Некромантка

– Что это было? – только и смогла выговорить она. Януш нарочито медленно разворачивал рукава чёрного бадлона, покачиваясь с носка на пятку и обратно. Кажется, он умудрился расправить плечи ещё сильнее, чем раньше.

– Машину закрыл. Иначе он нам её испортит. Ничего особенного.

И замолчал, ожидая, видимо, реакции.

Юля очень, очень хотела впечатлиться. Она ужасно хотела обрадоваться. Она бы с радостью завопила: “Вау! Настоящая магия! Януш, ты такой крутой!”, но вместо этого она смотрела на него, и на эту машину, и на пустую тверскую парковку, и не чувствовала решительно ничего. Даже хуже: ничего хорошего. Вместо того, чтобы прыгать от восторга, Юля быстро поняла, что ощущает только тревогу. И каплю раздражения – так, на десерт.

– Я покурю, – наконец сказала она. – Ты, если хочешь, можешь идти.

Когда она поднялась в их номер, Януш, оказывается, ещё не начал его “закрывать”. Как только дверь за ней захлопнулась, он тут же поднялся с кровати и снова начал шагать туда-сюда, делая изящные жесты правой рукой, в то время как левая смирно лежала за спиной со сжатым кулаком. Юля не стала досматривать представление и ушла в душ.

Он что, её ждал, чтобы покрасоваться?

В душе Юля с отвращением поняла, что её до сих пор преследует запах кладбища. В хостеле не было гостевых мочалок, и ей пришлось яростно скрести кожу ногтями, чтобы хоть как-то отодрать этот запах. Вышла она вся исцарапанная, красная, – но стало немного легче, как часто бывает после горячего душа.

Халата тут, конечно, тоже не было. Пришлось натянуть дорожные джинсы снова. Не разгуливать же перед ним в полотенце.

Пробежав по тёмной комнате, она быстро нырнула под своё одеяло, накрывшись почти с головой. Потом высунулась – поставить телефон на зарядку. И сразу выругалась: Януш сидел на своей кровати, напротив, и смотрел прямо на неё. Его глаза странно отсвечивали в отблеске фонаря за окном.

– Ты чего? – выговорила она, когда обрела дар речи.

– Да так. – Он отвернулся и задумчиво глянул в сторону оконного проёма. Фонарь подмигнул. – Я хотел сказать, если тебе вдруг взбредёт ночью выйти покурить – лучше не надо.

– Почему это? – недовольно спросила Юля. Не то чтобы она собиралась, но…

– Я номер закрыл. Выходить нельзя до утра. И входить тоже.

– А если пожар? – Юля понимала, что ей просто хочется его разозлить, но ничего не могла поделать.

– Если пожар… Тогда разбуди, наверное. Но сначала лучше всё равно подумай.

И улёгся спать.

У неё настолько не было слов, что даже мысли возмущённо трепыхались, наскакивая друг на друга.

* * *

Выяснилось, что Януш встаёт в семь утра.

Юле показалось, что она спала минут пятнадцать. Когда она с рычанием попыталась отвоевать ещё полчасика сна, Януш сказал, что поедет без неё, и ей пришлось подчиниться. Поэтому теперь она, сонная и злая, стояла рядом с машиной, пока тот снимал с неё свои “заграждения”. Солнце било в глаза нещадно.

Несмотря на омерзительно ясное утро, в машине она мгновенно отрубилась в самой неудобной позе. А когда проснулась снова, оказалось, что они на заправке, и в машине она одна.

Страшно хотелось есть. Покопавшись в рюкзаке, она достала сладкий батончик, который мгновенно начал таять в её руках. Голода он не утолил, зато теперь ещё и захотелось пить.

– Я что ему, собака? – вслух подумала Юля, подёргав запертую дверь машины. – Оставил и ушёл. Обалдеть.

А если некромант явится?

Юля завертелась в кресле, пытаясь получить как можно больший обзор. Залитая солнцем дорога была пуста, только редкие легковушки проносились мимо. Даже лес выглядел приветливее: берёзки вместо елей, цветущие кусты… Это всё, конечно, хорошо, но…

– А курить? – жалобно спросила Юля в пустоту.

