скачать книгу бесплатно
Переходный возраст
Анастасия Селиванова
Тридцать лет – что для вас значит эта цифра? Пугающий возраст, конец молодости – или новое начало, открывающее больше возможностей для счастья? Можно ли повторить звенящую юность, и как это будет после всех прожитых уроков?На первый взгляд кажется, что двух героинь объединяет только возраст – но, возможно, дело не только в нем? К тридцати годам каждой из нас пора научиться выбирать себя. Рискнут ли героини сделать самый главный выбор в своей жизни, не зная, к чему он их приведет?Две женские судьбы, две жизнеутверждающие истории о поисках счастья, два головокружительных романа разворачиваются на живописном фоне русской деревни.Рассуждения о возрасте и счастье, сочная благоухающая природа и жаркие летние ночи смешались в пьянящем коктейле “Переходный возраст”.
Анастасия Селиванова
Переходный возраст
30+10
* * *
Меня разбудил деликатный стук в дверь. Все утро пробегав по газону с косилкой, после обеда я прилег отдохнуть в гостиной и не заметил, как меня разморило. Вообще-то я собирался пощелкать каналы, но пульт валялся на полу рядом с диваном. Гостиную заливало послеобеденное летнее солнце, и я сразу вспомнил детство и летние каникулы с бабушкой Женей.
Она отправляла меня отдыхать после обеда и задергивала тонкие ситцевые шторы, которые лишь слегка могли приглушить солнечный свет. Я, конечно, сопротивлялся, лежа на кровати без сна наблюдал, как в полосах света кружатся пылинки, и считал минуты до счастливого момента свободы гулять. Вот оно, детство, непонимающее своего счастья. Сейчас я бы дорого дал за возможность вот так дремать в нагретой гостиной после каждого своего обеда, но нет – один раз прилег, и то разбудили.
Стук повторился. Почему-то я сразу подумал, что стучит женщина, которая нечасто бывает у нас в доме – очень уж осторожным был этот стук. Наш дом так давно в этом поселке, что все местные обычно не стучат, а просто заходят.
Я неуклюже слез с дивана – все тело ныло после косилки – когда увидел, что под окном мелькнула копна темных волос. Я же говорил, что женщина. Вот я олень, пока предавался своим детским воспоминаниям, она решила, что никого нет дома. Я кинулся к окну.
– Эй! Вы что-то хотели?
Девушка обернулась, моментально всколыхнув во мне смутное чувство, что я ее знаю.
– Привет! – она улыбалась мне как старому знакомому. Она точно меня знала. А вот откуда я знал ее? Не буду строить из себя пай-мальчика, но познакомиться с девушкой, а потом начисто забыть – такого за мной не водилось.
Тем более, только слепой идиот мог забыть такую красотку. Даже на первый взгляд она была удивительно хороша: темные озорные кудри, черные блестящие глаза, ярко-красная помада на чувственных губах и соблазнительная ложбинка в вырезе такой же ярко-красной майки.
– А тетя Вера или дядя Паша дома? – спросила она, подходя к окну, и в этих интонациях и взгляде снизу вверх я вдруг узнал ее. Это была Саша, дочь наших соседей.
Когда-то наши семьи так много общались, что даже проделали калитку в смежном заборе. Я был подростком, целыми днями гонял на велосипедах с ребятами и приходил домой только поесть, и тогда видел ее: мелкую круглолицую девчонку, которая также смотрела на меня снизу вверх, заливаясь стыдливым румянцем. Немудрено, что я ее не узнал – я помнил ее ребенком. Сейчас передо мной стояла молодая женщина – с такими же щечками-яблочками, но без тени смущения. Я почувствовал, что сам заливаюсь краской как подросток.
– Нет, они уехали в город на пару дней.
– А, понятно, – она явно растерялась. – Я думала, дядя Паша сможет мне помочь.
– А что случилось?
– Не могу открыть ворота, чтобы загнать машину. Папа повесил новый замок, а я забыла забрать от него ключ.
Я не понимал, кто в здравом уме доверил ребенку машину – я же помню, как она училась кататься на велосипеде и ревела в кустах, обняв разбитую коленку. Тем не менее, чувство добрососедства обязывало ей помочь.
– А дождаться родителей?
– Две недели? Они уехали на море, я одна.
Я долго не думал. Я вообще не думал, слова вырвались сами:
– Загони пока к нам.
– Ой, правда? – обрадовалась она. – Спасибо, Андрюша. Сейчас подъеду, – и, радостная, чуть не вприпрыжку, выскочила за калитку, оставив меня размышлять на тему, что мамы иногда бывают правы. Моя всегда говорила, что Саша – красавица, и вот пожалуйста – оказалась чертовски права.
