Ключи от воздуха

«Ключи от воздуха»

«Ключи от воздуха»

«Посвящается моему дорогому и горячо любимому дедушке, Ивану Петровичу Ч.

Ты был прав, я пишу! Спасибо!»

«Конец уже содержится в начале»

Джордж Оруэлл, «1984»

Предисловие

Абсурд бумажек. Вы замечали, что в нашем мире все ориентировано на совершенно нелепый и странный обмен тонкими полосками древесины и кусочками металла? Они окружают повсюду. Везде каждый только и стремится их получить. Ради них люди преодолевают себя, достигают высот, а кто-то, напротив, губит свою жизнь, свое здоровье, свою семью и собственное счастье. И все это ради прямоугольного листочка с изображением памятника, города или портрета. Или же ради подобных картинок на круглом кусочке металла.

Разве это не выглядит смешно? Посудите сами: выйдя из высшего учебного заведения, молодой специалист, только что получивший бумажку об окончании, приносит ее на первое место работы, где со временем начинает получать листочки с картинками. Он спокойно живет один, но в определенный момент решает начать семейную жизнь с возлюбленной. Требуется новая квартира. Посмотрев цены, молодой человек понимает, что бумажек с изображениями не хватает. Тогда он забирает с первого места работы свои листочки и отдает их в иную организацию или другому работодателю, где подписывает новые бумажки. Спустя время он получает больше листочков с картинками, и семья живет благополучно. Но так происходит ровно до того момента, когда его профессия перестает быть востребованной. Чтобы поддерживать уровень жизни жены и детей, мужчине приходится переквалифицироваться. Он забирает свои первые бумажки из университета, несет их в учебное заведение и платит за обучение заработанными ранее цветными листочками. И все это, чтобы через несколько лет снова получить бумажки, дающие ему возможность зарабатывать все те же листочки с изображениями, которыми он платил. И однажды мужчина выйдет на пенсию и получит об этом бумажку, по которой государство будет отдавать за ранее заработанные им листочки с картинками такие же полосочки с изображениями. Звучит абсурдно, если разобрать все ровно так, как оно есть, или, если попытаться объяснить это человеку, никогда не жившему в нашем социуме, не так ли?

Теперь задумайтесь, что раньше чаще всего в обиходе были кусочки металла или листочки с картинками. А сейчас вообще циферки! Набор общепринятых значков на экране телефона, компьютера или ноутбука, реже – на бумажке. От изменения циферок на мониторе или дисплее переворачивается жизнь. Кто угодно может пойти в магазин и, вычтя часть знаков на виртуальной карточке, получить совершенно материальный продукт, вроде хлеба или газеты. Какого уровня договоренности и компромисса достигло человечество, чтобы спокойно обменивать несуществующие понятия на совершенно реальные вещи!

Конечно, всем понятно, что деньги – общепринятое средство обмена. Вполне очевидно, что каждый стремится ими обладать. Это неизбежно и просто необходимо для жизни в современном мире. Но с точки зрения обычного человека, не экономиста, не юриста, не социолога, не политолога, не философа, ни кого бы то ни было еще, такой обмен выглядит совершенно нелепо, если задуматься над его фактической сутью. Все общество так к нему привыкло, что не замечает его несуразности. И это абсолютно нормально. Человеку в принципе несвойственно поступать рационально.

Вроде как общего согласия на глобальном уровне достигли даже в таком сложном и многоступенчатом процессе, как обмен. Но при этом не удается прийти к компромиссу в других вещах. Почему-то до сих пор случаются войны и стороны не могут договориться о мирных условиях, хотя с циферками на экране по всем континентам определились. Почему-то происходят революции и применяется насилие. Почему-то на бытовом уровне не могут решиться простейшие вопросы, возникает множество ссор и скандалов, вплоть до преступлений. И все это при такой, казалось бы, высокой коммуникативности современного человека и его способности определять общий знаменатель. Может, человеку просто свойственно везде находить конфликт? Может, он не умеет существовать в спокойствии или хотя бы стремиться к его сохранению? Может, это естественно?..

Часть 1

Глава 1

Погода сегодня слякотная.

