«В»

Когда хотят, чтобы вы подчинились –

Что бы вы сами просили их –

Что бы вас исцеляли,

Что бы вас спасали

От вашего собственного, святого – человеческого…

Чтобы истошно, в слезах умоляли

О своей растянутой в длинную муку гибели…

Что бы жизнь свою не представляли

Без пытки, вам придуманной, ими же…

Что бы вы не заметили, сами простили

За малое количество

Навязанных, как нужных Вам услуг и благ -

Разрушенность и недочёты окружившего вас мира,

В который мир Прекрасный Богом данный нам, ведь сами, в большей части, превратили же -

Который не становится под их надсмотром

Лучше ни на звук, ни на нотку -

Всё только хуже – в беспеременно жестоких и жадных руках…

Нет, все же они боятся знанья! И тех, кто знает не только то, что сказано знать…

Безгранично и неоспоримо доверие

К насаждённой внушаемой точке зрения,

Пока есть она всего одна…

Ищите знания ПРАВДЫ и ведения

– ваши уста, глаза и уши

С Божьей Мудростью в постоянных СОВЕТНИКАХ -

Пусть главной станут вам защитою, оружием.

Они вам даны, и дар этот велик

Даны вам они, чтоб ценить его и использовать…

Не будь их вовсе у нас – как бы сильно мы мечтали о них!..

А теперь как о неважном забудем порой на дни и месяцы долгие…

Ищите мудрость, как в зной жаждущий напиться –

И знанья правды, как дышите воздухом

То знанье верного, ПРАВДЫ – что душе в минуты сомненья так поможет скрепиться

И стоять на пути Божием.

…Узнать этот мир – увидеть со стороны и другой -

Не только с той, что Вы видели – беззаботной и радужной…

Как и в отношеньях с людьми – не так много значит вам -

Когда знают в Вас радость… Как то, что кто-то смог понять горе…

У каждой беды – докопать до дна вам -

И будет ядром её лишь одна причина :

Непонимание или невидение правды

Или принятие лжи под правды личиной.

И всё ими придуманное нам использовать нужно -

В хороших целях, наоборот -

Как значенье иное приобретёт

Солдатом выхваченное вражеское оружие.

Всем, чем хотят повернуть влево – разверните вправо…

И каждое достиженье – науки и техники сдвиг –

Используйте мудро – даже не против них,

А за себя, Бога, Веру и Высшую Правду.

Знайте, владейте уменьем – используя

Для нужных целей всё самое передовое –

Не для того, что бы стать рабом устройства нам,

А, что б оно нам служило, помогая – как быть и должно было…

Опять скрывать, чем мы дышим,

«Защищая» его от того, чем дышат другие -

В страхе что могут тебя не услышать…

А те, кто мог бы даже, заочно уже -

На ту сторону отделён, где для нас все чужие.

Ваши чистые, сильные слёзы

Что столько раз внутри сердце хранило -

Достойней трусливой, безжалостной силы…

И я поняла… и надеюсь не поздно:

Раз бьющие, а не битые, будут Правдою Высшей судимы -

Разве стоит не видеть жизни, что бы скрыться от розги?..

Для чего мы от этого мира -

Всё то, что жить в красоте должно и дышать

Так долго в кладовых скирдами хранили…

Заперев внутри, лишь потому, что кому-то не мило.

Не выпуская на волю, лишь потому, что в неволе могут его не принять…

дьявол нам из речей и взглядов выкинул,

Вымел, вероломно выставил,

Всё лучшее, о чём говорили бы мы -

За ограду «неприкосновенного» «стыдно»»…

И всё, теперь, что не видим мы -

И всё то лучшее – то же, что можно было бы видеть -

Теперь, от определения кем-то данного,

За этим определением-стеной: «стыдно» -

Скрыто… Забито… Убито…

Задавленно…

И уже от того, что так же и у других – стало

Не только «стыдно», но и «страшно»…

Как в жизни предметов закрыть нас стремится

В нас самих от всех других…

И закрыть от всего мира наши лица,

И самих запереть… И рты закрыть.

Раньше столько прекрасных и разных лиц

Загляденье одно – по эскалатору мимо меня проезжали…

А теперь: вместо ртов и носов – из-под лепестков-ресниц,

Вымощенные, из ярких переделанные, единиц -

Нули…Нули изначальные.

Все как простой чистый лист:

На одну марлю…

Пустые лица – стёртые.

Как бланки-листы – рисуй что хочешь…

Смывшие с себя, внушённою покорностью

Все краски свои – до последней, опорной, кому-то: другим – не себе, полу-точки…

Нося на себе закреплённую и добровольно надетую пощёчину…

Каким бы не было – даже неважно,

Вам навязанное чужое лицо:

Даже если и тоже хорошим, и самым прекрасным -

Но не примеряйте его – только лишь потому, что не Ваше -

Не то что Создано из ничего… и подарено Вам ТВОРЦОМ…

И хуже начнут Вас переделывать вскоре

И больше им покорность время даст если будем давать им его.

…Легко навязать лицо чужое,

Когда уже заставил забыть своё…

Приходит пышущим, ярким ответом,

На весь наш вопрос, о нас, огромный…

И тихо спрашивая ответа на свой самый Важный вопрос -

Светящее жизнью, бушующее лето.

И тонкостью, нежностью трав и цветов скромное…

Бурное, радостью солнца – свежеее разрядами гроз…

Входит – Пылкое, красками лето -

С бушующим, полным, в руках,

Наших чувств пышным букетом -

Где и Любовь, и пустоты… и Храбрость, и страх…

Где вчера была земля мертвенно голой,

И уже казалась навеки бесплодной -

Там сегодня колосьями зрелое, полное поле,

Там место солнца игры в забвенной радости -

О том, что есть проблемы и горе…

Где вчера в небе дымчато-сером, стояли стволы смолью чёрной…

Вдумчиво словно выжженные,

Там торжествует, и восхваляет Бога сегодня

Лета ПРАЗДНИК и НОВОЙ, Свежей, Радостной ЖИЗНИ!!!

