скачать книгу бесплатно
– Значит, ты та самая носительница врожденного дикого симбионта? – спросила незнакомка и получила положительный кивок в ответ. – Мое имя Вера Лагривинт. Я дочь основателя Сторонних Наблюдателей, Грегора Лагривинта.
Рамирия не смогла сдержать улыбку. Женщина, глядя на юную собеседницу, поинтересовалась причиной такого настроения.
– Меня не перестают удивлять имена северян. Нолгера тоже является частью Камнетужи, но ее жители многим отличаются от нас. Я поняла это, слушая рассказы нашего командира.
Серая кошка запрыгнула на диван и легла на колени девушки, отвечая звучным мурлыканьем на последующую ласку. В избу вошла Ладомила с большим ведром в руках.
– Моя мама уроженка Нолгеры, а отец родом из Велентука. В мирные времена он торговал косметикой у подножия Снегового перевала.
– Косметикой? – Ладомила забыла об остывшей воде и, поставив ведро на пол, порхнула к женщине. – В столице все дамы, наверное, выглядят так же спело, как ты.
– Спело? – Вера смутилась. – В городах косметика доступна всем, кроме бедняков, живущих на грани голода. Все основные ингредиенты очень просты, и их легко найти на любой кухне: сало, вино, отруби, яйца, оливковое масло, молоко, травы. Зажиточные горожане могут позволить себе дорогие заморские специи, ароматические смолы и масла. В высшем обществе косметикой пользуются не только женщины, но и мужчины, стремящиеся избавиться от облысения или трещин на коже. Некоторые люди не гнушаются менять цвет волос. Отец рассказывал, что раньше, чтобы закрасить седину золотистым цветом, волосы покрывали мазью, изготовленной из шафрана и чистотела. С недавнего времени Ксенон пользуется иным способом окрашивания. В результате, при добавлении синей пыли и некоторых трав, получаются стойкие алые и синие тона.
– А я давно мечтаю о белых волосах, как у альбиносов Тальтажа, – трогая свою косу, с сожалением промяукала Ладомила.
Вера и Рамирия переглянулись. Наивная простота их собеседницы вызывала умиление. С улицы послышался какой-то шум и множественные голоса. Вера поднялась и посмотрела в окно, увидела архонтов и шахтеров, приближающихся к гостевому дому. Серая кошка спрыгнула с колен девушки на деревянные половицы.
На пороге появился Терон. Юноша встретился взглядом с Рамирией и нежно ей улыбнулся. Следом за Тероном в избу вошли Димитрий и Натаниэль. У них были серьезные лица. Воины напряжены и чем-то взволнованы. Командир Инея вышел в середину комнаты и кашлянул в кулак. После человек изложил план действий.
* * *
Последний месяц лета всегда радовал Ринехольское королевство теплом и ясной солнечной погодой. Заметно густела небесная синева. Проходя небольшие леса, путники обратили внимание на кроны жухлой листвы. Птиц становилось все меньше, они уже не радовали своим пением, как весной. Оказавшись на опушке на берегу Каштановой реки, отряд Беркут устроил привал рядом с двумя ивами, склонившими к воде тонкие длинные ветви. Каштановая река получила свое название благодаря деревьям с развесистой кроной и крупными листьями, густо расположенными меж собой и напоминающими пятипалую ладонь. Каштан часто встречается вдоль русла упомянутой реки. Его плоды в Ринехоле и Смогхолде считаются пищей бедняков, а также используются в изготовлении каштановой муки.
Смеркалось. Мужчины занялись обустройством места ночлега, а Дева, заметив во влажной низине ветвистый кустарник черной смородины, сорвала десяток зеленовато-желтых листьев для лекарских целей.
За то время, пока Верлиан пребывал в отряде, он успел познакомиться с людьми, окружающими его, и больше о них узнать. Огненосца звали Лориан Шиоз и, несмотря на звучное и красивое имя, его фамилия прилипла к нему словно кличка. Шиозом его называли не только архонты, но и иные знакомые люди. Этот человек любил кулачные бои. В бывалые дни он частенько бился за деньги в тайных заведениях Нижнего города в столице. Из разговоров архонтов Верлиан услышал слабый намек на то, что Лориан, поступив в казарму и став Огненосцем, не оставил свои увлечения, запрещенные для носителей симбионта. Шиоз не присоединялся к общей трапезе и ел пищу исключительно из своих припасов. В его рационе питания были, в основном, орехи, фасоль, яйца и много мяса.
