Сборник бонусных глав

– Мне его убить и скинуть останки в море?

– Если это наш единственный выход, то да, – отрезала Вера.

Ухмылка застыла на моих губах. Вера не шутила. Она и правда изменилась. Если раньше она была нежным котенком, то теперь превратилась в холоднокровную львицу.

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

Я с трудом сглотнул, пораженный ее решительностью.

– И как ты себе это представляешь?

– Ты должен стать новым канцлером. Досрочно. Используй свои связи. Манипулируй, ври, делай, что хочешь. Но ты должен помешать Емельяну упразднить должность, которая сейчас удерживает баланс в мире.

– Я поклялся не возвращаться в политику! – без раздумий выпалил я.

К моему огромному удивлению Вера перебралась через разделяющую нас центральную панель и села мне на колени. Ее платье собралось на талии, и я положил ладони на ее бедра. Нежная кожа и возбуждающая близость сильно контрастировали с темой разговора. Вера запустила пальцы в мои волосы и приподняла голову, чтобы я посмотрел ей в глаза.

– Неужели ты не видишь опасности, которая нависла над нами?

– Конечно, вижу. И я в ужасе от планов Емельяна.

– Тогда в чем дело?

– В тебе! Я люблю тебя больше жизни, Вера! Больше всего мира. Для меня нет ничего важнее тебя. Пусть все полыхает адским огнем, но я ни за что не повторю путь первого Канцлера. Я не потеряю тебя, как он потерял жену.

Вера впилась требовательным поцелуем в мои губы. Ее пальцы сильнее сжали мои волосы, зубы укусили нижнюю губу. Это не было обычным поцелуем – это было наказанием, которое так же быстро закончилось, как и началось.

– Хватит сравнивать меня с Надеждой, – жестко потребовала Вера. – Я – не она. И я никогда тебя не оставлю. Слышишь?

Она начала медленно двигаться на мне, покачивая бедрами вверх-вниз. Сквозь ткань брюк я чувствовал ее жар, а от возбуждающего трения стало тяжело соображать.

– Вера… – простонал я.

– Я никогда не брошу тебя.

Впервые я возненавидел свои костюмы. Мне стоило носить римскую тогу.

– Мы вместе однажды изменили ход истории и сделаем это снова, Аарон. Мы не позволим Емельяну вернуть нас в темные времена. Мы выполним долг перед людьми, которых поклялись защищать.

– Я бы хотел это сделать, но я не могу. Я боюсь, что с тобой что-то случится, а меня не будет рядом. Ночами мне снятся кошмары, Вера. Очень часто. Я просыпаюсь в холодном поту и вижу тебя, запертую в комнате без окон, напуганную, на грани помешательства. Я виню себя, что улетел, что не был с тобой в тот ужасный день.

Вера стянула бретельки платья с плеч. Оно соскользнуло вниз и собралось невесомым обручем вокруг талии. Ее грудь оказался у меня перед глазами. Я не мог противиться, наклонил голову и вобрал одну вершину в рот, лаская ее языком и дразня зубами.

– Этот день снова настанет, если мы ничего не предпримем, – прошептала Вера. – Аарон, ты должен стать тем, кто менял мир, даже если для этого нужно будет принести жертвы. Это важно. Теперь я это понимаю.

Она расстегнула ширинку на брюках и плотно обхватила меня. У меня сбилось дыхание. То, что Вера со мной делала, было бессердечной манипуляцией. И это действовало. Черт побери, я оказался хорошим учителем.

Она приподнялась на коленях, сдвинула свои трусики в сторону и снова опустилась. Я оказался глубоко внутри нее. В четырехстах метрах над землей, когда весь мир лежал у наших ног, я мог думать только о том, как крепко она меня сжимает. Я обхватил ладонями ее бедра и ускорил темп, доставлял нам двоим еще больше удовольствия.

