Возвращение к жизни. Стихи

Анастасия Фабаровская

“Возвращение к жизни.”

Стихи

Старые, жёлтые листья…

Старые, жёлтые листья,

Забытые между страниц.

Запах орехов и цитруса,

В ветхий мятежный лист.

Грустью осенней навеяны,

Спрятаны в толстый том.

Рядом – листки орхидеи.

Ветер страниц солён.

Море, так сине и ласково,

Книга пропитана им.

Листья с чудною опаскою,

Снова летят… Пилигрим!

Чайные пятна страницами,

Заметки на карандаш.

Море, зачем ты мне снишься?

Каменный серый пляж…

Листья волной обвеяны,

Спрятаны, как дары.

Запах дождя и дерева,

Запах воды, коры.

Старые листья жёлтые,

В книгах помногу лет…

Словно “привет” из прошлого

И принесённый свет.

Заверни мне в милую котомку…

Заверни мне в милую котомку,

Чтоб идти привольней под Луной,

На чужбину, в дальнюю сторонку,

В край усталых, сгорбленных снегов.

Заверни мне яблоки с тех веток,

Под окном растущего древца…

Дай душе, рассаженной по клеткам,

Посмотреть на прелести двора!

Грядки, ветви, фрукты, виноградин

Ссыпанный в ладони фиолет.

На листве расчерченные грани.

Тань и свет. И снова – тень и свет.

Заверни мне воздух этот свежий,

Что без края, края и конца.

Где найти наряднее одежды,

Чем колосья, жаркие поля?

И серёжки скинула береза,

Словно подарила: "На, носи!"

Веток перламутровые слёзы

Заверни в котомку. Заверни!

И малины сладкую охапку

И мою любимую сирень!

Что согреет радостью украдкой

Холод непонятливых мне дней?

Заверни мне росы – поцелуи

Для усталых, для усталых ног.

Счастье ли обнять ли, завернуть ли?

Счастье от протоптанных дорог.

Там асфальт – и то – родной до боли

И вербовый свет.

Я давно не бегала на воле

Из-за толстых стен.

Заверни мне ветер от плотины,

Ветер мой чудной!

Те края, где довелось родиться

Я беру с собой.

Лай собак и птичьи переливы

Мне и то родней.

Заверни усталые долины

С кликом лебедей.

И котомку светлой этой ноши

Я прижму к груди.

Край родной, незыблемой дорожкой

К дому проведи!

Что могу я дать тебе за это?

За вечерний зной?

Ты мне свет смеющегося лета.

Я тебе – огромную любовь.

Морское молчание

Я во сне отпускаю шаги.

Я иду и дыхание ровно.

Не срываю в забвеньи цветы.

Пусть живут – пусть им будет свободно.

Я хотела б пробраться к песку

И молчать без единого слова.

Пусть зашепчет над галькою море,

Упиваясь игрой на свету.

Я гляжу: океанская тяжесть

Затмевает босые следы.

Мне к ногам, как прирученный, ляжет

Запах соли из дальней воды.

Успокоюсь. И солнце всплывёт

Загорелым и манящим блюдцем.

Открывая грохочущий рот,

Море выплюнет солнце наружу.

Я сижу и качаются дни,

Как рыбешка на тенистом донце.

Очертанья озёр и долин

В акварели раскрасило солнце.

Мне легко. Морю тоже легко.

И ему ровным счётом не нужно:

Ни следов, ни оков, ни стихов.

Просто – плыть, чуть дотронувшись суши.

Хорошо! И волнуется гладь

И, наверное, тихо смеётся.

На песке хорошо танцевать

Под мелодии моря и солнца.

…Я люблю эту дивную тишь.

Где до звука – дотронься рукою.

Я молчу. Море тоже молчит.

Морю тоже свободно со мною?

Дождь стучит сквозь года…

Дождь стучит сквозь года…

Никому, в никуда.

Посылает косые гудки.

И глухая толпа,

Всё спеша по делам

Напускает на город зонты.

Телефонная мгла -

Эта книга стара.

Провожу я рукой по строке…

Номера, номера

Написав, записав

Обитают на гулкой Земле.

Кто – то ждет: телефон

Зазвонит, закричит! Ход

Часов замыкает круги.