Катя поежилась, стоя у окна и допивая остатки еще недавно горячего кофе.

Евгений не ответил. Тогда она перевела глаза с мужа, сидевшего рядом за столом и доедавшего завтрак, приготовленный ею на скорую руку, на вид за стеклом.

Осень клонилась к закату. Промозглые дожди и сильные, пронизывающие насквозь ветра стали не редкостью. Иногда выходило солнце, да и то ненадолго. Видимо, чтобы посмеяться над прохожими, которые как раз в этот момент держали путь с работы на перерыв или домой. Чтобы подразнить их, а потом скрыться в снеговых тучах до самой середины весны.

Катя невидящим взглядом глубоких карих глаз окинула знакомый до боли пейзаж. Серые, изредка бежевые здания, пару деревьев во дворе и вдоль улицы, сейчас состоявших из одних только кривых веточек. И бесконечное количество дорожного полотна, которое извивалось повсюду, куда ни взглянешь, заполняло собою все свободное от жилплощади и кусочков природы пространство, уходя далеко за горизонт. С 25 этажа было видно многое. Невероятное количество машин, которые откуда-то брались каждый день в еще большем числе, неслось куда-то с утра до вечера, и гул за окном в центре столицы не прекращался. И толпы пешеходов, вечно опаздывавших на свой поезд по маршруту воплощения всех планов и также вечно забывающих купить на него счастливый билет. Возможно, это вылетало у них из головы по причине отсутствия кассы, продающей подобные билеты, даже в таком инновационном и прогрессивном городе, как Москва. Но эта мысль в голову им очевидным образом не прилетала.

Также и Кате в эту минуту, вернее, в несколько секунд, пока она смотрела за оконную раму, не пришли на ум все эти мысли. Привычная, обыденная картинка не могла рано утром привлечь внимание человека, которому через считанные минуты пора было отправляться на работу, чтобы не слишком сильно задержаться в пробке и окончательно не затеряться в бесконечном лабиринте дорожного полотна. Каждая минута утром, как час.

Но ее мимолетный взгляд привлекло другое. На дне любимой красной кружки причудливо изгибались и изворачивались следы кофейной гущи. Девушка медленно наклоняла предмет в руках то в одну, то в другую сторону и наблюдала, как меняется изображение. В какой-то момент Кате показалось, что из темной массы нарисовалась бабочка. Странно было видеть существо, ассоциирующееся с летом и солнечными днями, в столь пасмурную, совершенно не легкую и не летящую погоду, если не считать мгновенно налетавшего холодного ветра. Катя наклонилась поближе, чтобы лучше разглядеть. Ее руки замерли, наклонив чашку «от себя».

– Пора идти.

Евгений, нарушив тишину утра, с шумом отодвинул стул и встал.

Катя мгновенно забыла про кофейную гущу и начала убирать со стола.

Муж надел пальто и подошел поцеловать супругу.

– До вечера.

– До вечера, дорогой.

Он всегда уходил чуть раньше жены. Ехать было дольше.

Хлопнула входная дверь. Катя смыла остатки завтрака и кофе с посуды, по привычке посмотрелась в зеркало в прихожей, оценив свой вид, как весьма подобающий для утра среды, и вышла из квартиры.

Она направилась к своей машине. Еще одно транспортное средство на просторах городских дорог появилось год назад, когда муж сделал подарок на третью годовщину свадьбы. Катя работала скорее для личного самоудовлетворения, семью почти полностью обеспечивал Евгений. Девушка была дизайнером интерьера в небольшой фирме. Имея возможность рисовать эскизы дистанционно, из дома, она предпочла каждый рабочий день находиться в офисе. Это создавало для нее определенную атмосферу, ради которой Катя и трудилась. Коллектив был небольшой и в целом довольно приятный, отчего любимое дело становилось еще более важной частью ее жизни. Муж был только рад ее самореализации, поэтому пара быстро отыскала баланс между работой и семьей. По крайней мере до появления детей, которых Евгений и Катя пока не планировали.

