Ложь

Полностью открываю дверь, которую перед этим закрыла, теперь уже жалея о своем решении.

Зейн возвращается довольно скоро, когда я сижу уже с краю кровати, надеясь, что он не заметит следы паники.

– Всё нормально?

– Да.

Кажется, его такой ответ не удовлетворяет, потому что парень проходит и останавливается в нескольких шагах от меня, чтобы присесть на корточки и посмотреть снизу-вверх.

– Я знаю и отчасти могу представить, что с тобой сейчас происходит, Эйвери, – тихо и спокойно начинает говорить он. – Это нормальная, защитная реакция организма с учетом того, в какой ещё ты обстановке находишься… Ты боишься ликторов, боишься Ашера и боишься за своего брата, поэтому это только усугубляет ситуацию. Поэтому пока меня вновь не отправят на очередное задание, то я буду стараться помочь тебе. – Зейн едва касается своей рукой в перчатке моей.

Я не спрашиваю, как он собирается это делать, просто поджимаю губы и смотрю на наши руки.

Его – значительно больше моей, и этот контраст пугает и завораживает одновременно. Я чувствую тепло, исходящее от его ладони, даже через кожу перчатки, тепло, которое, кажется, проникает в самую глубь меня.

Мы сидим в тишине несколько минут, и позже Зейн встает, чтобы скрыться на кухне.

Возвращается с чашкой чая, которую протягивает мне, за что я его благодарю и делаю глоток, чувствуя, как тело и разум понемногу расслабляются.

Я уже хочу спросить у него, будет ли он спать также в костюме ликтора, но вижу, как парень достает из шкафа обычные штаны и футболку и уходит, чтобы вернуться в таком одеянии.

Мой взгляд скользит по его новому и непривычному образу по тому, что он похож на обычного человека.

– Непривычно, да?

– Да, – отвечаю на его вопрос, – я думала, что ликторы даже спят в своих этих плащах.

Последние слова заставляют его улыбнуться, когда Зейн достает всё из того же шкафа свернутый запасной матрас, который разворачивает и кладет на пол.

– Возможно, кто-то так и делает, но я предпочитаю не забывать носить и обычную одежду.

– То есть кто-то правда может спать в плаще?

– Да.

– Но это же неудобно… наверное, – произношу, оставляя чашку с недопитым пока чаем на тумбе. – Я слышала, что ваша одежда сделана из какой-то специальной ткани, позволяющая не ощущать холод и сохранять тепло, а также не перегреваться в жару, но чтобы спать… Это новая информация.

– Да, форма ликторов выполнена из специального волокна, которая ощущается будто вторая кожа. Поэтому мы не замечаем разницы в температуре воздуха, находясь в любой точке мира.

– Жаль, что это волокно используется только в вашей одежде. Обычным людям тоже пригодилось бы нечто подобное.

– Мне известно, что некоторые люди снимают с трупов ликторов одежду и переделывают её для себя.

Я поморщилась, хоть и понимаю, что это весьма разумно. Также должно очень повезти, чтобы наткнуться на труп ликтора. За всё время, что я провела за пределами квадранта, то не встречала мертвого ликтора. Да, Зейн был на грани, но… мне бы не пришла мысль в голову снять с него одежду, в случае его смерти.

Зейн выключает свет и ложится на матрас, а я опускаю голову на подушку, понимая, как тут непривычно тихо. В комнате, где я жила до этого, то постоянно слышала чужое дыхание женщин, а тут… будто парень вовсе не дышит.

– Как думаешь, Ашер мог позабыть о моем существование? – задаю вопрос спустя время, но очень тихо на случай, если он уснул.

Сначала ответом мне служит тишина и даже кажется, что Зейн и правду уснул.

– Это вряд ли, Эйви.

Я поджимаю губы, когда он озвучивает то, что уже давно крутится в моих мыслях.

– На что ты согласилась тогда? – вот он и задает вновь этот вопрос.