И обветренность крон…

Всё колышется сон…

Телефон! Телефон! Зазвони!

Циферблат. Номера.

Вот такая пора.

Люди вместе – за тысячи миль.

Всё несутся года,

Забываем вчера.

Забывая всю юность души.

Дождь стучит, как гудки,

Как наборы из книг

Номеров, номеров, номеров…

Череда странных цифр

И стремящийся мир.

И дожди как крыло городов.

Я запомню дожди.

Подожди! Подожди!

Навсегда уходить, уходить.

И польются гудки,

Оросили сады…

Рвётся тонкая – тонкая нить.

Может, эти гудки

Как обрывки из книг -

Просто чей – нибудь разговор.

Оборвался, забыл,

Поселился в дожди,

Оставляя чужой телефон.

Дождь стучит сквозь года.

Никому, в никуда…

Позвони. Позвони. Позвони.

Сквозь маршрут, города,

Огоньки, поезда…

Может, той, кем была

Я в далеком вчера.

…Но ко мне лишь стучатся дожди.

Шинель

Улица Мира, музей.

В тусклом углу оказавшись -

Щедро прощает шинель

Взгляд, на года опоздавший.

Тут же табличка гласит:

"Принадлежала – солдату".

В ужасы сороковых

Вступит её соглядатай.

Вижу: солдат и шинель.

Вижу: осколки и крики.

Залпов обуянных блики

В самое зарево дней.

Ясно подскажут слова

Или шинели потёртость:

Были до этого гордость,

Юность и красочность дня.

Может, была и… она?

Та, что метелью укрыта,

Шла в заметенный почтамт

В холод военного быта.

Та, что писала: "Я жду!

Все возвращайтесь с победой!"

Что в леденящем ветру,

Ветру твердила: "Приедет!"

Спешно писала, что всё

Будет, как верилось раньше.

Но, запечатав письмо,

Слёзы ловила сквозь пальцы.

Это не ей ли он слал

Весть – фронтовой "треугольник"?

Слишком он скуден и мал,

Чтоб описать, что сегодня

Думал опять про неё.

Ту, что отчаянно снится.

И посылает тепло

С новой военной границы…

Кровью писала война,

Стрелы вставляла в петлицы…

Холод, метель и зима.

Шорох потёртой страницы.

Думаю: наверняка

Именно в этой шинели

Краешки строчек письма

Руки озябшие грели.

Трудно сердцу другое представить…

Трудно сердцу другое представить

И другие любить места.

Не могу, не хочу заставить

Ветер Родины пролистать,

Обменять, променять, иное

Мне поставить в главу угла.

Что поделать мне, коль "родное",

Словно "кровное" для меня?

Что же делать, душою полнясь,

Вспоминая домашний кров?

И печальный, но светлый голос

Городка, где мне всё – любовь.

Память выцветет? Нет, живая!

Бьется память в моей груди!

И лавиною обнимает

Расстояние впереди!

И грызут километры – мили,

Расставанье собой скрепив.

Вы когда – нибудь так любили

Малый город в большой степи?

Вы когда – нибудь так дышали,

Чтобы воздух – колосьев дым?!

Вы когда – нибудь так… скучали

По проулочкам полевым?

Вспоминаю – и слёзы в горле,

Неизбывно скрипит тоска.

На столицы с огнями – морем

Дом не велено обменять!

И не велено мне оставить,

И не велено позабыть:

Не могу, не хочу представить,

Чтоб иные места любить.

Слышит сердце вопрос кощунский:

"Оставайтесь! На что вам дом?"

… Мне и жизнь не мила, покуда

Не увижу знакомый двор.

В исступленьи сжимаю пальцы,

Чтоб достойно вопрос отбить.

… Но вздыхаю. Зачем? Напрасно.

Разве мне объяснить рассказом,

Что такое "до слёз любить"?

Нежность

Музыка. И сон. Музыка во сне.

Крыши. Мимолетная прохлада.

Тихо. Отражение в воде.

Шепот от теченья водопада.

Небо. Облака, как острова.

Солнце. Долгожданно дуновенье.

Ветер. Еле слышная молва,

Шумно и воздушно настроенье.

Странность. Непонятность и печаль,

Нужное, родное пониманье.

Сине. Голубеющая даль.

