скачать книгу бесплатно
А что же выпало нашим детям? Затянувшееся безветрие. Санкции, конфронтации, мобилизации, миграции, денацификация и демилитаризация.
И вместе с этим сплошные инновации. К нам пришёл искусственный интеллект и прочно обосновывается. Теперь мы можем жить в виртуальном мире и не страдаем от этого. Homo sapiens, берегись!
Как сказал когда-то Николай Карамзин: «История мирит нас с несовершенством порядка вещей, как с обыкновенным явлением».
Есть два мнения по поводу переломных эпох. Одно: «Не дай вам Бог жить во время перемен!» Второе – выраженное поэтом Фёдором Тютчевым: «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые!» И то и другое имеют такое же право на существование, как знаменитые утверждения: «Стакан наполовину полон» и «Стакан наполовину пуст». Всё относительно в мире! Дело лишь в том, как к этому относиться.
Что такое постоянство и есть ли оно в природе? Материя не существует без непрерывного движения. Если это принять за истину, то в мире нет ничего постоянного. Движение предполагает создание, развитие, разрушение и так до бесконечности, как и рождение, рост, развитие и смерть. Поэтому верны слова, что «ничто не вечно под луной».
Во Вселенной нет стабильности. Но мы в своей жизни почему-то на неё рассчитываем и всё время испытываем стресс и разочарование от того, что что-то меняется. И единственный выход избежать стресса – принять постоянную изменчивость жизни. Можно до бесконечности жаловаться на то, что «вот раньше было лучше, люди добрее, трава зеленее, снег белее, а молодёжь умнее». Но наши жалобы и возмущения ни к чему не приведут.
Жизнь – как игра в шахматы. Сначала белые делают ход, потом чёрные. И следующий ход обязателен, иначе конец игры. Более того, если на перемены не реагировать, то это приведёт к деградации и упадку. Как известно, так погибли великие цивилизации. Их устраивала стабильность, «болото» всё больше засасывало, и никто не услышал последнего предсмертного крика. А возможно, они и крикнуть не успели, как всё закончилось.
Если принять идею непостоянства жизни и ценности каждого её момента, то это невероятно освобождает. Через 100 лет после того, как эту идею выразил Будда, её повторил Гераклит, подметив про реку, в которую дважды не войти. Всё, что у нас на самом деле есть, – это настоящий момент.
Любые изменения сами по себе нейтральны. Это люди характеризуют их как хорошие или плохие. Всё зависит от того, как мы относимся к переменам в жизни.
Как же мы можем использовать это? Празднуйте изменения! Радуйтесь, что живёте в эпоху перемен! Всё привычное так или иначе закончится. Всё плохое, что кажется жутким сегодня, скоро пройдёт, а всё хорошее – останется в нашей памяти, если мы научимся этим наслаждаться.
И пусть нами движут только хорошие аффирмации, выстраиваются добропорядочные коммуникации, а общество подвергнется модернизации, гуманизации, интеллектуализации, консолидации.
Пусть ветер вновь поменяет направление!
Тогда Человечество наконец достигнет всеобщей цивилизации.
И пусть обойдут нас всех стороной инсинуации, а главное, деменция и творческая импотенция!
Так получилось…
Изгоями не рождаются, это точно! Все приходят в этот мир одинаково маленькими, кричащими и беззащитными.
А откуда же тогда берутся непонятые и отвергнутые?
Я много лет проработала в школе и встречала таких детей. Не часто. И слава Богу! Скорее всего то, что сейчас называют буллингом, раньше более тщательно скрывалось и оставалось невидимым для глаз взрослых.
Наташа из моего класса была изгоем. Даже сейчас спустя много лет я не могу объяснить, почему.
Она всегда была одна. Невзрачная девчонка с короткой стрижкой, неопрятно одетая, с вечными цыпками на руках. Боязливая, как воробей. Старающаяся быть незаметной и оттого крадущаяся.