– Я… не могу сказать.

– Я попытаюсь помочь, если буду знать, что это, Эйви, – его голос тихий и спокойный, но также твердый, вселяющий уверенность. – Ты не рассказываешь всего, что было в Грёзе, я понимаю это. Но я всё равно буду ждать, когда ты будешь готова, чтобы рассказать всё.

Мои губы дергаются в подобии улыбки, потому что мне приятны эти его слова. Они где-то теплом отражаются в груди.

– Если вернется О’Нил и мы расскажем ему, что Ашер что-то задумал, то… мужчина может сделать ему что-то?

– Как я и говорил ранее, то Ашер любимчик О’Нила, но… – Зейн замолкает на доли секунд. Слышу, как он переворачивается, – но если мы достанем доказательства того, что Ашер что-то замышляет, то его отстранят в лучшем случае.

– А в худшем?

– Убьют.

Я ничего не почувствовала, когда Зейн произнес последнее слово вслух.

Я ненавижу этого ликтора. И я бы соврала, если бы сказала, что не желаю ему смерти. Нет… Именно этого и желаю, но держу все эти чувства внутри себя.

– О’Нил прислушивается ко мне, хоть всегда и видел больший потенциал в Ашере, – вдруг произносит Зейн, – именно О’Нил с самого детства воспитывал меня, как только меня забрали к ликторам. В какой-то степени… он заменил мне отца.

– Я не знала, Зейн…

– Ашер, как я и говорил, является мне братом, как и другие. Все те, кого воспитал О’Нил, таких не так много… на данный момент осталось около десяти человек. В детстве все мальчики попадают к определенным наставникам, которые и занимаются их воспитанием, их дальнейшим обучением. Ашер попал к нам через пять лет после меня.

– Ты считаешь их семьей? – я тоже повернулась набок и посмотрела на парня сверху вниз.

– Отчасти.

Снова пространство вокруг погрузилось в тишину, и каждый из нас задумался о своем.

Несмотря на то, что Зейн практически вырос с Ашером, он всё равно может пойти против него. Мне неизвестно, что задумал ликтор, как и Зейну, но в скором времени попытаюсь это выяснить. Это единственный шанс тогда избавиться от него… Не знаю, правда ли О’Нил в таком случае убьет Ашера, но надеюсь, что он прислушается к Зейну. Если, конечно, О’Нил вернется до нашего с Тоби отбытия отсюда и до того, как Ашер вспомнит обо мне.

– Спокойной ночи, Зейн.

– Спокойной ночи, Эйви.

Я прикрыла глаза и не сразу, но уснула.

Снилось что-то смутное, ускользающее, как дым. Обрывки фраз, лица, которые я никак не могла вспомнить, откуда знаю. Но это всё до момента, как среди всех этих лиц я увидела одно знакомое – Лойс Рид.

Паника начала захлестывать меня, захотелось тут же проснуться, но организм отказался это делать.

Тело будто приклеилось к кровати, веки налились свинцом.

Вокруг начинали сгущаться тени. Сначала едва заметные, они крались по углам комнаты, где я оказалась, робко выглядывая из-за шкафа и комода. Потом стали смелее, плотнее, и вот уже почти осязаемые фигуры начали формироваться в полумраке, окружая меня и мою мать.

В момент, когда я готова была закричать, то меня выдернули из оков сна так резко, будто я всё это время находилась где-то под водой, не дыша. Наконец, сделала долгожданный вдох и стала отчаянно оглядываться по сторонам, пытаясь сориентироваться и чувствуя горячие руки, сжимающие мои плечи.

– … спокойно, – различила голос Зейна и в темноте отыскала его голубые глаза, – спокойно… сделай глубокий вдох и выдох… – сделала, как он и сказал, продолжая смотреть на парня, – да, вот так. Хорошо. – Зейн притянул меня к себе, обнимая, и от неожиданности остатки паники исчезли. Мы замерли в таком положении. – Что помогает тебе отвлечься?