Краткое, но емкое прощанье.

Жизни непростая седина,

Мудрость. Молодая неизбежность.

Мудрая и вечная искра?

Юная и ветреная нежность?

Письма. И белеющий конверт.

Письма и записки через годы.

Мы – стареем. Память многих лет,

Вечная загадочность природы.

Фрукты. И весенние ручьи.

Мелочи, копеечки по жизни.

Легкие, играющие сны,

Спелые, насыщенные вишни.

Сливы орхидеей средь листвы,

Розы непростительно красивы.

Скромные, но добрые цветы,

В поле отдыхающем на мили.

Смех. Улыбка. Легкость. Теплота.

Знойные букеты из душицы.

Светлые и мудрые сердца.

Стая. Улетающие птицы.

Строчка. И какая – то тоска,

Может, и невидная другому.

Ласкова и веряща строка,

Ландыш. Двор. Земля родного дома.

Музыка. И сон. Музыка во сне.

Радость, грусть и жизненные взгляды.

Музыка во сне. Музыка в тебе,

Посреди заснеженного сада.

Память

Память – стрела,

Кончик ножа,

Корочка льда,

В стуже – вода.

Память – свеча,

Блики огня,

Кровля тепла,

Свет – от окна.

Память – река,

Ржанье коня,

Зимы в санях,

Память моя.

День. Окно. Сирени цвет.

День. Окно. Сирени цвет,

Подоконник запорошен.

Лето. Мягкость теплых лет,

И незванна еще осень.

Жаркий полдень. Кутерьма.

Тень от старого ореха.

Игр и слов галиматья,

И тепло от солнца – света.

Велогонки просто так,

Интересные причуды,

Улиц близость, зоопарк,

И ребенок полон чуда.

Шар воздушный и фонтан,

Заводные фестивали.

И гудящий грозный танк,

И испуги на бульваре.

Бомбы. Свист. И дрожь земли,

Истребители по небу.

Страх. Боязнь. И ночи. Дни,

И умерший из соседей.

Слезы. Крики. И подвал.

Люди. Дети. Взгляды, взгляды…

Двадцать первый век. Война,

И донецкие отряды.

Ополченцы. Уваженье.

Боевой настрой. Года.

Их отвага. И терпенье.

Кто – то в небо навсегда.

Кровь. И взрывы. И мученья,

Мирных граждан и людей.

Страхов много, опасенья,

Ожидание побед.

Грусть по дому. Слезы – тоже…

Память счастья и добра.

И мурашками по коже,

Вспоминанье о годах.

Прошлых дней красоты с смехом,

Дружба, поле, бадминтон,

Недоспевшие орехи,

В мае в маркой кожурой.

Босиком и по асфальту,

В марте оттепель – моря,

Разноцветье летних маек,

И смешливость воробья.

Лучше стих про кошку, лето,

Про семью и про мечту.

И про звон велосипеда!

Но зачем – то: про войну…

Но ты меня даже не помнишь…

Пусть город метелью завьюжит

Под самую маковку крыш!

Послушай, как песнями кружит

Заснеженный радостный клич!

Послушай, как снег под ногами

Сорокой – болтушкой трещит…

Снега и ветра между нами.

Но всё же – послушай, услышь!

И азбукой – морзе двузначной

Я ночь напролёт простучу!

Слова отберу к передаче,

Оставив одно лишь: "Люблю!"

Люблю, несмотря на препоны

И злые роптания судьбы.

Пускай отправляют вагоны,

Спускают в моря корабли,

Пускай самолёты взлетают

И нас разделяют двояко!

Из сердца ведь… не улетают,

Я – якорь, я – якорь, я – якорь!..

Пусть писем не пишешь, звонками

Не трогаешь душу, лаская.

И снимок своими руками

Не вытрешь от пыли, вздыхая…

Пусть много на свете предательств

И много людей – однодневок.

Я, знаю, что будет декабрь,

Когда ты, конечно, приедешь.

Приедешь, вдохнешь на вокзале

Морозный предутренний воздух.

Я встречусь с тобою глазами,

От сна, от разлуки опомнюсь!

Для тёплого света откроюсь!

Я ринусь сквозь ветер и стужу!..

Но ты меня даже не помнишь.