Доставая телефон, она вдруг сообразила, что даже не знает его номера.

Но проблема быстро решилась сама собой. Януш появился из заправочного магазинчика, как-то странно пятясь, и, прищурившись от солнца, Юля поняла, что у него в руках просто целая куча всего. Это здорово застопорило дело: он никак не мог открыть машину, а Юля не могла выйти, чтобы ему помочь. Пока она выбирала: умирать от смеха или ругаться, Януш наконец справился и упал на своё место со всей добычей.

– Это тебе, – без предисловий сказал он. – Поехали?

– Мне? – удивилась Юля. Куча еды передвинулась к ней на колени. Стакан кофе, круассаны в блестящих упаковках, шоколадки, пирожок – ещё тёплый, мятные конфеты, почему-то жевачка, коробочка сока, вода… Открывая крышечку газировки, Юля вдруг поняла, что это какая-то странная компенсация – за что-то. Но за что, сообразить никак не могла.

Странный ты парень, Януш, думала Юля, вгрызаясь в пирожок, пока они летели по солнечному шоссе. Настроение заметно улучшилось. Она приоткрыла окно, и в машину ворвался летний ветерок, взметнув её волосы и смешно взъерошив Януша. Тот только фыркнул и потряс головой.

– А я сама из Питера, – неожиданно для себя сказала она и тут же уселась поудобнее: чтобы видеть его лицо, но не смотреть напрямую. – Учусь вот в Москве, на первом курсе. Слушай, а какая у тебя фамилия?

Его фамилия была Вышневский. Нет, он не из Питера. И не из Москвы. Откуда тогда? Долго рассказывать. Сколько лет? Ну двадцать, тридцать, сорок, а ты как думаешь? Телефон – как-нибудь потом. Семья? Следующий вопрос. Следующий, следующий, следующий вопрос.

– Это просто невозможно! – взвыла она уже через пять минут “разговора”. – Почему ты не можешь просто хоть что-то о себе рассказать?!

– Я, честно говоря, не понимаю, зачем ты хочешь это знать. – Он был в явно приподнятом настроении, но обманываться не приходилось: это совсем не значило, что он вот-вот расслабится и что-нибудь ей ответит. Юля потихоньку выходила из себя.

– Януш. Вышневский. Из-не-пойми-откуда, неизвестно-сколько-лет. Вот ты посмотри на ситуацию с моей точки зрения.

– Так.

– Я вчера сбежала из Москвы от восставшего трупа, с незнакомым мужиком, и за нами гонится некромант, – без комментариев – и мне на самом деле вообще сейчас не смешно, а этот самый мужик тоже какой-то там маг – некромант наоборот… Просто с ума сойти какое приключение, я не буду даже пытаться объяснить, как я себя чувствую, но ты же должен понимать! И при всём этом я ничего не могу узнать! Я вчера только привыкла к мысли, что со мной произошла какая-то чертовщина, ну с кем не бывает, как вдруг – бац! – вторая, а потом третья, а потом…

– Мне двадцать четыре. Если это так важно.

Юля уставилась на него, пытаясь понять, издевается он или нет. Он явно еле удерживался от смеха.

– Это невыносимо, – пробормотала она, неверяще качая головой. – Просто невыносимо.

До Питера они ехали в молчании, прерываемым только яростным шуршанием фантиков с правого сиденья, и насмешливыми вздохами – с левого.

* * *

Пока они подъезжали, Юля успела позвонить подружке, чтобы та их вписала. Родители – не вариант, конечно, и вообще нужно было всё провернуть тихо и незаметно. Лиза, к сожалению, не самый надёжный товарищ, но больше никто ей не смог помочь. Надо было раньше подумать, да только попробуй тут спланируй что-нибудь…

Лиза жила на Петроградской, в большой квартире, с высокой ипохондричной мамой (папа вечно в разъездах). Мать её оказалась вообще не в восторге от внезапных гостей, чем заставила обеих девушек понервничать.

– Ну что, Юленька, каникулы у тебя? – с порога спросила она, деланно улыбаясь.