Я даже не сразу поняла, что именно он спрашивает, больше фокусируясь на его руках, обхватывающих меня, и на плече, в которое утыкаюсь подбородком.

– Цвета… мысленно я перечисляю разные цвета, но в данном случае это не работает.

Тепло его тела действует странно, успокаивая.

Зейн более ничего не говорит и не пытается ничего более сделать. Мы просто замерли в таком положении на долгое время, как мне показалось.

Постепенно дыхание нормализовалось, но сердце отказалось возвращаться в привычный ритм. Только теперь по другой причине – из-за близости ликтора.

Я облизнула пересохшие губы и отстранилась первой, понимая, что хватит.

Парень заглянул в мои глаза, будто убеждаясь, что паника прекратилась.

– Сейчас приду.

Зейн встал с кровати и удалился, оставляя меня ненадолго одну. Сейчас глубокая ночь.

Вернулся он уже со стаканом воды, который протянул мне.

– Спасибо, – поблагодарила его и выпила больше половины, чувствуя прохладу воды.

Я отставила стакан в сторону и вновь легла на кровать, прикрывая глаза, когда Зейн вернулся на свое прежнее место.

Больше мне этой ночью ничего не снилось и впервые за три недели я относительно выспалась.

Глава 3

Так прошло три дня, вернее, ночи, которые я продолжила проводить у Зейна.

Сегодня уже наступила четвертая, но я остановилась возле его дома, не решаясь зайти туда.

Тоби так и не знает, где я ночую, поэтому ухожу поздно вечером, успев перед этим зайти к брату.

Дверь открывается прежде, чем я успеваю что-то сделать – постучать или развернуться и уйти.

– Эйви, почему не заходишь? – Зейн не выглядит удивленным, значит, уже знал, что я стою на пороге его дома.

– Так не может дальше продолжаться, Зейн… Я мешаю тебе. Вероятно, ты не можешь нормально выспаться из-за того, что каждый раз просыпаешься.

– Заходи.

Он пропустил вперед, поэтому я зашла, понимая, что лучше поговорить здесь, чем на улице.

– Я бы не предлагал тебе ночевать здесь, если бы ты мешала, Эйви. Кошмары скоро прекратятся, тем более, ты быстро засыпаешь после того, как успокаиваешься. Думаю, прогресс уже заметен.

Да, в этом плане Зейн прав. Я просыпаюсь лишь единожды, потому что он успевает разбудить до момента, как начинается настоящая паника, а после, как и упоминала ранее, быстро засыпаю и уже без кошмаров.

– Ты голодна? – он прошел на кухню, и я следом за ним.

– Не отказалась бы что-нибудь перекусить, – улыбнулась и скрестила пальцы рук в замок, присаживаясь на один из стульев, когда Зейн подошел к холодильнику.

Мне всё ещё неловко от того, что я нахожусь здесь. Он мил и добр со мной, и это постоянно напоминает о других людях.

Я думаю о Маршале, о Маркусе и о Зейне. Все эти незнакомые люди искренне пытались или, в случае Зейна, пытаются до сих пор помочь. Когда предавали родные, то довериться кому-то другому было сложно, но… в этом мире остались не только плохие люди. Каждый новый знакомый казался потенциальным предателем, каждый жест – тщательно спланированной ловушкой. Приходится заново учиться доверять, отбрасывая страх и сомнения.

Всё не так и плохо.

Зейн сделал несколько сэндвичей, положив на тарелку и пододвинул ближе ко мне.

– Спасибо.

Я откусила небольшой кусок, замечая, что он наблюдает, но почти сразу же тоже приступает к еде.

Мы едим в тишине до тех пор, пока еда на тарелках не заканчивается. После вдруг раздается его тихий голос:

– Я выяснил, кто был тем человеком, которого Ашер убил тогда в лесу.

