Однажды в Казахстане. История любви, одержимости и абьюза

«Имидж имеет значение»,Mini, март 2005

Через две недели Нина сказала мне, что надо задержаться на работе, потому что мы будем делать отчет.

– До какого часа мы задержимся? – спросила я.

– Ну, надеюсь, не так поздно. В двенадцать, думаю, будем уже свободны.

– Двенадцать? Это полночь? – тупо переспросила я.

Раньше я никогда не задерживалась на работе так поздно. Тем более я не представляла, какой отчет могут делать ресепшен. Неужели мы будем записывать, сколько клиентов пришло к нам и какие документы они взяли?

Все оказалось намного прозаичнее. Часов в шесть Нина стала появляться с пакетами. Вскоре в нашем маленьком закутке уже не было места, чтобы их складывать, а они все прибывали и прибывали. Тогда Нина стала относить их в маленькую комнатку, где проходило мое собеседование.

– Нам надо их все пересчитать и сверить со списками. Если потеряем хоть один документ, то можно писать увольнительную.

Нина вплотную занялась пакетами, а я взяла на себя всех клиентов и телефонные звонки. После шести я к ней присоединилась. Несколько часов мы сверяли пакеты со списками, а потом сортировали их. На каждом из пакетов были названия фирм, и я поняла, что в них содержатся отчеты по банковским операциям.

Вскоре пакетами занималась уже я одна, а Нина вбивала данные на компьютере. Часов в одиннадцать мы прервались. Она предложила мне пончики и сказала, что если я хочу кофе, то могу пойти на кухню банка.

Мне всегда было немного не по себе, когда я заходила внутрь банка. Наверно, оттого, что люди были сверхсерьезными, а организация – очень могущественной. Весь внутренний интерьер буквально кричал о деньгах – начиная от жидкокристаллических мониторов и заканчивая аппаратом, который бесплатно выдавал какой угодно кофе, какао и горячий шоколад.

Банк был хранилищем денег, где каждая бумажка имела ценность и сверхсекретность. Здесь люди делали деньги, все время говорили о деньгах и поклонялись деньгам. «Храм Золотого Тельца» – так я его мысленно про себя называла.

Удивительно, но в одиннадцать часов треть работников все еще оставалась на своих рабочих местах. Позже, поговорив с охранниками, я узнала, что банк никогда не пустует. Люди работали и в выходные, и в праздничные дни, и даже на Новый год. Были два специальных работника, которые работали только по ночам. Мы с Ниной называли их ночными девочками, хотя это были уже не девочки, а две дамы лет сорока пяти. Одна из них Фатима – то ли турчанка, то ли армянка. Другая – добродушная полная блондинка Галина. Они обе готовили то море пакетов, которые мы сортировали, сверяли и должны были отправить с курьером.

Я входила в «Храм Золотого Тельца» осторожно и даже робко, стараясь не потревожить его жрецов – важных персон в дорогих костюмах. Уборщицы в синих униформах заметили мою робость и отвели на кухню. Они угостили меня кофе, дали шоколад и вообще отнеслись как к родной. «Вам будет очень уютно», – вспомнились мне слова Салтанат. Вполне возможно.

В двенадцать часов отчет был не готов и на треть. Нина подняла на меня уставшие красные глаза.

– Нам надо завтра подойти к семи утра. Тогда первая часть Мерлезонского балета будет завершена.

– Есть еще вторая? – спросила я, ошарашенно моргая.

– Отчет по клиентским кредитным картам. Приготовься к тому, что пакетов будет где-то в три раза больше.

Я уже боялась задавать вопросы, но все же спросила:

– И как часто мы будем делать такой отчет?

– Каждый месяц, – ответила Нина измученным голосом.

Больше вопросов я не задавала.

