Осколки правды

Царапины – это одно. Даже укус кажется не таким страшным в сравнении, когда специально вливают дозу крови измененного. Если там Картеру и правда повезло выжить, то здесь… его шансы ровно такие же, как нам выбраться отсюда. Слишком минимальны.

Он прав. Ему не может повезти дважды.

Капли слёз начинают стекать по щекам и падают на пол.

Доктор Райт убирает всё после того, как до последней капли зараза проникает в организм Картера.

Моя нижняя губа подрагивает, и я всё ещё не могу подняться с пола.

– Пока ждем результата, изучим кровь Сары, – говорит доктор.

– Пожалуйста, не плачь, Сара, – говорит Картер, когда все выходят. Стоит двери за ними закрыться, как замки на кресле автоматически открываются, и мужчина встает.

Пока с ним всё хорошо, но это может измениться в любую секунду.

Картер опускается на корточки напротив меня.

Я смотрю и понимаю, что скоро его глаза изменятся на черные, а сам мужчина уже не обратится ко мне.

– Сара, не плачь, – повторяет он. – Никто не стоит твоих слёз, милая мисс Льюис. Запомни это.

Я отрицательно мотаю головой, не в силах произнести и слова из-за прерывистого дыхания.

– Сара, посмотри на меня, – делаю, как он и сказал, – ты выберешься отсюда. А теперь вставай.

Это я должна его поддерживать сейчас, а не наоборот.

Мужчина терпеливо ждет, пока я поднимусь на ноги.

– Умница, а теперь смой с лица кровь и слёзы.

Я выдала кивок и подошла к раковине, чтобы умыться.

Картер всё это время наблюдает.

– Картер… – мой голос сейчас настолько тих, что даже я сама себя не сразу услышала, – я… мне жаль.

Я прикрыла глаза и ещё раз покачала головой.

– Это такие банальные слова, прости. Я просто… просто хотела сказать тебе…

– Ты собираешься признаться вдруг открывшимися своими чувствами ко мне?

– Что? – я даже несколько опешила. – Нет. Конечно, нет… Вернее… – я ойкнула, а Картер улыбнулся, явно забавляясь моей реакцией. – Нет.

– А я уже успел размечтаться.

– Я хотела поблагодарить тебя, Картер. За всё, что ты сделал для меня.

– Не за что, – отозвался он и присел на край кровати, поглядывая на часы.

– Тебе нужно продержаться двадцать четыре часа, Картер. Сутки. Обещай мне, что продержишься.

– Я не даю обещаний, которые не смогу сдержать, Сара.

– Тогда сделай это.

Он промолчал, а я разозлилась, ещё раз ударив по стеклу, которое даже не треснуло.

Каждая минута стала для меня тянуться слишком долго, и только через десять минут я села на кровать и прикусила губу, постоянно поглядывая на часы.

Картер лег на подушку, закинув одну из рук за голову.

– Ты будешь спать?

– Да. И тебе советую, потому что твой организм наверняка вымотался из-за вспышки телекинеза.

– Я не усну.

"И я тоже", – он не сказал это, но данная фраза ощутимо повисла в воздухе.

Боюсь проснуться и обнаружить, что в Картере человеческого больше ничего не осталось.

Обе наши камеры погрузились в тишину.

Так как время уже близится к вечеру, то через полчаса в камерах появился ужин, порцию которого я в очередной раз запихнула в себя.

Пока никаких изменений в мужчине нет.

– Лора дочь мистера Фэстэра? – мне захотелось как-то заполнить гнетущую тишину, чтобы мысленно не отсчитывать секунды.

– Да.

– Как ты с ней встретился?

– Это было несколько лет назад… Я был в одном из лагерей, искал тебя. Тогда мы кое-что не поделили с Фэстэром, и он решил откупиться дочерью, с тех пор Лора живет в моем лагере. Она знает о предательстве отца, узнала ещё в тот самый день, поэтому ненавидит его почти также сильно, как и ты.

– Он убил мою маму, – поделилась с Картером, хотя уверена, что он и так это знает. – Я вспомнила это ещё несколько месяцев назад. Она почти не сопротивлялась, а её все равно… убили.

– Да, знаю, Сара.

Я повернулась на бок, чтобы посмотреть на Картера, который словно почувствовал мой взгляд и тоже повернулся.