Дорога занимала у Кати несколько минут, так что она быстро оказалась в уютной комнате на третьем этаже. Помещение было маленькое, но тут вполне умещались четыре рабочих стола для всех дизайнеров в штате. За счет больших окон в комнате всегда было светло. Возможно, именно изменения погоды при таких рабочих условиях влияли на эскизы всех, кто здесь трудился. Иначе невозможно объяснить закономерность, при которой летом в рисунках преобладали оттенки желтого, оранжевого, бежевого, зеленого и голубого цветов. Зимой же палитра в основном состояла ахроматических тонов, синего, фиолетового, изумрудного и бордового. Если такая связь и правда существовала, то сейчас, поздней осенью, квартира в элитном комплексе на юго-западе столицы должна была в скором времени стать окрашенной в серый и темно-синий в сочетании с бежевым. Как, однако, сильно человек подвержен влиянию матушки-природы, как бы он ни старался от нее отречься!

Катя прошла к своему столу, по пути в очередной раз взглянув на мотивационную надпись на стене: «if you can dream it, you can do it» [1]. Девушка неосознанно читала этот призыв всегда, заходя в офис, но сегодня она почему-то обратила на него внимание. В какой-то момент стало модно писать подобные слова на стенах или вешать готовые изделия с ними. Еще и на английском. Кате всегда казалось это довольно странной идеей, но спорить из-за надписи с коллегами было бессмысленно.

«Может, она и правда работает, если я все равно читаю ее ежедневно?» – подумала девушка. Но долго останавливаться на размышлениях о значимости влиянии клишированных фраз на успешность и личную мотивацию не стала и принялась вносить правки в финальный эскиз квартиры элитного комплекса.

*

Евгений в принципе был не разговорчив по утрам, особенно когда мысли в его голове были в совершенно ином месте. Катя к этому привыкла, не задавала лишних вопросов и не обижалась отсутствию ответов на свои фразы. Сейчас у Евгения хватало забот. На кону стоял новый проект. Он часто в нерабочее время отвечал на звонки от команды и коллег, подолгу разъяснял задачи и заново присылал файлы, которые удивительным образом снова терялись в информационном потоке у всех, кроме него. Жене Евгений никогда не рассказывал о деталях работы, с его коллегами она тоже не общалась, но где-то на уровне женской интуиции догадывалась, в чем причина внутренней озабоченности при внешнем спокойствии. И не интересовалась больше, чем этого хотел муж.

Сидя за рулем, Евгений не переставал прокручивать в голове сценарии развития событий. Он обладал профессиональным чутьем и не раз предвидел множество ситуаций, шедших не по плану. Но для этого требовалось немало умственных усилий, а больше всего – личного времени, которого оставалось не так много. Находясь в раздумьях, он не заметил, как проехал нужный поворот. Евгений выругался и направил машину в другом направлении. Так и опоздать было недолго. Но в этот день своевольное божество дорожного транспорта благоволило ему, и молодому человеку удалось добраться до офиса вовремя.

Поднявшись в свой кабинет, проектный менеджер на ходу отдал указания помощнику и принялся изучать отчеты о последних выполненных работах. Как у человека прагматичного и практичного, у него не было времени задумываться о виде из окна, о любви к своему делу или о модных мотивационных надписях. Удивительно все-таки, как мечтательный и творческий человек даже в обыденности находит время полюбоваться прекрасным, погрезить о великом, задуматься о смыслах и эмоциях. Но, вероятно, такая способность или скорее потребность присуща далеко не всем.

Евгений долгое время работал в крупной компании, настолько монополистической на рынке, что у нее было множество филиалов, отвечавших за разные функции и почти никогда не пересекавшихся друг с другом. Он никогда особо не любил свою работу, но она приносила стабильный доход и была достаточно сносной, чтобы идти на нее каждое утро. Евгений начал работу в компании помощником менеджера и за несколько лет смог занять одну из руководящих должностей в филиале. Его задача состояла в курировании и ведении всех крупнейших начинаний фирмы, поэтому на плечах Евгения лежала большая ответственность. Каждый день требовалось просматривать множество отчетов о выполненных задах на пути большого общего дела и распределять оставшиеся поручения между участниками команды, разъясняя, что конкретно требуется и каков должен быть результат. Сегодняшнее утро не стало исключением.