Херлиф оказался тем еще любителем собак. До Графа у него было не менее шести псов сторожевых, либо охотничьих пород. Командир Брюн дослуживал последнее полугодие, о чем постоянно твердил членам отряда. Предчувствие Верлиана не подвело: этот человек был, скорее, торговцем, нежели воином. Он являлся уроженцем Давены, небольшой деревушки, расположенной между двумя реками на юге области Смогхолда. Там мужчина владел собственной лавкой и промышлял продажей рыбы. Затраты Херлифа не окупались, и постепенно мужчина ввязался в долги. Став архонтом, он избавился от долговой кабалы и даже обзавелся сбережениями, которые отложил на строительство охотничьего домика и инвентаря. Поскольку Херлиф был родом из Давены, он мог прийти в казармы архонтов Смогхолда для обучения. Однако, человек, во всем боготворивший столицу Ринехольского королевства, решил на время службы обосноваться в Ринехоле, а заодно изучить тонкости насыщенной столичной торговли. Физически Херлиф был слабее и рыхлее любого Стража. В казарме архонтов он с трудом преодолел все возложенные на него телесные испытания, а после выпуска вновь растерял форму. С другой стороны, его предприимчивый склад ума позволял распознать потенциальные возможности не только на рынке, но и на поле боя.
Дева отряда носила красивое и диковинное имя, типичное для народов песчаного Тальтажа, однако сама являлась уроженкой Ринехола. Санабиль Амари была белокурой и плотной женщиной, хозяйственной и чистоплотной. В общении с архонтами она находила мало общих тем, но если речь заходила о шорных изделиях, женщина переставала дышать, воодушевленно рассказывая об этом ремесле. До обучения в казарме архонтов Санабиль работала в шторне, расположенной в квартале Мастеровых, и изготавливала упряжь, сумки, ремни и седла, используя кожу, тесьму, канаты, войлок, металлические детали и материалы из дерева, а также сыромять. Из рассказов Санабиль Верлиан понял, что ее семья на протяжении нескольких поколений занимается выделкой шкур крупного рогатого скота и свиней, обрабатывая подготовленное голье с помощью дубителей или смесей различных жиров. На путь архонта женщину подтолкнула неутомимая тяга к путешествиям. Походные условия не портили настроение Санабиль. Именно на заданиях она испытывала невероятную свободу, а в Ринехоле ощущала себя птицей в клетке.
Гевин, один из Стражей отряда Беркут, создал впечатление болтливого весельчака. Верлиан видел в нем человека одной шутки, юмор которого ограничивался интимными женскими прелестями. Гевин охотно шутил и сам же смеялся, не задумываясь о том, насколько неловко чувствует себя рядом с ним Санабиль. Его истории далеко не всегда носили невинный характер, хотя имели четко различимую грань между выдумкой и явью. В любом случае, молодой и энергичный мужчина не давал архонтам заскучать.
Стражи быстро наломали веток и разожгли костер, наполнили до краев котелок и стали ждать, когда закипит вода. Женщина подошла к командиру отряда и попросила разрешения искупаться в Каштановой реке.
– Все слышали Санабиль? – Херлиф обратил на себя внимание архонтов. – Если я замечу, что кто-то подглядывает, косит взглядом или поворачивается в сторону реки, я восприму это, как нарушение внутренней дисциплины отряда, и непременно доложу об этом командору Вольфу. Гевин, это тебя касается. Остальные, слава Келю, знают, как себя вести.
– Командир Брюн, вы снова припоминаете мне тот случай? Я вовсе ни за кем не подсматривал, – оправдывался Страж.
– А как же спущенные штаны? – мягкость и хитрая нотка в интонации Херлифа отчетливо показали, что он не верит ни единому слову.
– Я справлял малую нужду! – не сдавался Гевин.
– Ну-ну, рассказывай мне тут, – Херлиф усмехнулся и неторопливо устроился у костра, а его пес покорно лег неподалеку. – Верлиан, ступай к реке и постой на страже Санабиль, не сиди без дела.