– Стань собой, – застонала Вера. – Я хочу настоящего Аарона. Хочу того Аарона, который боролся за свою страну и видел в этом смысл своей жизни. Хочу Аарона, в которого влюбилась с первого взгляда, потому что он был лучшим мужчиной, который мне когда-либо встречался. Хочу Аарона, который покорил верой в справедливость. Вернись ко мне. Умоляю… Аарон…

Она откинула голову и закрыла глаза. Ее голос срывался, но каждое слово отпечатывалось на моем сердце.

– Скажи… – выдохнула она.

– Все, что хочешь.

– Скажи это сам…

Движения стали резкими и быстрыми. Мы сталкивались бедрами и подводили друг друга к заветному наслаждению укусами, поцелуями и любовью. Вера любила меня таким, каким я был на самом деле, а не таким, каким я пытался стать ради нее. Эта мысль оказалась решающей. По нашим телам одновременно пробежала судорога, сумасшедшее напряжение взорвалось, оставляя после себя удовлетворение. Я крепко сжал Веру в объятиях, чтобы никогда не отпускать.

– Я стану канцлером.

«7 футов под Килем»

Вырезанная сцена после 6 главы

До утра я так и не сомкнул глаз. К счастью, первым уроком шла физкультура.

– Сегодня играем в волейбол, – громогласно объявил на весь спортивный зал герр Нольте.

Мне нравился этот учитель. Каждое занятие он организовывал по-разному, пытаясь заинтересовать как можно больше школьников. В этом он напоминал мне фрау Вайс. Не удивлюсь, если энтузиазм был главным критерием отбора учителей в эту гимназию.

– Нам нужны два капитана, – продолжил герр Нольте. – Патрик!

Я обернулся к парню, который неожиданно появился в школе в прошлую пятницу. Он подошел к тренеру гордый, как индюк, и встал справа от него, явно наслаждаясь своим избранием.

Патрик выглядел так, будто провел три недели в солярии. Вокруг него тут же собралась группка парней, а все девчонки пытались привлечь его внимание. Все, кроме Луизы. Казалось, что она его даже не замечала. Я не мог отрицать: мне нравилось, что хоть кто-то не лебезил перед ним.

Я вытянул шею и кинул взгляд на Луизу. Она стояла в конце шеренги, натянув капюшон до кончика носа и смотря себе под ноги. Похоже, она выбирается из своего кокона только на уроках литературы.

– Никлас! – выкрикнул герр Нольте.

Твою-то мать. После стычки на уроке фрау Вайс я старался быть ниже травы, тише воды. Но вряд ли мне удастся не высовываться, когда нужно будет руководить целой командой против звезды школы. Что будет, если я смогу его победить? Не натравит ли он на меня свою шайку? Я не полезу в драку первым, но, если начнут они…

Беспомощно вздохнув, я отделился от шеренги и пошел к центру поля.

– Пока я схожу за мячом, выбирайте себе игроков в команду, – бросил учитель, направляясь к подсобке с инвентарем.

– Феликс! – крикнул Патрик с самодовольной улыбкой на лице, и бугай с квадратной челюстью направился к нему.

– Оскар, – позвал я.

Он был ниже Феликса, зато в два раза быстрее.

– Кристоф!

– Томас.

На прошлом уроке физкультуры, когда мы играли в футбол, Томас доказал, что сразу замечает свободных игроков и делает удачные передачи мяча.

– Я хочу смешанные команды, – раздался из подсобки голос тренера. – На дворе двадцать первый век!

Я нахмурился, оглядывая шеренгу. Вот та рыжая казалась бойкой, а стоявшая рядом с ней светленькая девчонка – достаточно юркой. Надеясь, что запомнил имена верно, я вызвал Марту и Джули и, к счастью, оказался прав. Недоставало еще одного игрока. Чувствуя, что пожалею, я все равно назвал то имя, которое вертелось у меня на языке:

– Луиза.

Она медленно подняла голову и в совершенной растерянности посмотрела мне в глаза, но не сдвинулась с места. Чего она боялась? Неужели меня и моих уже побледневших синяков?

Патрик где-то слева от меня тихо выругался. Все вокруг зашептались и закрутили головами.

– Луиза, – с нажимом повторил я, не обращая ни на кого внимания кроме нее. Мне было важно знать, можно ли ее расшевелить на уроке физкультуры.

