Проще/ание

– Нет, – встал он и пошел к двери, – бояться нужно тебе, это в твоем доме он живет.

– Брось, он и мухи не обидит, – рассмеялась она.

– Это пока он маленький, – он хлопнул дверью, девушка присела к собаке и чмокнула его в нос, Винсент видел их в окно, с детства считал ее глупой, сейчас ничего не изменилось, он устало поднялся наверх.

Дойдя до спальни, он поднял черные брюки с пола и кинул их в лицо спящего Эдриана, тот недовольно замычал.

–Вставай, извращенец, – брезгливо произнес юноша.

– С чего это? – Сонно проговорил парень.

– Ты забрался ко мне ночью через окно,– строго ответил Винсент.

– Прости…– развернулся Эдриан, – мама бы убила меня, я был очень пьяный.

– Да уж, ума не приложу, как в окно забрался, – замотал головой его друг.

Эдриан тяжело поднялся и натянул брюки, потом задумался, смотря в пол.

– Ты убрал все за мной сам? – Удивленно спросил он, – меня же раза три стошнило, здесь у окна.

– Брось, приснилось тебе, иди домой, – недовольно произнес парень и открыл учебник по физике, – мне домашку еще делать.

Эдриан был не обидчив, поэтому, взъерошив его волосы и не избежав пинка, ушел домой.

Я напишу на столе белым мелом: «Когда все закончится, забери и мое тело».

Сейчас Эдриан стоял на пороге спортзала и боялся войти, руки и ноги его дрожали.

– Ты можешь не входить, – мама придержала его плечо, он замотал головой, губы его бледнели, людей было так много, что знал он лишь одну треть из них. Он боялся не увидеть тело, нет, он боялся увидеть Мию, так страшно было взглянуть в ее глаза, ощутить ее боль. Глазами он нашел Адама и других одноклассников, а потом увидел ее. Эллен стояла в углу, ее лицо было красным и опухшим от слез, Владлен крепко держал ее руку и сам краснел. У всех в руках были цветы, значит, они еще не входили. Неожиданно для большинства присутствующих в школе показался Даниэль Янг, Эллен вздрогнула, он лишь кивнул ей и прошел в зал. У него были тяжелые ботинки и большая нога, он и сам был немаленьким, его джинсы были аккуратно подвернуты, черная футболка небрежно лежала на пряжке кожаного ремня. Белые, словно снег, волосы были зачесаны назад и плотно уложены гелем, белые брови нахмурены, а белые ресницы делали редкий взмах, лишь чтобы оглядеть окружающих. На его левой руке был золотой браслет, на указательном пальце правой руки было золотое тонкое кольцо, словно нить. В руках он нес восемь гиацитов, которые символизировали символ уважения к усопшему и прощания. Все смотрели на него, пока он шел к гробу. Мия появилась здесь больше суток назад, как только привезли ее сына, она сидела и ни разу не отошла. Горе проникало в закаулки ее мозга и сводило с ума, она звала сына домой, бросалась на людей, сильно ударила директрису, а пару часов назад замолчала, будто навсегда. Ее серое лицо было недвижимо, она смотрела на изуродованное лицо сына и гладила его руку. Скорбь, исходившая от, заставляла людей бежать на улицу и ждать церемонии там, ее сердце навсегда погибло, утонуло в скорби и ощущении собственной вины. Когда тяжелая рука Даниэля легла ей на плечо, она медленно подняла на него глаза, и он дрогнул, что-то в его сердце пошевелилось и больно сжалось.

– Мия, если что-то нужно…– тихо проговорил он, стискивая ей плечо, – я всегда…

– Найди его мне. – Отчеканила она.

– Я узна., что можно сделать. – Он смотрел в ее глаза, в зал вошел Мартин, и парень отпустил ее хрупкое плечо.

У выхода мужчины нехотя кивнули друг другу, питая сильнейшую неприязнь.

– Адам, – тихо произнес отец, отводя парня в сторону, – откуда Даниэль Янг знает Винсента?

– О, нет, – задумался юноша, – он знаком с его матерью и только.

– Что? – Он посмотрел в глаза сына и хлопнул себя по лбу, спрашивать больше ничего не стал.

Когда директор произнесла речь, плакали все, ведь она описала, какой Винсент был отличник и человек. Сильнее всех плакали Элизабет Браун, Эллен, ее мать и Эдриан, трем последним вызывали скорую помощь. Лицо Винсента было совсем не узнать, только по рукам и волосам. Для всех увиденное стало потрясением, кто мог поступить так жестоко с ним и его матерью? Наступила минута молчания, свечи жгли руки, слезы текли по одежде, вдруг Мия впервые пошевелилась и медленно двинулась к трибуне с микрофоном. У Мартина дрогнули руки, он боялся ее лица, она, словно тень дьявола из самых страшных фильмов, встала над трибуной, и, чуть сгорбившись, четко произнесла фразу, которая биением сердца отдалась в каждом присутствующем здесь.

– Я знаю, что ты все слышишь и видишь, ты здесь и дышишь. Я найду тебя, и тогда тебя не спасет сам дьявол. Я тебя уничтожу.

– Странно, вчера она не была такой, – заметил Эдриан, когда они вышли на улицу.

– Вчера она еще много не знала, – заметил Адам, Эдриан повернулся к нему, – отец бы не сказал мне, мама сказала.

– Сказала что, Адам? – Напрягся юноша.

– Я даже сказать это не могу, – выдохнул он, Эдриан подошел и уперся почти ему в лицо.

– Что с ним сделали, Адам? – Строго спросил он.

– У него были чуть спущены брюки, -нахмурился он.

– Адам, – замотала головой Эдриан, – что с ним сделали?

– Поимели, – возник около низ Владлен и не успел моргнуть, когда Эдриан ударил его по лицу несколько раз и повалил на землю, подбежал Роберт, ему разбили очки, в итоге их разнял Даниэль. Его комплекции было достаточно для них обоих.

– Это правда? Скажи! – Толкнул он Адама, тот крепко обнял друга, к ним подошла Скарлет, она встречалась с Адамом, сколько себя помнит.

– Его выносят, – тихо произнесла она, Адам пошел помочь, она взглянула на Эдриана, и сердце сдавила жалость, она тоже обняла его, а потом обняла и Владлена, Даниэля она боялась. Скарлет Мэдисон близко не дружила с Эллен, но знала, что поддержка ей нужна, поэтому все же подошла к ней.

– Я знаю, что он стал дорог тебе, соболезную, – она пожала ее плечо и поцеловала в щеку.

Процессия была долгой, Мия и Мартин вернулись домой на рассвете, когда он уговорил ее покинуть могилу ради того, чтобы Аврора не забыла, как выглядит ее мама.

После одиннадцати вечера в дом Эдриана постучали, мама впустила Скарлет и проводила ее до комнаты сына. Эдриан смотрел в потолок, рубашку он бросил на пол, брюки расстегнул, но снять сил не было, увидев ее, он вздрогнул и удивился. Он всегда был рад ей, но объяснить это себе не мог. Она была очень красива. Волосы кудрявые и густо- черные, брови острые, кожа белая и здоровая, губы красные, длинные ресницы, а глаза зелено-карие. Она была высокой и стройной, доброй и ласковой, очень позитивной, они встречались, кажется, в пятом классе, сейчас шутили над этим, как и сам Адам. Он никогда не ревновал ее к другу, потому как безгранично доверял им обоим, и был верен себе. Она подняла его рубашку и повесила на стул, увидела фото команды, взяв в руки, она обернулась к нему и задумалась.