Светловолосый юноша удивился приказу командира, и последовал за Девой. Оказавшись в двух метрах от воды, Верлиан отвернулся от Каштановой реки и скрестил руки на груди, наблюдая за играющим пламенем костра, яркой искрой в наступающей темноте. Юноша слышал шуршание одежды. Затем раздался всплеск воды. Верлиан ощутил, как на обнаженную шею упали брызги. Санабиль умела плавать. Окунувшись пару раз с головой, она вышла на мелководье и принялась вымывать из светлых волос песок и прочий сор. Архонты сели спиной к реке, загородив костер. Тогда юноша поднял взгляд, созерцая ясные очи Келя, усыпавшие темное покрывало небосвода.
– О ком ты думаешь, глядя на звезды? – тихо спросила Санабиль.
– О девушке, которая мне дорога и находится так далеко, что я едва ее ощущаю.
– Все мы по кому-то скучаем…
Санабиль отвлекли громкие возгласы мужчин. Гевин достал из кармана горсть блестящих, синевато-черных ягод и предложил их собратьям, называя угощение кладезем витаминов. Херлиф схватил человека за запястье и стряхнул ягоды на землю.
– Они ядовитые! – возмутился командир, и его пес громко залаял. – Пф! Столичный обалдуй! Никогда в лес за дарами природы не хаживал, да?
– Да, обычно хожу по домам разврата и удовольствия.
Херлиф отвесил удар черпаком по макушке Гевина. Санабиль улыбнулась, затем окунула голову в воду. Верлиан перекинул вес тела с одной ноги на другую, вглядываясь в волнистую линию горизонта. Летний вечер был спокойным и не предвещал беды. Не смолкал стрекот кузнечиков. Постепенно аромат наваристого бульона коснулся обоняния юноши. Командир Брюн был изобретателен в приготовлении пищи. Накрошив на дно котелка мясо и различные овощи, он насыпал поверх перловую крупу и налил воды, добавив две щепотки черного молотого перца. Суп получился густым и кашеобразным, таким, какой обычно называют обедом из одного блюда, заменяющим первое и второе. Гевин достал бутыль вина и разлил его по легким деревянным чашам. Посуды не хватало. Один Страж наполнил вином округлую полую буханку черствеющего хлеба. Медленно впитывая темный напиток, она придавала вину необычный оттенок вкуса.
Санабиль вышла на берег, и речная вода заиграла в такт ее шагу. Подняв с земли утиральник, женщина неторопливо прижимала его к различным участкам тела, чтобы ткань лучше впитала влагу. Архонты, сидя у костра, беседовали и смеялись во весь голос.
– Все изменилось с того момента, когда в отряд Беркут вступил Лориан Шиоз. Как новобранцу, тебе следует знать наши тактические особенности, – тихо молвила Санабиль, и светловолосый юноша едва заметно повел ушами, прислушиваясь к Деве. – Несмотря на то, что Шиоз Огненосец, он выступает в роли воина, а не моего защитника. Когда враг подходит вплотную, а плазменное оружие теряет действенность, он переходит в авангард, вооружаясь кастетами-ножами. Командир Брюн, наоборот, испытывает брезгливость к ближнему бою и часто держится между мной и Лорианом, прикрывая тылы. Если враг немногочислен, мы рассредоточены на поле боя. Если демоны окружают, мы применяем треугольное построение. Таким образом, мы не только противопоставляем врагу три боеспособные фаланги, но также избегаем слепых зон, присматривая друг за другом.
– Вы понимаете, что нарушаете пятое настояние Кодекса архонтов? Лориан обязан защищать тебя и применять пламямёт для сжигания демонов.
– Кодекс написали люди, приросшие ягодицами к мягким креслам Коллегии Молвинтайна. Они никогда не носили в себе симбионт и не воевали с демонами. Бой с этими тварями – явление ситуативное. Представь, что ты в шаге от смерти. Что ты будешь делать? Вспоминать писания или сражаться за жизнь?
– А как же исцеление? – не выдержал Верлиан, повернувшись к женщине.
Санабиль застегивала на спине замаранное синее платье.
– Если каждый член отряда действует грамотно, исцеление не требуется. После боя остаются лишь царапины и ушибы, заживление которых не поглощает больших сил. А некоторые люди типа Шиоза гордятся своими шрамами и не разрешают задействовать регенерационный механизм, – молвила Дева, закрепляя на талии пояс с плазмакольтами.
Вернувшись к костру, юноша присоединился к трапезе и жадно пригубил наваристого супа, ошпарив язык. Гевин отужинал раньше всех, завалился на землю, закинув руки за голову, и начал рассказывать очередную историю о посещении дома удовольствий, расположенного в Нижнем городе столицы.
