– Слава, а как ты к ней попала-то? – Василина открутила от огнемеча световой элемент и положила его на плоский камень возле входа в пещеру – чтобы кристаллы зарядились от солнечного света. В отсутствие горюнов в этом не было нужды, и она делала это скорее по привычке.

– Когда война началась, я Оканштадте была. По нему назардимцы в первую очередь ударили – там же и верфи, и большая часть кораблей. Мы, гезетцевцы, их до последнего обороняли, но наши флюги не работали, много народу погибло. Мне бок прострелили, я в море свалилась. И утонула бы, но меня адмирал Тээйх спас… Он вообще молодец, понял, что силы неравны, и решил флот в Ойхен уводить. По старинке, под парусами. Благодаря ему почти половину кораблей удалось сохранить. Ну, и меня по пути выловили, – Мечислава усмехнулась. – Во-о-от. В Ойхене я пару месяцев в больничке провалялась. А потом Ильшану встретила – помнишь же её, вы вроде, учились вместе? Она тоже в Гезетце была до войны. Ну, и мы с ней решили к партизанам податься. Кшанди меня сразу заприметила и предложила стать её помощницей. А у Ильшаны свой отряд, они сейчас где-то неподалёку от Дампфбурга пытаются снабжение столицы наладить. Сёстры Васильковы тоже с ней, кстати… Ладно, – Мечислава встала. – Пора мне. Думаю, Кшанди ничего не будет иметь против того, что сегодня я вместо неё детей у монахов заберу…

*

Кречет – высокий широкоплечий мужчина в тёмно-синем плаще – ждал Славу на условленном месте. На руках он держал спящую девочку лет шести, закутанную в шерстяное одеяло.

– Здравствуйте, господин Кречет, – поприветствовала монаха Мечислава.

– Здравствуйте, капитан Экхарт, – шёпотом ответил тот. – Я много слышал о вас и рад познакомиться лично. Простите, что говорю так. Я получил ранение. В горло. Теперь могу только шептать.

– Да ничего страшного, – Мечислава исподлобья покосилась на монаха. На его лицо был низко надвинут капюшон, из-под которого виднелась лишь густая тёмно-каштановая борода, прикрывавшая шею. – Только эта девочка сегодня?

– Нет, там у нас ещё двое, её старшие брат и сестра. Я приведу их ближе к вечеру. Я подумал, что опасно сразу с тремя детьми через перевал идти.

– Пожалуй, вы правы. Приводите остальных вечером. Мы тут недалеко, возле реки, там пещера есть, куда мы наш дирижабль спрятали.

– А я могу сейчас пойти с вами? Мне нужно кое о чём с вашим капитаном поговорить.

– Хорошо. Я возьму девочку, давайте её мне.

Кречет кивнул и передал малышку Славе. Девочка приоткрыла глаза и сонно улыбнулась:

– Здрасьте…

– И тебе привет, красотка, – Мечислава улыбнулась в ответ. Её новая знакомая и правда была весьма миловидна: огромные медового цвета глаза с длинными ресницами, аккуратный носик, волнистые рыжевато-каштановые волосы.

– Тебя как звать-то? – обратилась к девочке Слава.

– Тиёлла.

– Тиёлла, значит? – Мечислава нахмурилась. Младшую дочь Александры, убитую назардимцами вместе с родными, тоже звали Тиёлла. Слава видела самую юную представительницу ван Оггенберг буквально пару раз, вскоре после её рождения. В последние годы перед войной она практически перестала навещать Сашу…

– А вы меня к маме отнесёте? – сладко зевнув, спросила Тиёлла. Мечислава покосилась на Кречета. Тот едва заметно покачал головой, что значило – родители девочки погибли или пропали без вести. Слава, стараясь улыбаться, вновь посмотрела на Тиёллу.

– Не, пока нет. Мы тебя и других детей в безопасное место отправим, ты там побудешь немного. А как война закончится, мама за тобой приедет.

– А-а-а, – Тиёлла опустила голову на плечо Мечиславы. – А скоро война кончится?

– Не знаю, – вздохнула Слава. – Надеюсь, что скоро.

Тиёлла ничего не ответила: она снова задремала. Мечислава и Кречет пошли по узкой дорожке между камней и спустя несколько минут добрались до реки. В ангаре пришедших встретила Василина.

– Как там Кшанди? – поинтересовалась Мечислава, осторожно укладывая Тиёллу на сваленные в углу одеяла. – Господин Кречет с ней увидеться хочет.

– Ей полегчало. Сейчас подойдёт, – Василина, прищурившись, посмотрела на девочку. – А мне кажется или…

– Василина? Василина Готтентойл? – неожиданно прошептал Кречет.

