Белоснежка: любовь, похожая на сон

– Ну ты понял, да? – Женя опять вернулся к уже начатой теме, выпуская дым через нос, как дракон. – Меня моделью хотят сделать. Представь, я – модель. В журнале, там, или на показе.

Рома поднял бровь, слегка наклонив голову.

– Моделью? – переспросил он.

– Ну да, – Женя пожал плечами, будто ему было всё равно, но его голос выдавал лёгкую гордость. – Скаут какая-то подошла, сказала, у меня потенциал.

Рома задумчиво посмотрел на друга.

– Лицо у тебя, конечно, норм. Но ты же… ну, ты же парень.

– А чё, по подиуму ходить сложно, что ли? – Женя засмеялся, явно наслаждаясь своим остроумием. – Я могу ходить. Смотри.

Он встал и начал демонстративно шагать по ступеням. Его движения были неуклюжими, а лицо – слишком серьёзным. Рома рассмеялся.

– Да хватит, – сказал рубашечка, пытаясь успокоиться. – Ты выглядишь, как будто у тебя ноги деревянные.

Женя остановился.

– Ладно, – сказал он, затягиваясь. – Может, ты прав. Но ты не понимаешь, Ромыч. Это шанс. Шанс стать богатым и знаменитым. Купить наконец-то нормальные шмотки, а не этот рыночный шлак.

Теперь Рома поднял обе брови:

– Богатым и знаменитым?

Женя не ответил. Через секунду он сменил тему.

– Ну а у самого как дела?

Рома вздохнул.

– Да нормально, правда, Батя опять заставляет физику учить, говорит, не потянешь, будешь работать в монтажке на заводе.

– Ну, завод – не так уж плохо, – сказал Белоснежка. – Мой папа тоже на заводе работал. Пока не уехал на вышки.

– Да, кстати, Коля с твоим батей "оценят"твои амбиции ходить по подиуму.

Друзья переглянулись и грустно улыбнулись друг другу.

– Коля меня бесит, – коротко отрезал Женя. – Всё время умничает, всё время какие-то активности загоняет. Батя его хвалит. А я так: принеси, подай. При этом, я же старше, Ромыч. Наоборот должно быть.

Рома все понимал. У него не было брата. Его «Коля» сидел рядом с ним. Для его мамы Женя был эталон мужественности и решимости. Папа Ромы был очень озабочен идеей разбогатеть легким путем, что роднило его с белокурым соседом. Однако собственного сына он побуждал богатеть через науку.

– А ты завидовал кому-то когда-нибудь? – Рома посмотрел Жене прямо в глаза.

– Да нет, вроде. Мама говорит, что у меня все есть. Я ей верю, – честно ответил сосед.

Рома резко отвернулся.

– Ладно, модель, давай свою сигарету, – сказал он. – Покурим на удачу. Но курить – здоровью вредить.

– Ты кури, а я домой, – ответит Женя, затушив окурок о подошву кроссовка.

Так, в тот вечер на этаже и оставалась возможность раскрыть секрет, который мог бы изменить ход всей этой истории, но Рома был трусом, а Женя никогда слишком сильно не задумывался о том, какими был на самом деле его лучший друг.

Заходя домой Женя вертел визитку, которую нашел в заднем кармане джинсов и думал лишь об одном: где найти деньги, чтобы переехать. В голову ему приходил только один вариант.

***

– Как же меня бесит это нытье: моделью он не хочет быть, нет слов, – бубнил Рома, закрывая входную дверь Не разуваясь, он достал телефон и стоя в походе, накатал в телеге огромное сообщение Лизе. Он боготворил ее примерно с девятого класса. В 15 лет влюбляешься всегда без оглядки, всем сердцем, ожидаешь взгляда, слова, следишь за каждым лайком в соцсетях. Лиза же поддерживала дружбу с Ромой, чтобы хотя бы изредка видеть свой предмет обожания, того, кто снился ей каждую ночь, о ком она молилась, кого закладывала на дни рождения и Новый год, смотря на часы и видя совпадения на циферблате. Лиза считала, что Женя послан ей судьбой. Вот только он даже плохо помнил ее имя. У невзрачной серой мышки (про таких обычно говорят: зато она добрая) не было шансов попасть в поле зрения главного красавца округа.

“Да он просто самодовольное чмо”, – ответила в чате Лиза. Ей нравилось выражать свои чувства в пассивной агрессии. Впрочем, другого способа выразить чувства и не было. Или она не знала.

Лиза росла в семье без отца, а для ее мамы внешность значила всё. Природа не наделила девушку ни выдающимися формами, ни красивыми глазами, ни острым умом. Единственная изюминка Лизы заключалась в её волосах – рыжих. Рома считал ее солнцем, а потому и влюбился: несмотря на то, что они жили на Юге, в доме Ромы солнца явно не хватало.

Вечные тучи на него нагоняла его семья. Рома всегда чувствовал, что его мама и папа, не могли понять его истинные стремления. Мама была строгой и чрезмерно заботливой женщиной, а потому всегда требовала быть лучшим во всём. Его отец был инженером, человеком, который ценил порядок и дисциплину, но при этом инфантильным и нерешительным. Своей задачей семья считала не допустить прорастания этих качестве в сыне. Но как именно решить эту задачу, им не сказал никто. Рома рос в этой атмосфере, стараясь соответствовать ожиданиям, но не умел ни поддерживать образ сильного мужчины, ни блистал оценками в школе, так что все, что он слышал от родителей, – это сравнения с другими детьми.