Сейчас мне легко это объяснить: мать воспитывала её одна, работала днями и ночами, чтобы прокормить дочь и парализованную мать. Отопления в квартирах тогда не было, потому что ТЭЦ кто-то приватизировал, но не смог как следует наладить работу. И тогда город, стоящий на пластах каменного угля, остался замерзать. Электричество давали веерно. Многие спасались печками-буржуйками. Возле них грелись, на них варили еду.
Вы можете подумать, что это эпизод времён Великой Отечественной войны.
Нет, дорогие мои! Всё это было совсем недавно. В лихие 90-е.
Сейчас мне легко это объяснить. А тогда? Тогда дела никому не было до девчонки со светлыми слипшимися от грязи волосами, с которой никто не хотел дружить, потому что её одежда была измазана сажей, а кожа на руках потрескалась от холода.
Она часто оставалась в моём кабинете после уроков и копошилась где-нибудь в уголочке. Что-то перебирала на полках, вытирала пыль, поливала цветочные горшки, в которых от растений остались одни корешки. Но она делала это ежедневно в надежде, что они оклемаются, если их поливать. Я не отговаривала. У меня самой руки сводило от холода, пока я проверяла тетради. И всё внутри тоже вымерзло и отупело от безысходности, неизвестности и вечного холода.
Иногда она выныривала из своего укрытия со стаканом горячего чая в руках. Перед этим вытаскивала из портфеля какие-то пакетики, смешивала что-то в литровой банке, заливала водой и опускала маленький кипятильник. Если было электричество!
«Попейте! Я заварила вам с травами», – говорила она. И мы тихонько пили, отогреваясь. Потом расходились по домам. В разные стороны. Нам было не по пути.
Никто из одноклассников не объявлял Наташу изгоем. Её просто не замечали. Кажется, вот она есть, а вроде и нет. Даже на уроках редко кто из учителей её спрашивал. Тоже не замечали. Просто ставили тройки.
Но она не хотела быть изгоем. Сопротивлялась как могла. И поэтому однажды решила купить дружбу. Такое могла придумать только она. Выкрав у матери небольшие деньги, накупила пирожных-корзиночек и принесла в школу. Угощала от души. Радовалась, когда девчонки и мальчишки разбирали угощение.
Все ели. Слизывали розовый крем, грызли замёрзшую песочную основу.
Довольные мчались домой, снова оставив её одну.
Мать обнаружила пропажу и очень ругала Наташу. А та закрылась в ванной и не выходила. Чего боялась эта девочка на самом деле, от чего пряталась? Что она хотела сделать? Скорее всего что-то планировала, коль мать позвонила мне среди ночи и умоляла поговорить и отговорить. Трубку просунула в дверную щель.
Я отговорила. Так всю ночь и разговаривали. Не помню о чём. Я в холодной квартире на одном конце тёмного города, она – в холодной и тёмной ванной на другом…
Потом пришла весна, за ней лето. Нашу школу закрыли, потому что вся отопительная система перемёрзла и не подлежала восстановлению. Тогда это называлось «оптимизацией».
Всех моих учеников разбросали по разным школам. По месту жительства. И меня тоже.
«Наташи больше нет… попала под машину, – писала мне её мать. – Она ведь много пила… Остался мальчишка. Теперь я его воспитываю. Теперь он мой сын».
Наташа не хотела быть изгоем. Так получилось…
Планета людей
Наша планета во Вселенной, словно круглый воздушный шар.
Кажется, одно неловкое движение, и он лопнет, не долетев до Вечности.
И только наша любовь способна помочь Земле выполнить главную миссию – открыть величайшее предназначение Человека.
«Однажды на пересечении веков в галактике Млечный путь случилось невероятное событие, которое повергло в шок все разумные цивилизации – на единственной населённой живыми существами планете Солнечной системы произошла необъяснимая катастрофа, и все люди разом исчезли. Города остались бездушными, автомобили, как стояли на дорогах, так и продолжали стоять неподвижно, а улицы заполнились тишиной и пустотой. Только домашние животные, оставшиеся без хозяев, пугливо озирались по сторонам и не знали куда податься. Вскоре и они исчезли.