– За нами придут. Как только узнают, где мы, то придут. Конечно, Фэстэр попытается их остановить, но у них не получится.

– У правительства больше людей, чем у тебя, Картер…

– Верно, но это им не поможет.

Как он может знать это наверняка? Я вообще не уверена, что Кевин жив. Он был тогда с нами и, возможно, ему не удалось спастись. Что насчет остального лагеря Картера? Да, у него людей больше, чем у Кристиана, но всё же этого недостаточно.

– Я вспомнила наши встречи в лагере. Мне интересно, когда ты отдал пистолет, то был уверен на все сто процентов, что я не выстрелю?

Похоже, его позабавил мой вопрос, потому что Картер криво улыбнулся.

– Скорее, пятьдесят на пятьдесят.

– А если бы я всё-таки выстрелила?

– Тогда бы мы сейчас здесь не разговаривали. Но я верил, что ты не выстрелишь.

Видимо, по блеску в глазах Картера для него это приятное воспоминание.

Уже на тот момент Картеру было известно о моем прошлом больше, чем мне самой, а я и не догадывалась.

– Сара, ты должна мне кое-что пообещать, – вся веселость из его голоса исчезла. – Если я всё-таки обращусь, то застрели меня, как только появится такая возможность.

Я отрицательно замотала головой и приняла положение сидя.

– Да, Сара. Также если тебе не удастся помочь вызволить малыша Кристиана, то уходи без него. Ставь свою жизнь выше других.

– Я не уйду ни без тебя, ни без Кристиана, Картер. Мы выберемся вместе.

– Ты понимаешь, что шанс этого слишком низок, однако всё равно упрямишься.

– Мы выберемся вместе, – повторила я, и теперь уже Картер покачал головой.

Мы ещё несколько часов разговаривали с Картером обо всем на свете.

Я вставала, ходила из стороны в сторону, чтобы не позволить ни себе, ни ему уснуть. Постоянно наблюдала за мужчиной, боясь увидеть первые признаки.

Таким образом прошло более девяти часов, осталось ещё больше половины.

Ещё через час к нам заглянул мистер Фэстэр, который недовольным взглядом посмотрел на Картера, поджимая губы.

– Вы не собираетесь обращаться, Картер?

– На твоем месте, Фэстэр, я бы сразу пристрелил себя, потому что если я выживу, то ты пожалеешь об этом.

– Картер, это ты доктора можешь запугивать подобными фразами, но мы оба понимаем, что тебе не выбраться. Живым уж точно.

Картер встал с кровати и подошел к двери, которая разделяет его и Фэстэра и просто начал смотреть на мужчину, ничего не говоря.

Я заметила, как у последнего постепенно спала усмешка с губ, а глаза прищурились, и Фэстэр отступил на шаг назад.

– Вообще-то я пришел не за этим, – он повернулся ко мне, – а чтобы обрадовать вас, Сара. Последний образец вашей крови получился удачным. Оказывается, всего лишь стоило вам увидеть, как Картера хотят изменить. Стоило бы это сделать раньше. Вы испугались или вы чувствовали душевную боль? Думаю, стоит поэкспериментировать с болью.

Я решила промолчать.

Когда мужчина понял, что не дождется от меня никакой реакции, то собрался уходить, но я его окликнула.

– Где Кристиан? Что вы с ним делаете?

– О, мисс Льюис, скоро вы увидите.

Он ушел, оставляя нас с Картером вдвоем, а в моей груди вновь зародилось плохое предчувствие. Что они собираются сделать с Кристианом? Не хочу, чтобы он стал очередным экспериментом правительства.

Глава 9

Прошло ещё несколько часов, за которые я уже искусала все губы. Каждая минута для меня словно тягучая река, которую сложно преодолеть.

Картер сидит на кровати, прислонившись к стене спиной и прикрыв глаза.

– Ты своим взглядом проделаешь в стене дыру, Сара, – заметил он, не поднимая век.

– Было бы хорошо. Тогда бы мы смогли уйти отсюда.

– Ты хочешь спать. Тебе нужно отдохнуть, мисс Льюис.

– Нет.

Картер открыл глаза и встретился с моими, выгнув одну из бровей.

– А твои покрасневшие глаза и сонное личико говорит об обратном.

– Ты не умеешь делать девушкам комплименты, Картер.

Его серьезное лицо тут же преображается благодаря улыбки, которая затрагивает и его глаза.