Комментарии (читать не обязательно)

«В 1923 году в чикагском отеле "Эджуотер Бич" прошла встреча политических лидеров страны и самых богатых бизнесменов. Среди них были Чарльз Шваб, глава крупнейшей сталелитейной компании, Сэмюэль Инсулл, президент самого большого в мире муниципального предприятия, Говард Хопсон, глава крупнейшей газовой компании, Айвер Крюгер, президент International Match Co, одной из самых крупных компаний в мире в то время, Леон Фрейзер, президент Банка международных сеттлментов, Ричард Уитни, президент Нью-Йоркской биржи, Артур Коттон и Джесс Лайвермор, два известнейших биржевика, и Альберт Фрол из кабинета президента. Через двадцать пять лет девять человек из присутствовавших (тех, кто перечислен выше) ждало следующее: Шваб умер без гроша, пять лет прожив в долг, Инсулл скончался банкротом в другой стране. Крюгер и Коттон тоже ушли из жизни банкротами. Хопсон сошел с ума. Уитни и Альберт Фолл как раз вышли из тюрьмы. Фрейзер и Лайвермор покончили с собой».

Роберт Кийосаки.Богатый папа, бедный папа* * *

Говорят, что человек может привыкнуть ко всему. И чем дальше, тем больше я в этом убеждаюсь. Мои страхи и неуверенность постепенно исчезали. Меня уже не пугал ни ежемесячный отчет, ни бумажки с шестью нулями. Вернее, страх все еще оставался, он никуда не исчезал все то время, что я работала в Рейн-банке, но он стал менее острым. Я находила все больше и больше преимуществ работы в «Храме Золотого Тельца». Их было много: бесплатный кофе, дорогое жидкое мыло в туалете, возможность делать звонки на сотовый или даже междугородние звонки.

– Если тебя возьмут в штат, то ты получишь доступ в интернет и сможешь лечиться в поликлинике, которая обслуживает персонал банка. Там нет очередей, а все врачи – кандидаты наук, – заверили коллеги.

– А разве я уже не в штате?

– Нет, моя милая, ты пока на испытательном сроке. И даже если ты его пройдешь, пройдет много времени, прежде чем тебя возьмут в штат. Но тогда тебе и зарплату повысят, и ты себя другим человеком почувствуешь.

Я прилагала еще больше усилий, лишь бы меня взяли в штат. Но даже без этого я чувствовала себя другим человеком.

В банке было много мужчин. Кажется, их было столько же, сколько и женщин. Что тут удивительного? Последние восемь лет своей жизни я провела сначала в гуманитарном университете (училась), а затем в гуманитарном колледже (работала). Мужчин там было мало, а единственными выжившими были или профессора-пенсионеры, или смазливые студенты с замашками голубых. За восемь лет в «женских монастырях» я совершенно отвыкла от мужского общества. Поэтому, когда на второй день моей работы передо мной неожиданно открылась дверь, я стояла секунд сорок, пока не поняла, что это был вежливый охранник. Я улыбнулась ему и заторопилась вверх по лестнице.

– Какая девушка! – восхищенно присвистнул он мне вслед.

Дальше – больше. В банке был компьютерный отдел, где все IT-менеджеры были исключительно мужчины. Однажды я увидела, как двое стояли метрах в двадцати от нашей стойки и оживленно беседовали. Им казалось, что они говорили шепотом, но, если бы я захотела, могла бы услышать все, да только мне не было дела до того, что они говорили. И все же одна фраза повторялась чересчур часто, чтобы можно было ее игнорировать.

«Она очень красива». Мне стало интересно, о ком они говорят, поэтому я проследила направление их взглядов и очень удивилась, поняв, что они смотрели прямо на нашу стойку ресепшен. Я оглянулась по сторонам, пока не поняла, что вокруг никого не было.

Я все еще ничего не понимала, пока один из них не сказал: «Ресепшен очень красива». Нины на тот момент не было, да и назвать ее красавицей было сложно. Миловидной – да, профессионалом – конечно, а красавицей – нет. Значит, ОНИ ГОВОРИЛИ ОБО МНЕ? ЭТО Я, ПО ИХ МНЕНИЮ, ОЧЕНЬ КРАСИВА?

