скачать книгу бесплатно
– Так что только от вас, милая девушка, зависит то, как вы проведёте ближайшие несколько дней. Лично у меня нет никакого желания применять к вам силу, и я очень надеюсь на взаимность с вашей стороны.
– А то, что я здесь не по собственной воле, это не применение силы? Меня вынуждают оставаться в этом доме, а я этого не хочу! Мне надо домой! Мне нужно связаться с родителями, сообщить, что со мной все в порядке.
– Я уже дал обещание поговорить с хозяином по этому поводу. И я всегда держу их. Причём не только хорошие. Так что если прямо сейчас не начнёте за обе щеки наворачивать завтрак, любезно приготовленный для вас нашим поваром, мне придётся помочь вам.
Обреченно вздыхаю, хватаясь за приборы. Угораздило же меня оказаться в такой ситуации!
– Как вас зовут? – зачем-то спрашиваю я прямо с набитым ртом.
– Алексей Владимирович, – представляется мужчина. – Дворецкий.
– Старший слуга?! – продолжаю жевать, хотя обычно не имею такой привычки – разговаривать во время трапезы. – И столько народу обслуживает вашего господина? – делаю презрительный акцент на последнем слове.
– Достаточно, – отвечают мне.
Меня немного напрягает то, что все это время мужчина так и стоит на одном месте. Он, действительно, заглядывает мне в рот каждый раз, когда я погружаю туда вилку. Такая дотошность в исполнении приказов работодателя кажется мне нездоровой. Либо у Алексея Владимировича не все в порядке с головой, либо начальник так сильно запугал его. Верить во второй вариант не хочется.
Откидываюсь назад, наевшись до пропорций колобка. Я реально очень давно не ела так много и так вкусно!
– Надеюсь, хватит? – спрашиваю я, всем своим видом показывая, что больший объём пищи в меня не влезет просто физически.
– Хватит, – слышу из уст мужчины, который уже хватается за столик, чтобы увезти его из комнаты.
– Подождите! – окликаю его. – Я хочу прогуляться по саду… Буду слушаться, правда, – подумав, добавляю я.
– Я найду кого-нибудь, кто составит вам компанию, – дворецкий уходит, вновь оставляя меня одну в закрытой на ключ спальне.
Маячащая перед глазами возможность погулять, несомненно радует. На свежем воздухе я не была несколько дней, и недостаток кислорода начинает порождать навязчивые симптомы.
Вытряхиваю содержимое пакетов на кровать. С интересом разглядываю подаренные мне вещи. Все они пастельных тонов и, кажется, сочетаются друг с другом в разных вариациях. На них есть ценники, но посмотреть стоимость я не решаюсь. Боюсь узнать, что эти шмотки стоят дороже моей собственной шкуры. А так, скорее всего, и будет, учитывая, уровень жизни моего спасителя.
Нижнее белье и вовсе заставляет меня задрожать от восторга. Три комплекта. Белый. Бежевый. И розовый. Их приятно держать в руках, настолько они мягкие и нежные, а вот надеть на своё несовершенное, на мой взгляд, тело рука не поднимается. Последнее время я отдавала предпочтение удобному белью из хлопка. Было у меня и несколько вариантов, так сказать, «на выход», они тоже считались кружевными, но ни в какое сравнение с этими не шли. Но не идти же теперь без белья!
Натягиваю невесомые, невероятно тонкие трусики на бёдра. Они садятся идеально. Вот что значит качественная вещь! Бюстгальтер тоже сидит, как влитой. А мне так нравится любоваться на себя, что я даже не нахожу это странным.
Надеваю кремовые шорты и белую блузку с коротким рукавом и имитацией запаха. Единственные предоставленные мне босоножки пока не трогаю, ведь Алексей Владимирович не сказал мне ничего конкретного.
Дверной замок настойчиво задребезжал, вынудив меня резко обернуться. Я отчего-то понимаю, что это не дворецкий, с его размеренными осторожными движениями. Начинаю жалеть о том, что расслабилась, абсолютно забыв о том, что я вовсе не в гостях. Наклоняюсь к халату за черепком, но дверь распахивается раньше, чем я успеваю до него добраться.