Мы смотрим друг на друга несколько секунд, когда вдруг вся веселость исчезает, потому что Картер хватается за грудь и начинает кашлять. Он пытается встать, но падает с кровати, оказываясь на полу.

Моё сердце обрывает биение, и я сию секунду подбегаю к разделяющей нас стене и опускаюсь на колени, дотрагиваясь руками до прозрачного стекла, сама зову мужчину.

Руками Картер упирается в пол и начинает крутить головой в разные стороны, словно борясь сам с собой.

Всё замирает, словно время останавливается в этот момент. Я слышу его голос, пронзительный и отчаянный, как будто он вырывается из самой глубины души. Это не просто крик боли или ярости, это крик отчаяния, крик человека, кто остался один на один со своими страхами.

– Картер! – зову его и пытаюсь разрушить стену, взывая к телекинезу, но единственное, что мне удается сделать – лишь беспомощно стучать по стене.

За пределами камер появляются какие-то люди, на которых я никак не реагирую. Всё моё внимание сосредоточено на мужчине, который хватается за голову.

Его крик пронизывает меня до самых костей, заставляя замирать сердце в какой раз от нестерпимой боли и жалости.

Я хочу прекратить его мучения, но не могу ничего сделать!

Картер падает на спину, и его тело начинает биться в конвульсиях.

Кажется, это длится вечность, из моих глаз всё текут и текут слёзы.

Мужчина уже не кричит, а просто продолжает лежать на спине. Лишь часто вздымающаяся грудь и пот, что стекает с него, говорит, что его организм продолжает бороться.

Я всё смотрю на него, мысленно веля Картеру не сдаваться.

– Картер, пожалуйста, не сдавайся, – шепчу уже вслух, зная, что мужчина меня всё равно не услышит, – пожалуйста, борись. Ты должен остаться… Пожалуйста, не уходи. Останься… со мной…

Я всё бормочу несвязный бред, наблюдая за ним.

В один момент его грудь перестает подниматься, и меня пронзает осознание случившегося. Измененные не дышат, просто не могут этого делать. Вот и Картер прекратил…

– Нет… пожалуйста, нет…

Его грудь не поднимается целых две минуты, которые я мысленно отсчитала.

Первым замечаю, как средний палец его руки начинает подрагивать, а грудь всё ещё не движется.

Прикрываю глаза, понимая, что будет дальше.

Рыдания заканчиваются, когда его тело вновь начинает двигаться в резких и прерывистых движениях. Мужчина всё ещё не открывает глаза, а я опускаю взгляд, не в силах это видеть.

Я слышу звуки похожие на треск костей, а в моем сердце начинает расти дыра.

Потом резко наступает оглушительная тишина, и это заставляет меня поднять вновь взгляд.

Картер не шевелится. Совсем не двигается. Так длится минуту, две, три…

– Он умер? – озвучивает мой незаданный вопрос мистер Фэстэр, который всё это время наблюдал за пределами камеры.

– Датчики в камере не фиксируют никакие значения, – говорит доктор Райт, глядя на экран планшета, который он держит в руках. – Похоже на это…

– Как такое могло произойти?! – кажется, мистер Фэстэр рассержен.

– Видимо, его организм всё-таки одолел вирус, который мы ему ввели, но не выдержал нагрузку и умер, мистер Фэстэр.

Последний поджал губы и махнул рукой в камеру Картера.

– Тогда уберите его труп, чтобы он не попадался мне на глаза. Я очень расстроен, Норвуд.

Меня одолела такая ярость из-за их разговора, что я почувствовала, как кровь начала пульсировать в висках. Мои руки задрожали, горло пересохло, а глаза заискрились от негодования.

Стены в камере задрожали, и все присутствующие за её пределами, посмотрели на меня. Когда в одной из стен появилась трещина, то я увидела страх мистера Фэстэра.

Голову будто взяли в тиски, а кровь из носа хлынула потоком, а не струйкой, как это происходит обычно.

Как они смеют говорить такое?! Эти люди хуже тех самых монстров, которых боится выжившее человечество.

– Пустите газ в камеру мисс Льюис. Её некоторое время стоит подержать в сонном состоянии, чтобы она… успокоилась.

Я сжала руки в кулаки, желая разрушить стену и переломать все кости мистеру Фэстэру за всё, что он сделал, но сдержалась, понимая, что ещё одна такая вспышка телекинеза и моему организму не поздоровится.