Юля на секунду замялась. Позади неё безмолвно возвышался Януш с пакетом разного “к чаю”, купленного в продуктовом напротив. Конечно, ни о каких каникулах не могло идти и речи – конец семестра в самом разгаре, на носу сессия. Все присутствующие это прекрасно понимали.

Лиза стояла за матерью, жалобно глядя то на одну, то на другую, и помогать явно не собиралась.

– Я по делам, буквально на одну ночь, – как можно более спокойно ответила она, пытаясь собраться с мыслями. Идеи не шли. – У меня… э-э-э…

– Добрый вечер, – вдруг перебили её из-за спины. Януш шагнул вперёд и практически полностью заслонил её собой, внимательно глядя на хозяйку сверху вниз. – Меня зовут Януш, я Юлин куратор из университета. Юлия очень талантливая студентка, только первый курс, а уже делает успехи. Мы сейчас едем на конференцию в Петрозаводск, но в последний момент с билетами возникла проблема, и у нас пересадка в Питере…

– Да, – быстро подхватила Юля. – И нам надо рано на поезд, Лиза нас очень выручает. А то я на Академке живу, далековато ехать… Родители расстроились, конечно, что не заеду, но ничего, скоро каникулы ведь…

Мама Лизы, сложив на груди худые белые руки, с сомнением смотрела на неё из-за плеча Януша… но Юля уже видела, что ради того, чтобы этот высокий светловолосый “куратор” попил здесь на кухне чаю, с ним вместе пустят в квартиру кого угодно. Даже подозрительную Юлю, которая ей никогда особенно не нравилась (Юля с Лизой дружили со школы с переменным успехом).

– Ну что, заходите тогда, Лизочка, ставь чайник, – прошелестела женщина и упорхнула на кухню. Лиза засеменила за ней, нервно оглядываясь.

– Вау, – прошептала Юля Янушу, стягивая кроссовки. – Вот это ты выдал.

Тот только усмехнулся, возясь со шнуровкой ботинок. Она уже взяла пакет и потопала по длинному коридору, когда услышала сзади деликатный шёпот:

– Юля, а в каком университете ты учишься?

* * *

Лизина мама, Нелли Ренатовна, была, в сущности, неплохой женщиной, но излишне любопытной. Юля, благодарная Янушу, приняла на себя все удары. Планомерно поедая принесённое печенье, она рассказала Нелли Ренатовне всё: тему своего “доклада”, историю взаимоотношений с её “куратором”, впечатления от жизни в общежитии, универские сплетни, скучает ли она по дому, что входит в обязанности Януша, где она собирается работать после выпуска, и ещё много-много всего… Януш флегматично раскачивался на стуле, играясь с обёрткой от конфеты. Он успел свернуть и развернуть её, наверное, раз тридцать, когда Нелли Ренатовна наконец сказала:

– Ну что, молодые люди, не пора ли нам спать?

И Юлю с Лизой положили в одну комнату, а Януша – в гостиную.

Чем это чревато, Юля поняла только когда переоделась в чужую пижаму и выскользнула чистить зубы. Януш как бы невзначай прогуливался по кухне, мимо окна, помахивая растопыренной пятернёй. Стоит Нелли Ренатовне выйти в туалет, и ей предстоит увидеть любопытную картину…

– Ты бы хоть дверь закрыл, – яростно прошептала она. – Кто-нибудь увидит!

– Надо было сказать, что мы женаты, – пробормотал себе под нос Януш, не оборачиваясь и не прекращая пассов. – Не пришлось бы всю квартиру обрабатывать. Ты бы знала, сколько на это сил уходит…

– Женаты?! – Если бы она что-нибудь ела сейчас, точно подавилась бы. – Не дай бог… И вообще, тогда она бы нас не пустила. Вон как на тебя смотрела.

Януш в ответ приглушённо фыркнул, недовольно мотая головой.

– Слушай, а как ты окно в её комнате собрался “обрабатывать”? В нашу-то я тебя как-нибудь проведу… Если я правильно понимаю, как это работает.

– Правильно понимаешь… – Он наконец остановился и устало потёр глаза. – Не знаю. На худой конец, “закрою” только её дверь.