– Как же я скучаю по Красимире. Баба с такой грудью, как два твоих котелка, командир, – сладостно потянулся мужчина. – А как она обращается со своим язычком! Если бы каждый Страж так орудовал полуторным мечом как Красимира язычком, мы бы давно очистили Молвинтайн от демонов.
Гевин повернулся набок, наблюдая за архонтами. Верлиан выглядел мрачным и напряженным, и мужчина поинтересовался его состоянием, вопросительно подняв бровь.
– Я заметил, что Беркут закрывает глаза на Кодекс, – ответил юноша и поймал на себе опасливый взгляд Санабиль. – Четвертое настояние гласит, что архонтам запрещено заводить детей.
– А я не собираюсь становиться отцом! – Гевин удивился словам Верлиана. – Есть множество способов получить удовольствие от женщин. Кто я, чтобы отказываться от подобного блаженства? Блудницы берут с архонтов двойную плату, потому что покупают на эти монеты разные травы, месят отвары и травят организм, избавляясь от материнства. Они боятся плода от архонтов так же, как и королевской кары. Отправляясь на задание, я каждый раз рискую жизнью не для того, чтобы по возвращению в Ринехол забиться в угол однокомнатного дома в Грибах. У самого-то хоть раз было с женщиной?
– Я не буду обсуждать это с тобой, – нахохлился Верлиан.
– Тогда не осуждай меня, – Гевин был примечательно рад тому, что нашел себе не просто слушателя, а собеседника. – Понятно. Ты влюблен в кого-то и не позволяешь соблазну побороть себя. Ну и кто она, твоя избранная? Стало быть, не из простого люда, раз до сих пор не обласкала своего Стража.
– Довольно, Гевин, не цепляйся к юноше, – мягко произнес Херлиф, осушив деревянную чашу. – Лучше заступи в караул, коль маешься от избытка сил. И перестань посещать эти дома разврата в Нижнем городе. Мой знакомый подцепил там какую-то заразу. Не помог ни лекарь, ни Всеобъемлющий Кель.
– Я всего-то пытаюсь узнать ближе нашего новобранца, – сказал Гевин с ухмылкой на лице. – Командир, а вы ведь тоже отмалчиваетесь, когда я повествую о столичных прелестницах. Какие женщины вам нравятся?
Херлиф Брюн потянулся и подвинул ближе сухие еловые ветви, необходимые для поддержания ночного костра, и задумчиво почесал щетинистый подбородок.
– Для меня важно, чтобы женщина была в ладах с хозяйством и в то же время не лезла в мои дела. В Давене меня жена с детьми дожидаются, – мужчина ласково хлопнул своего пса по крупу, затем заметно поник головой. – Совсем не это тяготит мои мысли. Время, проведенное в Ринехоле, подарило мне близкое знакомство с законами сего города. Не так давно там получило признание ремесло скупщика краденого. Я был уверен, что подобная лояльность короля породит воровское дело, но я ошибся. Когда закон вступил в силу, мелкие торговцы, плохо чувствующие состояние рынка, стали заниматься скупкой краденого, расширяя свой товар. Так им стало проще угодить покупателю. Воры получили своеобразное обещание, что их «труд» будет оплачен. Зажиточные господа были вынуждены нанимать дружинников для охраны своих владений. Таким образом, три слоя общества оказались задействованы в столичном механизме. Что же получилось?
Командир Брюн сделал выжидающую паузу, дав возможность архонтам высказать свои мысли.
– Ныне, прежде чем залезть в чужое окно, воры дважды думают головой. Скупщики краденого зовутся собирателями. Они приобретают всевозможные вещицы и дожидаются ярмарки, чтобы продать добро. Такие торговцы избирательны, они не заключают сделок с ворами, обчищающими дома бедняков или замеченными в краже. Дружинники, не обученные воевать с демонами, в мирное время оказываются не у дел. Здоровые и крепкие, они всегда находят работу в хлебопашестве, у зодчих и в мастерских. Но этот труд не находит применения их военным качествам. Потому охранное и иное схожее ремесло дружинникам ближе по духу. Так и вышло, что одно «поганое» решение короля обернулось в лучшую сторону.
– Что же вас настораживает, командир? – поинтересовался Верлиан.