Глава 7
АЛИСА
– Ну что, царевна?! – произносит мужчина, тот самый, который нашёл меня в логове бандитов. – Готова прогуляться? Буду сегодня вашим кавалером, – он лыбится, будто сказал что-то невероятно смешное, а мне становится не по себе. Это вовсе не та компания, в которой можно в удовольствие гулять по саду. – Да не жмись ты! – говорит он, замечая мое замешательство. – Кусаться не буду! По крайней мере пока… – кривая усмешка искажает лицо мужчины, а я сглатываю комок нервного напряжения.
– Что-то я передумала гулять, – отзываюсь, в надежде, что он отстанет.
– Да не ссы в компот! Ноги в туфли и за мной! – командует посетитель. – Устрою тебе экскурсию.
Застегиваю босоножки, которые оказываются мне слегка великоваты, но это не страшно. По крайней мере, не так, как прогулка с этим шутником. Выходим за дверь, петляя в лабиринте коридоров. Сколько же здесь комнат?! Людей не видно. Лишь я и мой спутник, уверенно шагающий впереди. Я же трусливо шевелю ногами, озираясь по сторонам каждые три секунды, точно ожидаю подвоха.
По массивной каменной лестнице спускаемся вниз, в просторный холл, а затем и вовсе выходим из дома. «Крем от загара был бы сейчас, как нельзя кстати», – думаю я, оказавшись под палящими солнцем.
С моей белоснежной кожей обгореть до состояния помидора – раз плюнуть! Я была на море раза три, и один из них почти все семь дней сидела в тенёчке под навесом, обмазанная целым тюбиком крема. Это хорошо ещё, что поблизости не было продуктовых магазинов, иначе мама намазала бы меня сметаной. Отдых что надо, ничего не скажешь!
– Значит так, – начинает разговор мужчина, – ближе, чем на три метра к забору не подходишь, а в сторону ворот даже смотреть не смей! Захочешь искупаться – бассейн в твоём распоряжении. Ах, да! Чуть не забыл, – тянется в карман и небрежно суёт мне под нос свой мобильный, – босс сказал позволить тебе право на один телефонный звонок.
– Спасибо, – тихо отвечаю, осторожно забирая телефон у хозяина.
Пытаюсь отойти в сторону, но меня грубо одёргивают:
– Куда? Здесь базарь.
Горестно вздыхаю, оставаясь на месте. Я вовсе не в том положении, чтоб диктовать свои условия. Телефон ведь могут и отобрать. По памяти набираю номер матери. Длинные гудки идут невыносимо долго и кажутся такими громкими, что я перестаю слышать какие-либо другие звуки, с замиранием сердца ожидая ответа.
– Алло, – ни живая ни мертвая мама все же отвечает на звонок.
Звук ее голоса порождает в моей душе вселенскую печаль, лишая последней возможности держать себя в руках. Мне так хочется, словно маленькой девочке, оказаться в ее ласковых объятьях, закрывающих от всех неудач и ужасов окружающего мира. Я из последних сил удерживаю слёзы, залившие глаза, и дрожащие губы, зажимая последние рукой. Мне нужно ещё совсем немного, буквально пару секунд, на то, чтоб собраться и ответить маме без панических ноток в голосе.
– Алло, – снова повторяет мать, а я понимаю, что она вот-вот повесит трубку.
– Мама, это я, Алиса, – на выдохе отвечаю.
– Алиса?! – мама оживает, а тембр ее голоса меняется, но пока не понятно в какую сторону.
– Прости, со мной приключились кое-какие неприятности, но все уже в порядке, и я скоро буду дома.
– Серёжа, неси валерьянку, – слышу в трубке обращение к отцу. Испуганный приказ матери заставляет меня замереть. Я помню, что бывает с ней от слишком сильных душевных волнений. И валерьянкой часто не ограничивается.
– Мама, все в порядке, – уверяю я. – Пожалуйста, возьми себя в руки! Я вернусь домой через несколько дней.