– Но ведь она не сможет выйти! – испугалась Юля. – Ты же говорил, что ни выйти, ни зайти…

– Как-нибудь обойдётся… Иначе вся работа насмарку. Толку с того, что я тут всё запечатал, если её окно будет такой здоровенной дыркой, куда кто хочешь пролезет? – Он принялся яростно растирать запястье правой руки. Юле впервые стало очень любопытно, что он, собственно, делает (а главное – как), но сейчас явно было не время для таких расспросов.

– Ты тогда давай пока тут работай, а я пойду с Лизой посижу. Как заснёт, дам знать, – решительно сказала Юля.

Я тоже могу играть в некромантов, подумала она. Казаки-разбойники… Всё это действительно очень напоминало ей детские игры-войнушки. Воображение отказывалось воспринимать это по-другому и пыталось запихнуть новый опыт в хоть какой-нибудь мало-мальски понятный отдел. Игры так игры…

* * *

Лиза валялась на кровати с телефоном в руках. Юлю ждала. Стало сразу понятно, что просто так она не отделается.

– Ну давай, рассказывай! Чего происходит-то? Какой Петрозаводск, откуда ты этого куратора взяла?

Юля мысленно дала себе по лбу за то, что не придумала ещё одну рабочую версию заранее, и обречённо забралась на предназначенную ей раскладушку.

– Слушай, Лиз, ничего такого на самом деле… Реально конференция, я просто затупила, когда тебе звонила.

– У тебя голос был очень взволнованный, – недоверчиво сказала Лиза. – Ты как будто от ментов пряталась.

Соображает, с недовольством подумала Юля.

– Ну конечно взволнованный, я просто всех в центре обзвонила уже, и никто нас не хотел пускать! До последнего тебя не хотела беспокоить, я же знаю, что твоя мама гостей не любит…

– Это да, – Лиза вздохнула. – Извини, что я тогда растерялась. Честно, не знала, что придумать. Ты же не объяснила ничего.

– Ну вот. – Юля помолчала, перекатывая во рту новые, ещё не сказанные детали лжи. – А родителям я сразу позвонила, сказала, что так и так… У нас в шесть тридцать поезд. От тебя мы на такси за десять минут доедем.

– Я и не знала, что ты теперь отличница, – хихикнула Лиза. – А в школе всегда была такая: “Оценки – это для рабов системы!”. И злилась, когда кто-то пятёрки выпрашивал.

– Ну, я не то что бы отличница… – С сомнением пробормотала Юля. Это было уже правдой. Ей очень нравилось учиться в университете, но звёзд с неба она не хватала. – Просто тему удачную выбрала.

– А что за тема?

– Э-э-э… Сейчас, ты же знаешь, они всё время из головы вылетают… – Юля сделала вид, что ищет название темы в заметках в телефоне. – Маркетинговые стратегии… э-э… малого бизнеса… в условиях неопределённого экономического положения в стране. Вот.

– Ого, – восхитилась Лиза. – А я даже не знала, что на первом курсе можно на конференцию поехать. Да ещё с таким куратором.

– Он на самом деле не очень приятный тип. – Юля покачала головой. – Занудный ужасно. И курить не даёт.

– Ну конечно, он же считай препод. – Лиза снова хихикнула. – А помнишь, как нас за школой охранник пытался обыскать? Когда думал, что мы там курим? Ты ему такая – вы права не имеете, даже если курим! Сказала, что милицию вызовешь. Реально. Я офигела тогда. Ты вообще дикая была. А я так испугалась, что ты реально ментов вызовешь…

– Я бы и вызвала, – честно сказала Юля, припоминая этот эпизод. – Почему какой-то мужик лезет к тринадцатилетней девочке в рюкзак? Мне отец всегда говорил, что надо не бояться и сразу звонить. У меня ноль-два на быстром вызове стояло, рядом с мамой и папой…

– Я же говорю – дикая. А знаешь, что Катюха не поступила никуда?

– Да ладно? А почему? – сочувственно спросила Юля. Она любила весь свой класс, и Катю тоже – худенькую девочку в очках, которая вроде бы старалась, но никак не вывозила на “отлично”. Точно такая же ситуация была у неё и с общением. Юля периодически совершала попытки затащить её в свой круг друзей – с переменным успехом.