Мистер Фэстэр уже собрался подать знак рукой, чтобы, вероятно, меня усыпили, но его остановил доктор, произнеся:

– Жизненные показатели полностью восстановились…

И я, и Фэстэр посмотрели на него удивленным взглядом, словно не понимая, что он имеет в виду.

Доктор Райт смотрит то на экран планшета, то на Картера, хмурясь и часто моргая.

Я тоже перевела взгляд на Картера и увидела, как его грудь резко поднялась, а после опустилась, будто он сделал резкий вдох и выдох. Но как такое возможно?

Думая, что мне это померещилось, задержала дыхание и окончательно убедилась, когда грудь мужчины начала вновь подниматься и опускаться.

– Он дышит! – воскликнул доктор и даже приблизился к клетке.

Дышит… Картер дышит! Измененные не могут дышать, значит, он не обратился, да?

Мужчина будто услышал мои мысли, и открыл глаза.

Картер так и продолжил лежать с открытыми глазами, которые мне отсюда не видны, потому что я по-прежнему сижу на полу.

За пределами камер наступила тишина, каждый сейчас наблюдает за ним.

Мне удалось подняться и коснуться окровавленной рукой прозрачной стены.

– Картер, вы меня слышите? – спросил доктор Райт, первым нарушая тишину.

Мужчина не отозвался.

Я обратила внимание, как Картер сжал и разжал пальцы рук, так повторил несколько раз. После он сделал глубокий вдох и, кажется, задержал дыхание. Затем мужчина закрыл глаза, будто стараясь отвлечься от постороннего шума. Но какого? Здесь же тихо.

На выдохе он вновь открыл глаза и встал, смотря прямо на доктора и мистера Фэстэра. Ко мне мужчина повернут боком, поэтому не могу сказать, чего мистер Фэстэр так испугался, что даже отступил на два шага назад. А глаза доктора расширились.

– Он обратился? – шепотом спросил Фэстэр.

– Датчики считывают его как человека.

– Тогда что это?

– Возможно, побочные эффекты. Картер, вы понимаете нас?

Картер промолчал, лишь склонил слегка голову набок прямо, как… как это делают измененные. Почему они так говорят? Что не так?

– Картер? – его имя я прохрипела.

Момент, когда он стал поворачиваться ко мне, превратился в вечность. Я уже успела испугаться и подумать, что на месте мужчины больше может и не быть прежнего Картера.

В момент, когда мы встретились взглядами, моё сердце не замерло, нет… скорее пропустило несколько ударов. Его пронзил страх от того, что открылось моим глазам.

Зеленые глаза Картера, которые постоянно меняли оттенки в зависимости от настроения, от обычных зеленых до цвета темного леса, исчезли. На их месте теперь лишь кромешный черный цвет. Такой, который присутствует только у измененных. Страшное зрелище.

Картер медленно перевел взгляд от моего лица на пол, там, куда текла кровь из носа, после ещё раз посмотрел на меня.

– Картер? – второй раз его имя произнесла с надеждой, которая почти успела умереть. – Это… ты?

Молчание тоже показалось вечностью.

– Это всё ещё я, Сара, – я прикрыла глаза и облегченно выдохнула, чувствуя, как по щеке скатывается одинокая слезинка.

Никогда не думала, что буду рада так слышать его голос.

– Удивительно! – тут же воскликнул мистер Фэстэр. – Норвуд, ты гений! Изучите его и посмотрите, что изменилось… помимо этих ужасных глаз.

Картер медленно повернул голову в его сторону и заставил мистера Фэстэра нервно сглотнуть.

– Лучше… думаю, доктор, правильным решением будет усыпить обоих.

Через несколько минут в наши камеры пустили очередную порцию усыпляющего газа, и я отключилась.

Картер

В семнадцать я уже испытал на себе такое количество пыток, от которых взрослый человек уже сдох бы. Порой даже задавался вопросом, почему не могу просто умереть? Что заставляет биться моё сердце, когда у другого человека оно уже останавливается?

У меня никогда не было способностей. Люди с ними стали появляться уже после моего рождения, поэтому вариант, что у меня есть регенерация или что-то в этом роде, отпал сам собой.

Так что со мной не так? Пока я не могу на него ответить, возможно, и никогда не смогу. Ведь некоторые тайны так и должны оставаться загадкой, верно?