– Я часто размышляю о том, что было бы с нами, архонтами, если бы угроза нападения демонов исчезла. Все носители слепого симбионта прошли бы Очищение и постепенно заняли свою нишу в обществе, осваивая соседние земли. Молвинтайн бы расцвел, – Херлиф закрыл глаза, представив описанную картину. – Но я не в том возрасте, чтобы верить в сказки. На протяжении двадцати двух лет мы истребляем демонов, защищая родину, рискуя своей жизнью и погибая. Каждый год Ринехольское королевство убеждает молодежь вступать в ряды архонтов, и те охотно идут, ведомые нелепыми мечтами о силе и славе, а численность врага по-прежнему высока! Возможно, кто-то тайно разводит демонов. Очередное «поганое» решение?
– Мужику в августе три заботы: косить, пахать и сеять. Нам, архонтам, – охотиться, защищать и жертвовать, – молвила Санабиль тихим голосом, – на протяжении всего года.
– Враг стоит на нашей земле. Он зажат между Лазурным Побережьем и Нолгерой. Рано или поздно мы истребим всех демонов, – послышалось от Лориана, – этих грязных порождений носителей дикого симбионта.
Верлиан дрогнул, услышав Огненосца, затем поймал на себе взгляд командира.
– Ты не мудрец, но глаголешь истину, – согласился Херлиф. – Близится ночь. Не стоит забивать голову тугими раздумьями. Я первым посторожу вас.
Опустилась темень. Не было видно ни холмов, ни долины. Ветер еле перебирал листьями ивы, а в реке отражалась неполная луна. Тревога закралась в душу Верлиана. Он думал о своей крови, способной превращать его в чудище. Малейший звук настораживал юношу. Неподалеку сидел командир, подбрасывал еловые ветви в костер и поглаживал своего пса. Граф издавал необычные звуки, похожие на сопение и сдавленное урчание, когда хозяин проявлял к нему ласку. Мужчина запел очень тихо:
Между Каменной Гривой
И Лаурельским заливом
Разделяет простор
Мой родной Ринехол.
Все бегут поезда,
Словно в реках поток.
Смотрит Кель свысока
На двух крыльев исток.
Небо чисто, как снег,
И любимо, как мать.
Будут дома вовек
Струны сердца звучать.
Между Каменной Гривой
И Лаурельским заливом
Край цветет мой родной:
Светлый град Ринехол.
Слова песни избавили Верлиана от чувства тревоги. Юноша провалился в пучину и спал до тех пор, пока не настал его черед заступать в дозор.
* * *
Смеркалось. У подножия шахты в лучах уходящего солнца собралось семь отрядов архонтов и пятеро мужчин, изъявивших желание сопроводить некоторых из них. В охоте на демона образовались три ударные группы во главе с Натаниэлем Галь-Зю, Димитрием Лозой и Верой Лагривинт. Их задачей стала разведка самых широких и опасных рукавов шахты, где ранее были обнаружены следы крови. Остальным достались менее длинные и более освещенные тоннели. Подходя к лифту шахты, архонты оставляли у входа плазмакольты, пламямёты и боеприпасы к ним и пулеметам. Многие люди были взволнованы и боялись заходить в притемненную кабину.
Рамирия оказалась в одном отряде с Тероном и двумя незнакомыми Стражами. Среди них был ее ровесник по имени Малкольм и мужчина лет тридцати с надорванным ухом, Гаро.
– Отряд Иней, не разбрасывайтесь своими умениями и будьте начеку, – сказал напоследок командир Лоза и, перекинувшись твердым взглядом с Тероном, последовал за Сторонним Наблюдателем.
Механизм лифта приводился в действие вручную архонтом, оставшимся у входа. Недюжинная сила носителя симбионта позволила своему владельцу поднимать и опускать тяжелую кабину в одиночку. В трудовые будни служащие в Магуре Стражи помогали шахтерам, вытягивая на поверхность тяжелые мешки с минералами. В кабине лифта тоже находился колесообразный механизм, с которым могли взаимодействовать находящиеся внутри кабины люди.
Терон ступил на деревянно-решетчатый стальной пол. За юношей последовали остальные архонты временного отряда. Лифт пришел в движение. Рамирия поежилась и зажмурила глаза, затем ощутила, как ее рука легла в чью-то теплую ладонь. Терон ласково улыбался, поддерживая спутницу, а его глаза сияли.