Сдавленный смешок совсем рядом вынуждает усомниться в своём обещании, но это и не важно, главное, дать родителям надежду.
– В порядке?! – театрально начинает родительница. – Ты хоть понимаешь, что с нами было? Знаешь, сколько слез я вылила? Знаешь, сколько успокоительных приняла? Боже! Да мы думали, что тебя больше нет в живых!
Бугай указывает на невидимые часы, намекая, что пора закругляться.
– Мама, пожалуйста, прекрати! Я не виновата в том, что случилось, но вышло так, как есть. Просто знайте, что со мной все в порядке, и я вернусь, как только смогу. Я скопила немного денег на чёрный день. Они зашиты под подкладку моего чемодана, – кошусь на мужика, которому от моей речи становится смешно. – Этого хватит на какое-то время. И, пожалуйста, не налегай на успокоительные. Мы обе знаем, чем это грозит.
Вешаю трубку, не дождавшись ответа. Говорить с матерью было больно. Представлять то, что они пережили, решив, что потеряли единственную дочь – ещё больнее. Главное, что все более или менее в порядке. Это вселяет веру в то, что они смогут без происшествий пережить нашу разлуку.
– Можно вернуться в дом? – спрашиваю у надзирателя, потому что после разговора с родителями ужасно захотелось побыть в одиночестве.
– Мы же только вышли, – удивляется он.
– Да, но я хочу вернуться.
– Ладно, – немного недовольно соглашается мужчина, будто ему нравилось гулять со мной.
Меня снова запирают на ключ. Бросаюсь на кровать и очень хочу разрыдаться, но не выходит. Внутри такая пустота, которая вытесняет даже мысли, вынуждая до самого обеда безжизненно пялиться в потолок.
Кормят меня четыре раза в день. И кормят так вкусно и плотно, что я не успеваю проголодаться и, по-моему, за три дня, проведённые здесь, даже успела набрать парочку лишних килограммов.
Меня уже выпускают на улицу одну и разрешают свободно перемещается по дому и в его окрестностях. Иногда я болтаю ногами в бассейне и сейчас, как никогда, жалею, что не умею плавать.
Свежий морской воздух действует на организм расслабляюще, но я ни на секунду стараюсь не забывать, что я не на курорте, и даже не в гостях.
О хозяине дома тоже стараюсь не думать. Во дворце действительно много прислуги, и каждый считает своим долгом напомнить мне, что хозяин не любит того, и не любит этого, что его нужно беспрекословно слушать и желательно даже не дышать, пока он не позволит. Они смогли настолько застращать меня, что складывается впечатление, будто я круглосуточно нахожусь под пристальным взглядом «Ока Саурона», и хозяин особняка видит даже то, сколько бумаги я отматываю, сидя на унитазе.
Поэтому я беспрекословно принимаю все, что мне предлагают. Несколько пар новых босоножек, на этот раз подобранных с учётом моего размера, вечернее платье и прочую ерунду, которую мне подсовывают ежедневно. Но в глубине души я понимаю, что никто и никогда не объявляет подобного марафона невиданной щедрости просто так. И с меня точно попросят что-то взамен.
Я очень переживаю за родителей. Их судьба пугает меня даже больше своей собственной. Отец и мать – единственное, о чем я не перестаю думать ни на минуту, особенно с того момента, как поняла, что Дмитрий Борисович вряд ли выпустит меня на свободу, когда вернётся.
– Алиса, – дворецкий заходит в комнату после обозначающего тройного стука. – Хозяин вернулся. Ждёт у себя.
– Прямо сейчас? – уточняю я, плотнее запахивая халат на груди.
– Да, – отвечает Алексей Владимирович. – И я не советую тебе медлить, сегодня он не в лучшем расположении духа.
– М-может быть я тогда з-завтра поговорю с ним? – с надеждой в голосе спрашиваю мужчину.
– Ни в коем случае! – отзывается лакей. – Ты сама требовала встречи с ним и теперь не вправе отказывать. Пойдём, я тебя провожу.