Послушай, послушай, послушай…

Поэтам

Так пронзительно – остро взирают

Сотни глаз из вериг темноты.

Пусть года по ломтям отрезаем,

Всё равно – не мертвы. Не мертвы.

Повторяю, шепчу заклинаньем

И не смею другое сказать.

Вы не просто пришли к изваянью -

Бесконечность сумели объять.

Пусть и даты сухи и бездушны

Вашу смерть нам хотят доказать.

Тот лишь мертв, кто погряз в равнодушии.

А у вас лишь сердец благодать!

Вы герои за рамкой бумаги,

Но и в ней – неустанно чисты.

Сколько воли и сколько отваги,

Чтоб наотмашь писались стихи?

Чтоб слова превращались в белила,

Черноту исправляя души.

Вас земля никогда не делила

На ушедших людей и живых.

Вы – пророчащий голос столетий,

Вы – страданье и свет без брони.

И частицами этого света

До сих пор очищается мир.

Вот бы нам вашу твёрдую совесть,

Кристаллический яркий надрыв!

Чтоб пройдя летописную повесть,

Не предстать перед небом в пыли.

И в глаза эти чисто взирая,

Я спокойствие пью из ручья.

Коль бы вы на земле не бывали,

Я бы тоже сюда не пришла?..

Прошлое счастье

Солнца солёные пряди,

Моря шумливая спесь.

Счастье присутствует рядом

Просто, лучисто – как есть.

Ветер резвится в свободе

И палантин теребит.

Тёплое, ясное море

Осень грозит охладить.

Но не сейчас, не сегодня.

Завтра ещё далеко!

Пусть не исчезнет за полночь

Август с своим озорством!

Пусть валуны омывает

Дерзко седая волна!

Счастье нередко бывает

В тех незатейливых днях.

… Я на качели взбираюсь,

Чувство полёта ища.

Море поближе ступает,

Льнёт к загорелым плечам.

Вольность, свободу морскую!

Жёлтый песок – не гранит,

Но эту радость простую

Лучше него сохранит.

Годы меняют друг друга,

Снег покрывает пески.

Но и колючая вьюга

В век не затопчет следы!

След того тёплого лета

В самом начале войны,

Где пустотой не задеты

Юные, южные дни!

Остро тоска выжигает,

В сердце свирепствует шум!

Счастье, как часто бывает,

В прошлом исправно ищу…

Осень прячется рыжей кошкой…

Осень прячется рыжей кошкой

В кашемировых свитерах.

И печали морозной крошкой

Зябко ёжатся и горчат.

Пальцы спят на родной гитаре,

Струны эти ещё немы,

Ведь мелодия в листопаде

Заглушает удар струны.

Осень спит на протёртом пледе,

Осень вяжет себе шарфы.

… Капля тихо, устало едет

Средь дождливой и мягкой тьмы.

Осень любит варить малину

И мелису сушить на чай.

Оглушительно звонким ливнем,

Словно песнею отвечать.

Осень вся – в этом робком счастье,

Незаметном, как жёлтый лист.

… Где – то тучи толпою мчатся,

Неподвижную срезав высь.

Осень дарит мгновенья – блики,

Чистотою своей блестя.

Много`образна, многолика

Эта чистая тишина.

Встретить взгляд, улыбнуться мягко,

На кусочки разбить печаль.

Грусть излечивать шоколадкой

И заваривать мятный чай:

Сколько в осени черт от друга,

Что зашёл на минуту в дом!

И тогда отступает вьюга

С ослепительным серебром.

Осень просто пройдёт неслышно

И на плечи накинет шаль.

"Всё наладится. Верь лишь, слышишь?" -

Сможет ласково прошептать.

… Птичья стая летит в тревоге

До каких – то чужих земель.

И сменяются кротко годы,

Закрывая за дверью дверь.

Если хочешь меня увидеть,

Если хочешь меня найти…

Сквозь столетья в осеннем мире

Я оставлю свои следы.

А на деле – всё проще простого!

А на деле – всё проще простого.

Просто будем, давайте, людьми.

Чтобы к другу прийти в полвторого,

Когда он от тоски позвонил.

Чтоб кормить голубей из ладони,

Не боясь раздавать, не скупясь.