* * *
Мягко шурша гравием, машина въехала на площадку и остановилась. Надо же, какая глупость, забыть ключи от ворот. Теперь я две недели буду привязана к соседям каждый раз, как мне захочется куда-то поехать. А мне захочется, я себя знаю. Конечно, пока родители на море, я решила устроить себе на их даче импровизированный ретрит: тишина, покой, режим, йога на травке, книги, долгие пешие прогулки на природе, но это не значит, что через пару-тройку дней моего внутреннего исследователя не потянет покататься по окрестностям.
Пока Андрей закрывал ворота, я доставала из багажника вещи. Поразительно, как тощий подросток, каким я его помнила, превратится в высокого крепкого мужчину. Еще поразительнее было вспоминать, как когда-то я ужасно его стеснялась. Его мама, женщина простая, как электровеник, вечно прочила меня ему в невесты, чем обескураживала мою робкую стеснительную детскую натуру.
– Спасибо, Андрюша, – улыбнулась я, вытаскивая ручку чемодана.
– Не за что. Давай помогу.
Андрей взял сумки с продуктами, и мы пошли к калитке, проделанной много лет назад в смежном заборе между нашими участками. В моем детстве, когда я летом жила с бабушкой на даче, я чуть не каждый день бегала через эту калитку к тете Вере – она души не чаяла в соседской девочке и охотно подкармливала ее конфетами. Тогда справа и слева от дорожки были ровные аккуратные грядки. Сейчас их заменил газон. Судя по бодрящему запаху свежескошенной травы, его недавно покосили – это объясняло красноту на лице Андрея.
Я толкнула старую деревянную калитку и зашла на участок моих родителей. Ключ приветственно щелкнул в замке, и, открывая дверь в дом, я словно открыла дверь в свое детство.
– Спасибо, Андрюша, – я подвинулась, чтобы он поставил пакеты.
Я была благодарна за помощь, но ему пора было уходить: у порога начиналось мое свидание с детством, и Андрей был здесь третьим лишним. Возможно, он это понял, а, возможно, просто устал, пока косил газон – во всяком случае, вид у него был потерянный.
– Да,конечно, – сказал он невпопад, ставя пакеты. – Пока.
– Пока. Спасибо тебе еще раз.
– Пустяки.
Спустившись с крыльца, он вдруг обернулся и сказал:
– Ты это. Заходи, если что.
Если бы на меня стремительной волной не накатывали воспоминания и желание остаться с ними наедине, я могла бы заметить, почему у Андрея такой растерянный вид – но из кухни на меня приветственно пахнуло теплым деревом, и мне было не до него.
* * *
Я заметила, что июльский день превратился в вечер, только когда солнечный луч, гревший меня, поглотила тень от соседского дома. В моем детстве, если солнце уходило за соседский дом, это значило, что скоро бабушка позовет меня ужинать, и я буду окунать прямо в сахарницу масляные блины под начальную тему “Клона”. Я оторвала глаза от книги и, давая им отдых, стала смотреть по сторонам.
Я любила это место. В первую очередь за то, что здесь мои милые детские воспоминания не казались мне безумно далекими и неповторимыми. Оглянись через плечо, и ты увидишь, как маленькая босоногая Саша бежит на бабушкин зов, смешно перепрыгивая на мелких камушках. Здесь я могла позволить себе сделать шаг назад и снова почувствовать себя беспечным ребенком на летних каникулах.
Заканчивался третий день моего добровольного подмосковного заточения, и я начинала скучать. Я закрыла книгу и выбралась из шезлонга. Привычка сидеть поджав ноги всякий раз подводила меня – когда я вставала, они не слушались и по ним начинали бежать противные колючие мурашки. Переминаясь на месте, я бросила взгляд на дом Андрея. Балкон на втором этаже выходил на запад, и я подумала, что очень здорово стоять там и смотреть, как солнце медленно катится за пригорок.
В эту минуту на балкон вышел Андрей. Мы не виделись со дня моего триумфального приезда, и моя машина все также стояла на его участке – родители Андрея так и не приехали.
“Интересно, что он делает целыми днями один? – подумала я. – Ему не скучно?”
“Впрочем, мне же не скучно, – вспомнила я и помахала ему рукой. – Хотя кого я обманываю. Я уже засиделась”.
Андрей помахал мне в ответ, и я пошла к калитке. Он скрылся в доме, и вышел на крыльцо, как раз когда я подошла к его дому.
– Привет!
– Привет! Родители так и не приехали?
– Нет, приедут сегодня поздно вечером.
– Не скучно одному?
– Да как-то нет. Мне нравится здесь бывать.
– Понимаю. А мне вот становится скучно. Хочу завтра куда-нибудь съездить. Выпустишь меня?
– Конечно, приходи в любое время, я рано встаю.
– Отлично, спасибо, – я улыбнулась на прощание.
– А сейчас что будешь делать? – вопрос застал меня врасплох.