Было непонятно, что же произошло с людьми. Специалисты и учёные всех систем Галактики пытались раскрыть причину этого непонятного исчезновения. Некоторые предполагали, что под воздействием вредоносных космических лучей люди испарились, как медузы на солнце. Другие утверждали, что это результат заранее разработанного эксперимента и массовой эвакуации человечества на другую планету.
Но это были только догадки.
Природа начала захватывать власть над городами – растения проникли в дома, а дикие животные захватили улицы. Заброшенные здания начали постепенно рушиться под воздействием воды и ветра, превращаясь в пыль.
И не было никого, кто мог бы остановить этот процесс.
Микроорганизмы ускорили разрушение и стали размножаться в геометрической прогрессии, питаясь остатками органики. Вскоре они покрыли поверхность планеты толстым серым слоем, похожим на капсулу. Атмосфера исчезла вместе с растениями, и на Земле наступила вечная темнота и устрашающая тишина».
– Дорогие читатели, я назвал свой роман «Планета без людей», – писатель-фантаст Завьялов раздавал автографы и улыбался. Успех был ошеломительный. Все книги распроданы, и издательство заключило с ним договор на 100 000 экземпляров.
– Скажите, а где же всё-таки люди? – девушка с короткими синими волосами и глазами в пол-лица, одетая в блестящий комбинезон с поблёскивающими кристаллами на груди, тронула писателя за руку.
У Завьялова от удивления и неожиданности подпрыгнули вверх брови. Он даже выронил ручку, которой до этого подписывал книги. Рука у девушки была слишком горячей. «Возможно, у неё жар, – подумал он. – Бредит».
– Так ведь это, милая девушка, фантастика. Такой литературный жанр. – Завьялов принялся что-то объяснять, но она его не слушала.
– Какая же это фантастика. Фантастика – это когда неправда. А у вас всё по-настоящему. Вы же не могли это придумать! Значит, всё уже было. Ведь так? – Незнакомка взглянула на него, и ему стало нестерпимо жарко. Он приложил ладонь к голове. Лоб тоже был горячим, как и рука.
– Нет, этого никогда не было. Мы все на месте, как видите. Земля по-прежнему вертится… – он разговаривал с девушкой как с душевнобольной.
– Вертится и будет вертеться, но без вас… Я забираю вас с собой! – сказала незнакомка, удаляясь вглубь прохода между креслами. И чем дальше она отходила от Завьялова, тем становилась выше ростом. Наконец она исчезла, словно прошла сквозь стену.
Завьялов потряс головой и огляделся по сторонам.
– Привидится же такое! Отдыхать надо! – сказал он вслух и сложил в портфель ручку, очки и свой экземпляр «Планеты без людей».
***
Пролетая над Землёй, Завьялов, одетый в блестящий защитный комбинезон с очищающими и фильтрующими кристаллами на груди, рассматривал в иллюминатор серую капсулу, покрывающую поверхность. Мрак и пустота царили здесь уже миллионы лет. Он нажал на кнопку, и перед ним возник огромный экран с незаконченным текстом. Слова появлялись сами собой, стоило писателю поводить рукой из стороны в сторону.
«Люди оставили свою планету. Так велел им Разум. Они бесконечно твердили, что эволюцию нельзя повернуть вспять. Пройдут ещё миллионы лет, и Земля окончательно очистится и возродится. Как хорошо, что время на Земле и Альфа-Центавре неодинаково. Возможно, нам повезёт увидеть нашу планету другой, и тогда люди, покинувшие когда-то родной дом, вернутся обратно и не допустят следующей катастрофы, о которой фантасты будут писать романы».
Завьялов резко махнул рукой и страницы перелистнулись на начало.
На обложке девушка с огромными глазами и синими волосами, в блестящем комбинезоне с кристаллами на груди держала в ладонях маленький земной шар.