– Разволновалась на экзаменах и сдала плохо. Русский. У неё и так баллы нормальные были, но, конечно, на юрфак с такими бесполезно соваться… А предки сказали – раз не СПбГУ, то в следующем году.

– И она их послушалась? – возмутилась Юля.

– Так погоди, это ещё не всё. Сначала послушалась, да, не стала документы подавать. А потом – непонятно, как – вдруг взяла и вышла замуж!

– Чего?

– И уехала! Представляешь?

– Куда уехала?

– Да в область куда-то.

– А родители что?

– Не знаю, – Лиза пожала плечами. – Но она фотки в инсту выкладывает иногда. Поля там, реки.

– Слушай, а Димка Егоров куда в итоге поступил?

Они углубились в обсуждение судеб одноклассников, и Юля с тоской ощутила, как она любила школьную жизнь. Она была по-настоящему на своём месте. Было безумно уютно вспоминать какие-то моменты из старшей, средней школы, сплетничать про знакомых. Она, конечно, немного прижилась в Москве, но ещё не настолько… И, наверное, никогда на самом деле не приживётся.

Напряжение, с которым она пришла в эту квартиру, постепенно спадало. Лиза казалась ей всё более и более приятной, родной город придавал сил, и Юля наконец успокоилась. Она – нормальная. Мир – нормальный.

Только Януш, бродящий по квартире в поисках очередной “бреши”, мешал ей до конца в это поверить.

* * *

Когда они вдоволь наговорились, Лиза тихонько уснула, – не выпуская из рук телефона, на котором только что показывала Юле фотки из своего универа. Юля предельно аккуратно поднялась с раскладушки, стараясь, чтобы металлическая развалина не слишком скрипела. Из-за тяжёлых штор в комнату прокрадывался серый, почти дневной свет – уже начинались белые ночи.

Юля с нахлынувшей теплотой поправила Лизе сползшее одеяло. Та сопела, забавно приоткрыв рот.

На цыпочках она прокралась в коридор и, никого там не обнаружив, прошла в гостиную. Януш сидел на неразложенном диване, сцепив пальцы рук на коленях. Когда она вошла, он заметно вздрогнул, поднимая взгляд.

– Там… Можно уже. – Выговорила Юля, неожиданно для себя разволновавшись.

– Точно спит? – тихо уточнил Януш, следуя за ней без единого звука. Юля старалась как могла, но и под её поступью паркет поскрипывал. Высоченный Януш же двигался так, словно совершенно ничего не весил.

Юля в ответ приоткрыла дверь в их комнату, запуская его внутрь. На секунду ей стало тревожно. Она как будто разрушала ткань этой обычной, приятной, нормальной жизни – лучшей в мире! – пуская туда опасность, неизвестность, своё знание о том, что мёртвый может… может… повинуясь чужой воле, подняться из земли…

Януш засучил рукав. Движения его были медленнее, чем обычно, и Юля поняла, что он очень устал. С лёгким чувством стыда она осознала, что они с Лизой болтали не меньше часа, и всё это время он не мог заснуть – ждал, пока можно будет закончить работу.

Рука Януша порхала в сером свете белой ночи, иногда поглаживая воздух, иногда как будто бы с трудом вытаскивая иголку из шитья. Бледно-золотые вспышки слепили её, и Юля отвела взгляд, рассматривая чуть покосившийся стеллаж с книгами. Комната, хоть и чужая, за этот час уже стала для неё почти своей, и стало вдруг очень грустно думать о том, что завтра снова в путь, чёрт пойми куда, с Янушем… Он был такой чужеродный здесь, в этой уютной квартире со скрипучим паркетом и пожелтевшей лепниной на высоких потолках, с деревянными рамами и белым сервизом на кухне, трогательными детскими рисунками Лизы на холодильнике…

Прошло, наверное, не меньше десяти минут, когда Януш наконец обернулся. Его висок блеснул бисеринками пота.

– Всё, – коротко сказал он. – Ложись.

И, без лёгкой тени своей обычной улыбки, вышел.

Юля опустилась на корточки, не решаясь садиться на раскладушку.