– Что? – эта новость заставляет меня быстрее дожевать и посмотреть на него широко распахнутыми глазами. – И кто он?

– Эндрю Жан-Франц, – назвал его имя и фамилию Зейн. – Человек из правительства, ученый, если быть точным. Работал с Сицилией Дарс, – при упоминании женщины я сжала кулаки, а в груди закололо. – У Ашера в то время была встреча с ним, а другие ликторы, в числе которых и Дэни, были неподалеку на разных заданиях О’Нила. Мне удалось выяснить, что после того дня Жан-Франц пропал, вернее, подумали, что на его машину напали пожиратели, которые позже и убили его, так как следы на автомобиле свидетельствовали об этом, как и смерть охранников Жан-Франца.

Как только Зейн договорил, то я опустила взгляд на пустую тарелку, обдумывая его слова.

Ученый, работающий на женщину, которая выкупила нас на торгах у Князя. Её стремление заполучить Ашера, и то, как ликтор не удивился этому… Да, я помню его лицо. Он был зол на меня, но ничуть не удивился тому, где оказался, как и не был удивлен Сицилии.

Всё крутится вокруг неё и Ашера.

– Есть предположения, почему они убили того Жан-Франца?

– Пока нет, – задумчивым голосом произнес он, – но Ашеру что-то нужно было от Жан-Франца. Вопрос заключается в том, получил ли он это или нет… Ты рассказывала, что Сицилия говорила о Тернере, что гонялась за ним.

– Да, – подтвердила, кивнув.

– Они неоднократно пересекались до этого. Сицилия приезжала сюда, да и Тернер ездил туда, где она находилась.

– И ты думаешь…

– Вероятно, Сицилия знает, что это Ашер убил Жан-Франца.

Как только он озвучил эту мысль, то окружающее пространство погрузилось в тишину.

– Но почему она не убила его в таком случае? Зачем нужно было… устраивать целое представление?

– Кафоликон. Тернер мог ей его принести, и она это прекрасно понимала.

– Он тогда говорил, что один из составляющих кафоликона может в ближайшее десятилетие исчезнуть, поэтому Сицилия готовится, запасается.

– Вероятно так оно и есть, – всё с той же задумчивостью согласился Зейн.

Мне это не нравится. То, что группа ликторов действует в тайне от других. Пока мы находимся с Тоби в Анклаве, то, как бы это не звучало, лучше нам в это не лезть. Чем больше я узнаю, тем сильнее понимаю, что иногда знание может навредить. Именно по этой причине я больше ничего не сказала и не спросила у Зейна. Я хочу лишь спокойствие для себя и брата, хоть есть и интерес, что задумал Ашер. Но страх перед ним и тем, что он может сделать нам пересиливает то самое любопытство. Скоро мы должны покинуть это место, просто нужно дождаться… и никуда не лезть. И мне должно быть наплевать на то, что замышляет ликтор.

– Я пойду спать, – по итогу сказала парню, не решаясь дальше развивать этот разговор.

Ликтор кивнул, и я ушла в спальню, смотря теперь уже на кровать и понимая, что прогнала Зейна с его спального места. Некрасиво.

Как всегда, переоделась и легла на самый край, укутывая наполовину лицо.

Попыталась прогнать из головы все мысли касаемо ликторов, за исключением одного единственного.

Мне не нужны проблемы.

Мне нужно лишь, как можно скорее уехать из Анклава с Тоби. Сдержать обещание, которое я дала сама себе и маме. Ненавижу за это её, за то, что она возложила груз на мои плечи, будто я бы не позаботилась о брате без её тех слов.

Прикрыв глаза, почувствовала, как одна за другой слезинка скатываются по щекам, а нос начинает закладывать.