Посмотрев по сторонам, она все-таки пошла мне навстречу. Сначала совсем робко, потом более уверено. Капюшон упал на ее плечи, показав темные густые волосы. Ее лицо, обращенное к свету, казалось еще более красивым, а мое сердце почему-то ойкнуло.

Игра начиналась со свистком. Герр Нольте стоял сбоку от поля, ширина которого определялась длиной сетки. Я расставил одноклассников по своему усмотрению, учтя их сильные стороны, но вскоре пришлось пересмотреть позиции и пожалеть о выборе шестого игрока. Каждый мяч, запущенный соперниками, летел прямиком в Луизу. Патрик решил, что она – слабое звено, и был прав. Счет три к восьми не в нашу пользу говорил сам за себя. Мне пришлось занять позицию защитника Луизы.

После десятой удачно отбитой подачи я оперся ладонями на колени, чтобы перевести дыхание, а когда снова поднял взгляд, увидел, как очередной мяч, описав высокую дугу, летел Луизе прямо в голову, а она как будто даже не видела этого! Смотрела куда-то вдаль, а ее глаза блестели от непролитых слез.

– Луиза! Осторожно! – заорал я.

Она моргнула, но не пошевелилась. Ну что за непроходимая дура? Я бросился к ней так резко, что заболели мышцы.

– Лу! Мяч! – закричал я и указал рукой вверх.

Только тогда она подняла голову. Она должна была попытаться отпрыгнуть, но словно окаменела. Какая-то девочка, может быть, Марта, истерично закричала. Когда между Луизой и мячом оставалось не больше метра, я врезался в нее сбоку с такой силой, что из легких вышибло весь воздух. Мы отлетели в сторону, но Луиза не сгруппировалась, а шлепнувшись навзничь на пол. Я приземлился сверху, в последнюю секунду успев подставить ладони под ее затылок, чтобы защитить от сотрясения мозга, при этом мои колени пронзила острая боль.

Твою мать.

Все, что угодно, только не колени… Для гребцов это была одной из самых важных и уязвимых частей тела. Если из-за невнимательности Луизы я лишусь шанса заниматься греблей профессионально, моя жизнь будет кончена. Больше не останется ничего, чтобы дало мне шанс на нормальное будущее. Паника и злость стянули металлическим обручем грудь. Я осторожно вытащил руки из-под ее головы и поднялся, до ужаса боясь, что повредил колени. Они ныли, но были целы. Облегчение смешалось с яростью. Почему Луиза стояла, как статуя? Почему не отпрыгнула?

Я опустил на нее взгляд. Она лежала на полу, оперившись на локти, и смотрела на меня огромными глазами. Наверное, я должен был помочь ей подняться, утешить, заверить, что ничего страшного не случилось, но все еще клокотал от злости.

– Очнись уже, наконец!

Вырезанная сцена после 11 главы

Я ехал домой и прокручивал в голове наш разговор с Луизой. Нет, она не просто испугалась возможного свидания со мной, она была на грани панической атаки. И я оставался рядом с ней ровно столько, сколько было необходимо, чтобы удостовериться: опасность миновала. Однако я понимал – это случилось не в первый и не последний раз. Луизе нужна реальная помощь. Мог бы я стать тем, кто ее окажет? Вполне возможно, ведь дыша со мной в такт, она смогла успокоиться.

А потом я вернулся домой и увидел свои перерытые вещи. Мама украла мою заначку. Пока у меня была смена в кофейне, она прокралась в мою комнату и нашла в ящике с носками сто евро, которые я целых пять месяцев откладывал на новый спортивный костюм для гребли.

Злость, разочарование и стыд разом окатили меня, но бессилие оказалось самым сильным из них. Что бы я ни делал, сколько ни старался, все летело коту под хвост.

Я обошел квартиру, но мамы дома, конечно, не оказалось. Я надеялся, что она отправилась за выпивкой в супермаркет. Там алкоголь стоил все-таки подешевле, чем в пабе, и негде было рассиживаться. Но к полуночи она так и не появилась.

Мой телефон задребезжал.