“ А где он бабки возьмет?” – телефон вернул Рому из размышлений в разговор.

“Наверное, полезет в тайник отца. Он мне говорил, что нашел заначку. Примерял его рабочую куртку и нашел в подкладке сверток с золотишком.”

“А папа его не убьет?”

“Да этому на все пофиг.”

Рома даже завидовал, что Женя из тех кому пофиг. В его сознании это представлялось силой. “Ради мечты он может пойти на что угодно”, – так он объяснял себе потенциальный поступок друга. У Ромы же не было мечты. Разве что Лиза… Но для этого надо было признаться ей в чувствах, а на это тоже нужно было решиться. Решится Рома ни на что не мог. Во всяком случае тогда.

Глава 4

– Итак, что же мне надо знать еще перед тем, как мы начнем поиски вашего сына?

Вадим Щеглов сидел за деревянным столом, который был настолько простым и старым, что казалось, будто он мог рассказать больше историй, чем сама потерпевшая. Изо всех сил он пытался сосредоточиться на её словах, но взгляд постоянно возвращался к её лицу. Оно было ухоженным, загорелым, но словно окаменелым – следы уколов молодости делали его неподвижным, а губы, накрашенные с хирургической точностью, двигались так, будто принадлежали отдельному существу. «Рот как воздушный шар, который фокусник пытается скрутить в собачку», – мелькнула мысль у следователя, и он тут же отогнал её, чтобы не потерять нить разговора.

– Вы же осознаёте, что он всегда был другим, – говорила женщина, её губы выделялись на неподвижном лице, словно красные флажки на сером фоне. – Женя не родной сын моего мужа. Его настоящий отец – Славик – бросил нас, когда Женя был ещё младенцем. Я была в него сильно влюблена, но Славик ничего не умел. Пришлось уйти.

Вадим поднял взгляд от блокнота.

– Вы только что сказали, что Славик вас бросил. Так бросил или вы сами ушли? – уточнил он, стараясь звучать профессионально, но с лёгким оттенком любопытства.

Мама Жени строго посмотрела на него.

– Я ушла сама, но оставаться было невозможно, – ответила она, её голос оледенел и зазвенел. – Славик не хотел работать. И ради нас меняться не хотел. Что мне надо было его содержать?

– Это ваше дело. Я уточнил, – спокойно сказал Вадим.

Женщина вздохнула, её губы снова начали двигаться, как будто пытались догнать всё, что она не успела сказать раньше.

– Так вот, – продолжила она, – Федя принял нас. Вернее, меня, а его со мной. Это Федя так всегда говорил. Женя всегда мечтал о большем. Он хотел лучше одеваться, лучше питаться, больше путешествовать, но Федя считал, что это не мужское занятие. Он говорил, что мужчина должен зарабатывать деньги, а не крутить жопой. Это тоже Федя так всегда говорил. Получается, чтобы исполнить мечту, Женя украл деньги у Феди. Вернее, одолжил. Ему пришлось. Понимаете? Он нашёл заначку в его рабочей куртке. Просто хотел примерить, наверное, и нашёл. Ну и исчез. А когда через пару дней вышел на связь, сказал, что уже в Тоскве.

– Но ведь он вернулся? – уточнил следователь, делая пометку в блокноте.

Мама Жени вздохнула, её взгляд стал ещё более тяжёлым.

– Да, он вернулся. Но не один. Притащил эту вот, модель. Еву. Да ещё и беременную. Звонил отцу за помощью. А кому ещё? Конечно, каялся. Отец ему и сказал: бросай свои шуры-муры, возвращайтесь, езжай на заработки и живите как люди. Женя её не любил.

– А давно это с вами произошло? – спросил Вадим, пытаясь уточнить детали.

Женщина опешила, её губы замерли на мгновение.

– Вы меня вообще слушаете? – спросила она с лёгким раздражением.

– Давно вы сделали это с собой? – неожиданно спросил Вадим Евгеньевич, не выдержав. – Понимаете, у меня тоже дочь. И жена. Так не хочется, чтобы с ними тоже это случилось.

– Я не поняла: вы что, мне хамите? – её голос стал резким, а глаза ещё более холодными.

– Конечно, нет. Но много вопросов. Почему на одежду сыну не нашлось, а на ботокс – нашлось. Но вы продолжайте, пожалуйста, – ответил он, стараясь сгладить ситуацию.

Губы снова задвигались. Еще быстрее. Слова словно пули вылетали из намазанного красной помадой рта.

– Короче говоря, когда Федя отправил его на вахту, Женя уже сильно пил.

– Пил? – удивился Вадим.

– Да, пил, – спокойно ответила она.

– Так с этого и надо было начинать, – сказал он, сделав ещё одну пометку.

Мама Жени замолчала, её неподвижное лицо стало ещё более каменным, а глаза – ещё более пустыми.

– Мне кажется, – начала она, запнувшись. По её неподвижному лицу потекла слеза, но ни один мускул не дрогнул. – Мне кажется, его уже нет в живых.

Вадим посмотрел на неё, его взгляд стал серьёзным.

– Почему вы так думаете? – спросил он, стараясь звучать спокойно.

Женщина направила свои зрачки прямо на него. Теперь её голос стал словно шепотом листвы по весне.

–Вадим Евгеньевич, начинать надо было с того, что он уехал туда окончательно погибать.

Глава 5

Всё завертелось, как в вихре бури: виз