Книга называлась «Планета людей»…
Вероника Богданова
Зов матери
– Чудны дела твои, Господи! – в который раз повторил лейтенант Рыжиков, вытирая ладонью липкий пот под форменной фуражкой.
Июль в нынешнем году на морском побережье выдался особенно жарким, и немаленького по габаритам полицейского спасала от теплового удара только тонкая летняя рубашка с короткими рукавами. А вот фуражку снять не разрешали даже в порядке исключения, и кучерявый Миша Рыжиков откровенно страдал, борясь с едким солёным потом. Вот бы сейчас скинуть эту ненавистную фуражку, раздеться – и с разбегу нырнуть в море! Тем более – вот оно, ласковое, почти прозрачное и такое зовущее!
Рыжиков перевёл тоскующий взгляд с вальяжно лежащих у кромки воды отдыхающих на предмет своего интереса и вновь пробормотал про чудные дела. Потому что перед полицейским, грустно потупив затуманенные янтарные глазки, сидел тощий, какой-то обшарпанный, но самый настоящий тигриный котёнок!
В этот момент тигрёнок издал жалобный басовитый мяв и взглянул прямо в глаза Михаилу. Точнее даже, не в глаза, а в душу: уж больно пронзительным был взгляд кошачьего ребёнка. Он словно чувствовал, что его сейчас спасут.
По белёсой шерстистой щёчке тигрёнка сползла одинокая, но вполне настоящая слезинка. Сердце Рыжикова дрогнуло и засбоило. Он внезапно вспомнил события месячной давности…
Стояла прохладная июньская ночь, за плотно зашторенным окном неистовствовал бора – северный ветер с гор, обыденный и еженощный, стихающий к утру, но всякий раз рождающий в сердце неспящего человека непонятное пугающее томление.
Рыжиков ворочался в постели, слушая завывания бора и стараясь не разбудить безмятежно сопящую на соседней половинке кровати жену Соню. Вот кто полностью оправдывал своё имя: она могла спать при любых условиях и в любой обстановке. Бора не тревожил её нисколько, потому что она его просто не слышала.
Миша завистливо вздохнул и, выбравшись из кровати, в одних трусах отправился на балкон, чтобы «закусить» бессонницу сигареткой. Ёжась от тревожных порывов ветра, он медленно вдыхал горьковатый дым и вглядывался в ночной полумрак, освещаемый лишь тусклыми пятнами фонарей, проглядывающих сквозь непроницаемые кроны сосен.
Темно и тихо. Один только ветер воет, вынимая душу…
Вдруг в очередном порыве бора Рыжиков расслышал нотки настоящего человеческого плача. Рыдала женщина, прерывисто повторяя сквозь всхлипывания: «Помогите, помогите мне! У меня украли дочь! Верните мне моего ребёнка!»
Михаил резко потушил сигарету и, прислушиваясь к явственно различимым в стоне ветра причитаниям, начал вглядываться в слабо освещённое пространство двора. Кто мог звать его среди ночи? Где находилась эта безутешная женщина? Если в соседнем доме, то почему так громко звучат её слова, перекрывая ветер?
Так никого и не разглядев, Рыжиков бросился в комнату и схватил телефон, пробуя набрать номер дежурной части. Может, коллеги уже приняли вызов и ищут пропажу безутешной матери?
– Чего тебе не спится, Мишка? У нас всё тихо, никто не звонил и не приходил. Померещилась тебе мамаша твоя. Знаю я, как её зовут: бора, – полусонный шутливый голос дежурного слегка успокоил Рыжикова.
Он уселся на кровать рядом с мирно спящей Соней и почесал в затылке, уставившись на погасший экран смартфона.
Но ведь зов звучал так отчаянно! В нём плескалась такая реальная боль!