ЙОХАНН: Эй, чувак! У Оливера отпадная вечеринка. Приходи!

НИКЛАС: Привет, извини, но сегодня никак. Нужно подготовиться к контрольной по физике.

Да, я врал лучшему другу, но не видел смысла втягивать его в свои проблемы. Что он сможет сделать? Майку я тоже ничего не говорил. Он будет корить себя, что не смог помочь. К черту все.

ЙОХАНН: Это последний раз, когда ты меня динамишь.

Я уронил голову на раскрытые ладони. Я так чертовски устал. Сосчитал до десяти, до боли сжав пальцами волосы надо лбом, распрямился, надел куртку и вышел в холодную зимнюю ночь. До самого утра я обходил ближайшие пабы и притоны, но мой мамы никто не видел.

Она вернулась в воскресенье вечером: пьяная, потрепанная, но живая. Она дергала за ручку входной двери, видимо, забыв где-то ключ. Я открыл ей и, сложив руки на груди, наблюдал, как она прошла мимо меня нетвердой походкой.

– Ник, – протянула она, – ты дома.

– Ну, как видишь.

Она кинула куртку на вешалку в коридоре, но промахнулась. Куртка шлепнулась на пол и осталась там лежать.

– Мне надо помыть руки.

Пока мама была в ванной, я поднял куртку и, ненавидя себя за то, что делаю, обыскал карманы. В левом лежало три евро мелочью.

– Где ты была? – спросил я, когда она снова вышла в коридор и направилась в свою спальню.

– Мне нужно было развеяться.

Она навалилась на дверь в спальню, распахнула ее и переступила через порог.

– Я волновался за тебя.

– Это лишнее, я взрослая женщина.

С этим я мог бы поспорить. Вот уже два с лишним года она вела как слетевший с катушек трудный подросток.

– Где сто евро, которые ты украла у меня?

Мама замерла, а потом затрясла головой.

– Понятия не имею, о чем ты.

Наверное, она думала, что является прекрасной актрисой, но я видел ее насквозь.

– Ты спустила все на выпивку, да? Просто признайся. Я же вижу, что ты пьяна.

– Нет, Никлас. Ты что? Меня угостили хорошие знакомые. Всего пару стаканчиков. Вот и все.

– В моих вещах кто-то рылся и украл все деньги.

– Это наверняка одна из твоих одноразовых подружек.

Мама отмахнулась и чуть не потеряла равновесие. Я быстро подхватил ее под локоть, а потом подвел к кровати.

Она была права, у меня были подружки. На вечеринках у Оливера я привык подцеплять девчонок на одну ночь. Но в одном мама ошиблась: ни одну из них я ни разу не приводил к нам домой, потому что никогда не знал, что меня ждет. Мама должна была понимать, что ее обвинение – полная чепуха. Она попросту врала мне в лицо.

Я был за бортом своей никчемной жизни.

Я развернулся и выскочил в коридор, захлопнув за собой дверь. Я не плакал со дня смерти отца, но в этот день оказался вновь очень близок тому, чтобы позорно разревется. Мне придется начинать с нуля, откладывать каждый цент и продолжать тренировать в старых спортивных шортах, которые уже как год малы.

На следующий день в школе я прошел мимо стола Луизы. Пусть ищет себе настоящего психолога. Мне бы со своими проблемами справиться и не утонуть.

Глава 35 с точки зрения Ника

Я еще раз проверил телефон, одолженный у Йоханна, и тяжело вздохнул. Луиза молчала третий день, и мой желудок крутило от беспокойства.

– Ты ведешь себя, как невротик, – буркнул Йоханн и положил валик с небесно-голубой краской в ведерко.

Сегодня после тренировки я согласился помочь покрасить стены в его комнате. Решением суда Йоханна приговорили к домашнему аресту, и теперь он маялся от безделья.

– Прекрати дергаться. Никуда твоя цыпочка не денется. Ну сходила она на футбол с бывшим парнем, ну и что?