Одиночкам всегда сложнее. Это понял еще, когда мне было десять. Когда наткнулся на группу ублюдков, считающих себя силой господа. Они очень сильно старались воспитать одиночек-детей. Заставляли убивать и делать то, отчего до сих пор мурашки по коже. Но в этом был и плюс, я научился защищаться. Не они научили, а я сам, когда не осталось выбора. Также легко, как те люди приняли меня к себе, также легко и избавились. Вернее, они испугались, потому что увидели, как уже двенадцатилетний мальчик проламывает рукой череп одному из измененных. Тогда я подумал, что это лишь совпадение, что кости измененных слишком хрупкие, что ломаются от одного удара ребенка. Тогда я не сразу обратил внимание на то, что измененному как-то удалось поцарапать меня, а заметил лишь через несколько дней, когда те люди уже выгнали меня из города, и я ночевал на заброшенной одинокой заправке, где в округе на десятки километров никого не было.

Я знал, что со мной должно было произойти, но детский мозг нашел этому оправдание. Царапина была слишком мелкой и просто не успела заразить организм. Она стала черного цвета, поэтому я постоянно заклеивал её пластырем, боясь, что она сможет распространиться как-то ещё. А после забыл о том случае на долгие годы, когда мне не повезло ещё раз. На тот момент мне уже было восемнадцать. И я был не один, а с группой, состоящей из четырех человек. Таких же отшельников, как и я, которые случайно объединились, понимая, что так будет несколько легче. Но нам это не помогло, потому что мы встретили тех, кто растерял всю человечность.

Те люди… я не могу описать их словами, потому что даже не могу назвать людьми. Их было много, ведь они организовали целую общину, умели стрелять и даже драться. Но они постоянно жаждали зрелищ. Они не проводили опыты, как это делало правительство, они просто делали это всё ради забавы.

Нас держали под землей, в выгребных ямах. Давали пищу и воду в случае, если были довольны зрелищем, которые они устраивали с нашим участием и измененных.

Из четверых я продержался до конца и пережил ещё многих людей, что попадали к ним в плен. Наверное, я им тогда надоел, поэтому они и решили поставить против меня ещё нескольких измененных. Тогда я убедился окончательно, что со мной что-то не так, потому что те царапины измененных колоссально отличались от самой первой.

Я правда думал, что меня сдадут правительству, но они лишь продолжили развлекаться за мой счет, словно не веря, что человек с таким количеством ран от измененных может выжить и не обратиться. Да я сам в это не верил. Сначала считал часы, ожидая, когда пройдет день, после дни, но так ничего и не случилось. Затем меня заковали в цепи, как одного из изменённых. Наверное, когда ранений стало слишком много, они всё-таки побоялись обращения и стали просто ждать, когда настанет этот день.

Когда меня нашел Майкл, то сначала подумал, что это явилось правительство и мне конец, но мужчина не только помог, но и сохранил мою тайну. Он не стал настаивать на изучении организма. Впервые со мной кто-то обращался, как с человеком, а не с одним из них.

Майкл заменил отца, которого у меня никогда не было. Я чувствовал, что обязан ему жизнью. Готов был умереть за него и умер бы, будь такая возможность. Если бы это я тогда стоял к той двери спиной, откуда выскочил измененный, то он мог остаться в живых… А я… не думаю, что умер бы или обратился, скорее нет, чем да.

Когда я окончательно доверился Майклу, то мы решили посветить в детали доктора Пера, чтобы узнать, что со мной происходит. Он исследовал мою кровь, брал множество других анализов, но никаких странностей не заметил. Ни иммунитета, ни ещё чего-то… Доктор пришел к выводу, что я просто везучий.

Везучий… Сейчас я думаю об этом слове и понимаю, что мне вновь повезло. Они ввели мне кровь измененных, и я не обратился. Снова. Да, я чувствую изменения, например, свет кажется слишком яркий, а звуки наоборот громкими, они даже дышат слишком шумно, но я это всё ещё я.

Мой взгляд останавливается на Саре, у которой подрагивает нижняя губа, будто она вот-вот заплачет, и трясутся руки. Её глаза пристально изучают моё лицо, словно она не услышала или не поверила в мои слова.

Они заплатят. Фэстэр, Норвуд и все остальные. Я сделаю с ними такие вещи, которые им и не снились в их извращенных снах и фантазиях. Если они сдохнут к моменту, как мы выберемся, то им повезет. А я очень не хочу, чтобы им везло.