Миша заснул на рассвете, а уже к утру ночное происшествие изгладилось из его памяти. И вот слеза малыша-тигрёнка, которого он и его напарник Славка планировали конфисковать у недобросовестного пляжного фотографа (и откуда только он взял этого экзотического звериного детёныша!), напомнил Рыжикову плач несчастной матери.
– Чудны дела твои, Господи! – ещё раз шепнул Миша, отмахиваясь от неожиданного воспоминания, как от случайного наваждения, и взял тигрёнка на руки. Тот мелко дрожал, впуская и выпуская когти из больших кошачьих лап. Прижав малыша к груди, Рыжиков отошёл в сторонку, дав возможность Славке составить протокол об изъятии запрещённого к содержанию животного и стараясь не прислушиваться к нецензурной ругани раздосадованного фотографа.
Тигрёнка отвезли в местный сафари-парк, где с благословения власть имущих почти на воле жило несколько грациозных полосатых хищников. Пока Славка утрясал бумажные дела, Рыжиков стоял возле просторного вольера. Солнечный свет играл на роскошных шкурах огромных диких кошек, и эти переливы выглядели завораживающе. Он замер, встретившись взглядом с одним из тигров. Или тигриц? – кто их разберёт!
Откуда ему был знаком этот пронзительный янтарный взгляд? Странно: в невыносимо жаркий летний день он вдруг ощутил бег ледяных мурашек по вспотевшей спине…
Ночью ему, как и месяц назад, опять не спалось. Он взглянул на сладко нежащуюся в объятиях Морфея Сонечку, взял сигареты и шагнул на балкон, навстречу рвущему душу бора. И вдруг сквозь печальный вой он услышал опалившее его нечаянной радостью, ликующее женское восклицание: «Спасибо тебе! Ты вернул мою дочь!»
Янтарными тигриными глазами смотрели на него с неба большие южные звёзды…
Шекспир в муравейнике
Лёха Шекспир назубок знал Протокол исследователя иных планет.
Ещё бы: каждый, кто удостаивался чести нырнуть в неизведанный мир в челноке-первопроходце, должен был наизусть цитировать этот документ. Причём, слово в слово, с любого места, проснувшись ночью или даже пьяным…
Ну, про алкоголь, конечно, перебор: звёздные скитальцы, населявшие межгалактические корабли, были лишены возможности расслабляться с помощью каких-либо допингов. Спиртного в космосе попросту не водилось.
Потому что однажды после легендарной пьянки на борту космического шаттла пара разудалых астронавтов направила его прямиком в Йеллоустонскую кальдеру, спровоцировав самое мощное за всю историю Земли извержение вулкана.
И планета «вздохнула» во всю силу! Некоторое время люди пытались контролировать это огненное «дыхание», но потом земная кора вдоль североамериканского континента лопнула, словно переспевший арбуз, трещина стремительно поползла вширь и вглубь…
Словом, кто-нибудь помнит теперь, где на звёздных картах располагалась Земля? – Вот и Лёха не помнил.
Он даже не догадывался, что его прозвище «Шекспир» уходило корнями в древнюю литературу землян. Просто парень обладал редким сочетанием отваги, эрудиции и решительности.
Сам момент принятия решения выглядел так. Лёха хмурил брови, замирал на мгновение и театрально провозглашал: «Быть или не быть?»
Откуда этот вопрос взялся, космолётчик не знал. А вот искусственный интеллект, управлявший его челноком, знал. Он-то и одарил Лёху книжным прозвищем.
К моменту последнего «вздоха» Земли, разорвавшего планету на несколько крупных астероидов, с её поверхности уже стартовали межгалактические крепости, унёсшие в неизведанные пространства космоса остатки человечества.
Люди не переставали надеяться на встречу с пригодной для жизни планетой. Все попадающиеся на пути миры исследовались с каким-то ненасытным исступлением.
Одна из планет встретила землян кислотными болотами, в которых посланные на разведку космошлюпки растворились без следа.
На второй челноки угодили прямиком в жидкий азот, что тоже привело к летальному исходу…
На третьей…