Я много думаю. О Архейнхоле, вспоминаю прошлое, которое сейчас кажется беззаботным, вспоминаю нашу жизнь там, думаю о Эллиоте… и о ублюдке Кларке, который, вероятно, ещё жив. Проклинаю тот день, когда мама познакомилась с ним. Если бы этого не было, то всё могло быть по-другому.

Я теряюсь в собственных мыслях и не замечаю, как погружаюсь в сон.

***

Зейн успевает разбудить до момента, как паника с ног до головы захлестывает меня во сне.

Открываю глаза, и первое, что вижу – его встревоженное лицо, освещенное тусклым светом ночника, который парень принес день назад. Вероятно, специально для меня.

Дыхание рваное, сердце колотится, словно птица в клетке. Я судорожно хватаю воздух, пытаясь унять дрожь, охватившую все тело.

В этот раз Зейн держит меня за руки, его ладонь обхватывает сразу две мои руки, даря тепло.

Я разрываю зрительный контакт, чтобы взглянуть на наши руки.

Так странно видеть его без перчаток и чувствовать тепло его тела. Всё ещё не могу привыкнуть.

Вновь наблюдаю за парнем, замечая, что он тоже смотрит на наши руки. Большой палец поглаживает кожу одного из моих пальцев, и, кажется, ликтор сам не отдает отчет этому действию.

Дыхание прерывается, но теперь уже не из-за паники, а чего-то другого, того, что пустило корни в сердце.

– Лучше?

– Лучше, – шепчу, повторяя это слово.

Зейн поправляет мою подушку, отпуская перед этим руки, и говорит, чтобы я ложилась обратно. Именно так и поступаю.

Однако, теперь уснуть уже не могу. Я прислушиваюсь к окружающей тишине и тому, что здесь не слышно то, что происходит за пределами дома. Хорошая шумоизоляция.

Лежу на спине и смотрю на потолок, пытаясь услышать хотя бы дыхание парня. Этого так и не происходит, и я думаю о том, уснул ли он или нет…

– Зейн? – задаю вопрос так тихо, чтобы в случае чего не разбудить его случайно.

– Да, – раздается практически сразу же и столь же тихо.

Я облизываю губы и решаюсь произнести то, о чем позже могу пожалеть:

– Ты можешь лечь рядом? Места на кровати и так много… Мне не по себе от того, что ты уже какую ночь спишь на полу.

Как только я договариваю, то в течение нескольких секунд ничего не происходит, отчего сердце сильнее стучит в груди. Дальше Зейн молча встает и обходит кровать, чтобы лечь с другой стороны. Ощущаю, как матрас под весом его тела прогибается.

Я всё также лежу на спине и не поворачиваюсь в его сторону. Не слышу, но чувствую его размеренное дыхание.

Мои губы совсем немного растягиваются в улыбке и теперь повторно прикрываю глаза.

Глава 4

Я должна рассказать брату, что нашей мамы больше нет в живых. Да, я знаю и понимаю это и, кажется, делаю только хуже, оттягивая этот момент.

Как только собираюсь с мыслями и силами, то сразу же иду к нему, но всё обрывается на моменте, как только вижу его. Так происходит уже в одиннадцатый раз. Мне будто отрывают язык или заклеивают рот в этот момент.

– Эйви, почему ты так смотришь? – Тоби уже замечает и распознает мой взгляд, когда мы сидим на веранде, которую успели пристроить за момент моего отсутствия.

Качаю головой и выдаю ему лживую улыбку.

– Как?

– Так, словно случилось нечто ужасное, – брат поджимает губы и едва хмурится. – Что-то ведь случилось, да?

– Нет, – ложь.

– Эйви, это точно?

– Да, – ещё одна ложь.

– Тогда тебя терзают ответы на вопросы, да?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, помнишь, мы с тобой договаривались поговорить о поступке мамы перед твоим отъездом, – я стараюсь не выдать напряжения, внезапно охватившего меня. – Наверняка, тебе интересно, почему я ничего не спрашивал насчет неё.