Пока Евгений работал, по старой привычке никогда не смотрел на часы. О встречах и даже о перерыве ему сообщал помощник. Евгений считал, что постоянная слежка за временем мешает продуктивной работе и сбивает, наводя иные более приятные или наоборот гораздо менее приятные мысли.

Так было и сегодня. Евгений с головой погрузился в работу, когда за дверью послышался шум. Его кабинет находился в отдалении от других, поэтому, когда кто-то подходил, в особенности в туфлях на каблуках, как сейчас, это было очень хорошо слышно. Шаги остановились где-то в районе рабочего пространства помощника.

– Надеждина ко мне! – слова прозвучали очень выразительно, – Через 15 минут.

Глава 2

В этот момент жизнь начиналась, конечно же, не только в квартире на 25 этаже новостройки. Тихое утро одного из дней поздней осени застало меня не в самом лучшем состоянии. Голова начала болеть ровно со звуком будильника и не проходила, пока не подействовало лекарство. Такое бывало у меня нечасто, но сейчас, после недели больничного, было вполне объяснимо.

Никогда не понимала, как Пушкин любил осень, когда в этот период вокруг были одни сплошные звуки кашля или насморка, а погода не располагала ни к одной капельке хорошего настроения. И, как бы не хотелось спорить с великим классиком, подобие улыбки пришлось надеть на себя в качестве аксессуара к офисной одежде. Слишком уж много угрюмых, как тучи, и серьезных людей по утрам в метро. Хоть кому-то нужно дарить прохожим и окружающим улыбку. И эту роль ежедневно брала на себя я.

Если бы мне позволили однажды поучаствовать в процессе законотворчества или хотя бы издать рекомендации Минздрава для всех граждан столицы в осенний период повышения заболеваемости, я бы письменно зафиксировала необходимость улыбаться по утрам. Только представьте, сколько бы проблем это решило! Тысячи, а, может, миллионы людей не совершат в этот день чего-то плохого кому-нибудь на зло или же будут работать, совершая меньше ошибок и с гораздо большим желанием, просто увидев в начале буднего дня у кого-то из прохожих улыбку на лице. Ведь у многих, к большому сожалению, нет возможности посмотреть на сияющее лицо близкого человека, но даже незнакомец может обрадовать каждого хорошим настроением. Счастье гораздо более заразительно, чем печаль, которую обычно делить никто не хочет, но также, увы, гораздо более быстротечно.

Выходила из метро по этой причине, как обычно, с чувством выполненного долга. Мне всегда казалось, что улыбкой или хотя бы не самым хмурым выражением лица я делала старушку, студента или работника офиса немного счастливее. Может, мне только казалось, и все же было приятно тешить себя этой мыслью.

Мне некого было радовать дома. Я была одной из тех, кого обычно называют одинокими, хотя сама никогда этого особо не ощущала. Возможно, просто привыкла находиться одна. Если кратко описывать мою скромную биографию, то я росла в одном из столичных детдомов. О моих родителях ничего не было известно. В далекий период неопределенности и некого смятения незадолго до слома прежнего режима и становления новой страны они (или же только моя мама) оставили меня двухнедельную на улице столицы. Безусловно, мне повезло родиться и остаться в Москве. Этим вряд ли можно хоть как-то оправдать поступок моих родителей, но, по правде говоря, я их никогда и не винила. Не потому, что пыталась мысленно найти оправдание, скорее просто не знала их.

Период детства помню смутно. Вроде было пару подружек, но их в дошкольном и школьном возрасте удочерили. Помню только, как они радовались появлению семьи и как я должна была радоваться за них, но ощущала только чувства пустоты, грусти и злости. Такая детская зависть, сравнимая с тем, как кому-то купили в магазине новую игрушку, а тебе – нет. После этого мы постепенно переставали общаться, а с годами совсем теряли контакты.