– А я знала, что вы мне наврали, – Тиёлла проснулась и приподнялась на локте. – Вот же моя мама!

Девочка указала в дальний угол пещеры. Там, держась за выступ в скале, медленно сползала по стене бледная как полотно Кшанди.

– Тиёлла, – прохрипела она сквозь слёзы. – Тиёлла…

И, срывая на ходу маску с лица, Кшанди бросилась к девочке. Упав на колени, она прижала Тиёллу к себе:

– Ты жива, жива… Но… но как…

– А я уже давно поняла, что это ты, – Мечислава, грустно улыбаясь, посмотрела на капитана. – Меня-то не проведёшь.

– И я тоже, – покачала головой Василина. – Саша, что ж ты так с нами, а? Мы ведь тебе не враги…

– Простите… простите, – Александра, захлёбываясь слезами, посмотрела на них. – Я просто… никому больше не могу доверять… никому…

– Да ладно, мы не в обиде, – Слава похлопала Сашу-Кшанди по плечу. – Так ведь, Василина?

– Да, – кивнула та. А Александра, отпустив Тиёллу, подняла глаза на монаха:

– Господин Кречет…

– Счастлив видеть вас в добром здравии, Ваше Величество, – тот медленно снял капюшон.

– Захари?!! – хором воскликнули Саша, Василина и Мечислава.

– И я тоже рад, – кивнул монах.

– Но… но как так вышло? – Александра, вытирая рукавом слёзы, поднялась на ноги. – Я же своими глазами видела, как ты погиб…

– Я выжил, – Вэйл прикоснулся к своему горлу. – Только голоса лишился…

– Захари, – Саша подошла к бывшему полковнику и обняла его. – Ты мне жизнь спас, я… я не знаю, как тебя благодарить… да и не смогу, наверное…

– Всё в порядке, Ваше Величество, – Вэйл легко погладил Александру по плечу. – Это же мой долг – защищать вас…

– А… а Рика? – Саша с робкой надеждой подняла глаза на Захари. Тот с каменным лицом покачал головой:

– Увы. Моя жена погибла.

– Рика… – на глаза Александры вновь навернулись слёзы. Она опустилась на колени перед дочерью, которая снова преспокойно заснула, и поправила одеяло:

– Она спасла Тиёллу…

– Не только Тиёллу, Ваше Величество. Рика была тяжело ранена, но успела указать детям место, где находился вход в один из старых тоннелей. Это же было недалеко от её родных мест… Рика задержала назардимцев, а потом подорвала подземный коридор, похоронив себя вместе со всеми врагами. А дети успели скрыться… Так что, Майя и Янек тоже живы. Я просто планировал привести их к вам попозже.

– А сейчас они где?

– В нашем монастыре.

– Так, – Александра встала, отряхнув брюки. – Пойдём, Захари. Я хочу видеть детей. Немедленно.

– Хорошо, – Вэйл кивнул. – Но на всякий случай надо кого-то ещё с собой взять. Здесь всё же небезопасно без охраны гулять.

– Можно, я пойду? – бросив быстрый взгляд на Мечиславу, предложила Василина. – А Слава за Тиёллой пока присмотрит. Так ведь?

– Да, идеально! – Мечислава выдохнула с явным облегчением. – Идите спокойно, я с малой посижу!

Саша, нахмурившись, посмотрела сначала на Славу, а потом на монаха, но ничего не сказала…

*

Захари, Александра и Василина медленно шли в гору по гравийной тропинке. Вэйл, не оборачиваясь на спутниц, громким шёпотом рассказывал:

– Я пришёл в себя через несколько часов, после того, как отдал вам флюг, Ваше Величество. Я не знал, был ли он в рабочем состоянии, но очень надеялся, что вам удалось спастись. И, как вижу, был прав.

– Да, я, к счастью, не забыла, как им пользоваться, – тяжело вздохнула Саша. – Я смогла оторваться и летела, куда глаза глядят. Приземлилась я в лесу, неподалёку от Дроздовичей. Там случайно наткнулась на заброшенную сторожку. В ней я и жила примерно месяц – собирала грибы и ягоды, пыталась охотиться и рыбачить. Я же в деревне выросла, кое-какой опыт у меня был. Ну и в сторожке ещё нашлось немного крупы. Хотя, честно говоря, я почти не ела ничего всё это время… Удивляюсь, как я не сошла с ума… Я не знала, что с детьми, что с тобой, Захари… и со всеми остальными тоже… В конце концов, я решила наведаться в ближайшую деревню, чтобы узнать хотя бы о ситуации в целом. Я остригла волосы, чтобы изменить внешность, и на всякий случай взяла с собой огнемеч и флюг… Там оставалось ещё немного газа… – Саша замолчала ненадолго. Захари оглянулся и, протянув руку, помог сначала Александре, а потом и Василине перебраться через загородивший дорогу камень. Саша поблагодарила его кивком головы и продолжила:

– Когда я добралась до деревни, я увидела, что её грабят назардимцы. Их было не слишком много – человек десять. И я решила атаковать. Назардимцы были ошарашены, и двоих я убила сразу. Я напала сверху, они даже сообразить ничего не успели. Прежде, чем у меня кончился газ, я отправила на тот свет ещё двоих. А потом жители деревни на помощь пришли. Вместе мы уничтожили всех… А дальше… дальше они предложили мне создать партизанский отряд и возглавить его. Я согласилась. Своим новым бойцам я представилась как Кшанди… я где-то слышала, что это южный вариант имени Александра, мне понравилось. Лица моего они не видели. Ещё перед атакой я повязала платок и не стала его снимать… Сказала, что я – бывший солдат Штерайфа, получила шрамы в боях, и не хочу их показывать… Пару недель спустя мы обнаружили заброшенные склады военного училища. Там было с десяток флюгов старого образца, которые не боялись этих назардимских устройств. Также мы нашли и огнемечи, и несколько баллонов газа. Мы вооружились и смогли захватить ангар с дирижаблями… ну, а дальше вы знаете.

– Вот оно как, – присвистнула Василина. – Саша, да ты просто героиня.

– Да ладно тебе… Я же солдат, я присягу давала, – бросив на неё быстрый взгляд через плечо, ответила Александра. – И… как-то мне совсем не кажется, что в жизни под чужим именем есть что-то героическое… Будто у меня всё это время был свой личный персональный капитан Блэкторн… А его я никогда не любила… Ладно, проехали… Захари… а ты как спасся-то?

– Да ничего сверхъестественного, – Вэйл пожал плечами. – Меня нашли аримешские монахи и смогли выходить.

– Но монастырь же разрушили назардимцы…

– Про подземные поселения они не знали…

– А я вот одну вещь понять не могу, – Василина, нахмурившись, поглядела на Сашу. – Если вы все живы, то как назардимцы могли выставить напоказ ваши трупы?

– Тела были слишком обезображены, их никто бы не смог опознать. Теперь мы вряд ли узнаем, кому они принадлежали на самом деле… Всё, пришли, – Захари остановился возле узкой, вырубленной прямо в скале лесенке. – Надо подняться по ступеням, и попадём в монастырь. Наш настоятель будет очень рад вас видеть.

– Настоятель? – Саша вопросительно посмотрела на Вэйла. Тот едва заметно улыбнулся:

– Да. Отец Кассиний.

Глава 6. Нежданчик

– А вы уверены, что это она, отче? – мужчина в длинном плаще и шарфе, намотанном почти по самые глаза, внимательно посмотрел на Кассиния. – Что капитан Кшанди и Александра ван Оггенберг – это одно лицо?

– На все сто процентов, господин… если я не ошибаюсь, Лишран? – с плохо скрываемой иронией ответил монах.

– Ну да, да, документы у меня теперь на это имя… История повторяется, и мне опять приходится жить под чужой личиной. Но что поделать? Так вы говорили, что ваш монах, Кречет, то есть Захари, Сашу сюда приведёт?

– Я дал ему такое поручение. Саша, конечно, настоящая героиня, но по-прежнему ужасно наивная барышня. Захари её практически сразу раскусил. И я думаю, не он один. Если вы помните юную госпожу Мечиславу Экхарт… Она сейчас правая рука нашей Кшанди и, сдаётся мне, тоже уже давно в курсе… Да, вот ещё что. По слухам, партизаны на днях подобрали миринийскую девушку с ребёнком. Описали мне её скупо, но у меня такое ощущение, что это наша Василина и юный господин Эрвин.

– Дай-то бог, – голос Лишрана дрогнул. – Я очень хотел бы с ними встретиться прямо сейчас, но должен отлучиться. В Нумгеме меня ждёт новая должность. И кое-что ещё. Точнее, кое-кто…

*

– Я точно не могу здесь остаться? – Вита умоляюще посмотрела на Зайрута, который грубо тащил её за руку по коридору.

– Тебя спросить забыли! – огрызнулся тот, не оглядываясь. – Могу посоветовать только одно: ублажай своего нового хозяина как следует, и – кто знает – может он будет к тебе так же добр, как и я… Чёртова баба…