Тоби пожимает плечами, будто и сам не знает ответа на данный вопрос.

– Я видел, как ты смотрела на меня, – продолжает брат, – не знала, как сказать, хотела защитить. Я всё это понимаю, Эйви, но я уже не ребенок, – эти его слова заставляют меня улыбнуться, – не нужно меня вечно защищать.

– Тоби, тебе только недавно двенадцать исполнилось.

– И что с того? В наше время быстро взрослеют.

– Знаю. Но ты всегда останешься для меня младшим братом.

– Пусть и так, – он согласно кивнул, а затем посмотрел прямо в глаза, – но позволь и мне о тебе заботиться, Эйви. Защищать также, как это делаешь и ты. Я зол на нашу мать также сильно, как и ты. Ненавижу Кларка точно также. Поэтому я прекрасно тебя понимаю, сестра. Если мы их ещё когда-нибудь увидим, то… – Тоби замолкает, нервно сглатывая, – притворимся, что они для нас просто незнакомцы. Я никогда не прощу её за то, что она нас бросила тогда.

Я поджимаю губы, стараясь не разрыдаться, понимая, что брат действительно понимает меня. Он испытывает всё то, что чувствовала и я на протяжении этого времени.

Возненавидел бы он меня, узнай, что мне пришлось сделать? Или простил бы? Эти два вопроса резко всплывают в мыслях, но я отгоняю их прочь. Вместо этого просто обнимаю брата.

– Обещаю, больше никаких секретов, Эйви. А ты? Обещаешь?

Молча киваю, так как у меня язык не поворачивается произнести очередную ложь.

Почему я не говорю? Вероятно, по той причине, что боюсь.

– Люблю тебя, сестра.

– И я тебя, Тоби.

Обнимаю так сильно, что он пытается вырваться и говорит, что я ему всё ребра так переломаю.

Смеюсь, как и брат. На короткие мгновения даже отвлекаюсь, забывая, где и в какой ситуации мы находимся. Кажется, будто на секунды вернулись в квадрант к прежней жизни. Где я могла не беспокоиться о завтрашнем дне, где работала и откладывала кафоликон, как и мама с братом, где было относительно безопасно.

Стоило только вспомнить об этом, как улыбка быстро сошла с моих губ. Возвращаться к реальности больно.

– Уже поздно, Тоби.

– Провожать меня до двери необязательно, Эйви, – говорит он, поднимаясь и прихрамывая, идет к ней. – Смотри? Я уже и дошел.

– Отдыхай. Завтра зайду, – посылаю ему улыбку.

– Хорошо. Ты тоже отдыхай, сестра.

Он скрывается за дверью, а я ещё некоторое время сижу на веранде, наблюдая, как всё быстрее темнеет, и выдыхаю облачко пара.

Прежде, чем пойти к Зейну, то захожу обратно в дом к женщинам, видя, что Зарина и Рэйна уже внутри и о чем-то беседуют на кухне. Но при виде меня замолкают. Если Зарина выдает улыбку, то девушка кривится, словно съела лимон.

Они в курсе, что я уже несколько ночей подряд не ночую здесь, но ни одна из женщин не задает вопросы. Вернее, не задавала до сегодняшнего момента.

– Разве тебе не пора? – спрашивает Рэйна и скрещивает руки на груди. Это впервые, когда она заговорила с момента, как я вернулась.

– О чем ты?

– Ну, ты же спишь у ликтора, мисс святоша. Сама смотрела таким взглядом, когда узнала, чем я и Макс занимаемся, словно мы кусок вонючего дерьма, а сама-то… Чем лучше нас?

– Рэйна…

– Нет, Зарина. – Рэйна взвела руку, перебивая её. – Я и так терпела её тут по той причине, что она должна была скоро уехать, но… сколько уже прошло? Кажется, мисс святоша собирается не только остаться здесь, но и залезть в постель к одному из ликторов, если уже этого не сделала.