Ноги мгновенно становятся ватными. Они не хотят меня слушаться, то и дело норовят споткнуться. Сердце в груди трясётся, как ненормальное, мне кажется, я даже чувствую, как оно колошматит грудную клетку, из-за чего я вся содрогаюсь в такт его частых ударов.
Оказавшись у двери хозяина, взволнованно выдыхаю, а Алексей Владимирович ободряюще похлопывает меня по плечу.
– Иди, – тихонько говорит он мне. – Дмитрий Борисович не любит ждать.
Глава 8
АЛИСА
Делаю финальный глубокий вдох, в надежде надышаться перед смертью, и нерешительно стучу по дереву. Больше даже скребу, едва касаясь костяшками дверного полотна. Осторожно нажимаю на ручку двери, когда слышу по ту сторону решительное: «Войдите!». Замираю у самого порога, испуганная и, одновременно, смущенная тем, что вижу.
Хозяин особняка, всего лишь подпоясанный полотенцем, стоит ко мне спиной. Он лениво разворачивается в мою сторону, представая передо мной во всей своей долбанной сексуальной красе.
Вы когда-нибудь видели идеальный мужской торс? Я нет. Но, по-моему, мои глаза сейчас заворожено моргают в сторону именно такого. Я, конечно, на своём веку повидала много полуголых мужчин, на пляже, например, хотя там обычно не на что было смотреть, или в фильмах, где часто герои были весьма привлекательны, но чтоб вот так, практически перед самым моим носом маячил красивый, раскачанный до внушительных рельефов мужчина, такого со мной никогда не было.
Хозяин тоже смотрит на меня в упор, точно ожидает каких-то дальнейших действий. Высокий. Статный. Серьезный. Теперь я понимаю, почему персонал так отзывался о нем. Оказавшись в присутствии этого мужчины, тело отказывается шевелиться, словно я ожидаю разрешения даже на то, чтобы просто выдохнуть воздух, застрявший в легких.
– Подойди, – низкий хрипловатый голос выводит меня из оцепенения.
Господи! Надеюсь, я не закапала слюнями его роскошный дорогой ковёр, пока так бесстыдно пялилась на безупречное тело?!
Сдвигаюсь с места и иду в сторону своего спасителя. Сейчас я чувствую себя немного уверенней, чем тогда, когда съёжившись стояла перед ним в одном лишь пиджаке. Махровый халат почему-то кажется более приемлемой формой одежды. По крайней мере, под ним на мне надето нижнее белье. Весьма сексуальное, кстати, ведь другого мне и не предоставили.
Жар проносится по телу, когда я вспоминаю об этом. Боже! Да что за мысли?! Я сроду не думала о том, какое белье прячу под одеждой, когда приходилось общаться с мужчинами. А у молоденькой официантки, в достаточно популярном ресторане, такого общения было всегда предостаточно. Что я сделаю, если он снова попросит оголиться? Разденусь? Ну уж нет!
– Ближе! – снова слышится негромкий приказ, когда я останавливаюсь в нескольких метрах от человека, произнесшего его.
Наверное, я мешкаю, потому что следом ко мне обращаются вновь:
– У тебя проблемы со слухом? Я попросил подойти ближе.
Оживаю, но почему-то никак не получается выполнить просьбу. Воздух между нами, будто стал гуще, таким плотным и заряженным, что создаёт преграду на моем пути. Пробивая сопротивление, я все-таки делаю ещё несколько шагов вперёд, останавливаясь теперь достаточно близко.
– Ты хотела поговорить? – безразлично спрашивает меня хозяин дома.
Он все так же серьёзен и сдержан. Глаза смотрят на меня без какого-либо интереса, ощущение, что, до зажатой от напряжения мелюзги, ему нет никакого дела. Ну да! Где я, а где он! Божество на вершине Олимпа, помимо богатства наделённое ещё и совершенными внешними данными.
Зачем-то сильнее запахиваю халат на груди, хотя он и так плотно сомкнут. Наверное, сейчас я выгляжу весьма нелепо: в махровом халатике, пушистых тапках и петлей из волос на голове, вместо причёски.