Лифт остановился и явил находящимся внутри кабины людям слабо освещенный проход. Раздвинув двери, отряд ступил на пыльную тропу. Стражи обнажили полуторные мечи и видоизменили пулеметы в щиты. Терон негласно взял на себя лидерство и приказал построиться клином для нанесения таранного удара в случае обнаружения демона, а также для защиты Девы. Отряд находился на верхнем этаже шахты и направлялся во второй рукав, простирающийся в противоположном от первого тоннеля направлении. Второй рукав имел перешеек меж собой и четвертым, широким и опасным рукавом, куда сознательно отправился Димитрий Лоза, чтобы в определенное время встретить сына.
– В жизни бы не подумал, что когда-нибудь придется охотиться на демона в мрачных тоннелях шахты, – тихо молвил один из Стражей, ровесник юной носительницы дикого симбионта. – Я долго собирался с мыслями, чтобы поступить в казарму архонтов. Не хотел возиться с землей, как родители. А теперь готов заплатить тому, кто вернет мне небо над головой.
– Карманы отяжелели? Я с удовольствием избавлю тебя от этой ноши, – буркнул воин тридцати лет.
– У тебя все мысли о наживе, – молвил Малкольм с укоризной. – Гаро, не стоит бросаться подобными словами. У нашего старосты доброе сердце. Я бы на его месте не простил тебе ту кражу. Тебе самое место в казематах Смогхолда.
– Решил вершить справедливость, малыш? Сопляк. Вечно отсиживаешься в деревне во время нападения демонов, избегаешь ночных патрулирований, а на совете Натаниэля забиваешься в дальний угол, словно пыль.
Отношения между двумя архонтами, служащими в Магуре, оказалось, давно питали обоюдную неприязнь. То, что Гаро и Малкольм вошли в состав временного отряда и отправились на совместное задание, в действительности оказалось иронией судьбы.
Отряд шел по тоннелю вдоль рельс, по которым шахтеры обычно перемещают нагруженные минералом платформы к кабине лифта. Освещение в шахте было скудное, но естественное: на горных породах росли люминесцирующие грибы, похожие на бледные поганки. Воздух был тяжелым, с примесями синей пыли. Шахта не может дышать, словно живой организм, однако воздушные потоки свободно движутся по ее телу благодаря естественной тяге. Рамирии казалось, будто на нее давят стены и потолок. Девушка старалась не отставать от выносливых спутников. Мысленно она сравнивала шахтеров с архонтами: все они обладают крепким здоровьем, огромной силой воли и выдержкой, а их жизнь сопряжена с риском.
Носители симбионта заметили на стене наскальную живопись. Картина явно была написана до начала исчисления эпох. Удивительно, что она, находясь глубоко под землей, была обнаружена шахтерами и частично сохранила свой первоначальный вид. На ней были изображены люди, стоящие на коленях и тянущие вперед руки. Вторая половина картины была стерта. Кому молился этот народ – загадка. Картину обрамляли простые монохромные завитушки, похожие на плетеную веревку.
Отряд остановился, ожидая своего негласного командира. Терон не сходил с места, долго разглядывая находку. Рамирия подошла к юноше и положила руку ниже плеча, закрытого наплечником с острыми шипами.
– Мне часто снились подобные мотивы до встречи с тобой, – задумчиво произнес юноша, затем возобновил движение, видя, как остальным Стражам не терпится дойти до конца тоннеля, а затем вернуться на поверхность.
Дорога второго рукава, расположенного на верхнем этаже шахты, оказалась извилистой и иногда сужалась, как кишка. На полпути к перешейку Терон заметил мелькнувшую тень и воскликнул: «Держать строй!» Отряд медленно пошел вперед. Характер передвижения Стражей отрывистый и четкий: они совершали нерасточительные шаги со слегка согнутыми коленями, сохраняя универсальную боевую стойку. Терон не ошибся: впереди показался человеческий силуэт с волкоподобным лицом. Послышалось рычание. Демон сделал рывок и набросился на ближайшего врага, не дав времени на подготовку. Терон инстинктивно подставил плечо. Демон напоролся на острые шипы и получил колющий удар мечом в область живота, отскочил назад и истошно зашипел. Рамирия поежилась от страха.
– Иди сюда! – грозно выкрикнул Терон, выманивая раненую тварь на тусклый свет, излучаемый растущими на выступе горной породы люминесцирующими грибами.