Я послал Йоханна куда подальше, но все-таки засунул телефон в карман толстовки и снова взялся за кисточку, чтобы поправить краску у плинтуса. Дело было не в Патрике, – я знал, что Луиза хочет только меня, – а в ее молчании, которое не давало мне покоя. С ней что-то случилось…

Раздался стук в косяк открытой двери. Я обернулся и увидел Татьяну на пороге комнаты с плошкой начос под расплавленным сыром.

– Я вам перекусить принесла.

Йоханн вытер руки о перепачканную футболку и подошел к маме.

– Спасибо.

Лицо Татьяны озарила улыбка. Странным образом проступок сына сблизил их, а не разобщил.

– Ты уже знаешь, что Йоханн собирается повторить последний год?

Я удивленно поднял брови, на что Йоханн закатил глаза, засунул в рот горсть чипс и только потом кивнул. У меня отлегло от сердца. Похоже, иногда нужно очень близко подойти к обрыву, чтобы наконец увидеть за ним бездну.

Мы покрасили стены, я написал Луизе еще три сообщения, а ответа так и не получил. Это было так непохоже на нее. С того момента, как я отдал ей свой телефон, мы переписывались как минимум раз в полчаса.

– Йоханн…

– Давай, вали, сил нет на тебя смотреть. – Он сделал паузу и добавил: – Я все понимаю.

Я рванул к велосипеду, а через полчаса, взмокнув до нитки, потому что как бешеный крутил педали, бросил его у забора перед особняком и позвонил в дверной звонок: многократно, настойчиво, без раздумий. Мне стало безразлично, что мы решили скрывать наши отношения. Пусть Хайди жалуется на меня хоть Папе Римскому.

Послышался цокот высоких каблуков, и в следующую секунду дверь распахнулась.

– Ты! – Хайди задохнулась от возмущения.

– Я. И я хочу поговорить с Луизой. Она дома?

Хайди скрестила руки на груди и постаралась загородить дверной проем, хотя при ее телосложении это была бессмысленная попытка.

– Дома, но тебя это не касается.

– Касается. Что случилось?

– Откуда ты знаешь? – Хайди заметно побледнела. – Я же забрала у нее телефон!

– Хайди? Кто там? – раздался усталый голос Арне откуда-то из глубины дома.

– Никто! – взвизгнула она.

Я перешагнул через порог дома, оттесняя Хайди назад.

– Слушайте, я никуда не уйду, пока не поговорю с Луизой.

Шея Хайди покрылась красными пятнами гнева.

– Это мой дом! – прикрикнула она. – Тебя никто сюда не приглашал.

– Хайди? – Арне выглянул из гостиной. – Э-э-э, Никлас, верно? Какие-то проблемы?

Я обошел Хайди и направился к нему.

– Мне нужно поговорить с Луизой.

Мои кулаки сами по себе сжались, и я мысленно досчитал до трех, заставляя себя успокоиться.

– Она не может, – как-то странно ответил Арне и покосился на лестницу.

Волоски на руках встали дыбом.

– Почему? – только и смог выговорить я.

– У нее случилась паническая атака! – взвизгнула Хайди и указала на парадную дверь. – А теперь убирайся отсюда!

Я сорвался с места, ничего не видя вокруг. Взлетел по лестнице и принялся открывать одну дверь за другой, пока не нашел нужную. В комнате Луизы царил полумрак, только настольная лампа отбрасывала тени на мою девочку, клубочком свернувшуюся на кровати. Я выдохнул от облегчения, потому что нашел ее. Мягко ступая, подошел и опустился на колени. Луиза не спала, но и меня толком не видела.

– Лу?.. – позвал я и попытался взять ее руки в свои, но она отдернула их и зажала между коленями.

Наши взгляды встретились, и мое сердце дрогнуло от боли, такой потерянной она выглядела.

– Мне плохо, Ник, – осипшим голосом выговорила Луиза.

Меня раздирало от желания сгрести ее в охапку, но я положил руки на покрывало и пристроил на них подбородок, чтобы наши глаза были на одном уровне.

– Хочешь об этом поговорить?

– Нет…

– Хочешь, чтобы я ушел? – спросил я в ужасе от того, что ответ может быть положительным.