Чтоб забыть про щиты и про брони,

И зажить, будто жизнь удалась!

Чтоб другого не ранить больнее

И не бросить на самом краю.

Чтоб сказать "помогу, чем сумею"

И сказать, не боясь: "я люблю".

Чтобы знать, где кончается воля

И, где нужно, подставить плечо.

Чтоб послушать щемящее море,

Когда дышит печаль горячо.

Чтоб уметь прикоснуться к молчанью,

Обходясь без торжественных фраз.

Чтобы знать, что известность – обманна

И не друг, кто любезен – на час.

Чтобы жить для людей, не жалея

Раздавать доброту и любовь!

Чтобы сердце от ран не болело,

Чтобы было с собою легко.

Научиться вставать, просыпаясь,

И "спасибо" рассвету сказать!

Чтоб уметь отдавать – благодарность

За ошибки, за новый закат!

Чтобы верить в хорошие сказки,

Где в конце начинается быль.

Чтоб добавить в вселенские краски

Разноцветный и яркий акрил!

И тогда, сквозь житейские качки,

Завернувшись в потрёпанный плед,

Вдруг почувствовать, вот оно – счастье!

В первый раз и на тысячи лет…

Белле Ахмадулиной

В библиотечных книжных тоннах

Мне отыскали не спеша

Загадочный и тёмный томик,

Растрёпанный у корешка.

Открываю – на первой странице

Запечатан фотографом взгляд.

Бесподобны подобные лица,

Незабвенны такие глаза.

Как глядят всепрощающе – мудро

Два зрачка, словно две черноты!

На мгновенье сомкну;тые губы

Никогда не глотнут немоты.

Этот образ сияюще – строгий

С удивлённым изломом бровей.

Лоб высокий, где звук стихотворный

Предавался перу и руке.

И таинственной тенью – улыбка

Так легла, словно чьё – то крыло.

Не тщеславно, но твёрдо и мирно

Обратилось с портрета лицо.

Представляю, как Муза украдкой

Руку тянет при свете свечи,

Чтоб откинуть упавшую прядку

От лица… той, что пишет стихи.

Мне светит ночь из тёмного окна…

Мне светит ночь из тёмного окна.

И крики птиц – как тексты заклинаний.

Летит ко снам озябшая душа

Из верениц печалей и изгнаний.

Трещит костёр в далёкой синеве:

То свет звезды мне ночью был указан.

И чей – то взгляд в июльской полумгле

И звук речей, что так и не был сказан.

Окно раскрыть! Порвать узлы стекла!

Услышать вдруг, как шелестят созвездья.

Лететь ко снам сквозь море и туман,

Но засыпать лишь только на рассвете.

Приснитесь мне!

Приснитесь мне, пожалуйста!.. Я жду.

Чужая ночь все затушила свечи.

Пейзаж застыл. Я не прильну к окну.

Там – лес, там все – обрывистей и резче.

Но птица я над крышами, над мглой.

Мой сон прозяб, мой сон испещрен рвами.

Я, будто птица! Я лечу домой!

…На деле лишь сдвигая рукавами.

Там все – туман. Во сне лишь ложь и блажь.

Я не прельщусь его прикосновением.

Но вдруг ваш взгляд, и гомон ваших глаз

Приблизят хоть секунду до побега.

Побег из мест, где я и где не я.

Ведь как мне жить, всю душу там оставив?

Моя ли жизнь, чужая ли игра.

Но лишь театр, где я не знаю правил.

Приснитесь мне! Скажите это всем!

Ну как мне жить, когда я потерялась?

Я набирала ветер в высоте.

…На деле лишь отрывисто шагала.

Приснитесь мне! Все те, кто вправду ждёт.

Все те, о ком не думать невозможно.

Какой чудак придумал телефон?

Я – всех обнять! А мне лишь в трубке голос.

Мой дом, мой дом! Я вновь к тебе лечу!

Мой мир, мой мир! Куда ты убегаешь?!

…На деле лишь строчу, строчу строку

И никого и ничего не знаю.

Я – не актриса! Жизнь – не ворох пьес.

Я не могу играть под чьи-то роли.

Эпоха цифр и недостатка мест!

Я не хочу несказанность паролей.

Приснитесь мне, пожалуйста!.. Я жду.