Я почувствовала, как злость охватывает меня из-за её слов, поэтому нахмурилась и заскрежетала зубами.

– Что? Молчишь – значит, я права.

– Ты ничего не знаешь, Рэйна.

– Да? Тогда опровергни мои слова. Скажи, что я не права, что ты не спишь с Зейном.

– Я не сплю с ним.

Возможно, логичнее было бы промолчать и просто уйти, но мне не нравится всё это.

– Ты и твой брат лишние здесь, Эйвери. И у Зейна не получится вечно защищать вас, в ближайшем будущем Ашер избавится и от тебя, и от твоего никчемного брата.

Я не заметила, как сама подлетела к ней и сжала кулаки так сильно, что ногти впились в кожу.

Рэйна приподняла одну из бровей и ухмыльнулась, когда я почти ударила её. Ещё бы чуть-чуть и это правда сделала бы.

– Не смей так говорить о брате. Ты можешь и дальше продолжать оскорблять меня, выплескивать свою злость, но Тоби не смей трогать.

– Иначе что?

Я не ответила ей. Ведь, правда… Что могу ей сделать? Ударить? Она живет здесь на законных основаниях, в отличие от меня.

Рэйна тоже понимает это.

– Хватит, – вмешивается Зарина, – иди к себе, Рэйна.

– Боже, и ты туда же, Зарина. Ты то её зачем защищаешь? Зейн просил?

– Прекращай, Рэйна.

Девушка уже открывает рот, чтобы что-то сказать, но не успевает, так как в этот момент в дверь стучат.

– Я открою, – произношу я, желая уйти отсюда, как можно быстрее и разворачиваюсь, чтобы вернуться обратно к двери.

Не смотрю в глазок, забываю об этом, поэтому просто открываю и тут же замираю.

Эффект дежавю бьет по нервам, когда я вижу Ашера.

Кривая улыбка искажает его шрам и лицо.

– Ты думала, что я забыл о тебе, мышка?

Не отвечаю ему, продолжая так и стоять, держась за дверь.

Ашер обходит меня и заходит внутрь.

Слышу его шаги за спиной и то, как он проходит дальше, на кухню. Именно тогда и отмираю, оставляя дверь открытой, иду за ним.

Он пришел. Я старалась подготовиться к этому моменту, но так и не смогла.

Мне хочется исчезнуть, испариться, а лучше, чтобы это случилось с ним.

Я судорожно сглотнула, пытаясь хоть как-то успокоить дрожь в коленях, когда проследила за тем, как он остановился посередине кухни, изучая обстановку и останавливаясь взглядом на Зарине и Рэйне.

Воздух на кухне с его приходом кажется сгустившимся, тяжелым, давящим на грудь.

– Ашер? – тут же обратилась к нему Рэйна и часто заморгала, будто он ей мерещится. – Ты пришел… за мной?

Мне показалось или в её голосе проскользнуло нечто похожее на надежду? После всего того, что этот человек сделал с ней, Рэйна ещё смеет надеяться, что он пришел за ней? Этого мне не понять.

Я гляжу прямо на девушку, видя, как она на него смотрит. Со страхом и обожанием, две противоречивые комбинации. В её глазах продолжает гореть огонь надежды. Это ужасно.

– За тобой? – Ашер усмехается, а я чувствую, как внутри тонкая нить напряжения вот-вот порвется. – Разве Эйвери не сказала тебе? Не сказала всем вам?

– Не сказала, что? – Рэйна переводит взгляд на меня, и Зарина с Ашером также смотрят.

– Впрочем, я так и думал. Эйвери займет твое место, Рэйна. Поэтому я пришел за ней.

– Что? Но…

Рэйна осекается, а после сжимает кулаки, как совсем недавно это делала я.

При Ашере она не решается сказать что-либо ещё, ведь не знает, какая будет его реакция. Страх перед ним заставляет её тщательно обдумывать свои слова.