– Не знаю. Может быть, пойду пройдусь. Правда, я все уже тут обошла.
– А на новом озере была?
– На каком на новом?
– Вон там, – Андрей махнул рукой в сторону леса.
Насколько я знала, несколько лет назад туда нагнали технику и стали рыть карьер – считалось, что этот район богат песком. Песчаных карьеров и озер, которые со временем затопляли их, рядом и правда было много.
– Там же роют карьер.
– Уже вырыли, поднялась вода. Озеро огромное и пока что очень чистое.
В детстве я знала каждый пляж и водоем, до которого можно было дойти пешком или доехать на велосипеде. И услышав про новое озеро, мой внутренний неутомимый исследователь радостно приподнял голову и втянул пьянящий запах новых открытий.
– Интересно. И как туда пройти?
– Как мы ходим на ближнее озеро, только прямо, через вишневый сад.
– Чеховский?
– Нет, это поселок за пролеском. Ты там не была? Раньше мы часто собирались с ребятами оттуда.
– Это вы собирались. Когда мы стали гулять одни, мы предпочитали тусить в городе.
– Можем пройтись вместе, – предложил Андрей.
Я посмотрела на небо. День клонился к вечеру, но сейчас стояли самые длинные вечера, и до темноты было еще несколько часов. Жара спала, а в лучах закатного солнца природа выглядела так красиво, что я чувствовала, как к горлу подступают слезы. Я и правда хотела пройтись и насладиться этой упоительной красотой, но мысль идти по тем же дорогам, что и предыдущие три дня, вызывала приступ зеленой тоски. Причин отказывать не было.
– Давай, будет здорово. Я понятия не имею, как туда идти, но гулять по поселку уже осточертело. Только дом схожу закрою.
– Возьми полотенце.
– Зачем?
– Там же озеро.
Озеро-то озеро, только неизвестно, сколько до него идти.
– Приглашаешь меня на ночное купание? – я шутливо вздернула брови.
Андрей, казалось, смутился, и тоже посмотрел на небо.
– Почему ночное, засветло успеем.
“Ну и тормоз”, – весело подумала я и пошла за купальником и полотенцем.
Это была одна из самых странных прогулок в моей жизни.
Куда ни глянь – отовсюду на меня смотрели мои детские воспоминания. И в них Андрей казался мне очень взрослым. Пока мы с девчонками играли в дочки-матери, учились кататься на велосипедах и возвращались домой засветло, Андрей с друзьями жили другой, недоступной детям, но очень манящей жизнью: могли гулять до утра, устраивали на пригорке вечеринки с кострами, целовались с девчонками. Детьми мы ужасно им завидовали и мечтали, когда сами станем такими же “взрослыми”.
Мы и не заметили, как это произошло, и мы тоже стали гулять до утра и целоваться с мальчишками. Вот только гуляли мы не по соседним поселкам, а по Арбату, и собирались не у костров, а в лаунж-зонах. Мы были другими: истинными детьми большого города, и свою юность проводили в урбанистических декорациях расцветающей Москвы начала 2010-х.
В этих лесах и полях навсегда осталось наше детство, но, в отличие от Андрея и его друзей, наши притягательно-сладкие воспоминания о беспечной юности мы оставили на городских улицах, площадях и парках.
– Ты надолго приехала? – прервал затянувшееся молчание Андрей.
– На пару недель, пока родители в отпуске. Если, конечно, не заскучаю раньше.
– Тебе здесь скучно?
– Я думала, что две недели просижу за своим забором, читая книги, но три дня спустя могу сказать, что уже насиделась. А ты? Ты все время здесь живешь?
– Я провожу здесь много времени. Летом почти не уезжаю, да и зимой часто приезжаю на неделю-две.
– Что здесь можно делать зимой, чистить снег? – удивилась я.
Андрей задумался.
– В том числе.
Я в первый раз внимательно посмотрела на него. Худощавый подросток с длинной шеей превратился в ладно сложенного мужчину. Широкие плечи, намек на бицепсы – наверное, занимается. На темных висках серебрилась первая седина. Вспомнив отца Андрея, я подумала, что ранняя седина – это у них, должно быть, семейное. А очки все такие же: прямоугольные в металлической оправе. Сколько его помню, он всегда был в очках. Считалось, что Андрей – компьютерный гений. Сейчас он наверняка работал из дома – поэтому и мог позволить себе по полгода жить, где хочет. Странно, что он не хочет нигде, кроме этой глуши. Мне стало смешно. Забавно было вспоминать, как одно его присутствие вгоняло меня в краску.
– Ты живешь один?
– Да.
– Что так?
– Не сложилось. Те, с кем хотел я, не хотели со мной, а которые хотели – с теми не хотел я. А сейчас привык. А ты?
– А я вот была замужем. Года полтора. Вышла в 20 лет.