Теперь я смотрю на тех, кого в ближайшем будущем ждет настоящий ад, и вижу, как Норвуд довольно улыбается, а Фэстэр… боится. Что его так испугало? Что я выжил? Они пожалеют. За всё, что они сделали с Сарой, за каждую каплю её крови и слезу.

Глава 10

Когда очнулась в следующий раз, то трещина в стене исчезла, словно её и не было ранее. Интересно, как они так быстро смогли её заменить или восстановить? Убрались и в камере. Хотя бы моя кровь украшала интерьер, а теперь вновь чисто-белый цвет и ничего лишнего.

Я почти вскочила с кровати и тут же, несмотря на головокружение, подошла к стене, которая разделяет меня и Картера.

Мужчина сидит на кровати, облокотившись спиной о противоположную стену.

– Я не обратился, – произнес Картер, когда я хотела уже обратиться к нему, боясь, что мне приснились последние события. После мужчина открыл глаза, оттенок которого неожиданно видеть.

– Я очень испугалась за тебя…

– Хорошо, – он улыбнулся, а я наоборот нахмурилась, – приятно думать, что ты волнуешься не только за малыша Кристиана.

– Почему ты продолжаешь его так называть?

– Из-за его действий.

– Почему?

Мужчина прищурился и проигнорировал последний вопрос, поэтому я решила вернуться к первоначальной теме.

– Как ты себя чувствуешь? Есть… какие-то изменения?

– Свет кажется слишком яркий.

– Возможно, это из-за твоих глаз.

– А что с ними?

Кажется, Картер не знает, что их цвет изменился и стал, как у измененных. Точно, как он может знать, если у нас тут нигде нет зеркал, только отражение, но в нем ещё нужно попробовать что-то разглядеть.

– Их цвет… они… – я сглотнула и выдала на одном дыхание, – Картер, цвет твоих глаз изменился. Теперь они не зеленого оттенка.

– Какой? Какой цвет? – по его голосу я поняла, что, задавая данный вопрос, мужчина уже догадывается.

– Они стали черными.

– Как у измененных.

– Да, как у них.

Мужчина подошел к одной из стен и попытался разглядеть собственное отражение, но ничего не получилось.

Я заметила, как Картер вздохнул и сжал одну из рук, будто намереваясь ударить в стену.

– Не надо, – остановила его прежде, чем он что-то сделал, – у меня не получилось их проломить даже телекинезом, поэтому не трать силы зря, Картер. Возможно, они ещё понадобятся.

Разжал руку также быстро, однако вновь просмотрел на меня далеко не сразу.

– Как твоя голова и кровотечение?

– Пустяки.

– Ты смогла сделать трещину с ограничителями на теле, поэтому это не пустяки, Сара. Ты же вспомнила, что каждый выплеск твоей силы одновременно и вредит организму?

– О чем ты?

– Значит, не вспомнила. Вам должны были это рассказывать в лагере. Если ты используешь телекинез в незначительном объёме, например, чтобы пододвинуть ручку или передвинуть стул из одного конца комнаты в другой, то это не так… затратно. Другое дело, если ты решишь поднять в воздух человека, пусть даже на несколько секунд. Это колоссальная нагрузка, будто ты без способности поднимаешь человека, который тяжелее тебя. А теперь представь, что будет если ты, Сара, решишь поднять машину или нескольких измененных? У тебя не только не получится, но и твой организм не выдержит такую нагрузку. Поэтому у тебя появляется кровь из носа. В один из моментов ты можешь использовать телекинез в последний раз, потому что организм откажет.

Информация, полученная от Картера, стала для меня шоком. Почему ранее мне никто об этом не говорил? Картер был уверен, что я в курсе, а Кристиан… наверное, думал, что меня должен был посвятить в детали доктор. А доктор, возможно, не ожидал такого выплеска силы. В общем, я могу придумать множество объяснений, но сейчас это никак не поможет.

– … правительство наоборот хочет, чтобы я использовала телекинез, ведь это влияет на что-то там. Они понимают, что я могу умереть, но всё равно стремятся к этому…

– Да. Им наплевать умрешь ты или нет, они ждут результата, ждут пока ген перестанет постоянно меняться. Если это случится, то ты им больше будешь не нужна, они просто выкачают из тебя всю кровь и убьют.