Гаро достал два маленьких уголька синей пыли и потер их друг о друга с такой силой, что мелькнула искра. Необычный минерал покрылся свечением. Мужчина кинул оба камня в темноту. Рамирия ахнула: синяя пыль упала рядом с ногой демона и обличила его приспешника, выжидающего наилучшего момента для нападения.
– Двое! – сосчитал Малкольм и сделал шаг назад. – Нам же сказали, что в шахте засело только одно чудище!
– Поджилки затряслись, сопляк? – с придиркой спросил Гаро у молодого воина.
Носители дикого симбионта были людьми до случившегося в 1310 году странного явления, которое накрыло небо пурпурной волной, а затем почти все из них потеряли человеческое восприятие и разумение. Их повадки стали схожи с поведением хищников.
Томимые голодом, опасные твари рассредоточились, разделяя внимание архонтов. Демоны не действовали сообща, но напали одновременно, бросившись на крепкие металлические щиты. Рамирия скользнула руками по жестким кожаным чехлам на поясе, но плазмакольтов в них не оказалось. Дева вспомнила, что оставила плазменное оружие вместе с боеприпасами на поверхности.
Головной мозг демонов развит слабо. Они не могут принимать хотя и малых, но осмысленных решений. Но они обладают особым нюхом, позволяющим выявить слабые стороны противника. Уязвимым местом оказался нерешительный ровесник Рамирии, отступивший к Деве. Он получил несколько легких ран, исцелением которых занималась девушка. Гаро обменялся с противником ударами и отсек демону руку, но взамен получил глубокое рассечение на лбу. Шлем слетел с воина, когда тот опрокинул голову от удара. Рана начала кровоточить и расходиться.
– Дева! – сдавленно позвал архонт, чувствуя, что временно выбывает из строя.
Рамирия не успевала следить за состоянием здоровья своих собратьев. Услышав голос Гаро, она моментально перевела на него свое внимание и взялась за лечение раны. Видя положение дел, Терон загородил людей, оттеснив демонов к стене. Эхо тоннеля приумножало свирепый рык и неразборчивый шепот. Демоны тянули к юноше длинные конечности, обрамленные заостренными когтями, и продолжали обходить отряд со стороны. Один удар прошел по касательной, скользнув по стальной кирасе Терона. Тварь, осмелившаяся на этот рывок, моментально лишилась своих пальцев и нырнула во мрак, раздавив один из угольков синей пыли.
Раздался вопль, Малкольм отдернул руку. Рамирия повернулась и увидела, что часть плоти была вырвана с локтевой кости вместе с клочком одежды. Гаро вступил в бой с демоном, не имеющим одной руки. Едва девушка вернула архонта в строй, залечив рассечение на лбу, как сосредоточилась на ранении Малкольма. От ладоней веяло теплом, воздух колыхался, энергия била ключом: кровотечение останавливалось, срасталась кожа.
Терон покрылся крупной испариной пота, слыша надрывной стон юноши, но не мог помочь: демон с отсеченными пальцами только и ждал, чтобы напасть из темноты, когда его противник отвлечется. Старший Страж сделал мощный выпад. Демон не смог увернуться, и лезвие полуторного меча вонзилось между его шеей и плечом. Гаро на этом не остановился и провел оружием до середины грудной клетки, отбивая щитом длинные когтистые пальцы твари, пытающейся дотянуться уцелевшей рукой до незащищенной головы архонта, затем расчленил демона.
Рамирия ощутила в своем теле дрожь: резкая потеря сил при исцелении ослабила девушку. На месте раны на локте Малкольма остался жуткий шрам. После перенесенного ужаса Страж казался истощенным и потерянным. Он оглядел лежащую на земле тушу. Кожа Малкольма побледнела, дыхание стало частым. Малкольм покачал головой, затем побежал в сторону лифта.
– Вот зараза, – сквозь зубы процедил Терон. – Гаро, мне нужно знать, какую кражу ты совершил? О чем упоминал Малкольм?
– Нашел времечко, – вглядываясь в темноту, собирался с силами архонт. – Я работал на одного негоцианта из Тальтажа и на протяжении двух месяцев продавал ему синюю пыль Магура, предназначенную народу Ринехольского королевства. Потом был пойман с поличным старостой деревни. Это имеет отношение к сложившейся ситуации? Я не собираюсь бросать отряд, как этот трус!