Возможно, появляется вопрос, почему в семью не забрали меня. Я не раз думала об этом не только в детстве и юности, но уже и в осознанном возрасте, пытаясь представить, как бы могла сложиться моя судьба иначе, если бы это случилось. Каждый раз в воображении возникали счастливые картинки и долгие, подробные сценарии вроде тех, что обычно представляешь перед сном, и такие же несбыточные. Однако, конкретную причину такой несправедливости судьбы я выделить не смогла. Несколько раз со мной приходили общаться бездетные пары. Один раз были муж с женой, которые уже имели детей, у меня могли появиться братик с сестричкой. Но все эти люди никогда не задерживались надолго. Как бы ужасно ни было сводить все к внешности, но, думаю, это тоже сказалось по-своему. Я всегда была гадким утенком. Расцветать, и то немного, начала уже ближе к окончанию интерната, но таких взрослых детей редко забирали в семью. И я не стала исключением. Возможно, здесь уже повлияли моя застенчивость, неразговорчивость, даже скорее некоторая дикость. Сложно это представить сейчас, когда спустя годы, я подробно пишу воспоминания о прошедших годах и собственные мысли. Но на тот момент общение давалось мне крайне сложно. Со мной просто не находили контакт те, кто нуждался в ребенке.

Единственным человеком, который всегда мог получить от меня искреннее общение, была одна из воспитательниц в нашем детском доме – Нина Васильевна. Она много времени проводила со мной с самого раннего детства, но не настолько много, чтобы я начала воспринимать ее в качестве матери. Женщина скорее была для меня единственным и настоящим другом. Когда я начала учебу в интернате, то редко видела ее, но всегда приходила с проблемами за советом или помощью, или просто за разговором. Хотя назвать этот вид коммуникации диалогом в привычном смысле слова сложно. Даже Нине Васильевне я не открывалась до конца. Заходила, кратко отвечала на вопрос о моих делах и на последующие уточняющие вопросы, а дальше слушала наставления воспитательницы или истории из ее жизни. Удивительно, что, не зная, что у меня произошло, эта женщина с идеальной точностью определяла, что не так, и подбирала историю или совет, подходящие под конкретную ситуацию. «Разговоры» были недолгими, но мне хватало пищи для размышлений до следующего раза.

Вероятно, Нина Васильевна так точно находила слова потому, что сама была одинокой. Об этом я узнала уже много лет спустя. Просто в один момент, мне тогда было шестнадцать, это женщина-волшебница пропала. Через несколько дней мне сообщили, что врачи не смогли спасти ее после инсульта. Это, наверное, был самый большой удар в моей жизни, ведь больше терять было некого. Но даже на похороны я не попала из-за необходимости вернуться в интернат. Скорее всего это было скромное отпевание, ведь, как сказала через пару лет одна ее знакомая, случайно встретившаяся мне в магазине, Нине Васильевне никто тогда, во время приступа не мог помочь. Она жила одна, а единственная дочь давно уехала с мужем заграницу и вернулась лишь попрощаться с матерью. Я не знаю судьбы этой удивительной женщины, но могу представить, что ей многое пришлось пройти, чтобы так научиться чувствовать окружающих и помогать им. Настоящее доброе сердце. До сих пор постоянно вспоминанию многие слова моего первого друга.

Отучилась я вполне сносно. С совершеннолетием получила какое-никакое жилье – однушку, надо сказать, в весьма приличном районе и в не самом убитом доме. В университет я не поступила. Думаю, что тогда голову занимала первая и, как водится, несчастная влюбленность. Договор найма жилого помещения был рассчитан всего на несколько лет, а социальных выплат едва ли хватило бы, чтобы сводить концы с концами. Так жизнь заставила меня отвлечься от романтических чувств и искать любую возможную работу. Этот момент, как мне кажется, стал переломным в моей личной жизни. С тех пор я всего пару раз была на свиданиях, да и то очень давно. Но этого мне хватило, чтобы осознать, что из этой затеи ничего не выйдет. Я тогда решила пустить все на самотек. Нет, я не надеялась на прекрасного принца, который увезет меня на жаркие острова от всех жизненных невзгод, с кем я буду бесконечно счастлива и с кем мы умрем в один день в окружении детей и внуков. Нет. Я просто с чего-то решила, что отношения не для меня. Мне кажется, именно в тот момент обрекла себя на одиночество. Но мне было комфортно. Я, конечно, не сторонник гедонизма или просто жизни ради себя любимой, но сложилось так, что в одиночестве и осталась. А после тридцати пяти, как известно, даже в нашей современной реальности внешнего «счастья без ограничений» крайне сложно построить личную жизнь. Так я и осталась без заветной для многих второй половинки. Я не спорю, что она необходима в жизни. Очень необходима. Бывают минуты, когда мне горько от того, что я не являюсь одной из счастливых жен и мам. Но вскоре я осознаю, что больно мне от того, что не имеется красивой картинки из социальных сетей, а не от реального отсутствия чувств. Их попросту у меня никогда и не было.