Была ли она сама такой же чужеродной здесь, как Януш?

Её взгляд скользил по комнате, ощупывая пространство, пытаясь понять свою принадлежность к нему. Пожалуй, что нет, она спокойно могла бы и остаться, а Януш бы уехал завтра утром, и жизнь потекла бы как обычно…

Но она довольно быстро поняла, что это не более чем пустая фантазия.

Даже если остаться, даже если Януш уедет… Если старушка оставит её в покое… Ничего не будет как прежде. Юля как будто стояла между двумя этими мирами, наполовину в мире прекрасном, любимом, обычном, наполовину – в вязком некромантском кошмаре, в который она всё ещё боялась до конца поверить.

Как Януш себя называл? Смотритель? Она так толком и не поняла, что смотрители делают. Вспышки сияния, защитные барьеры, и – как он говорил? – Mortem facet. Мурашки пробежали по спине, когда эти слова сами собой всплыли у неё в памяти. Она схватилась за телефон и нашла онлайн-переводчик с латыни. Тихая смерть. Поёжившись, Юля уставилась на эти простые слова, понимая их и одновременно совсем не понимая, что они значат. Тихий, вежливый Януш убивал людей. То есть… мёртвых людей? Чушь какая. Она напряглась, вспоминая те жалкие обрывки информации, которые Януш обронил в их вчерашнем “разговоре”.

“Смотрители уложат её спать”.

“Я возвращаю их на место”.

Эти так называемые смотрители, вроде бы, были лучше жутких и аморальных некромантов. Это выходило по логике. И Януш, однозначно, считал именно так.

Только вот Юле совершенно не нравились ни те, ни другие.

– Одни балуются с телами людей, поднимая их из мёртвых, – еле слышно прошептала она. – А другие убивают их вновь.

Ей вдруг показалось, что на неё кто-то смотрит. Она резко вскочила и отдёрнула шторы. Свет ударил по глазам.

Прямо за окном, на ветке огромного тополя, сидел чёрный ворон и смотрел на неё. Не на дом, не вниз, не вбок куда-нибудь… Прямо на неё, не двигаясь, даже головой не шевеля.

Юля зажала себе рот одной рукой, чтобы не заорать, а второй рванула штору обратно. Сердце билось как бешеное. Стараясь не бежать, а просто быстро идти, она пробралась в гостиную. Пространство как будто сузилось и потемнело, придавая её страху неожиданную материальность.

Диван был уже разложен. Сначала она, пропустив вдох, не увидела на нём Януша – а потом заметила, что из-под огромного одеяла в полумраке виднеются золотые кудри. Видимо, Януш, как и она, имел привычку накрываться одеялом с головой. От его мирного вида ей сразу стало чуточку спокойнее, и уверенность в том, что нужно срочно его разбудить, потихоньку начала таять.

– Эй, – тихонько позвала она. – Мне страшно.

Если спит, не услышит. А не спит – тем лучше для неё…

Януш, не открывая глаз, перевернулся на другой бок. Волосы откинулись со лба.

– Сказал же – ложись, – пробормотал он с явным недовольством, хмуря широкие брови. – Полетает и уйдёт.

– Можно я чуть-чуть посижу? – умоляюще прошептала Юля. Ей очень не хотелось возвращаться в комнату, за окном которой… Бр-р-р.

– Вот ты, Юля, конечно, очень смешная. – Януш снова начал ворочаться, всё так же не желая открывать глаза. – Ты, видимо, хочешь меня замучить. Тебе что, сказку на ночь нужно прочитать?

– Сказок мне уже хватает, – буркнула себе под нос она, усаживаясь на ковёр рядом с диваном. – Лучше что-нибудь жизнеутверждающее.

– Обойдёшься, – мстительно сказал Януш, отворачиваясь от неё к стене. Из-под одеяла вылезла одна нога, не вмещаясь на недостаточно длинном диване. Юлю это развеселило. Неприступный в машине Януш выглядел сейчас совсем не так защищённо, как обычно. Но щекотать его она всё же не рискнула.

– Я пять минут посижу и уйду, – тихо пообещала она.

И тут же заснула, утомлённо привалившись спиной к дивану.