Во мне живёт крылатая надежда.

Остановите злостную войну!

Пускай придёт улыбчивая нежность.

Все те, кто там остался и живёт.

Все те, кто в ад попался минометный.

Любовь беду всегда переживёт!

И лишь она всегда, всегда в полёте.

Я не лечу. И я не в стае птиц.

Я – человек. И я об этом знаю.

Приснись мне, дом, пожалуйста, приснись.

И я тебя за сотни миль узнаю.

Я жду тот день, когда мне скажут так:

"Войне конец! Цветет любимый город!".

Спасибо же, продвинутый чудак

За то, что ты придумал скорый поезд!

Чужая

Жива… Жива! Не усомниться в том:

Дышу, иду и мысли пеленаю.

Но, словно лист, покрытый серебром,

Чужой в зиме… Вот так и я – чужая.

И не понять, зачем в моей душе

Поднялся вдруг такой холодный вечер?

Куда идти, а, может быть, за кем?

Кто грусть мою изымет и излечит?

Сама ль смогу? Возможно, это так.

Душа хранит невиданные силы.

Но в тот момент, когда ползёт слеза

Возможно мне быть истинно счастливой?

О люди! Те, кто счастье распознав,

Его в душе навеки приютили!

В каких таких неведомых краях

Его найти, нагнать, поймать, увидеть?

Скажите мне… А, впрочем, в нём не суть.

Нельзя счастливой быть на перепутье.

Куда пойти, дорогу повернуть,

Чтоб быть любимой, радостной и мудрой?

Чтоб быть собой? Я, вправду, как листок,

Посеребрённый осенью воздушной.

Сорвал с ветвей прохладный ветерок,

Унёс туда, где хладно всё и чуждо.

И вот залог того, чтоб быть светлей,

Чтоб счастье мне овеяло дорогу:

Прибиться вновь к моей родной листве,

Увидеть вновь родные окна дома…

Уют… Какое ласковое слово!

Уют… Какое ласковое слово!

Уютно мне под звёздами гулять

И письма, все исписанные словом,

По почте и по ветру отправлять.

Уютно гладить на коленях кошку,

Уютно псу смотреть глаза в глаза.

Корицы зимней сказочную ложку

В пирог – шарлотку к чаю прибавлять…

Уютно слушать, как хрустят забавно

Под сапогом сугробы и снега…

Как чуть изящно, как воздушно – плавно

Плывут по небу рыбы – облака…

Уютно мне, чтоб стылая тревога

Ушла быстрей под дальний перезвон.

И чтоб дорога – новая дорога

Открылась мне под лунным серебром…

И так уютно – с книжкой и под пледом

Запоем жить в бумажных берегах.

Смотреть на ели, что стройны и седы,

Верхушкой задевают небеса.

Но больше мне уютно в то мгновенье,

Когда в душе – лишь тишь и благодать.

И хочется делиться настроением,

И давние обиды всем прощать.

Прости меня, сей мир непостоянный,

Что часто нарушаю тишину

Души моей – немного непонятной

И не на "пять", наверное, живу.

Я двойки жизни навсегда запомню -

Урок мирской возьму и заучу.

Уютно там, где благодать с любовью -

И я любви в душе своей хочу…

Я совсем бездомна

Я совсем бездомна. Бездомный странник.

Я не помню юга, а север – чужд.

Я живу лишь крохотным обещанием:

Я – вернусь.

Я хочу почувствовать стены крова.

Я хочу почувствовать душ тепло.

Мне тоска навсегда породнилась с кровью.

Где – дом?

И в душе потёмки. Как – будто кто – то

Выключатель щелкнуть опять забыл.

Оказалось, тяжёлая то работа:

Жить.

Как в кошмаре чьём – то: темно и пусто.

В эти очи тёмные посмотри.

Заберите кто – то меня отсюда.

Забери, пожалуйста. Забери.

Я деревом стану

Я деревом стану. Не морщись, ладно?

Не нужно отрывистых: "Что за чушь!"

Я деревом стану. Пусть дубом даже,

Хранителем ваших тревожных душ.

Вам будет тоскливо: ко мне придите,

Устройтесь под тенью широких крон.

Изучишь от солнца веснушки – блики

Иль листьев послушаешь разговор.