– Да, – пищу. – У вас здесь, конечно, очень здорово, со мной хорошо обращались, отменно кормили, да и вообще… – я замолкаю, потому что отчего-то мне неудобного благодарить его за одежду и косметику. – Но я очень хочу домой! Вы же меня отпустите?!
– Конечно отпущу! – говорит он спокойно, но уголок рта все же предаёт его, слегка приподнимаясь в усмешке. – Но мы поговорим об этом завтра. Сейчас я очень устал. Не привык вести серьезные разговоры в таком состоянии.
– Т-тогда я м-могу идти? – с некоторым облегчением спрашиваю, окрылённая поселившейся внутри надеждой.
– Нет, – жесткий голос, как гром среди ясного неба, вынуждает меня снова сжаться и нервно сглотнуть. – Ты поможешь мне обработать раны.
– Раны? – уточняю я, полагая, что ослышалась.
– Садись на кровать, я принесу спирт, – вместо ответа слышу новое распоряжение, а сам Дмитрий отходит в сторону, скрываясь за дверью ванной.
Провожаю его взглядом, и теперь понимаю, о чем он говорит. И почему я не заметила этого сразу, как только вошла?! Загорелая мускулистая спина испещрена свежими ранами. Страсть-то какая! С другой стороны, теперь я знаю, что он не собирается меня насиловать и даже отпустит домой. Завтра. Ну завтра, так завтра. Я столько ждала, что всего один день пролетит совсем незаметно.
Осторожно сажусь на край кровати. Как бы я не пыталась расслабиться, напряжение не сходит. Оно сдавило меня своими тисками и никак не хочет отпускать. По-моему, я даже дышу едва ощутимо, потому что не имею абсолютно никакой возможности как следует расправить грудную клетку.
Мужчина выходит из ванной с небольшой бутылочкой и ватными подушечками. Движется непринуждённо и свободно. Набедренная повязка плавно покачивается в такт его неторопливых шагов.
Меня же, наоборот, начинает трясти от какой-то доселе невиданной лихорадки. Мне кажется, что я снова готова потерять сознание, но ни от страха, хотя и он до сих пор сидит во мне, а от того, что нахождение в одной комнате с полуголым хозяином богатого особняка кажется невыносимым.
Я невольно бросаю взгляд на, уходящую вниз, под полотенце, дорожку тёмных волос. Дмитрий, кажется, замечает то, чем я занимаюсь. Он довольно ухмыляется, когда я поднимаю на него взор, а мне становится так стыдно, что щеки мгновенно заливает алым.
– Давай, малышка, поработай ручками, – его голос становится нежнее, но это едва ощутимо. Мужчина продолжает общаться со мной короткими, но емкими приказами, ослушаться которых отчего-то не хватает духу. – Раздевайся! – говорит он мне.
– Что, простите? – испуганно спрашиваю, все же полагая, что это требование переходит все границы.
– Я сказал – отодвигайся! Что ж тебе все повторять по несколько раз приходится?! – обладатель стальной мускулатуры становится недовольным. – Такими темпами ты можешь надоесть мне ещё до того, как мы заключим договор.
– Д-договор? – я снова переспрашиваю. Да не спросить просто невозможно! Что ещё за договор? Какой договор? Я же не ослышалась, и он произнёс «договор»? Теперь мне до истерики осталось – рукой подать!
– Я же сказал! Разговаривать будем завтра. Сейчас просто делай, что говорят, не зли, – он вкладывает в мои ладони склянку со спиртом и упаковку с подушечками из ваты. Садится совсем близко, вынуждая меня сдвинуться глубже, устроившись за его спиной.
Дмитрий Борисович упирается руками в бёдра, расправляя передо мной свою мощную спину. Я не решаюсь что-либо делать, просто неподвижно сижу на кровати, прокручивая в голове его слова о договоре.
– Приступишь, наконец, или дашь мне состариться в твоей компании?! – рычит он на меня, и мне приходится вскрыть резиновую крышку на флаконе.