Это было потрясающее открытие, наверно, одно из самых потрясающих за всю мою жизнь. Мне говорили, что я привлекательна, но никогда еще не говорили, что я очень красива. И никогда на меня еще так не смотрели – затуманенными глазами, с расширенными зрачками, с восхищением. Их руки были на бедрах и указывали на пах, носки обуви смотрели в мою сторону.

На мне был топик и летний пиджак. Когда я наклонялась, то был виден краешек груди. И я видела, что один из них даже слегка вытянул шею, чтобы видеть получше. Это привело меня в такое смущение, что мне хотелось убежать и закрыться где-нибудь подальше. Помню, как один студент сдавал мне любовные стихи вместо домашнего задания, краснел и вздрагивал в моем присутствии. Помню, как-то случайно (хотя хватит врать – не случайно) услышала его разговор с другом обо мне: «I want to fuck this bitch!» И в отчаянии он ударил стену так, что посыпалась штукатурка.

Но ему было двадцать лет, он был юноша, почти мальчик. А эти IT-менеджеры были зрелыми мужчинами. И их было несколько. Они говорили, нисколько не стесняясь меня, уверенные в том, что я ничего не слышу.

– А она вроде ничего.

– Красотка!

– Куколка!

Появление высокого светловолосого мужчины разрядило обстановку. Они окружили его и пошли на обед. Он был если не их руководителем, то лидером точно.

А вскоре и Нина подоспела.

– Тебе нужен пропуск. Найди нашего начальника Жилина. Он тебе его сделает.

– Как он выглядит?

– Маленький такой, крикливый. Вечно бегает.

Найти Жилина было нетрудно. Он действительно был среднего роста, веснушчатый, с рыжеватыми волосами. Одет был в простую рубашку (что странно для банка). С очень крепкими руками и широкими плечами, которые говорили о недюжинной физической силе. И вообще он был гораздо больше похож на капитана корабля, чем на менеджера банка, тем более заместителя начальника отдела, пусть и административного. Когда я его нашла, он не бегал, а вез тележку, нагруженную большими коробками.

– Мне нужен пропуск, – робко попросила я.

– Раз надо, так сделаем, – сказал он удивительно мягким голосом.

В моих руках были конверты. Они упали. Он помог мне их собрать. В тот же вечер я услышала:

– Куколка!

– И вот по нашему банку будут ходить славные корейские ножки!

– Да, ножки, что и говори, хороши! – это были Жилин и еще один IT-менеджер. Они говорили, запершись на кухне, но я узнала их по голосу.

Когда через день мне позвонила двоюродная сестра и спросила, как мне работается на новом месте, я взахлеб рассказывала, как меня назвали очень красивой и как похвалили мои ножки.

Но сестра не обрадовалась. Совсем наоборот:

– Они считают тебя простой секретаршей, вернее секретуткой, если позволяют себе такие вольности! Надя, у тебя красный диплом! У тебя французская фигура! И что? Все для того, чтобы быть всего лишь ресепшен, чтобы тебя до того не уважали, что… – Она замолчала. После короткой паузы сестра добавила: – Держи всех на расстоянии. Особенно мужчин. Будь ледяной королевой. И тебя станут больше уважать.

Я не совсем поняла слова сестры. Но с тех пор игнорировала все комплименты в свой адрес. Мне нравилось, что меня считали очень красивой. Кому не понравится? Но остановимся на этом, хорошо? Да, я стала тщательнее за собой следить, покупать дорогую косметику и одежду (благо новая зарплата это позволяла). Но я всегда следила, чтобы юбка была не выше колен, цвета строгие, однотонные. Макияж не кричащий ни в коем случае. Если был человек в банке, упорно соблюдающий дресс-код, то это я. Единственная слабость – я носила босоножки, а не туфли с закрытым носком. Но я ведь стояла за стойкой, мало кто видел мои ноги. А если я и относила почту в банк, то это же занимало не больше пяти минут.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

https://monographies.ru/ru/book/section?id=1508.