Преодолев маршрут от метро до стеклянных автоматических дверей современного небоскреба, я приложила пропуск к турникету и направилась к рабочему кабинету на втором этаже.

Глава 3

Стук каблуков начал отдаляться от кабинета помощника. И другие более мягкие и редкие шаги стали приближаться к двери Евгения.

Инесса Владимировна, начальница Евгения, была женщиной безусловно очень активной и компетентной. Она четко формулировала задачи, и ничего в отделе не проходило мимо ее взора. Но иногда энергичность была чрезмерна. Инесса Владимировна всегда могла позвонить Евгению или его помощнику, могла воспользоваться должностными обязанностями своей секретарши, могла в целом многое делать в стенах своего просторного кабинета этажом выше рабочего места проектного менеджера. Но женщина предпочитала во всем участвовать лично, приходить ко всем самостоятельно и следить за выполнением поставленных задач своими глазами. Видимо, только так ее гиперответственная натура получала спокойствие. Евгений каждый раз, как в первый, удивлялся привычкам и методам работы своей начальницы, но не мог не признать, что они способствовали эффективной деятельности всего коллектива.

По ощущениям, до обеденного перерыва было еще достаточно много времени. И правда. Против своей привычки посмотрев на часы, он увидел, что прошло всего чуть больше часа. Цифры показывали 10:12. «Выглядит, как дата годовщины нашей свадьбы. Уже совсем скоро», – пронеслась мысль в его голове, – «надо не забыть подумать о подарке Кате».

Раздался стук в дверь.

– Войдите, – отозвался Евгений.

На пороге показался его помощник.

– Евгений Андреевич, вас вызывает к себе Инесса Владимировна. Через 15 минут, – оттарабанил он.

– Спасибо, Герман.

Ровно в назначенное время Евгений стоял перед дверями кабинета с золотой надписью «Директор проектного отдела. Соколова Инесса Владимировна». Темно-коричневый оттенок двери прекрасно сочетался с цветом букв. «Катя бы оценила», – подумал Евгений. Он постучался и, не дожидаясь отдельного разрешения, вошел в комнату.

– Добрый день, Инесса Владимировна!

Женщина что-то искала в документах и отвечала на звонок: «Да, да… Конечно! Ближе к концу недели… Что вы! Успеем!». На секунду она повернулась к Евгению с легким удивлением в глазах, затем, вероятно, вспомнила, зачем он ей был нужен, кивнула и указала на кресло.

«Будьте уверены… Наберу Вам, как только будет выполнена основная часть работ… И Вам! Всего доброго!». Инесса Владимировна отложила телефон. Пару секунд она концентрировалась на следующей стоящей перед ней задачей, а потом обратилась к Евгению:

– Здравствуйте, Евгений Андреевич! Подождите здесь еще несколько минут. С Вами хочет встретиться помощник руководителя нашей компании. Он будет с минуты на минуту.

Повисла небольшая пауза. Евгений смутился.

– Хорошо, я понял, Инесса Владимировна, – ответил он.

В этот момент ей снова позвонили. «Да, слушаю… Сейчас проверю…». Женщина встала и вышла из кабинета, по пути кивнув Евгению.

Иной раз он бы снова удивился поведению и методам работы своей руководительницы, но сейчас его мысли занимало другое. Евгений раньше никогда не общался с руководством компании, работая в отдельном филиале. Пересекался с этими людьми только в виде их имен и подписей на документах об утверждении той или иной программы проекта. Казалось, что они так и существовали в чьей-то руке, которая выводила буквы и закорючки на бумаге. И Евгений все никак не мог представить их в виде отдельных личностей.