И пред этим чудом стоя,

Стоишь – не веришь, как во сне…

Смотря в обильное, пылкое поле,

Жизни полное, в густоте и глубине!..

На ветру по колосьям волны ходят шёлком!..

Где по промёрзлой, и следа не оставив на ней, земле,

Так недавно, не вмяв и кусочка её, шёл ты,

Тяжёлый видом и мыслью в твоей голове…

…И в этой, пустою сделанной песочнице -

В страхе смертельном – всю потерять на то, что станет как прежде,

Глядя в эти закрытые окна, надежду -

Ростки пробились – юные, сочные, свежие…

И здесь, во дворе на узенькой, тонкой дорожке,

Где ни один человек почти не пройдёт –

Заселились – взлетают-садятся, срываются с места, резвятся мошки -

Едва завидят меня, и ну сразу!.. на взлёт!..

Опустошённое кем-то – Богом быстро стало наполнено…

И любовью в избытке полно то, что бросили все, не любя -

И убитое горем – Богом скоро успокоено…

Но им всё ещё больно – за вас – не за себя.

И эти, без прежней жизни оставленные

Доски, медь и гаревое покрытие -

Площадкой новою, плодородною стали

Для новой, свежей, ликующей жизни.

Им жаль, топтавшие их эти ноги

Им жаль – ведь Вам так же, теперь не хорошо…

Как нашедший успокоение в Боге

Неспокоен за тех, кто ещё не нашёл…

Как, всё же, прекрасна природа Тобою нам данная!..

С какой радостью на меня с деревьев

Под небом синим, ясным -

Слетают, несутся листья!..

Какое же, видится, вдруг необычное – всё нам обыденное -

Какое, в необычности странное -

В том, что видим всегда и не видим мы

Дороги, улицы, все – Богом данным чувством –

Как будто-бы предупреждали,

Что с ними скоро совсем, разлучусь я,

И запомнить себя прося – прожить жизнь им дать дважды,

Звали на помощь, переулком каждым,

Каждым окном и зданием…

И подъезды все тихим жёлтым…

И кусты освящённые светом люстровым…

Словно бы говорили – что скоро…

Без указания времени, места…

Просто тем – нескончаемым, в груди колотящимся чувством.

И любовь, которой влюблялась я,

В дорогу каждую, дерево… в каждое здание :

Сильнее ещё становилась, сросшись с болью прощания –

Всегда почти, пережитого, вместе с радостью настоящей, заранее…

Как к человеку, чувство, при смерти,

Или даже уже и после…

Когда так чувствуешь, осознаёшь – то, как вы вместе.

И так явно – как будет – когда не будете больше…

И темнотою вечерней, говорили дворы…

Что счастье с ними, своим мирным, тихим движеньем,

Здесь со мною, но лишь, лишь пока, до поры,

Что уже в этом всём, висит отраженьем…

И хотя бывала пора хмурая, когда носится,

Мечется преддождевым всё смятением.

И в то суровое время для весны или осени

Мне с нею быть казалось таким ценным временем!..

И я в этом Мире шагала, умела, ходила…

И ветром подёрнутое предгрозовое волнение -

Не подвластная человеку… но тем безопаснее что не в руках человечьих – стихия,

Бескрайняя, но не безумная в жестокости сила,

Не страхом казалась, а утешением…

…Ветер среди шпилей гулял

И песок под ногами шептал и ползал…

А всё-же стучала, ходила по улицам тем -

На мне лишь понятной кроссовковой «морзэ» -

Что на словах не звучит… только чувствуется.

И живу не забывая

Как дождь истошно не пускал,

Стучась ко мне в стекло трамвая…

И шпили звал на помощь… Звал…

Всю Землю, с её городами и селами -

Сделать выжженной, бездушною пустыней…

Безжалостным, мертвенным, режимным концлагерем.

И нас убивать тем, что так любили мы …

И ВСЁ, в ничто обратить, на глазах наших, что нам было дорого…

Хотят те, кому тоже Земля наша дана -

Кто мог любить, и радостью, так же, жить на ней мог,

Кто решил, что получать можно только отняв…

Не видя что дающим, без меры даёт счастье Бог…

И на сто восемьдесят, свернувши, градусов, с пути -

Весь мир, не найдя в нём Счастья – не хотев поискать его у себя в душе,

Разрушить решили, надеясь в разрушении

Для себя целое, хоть что-то найти…

И даже если суждено стать ему -

Полигоном для взрыва всё уничтожающей смерти,

Оно всё-равно живо в Вашей останется памяти.

И в самом лучшем, прекрасном и любящем свете…

Каким все минуты оставили след в памяти Вашей…

Каждое окно, каждое дерево.

Горка… Детские качели

На которых когда-то катались…

Та же дорожка – (от ходьбы настоль разная) –

То «от подъезда», то «к дому»…

Всё – тем же чувством, которым оно было вам знакомо.

И именно тем, которым Вы знали.

Каким Вы… просили, и что будет верили.

Здесь больно так, и когда вольны сохранить мы в душе,

На время, если достойны будем Божьей Любви, то и вечное…

А что же, когда будет уже -

Нельзя потому что и негде… не то что – нечего?..

Для Бога нет сложности, всё возродить –

Вплоть до мельчайшей частички материи…пылинки:

Точно так же, или же в миллиарды раз лучше.

Да, невероятно преступно,

Беспримерно горько, если тленное наше убьют – то, что было…

Но страшней – если смогут убить то, что одну лишь имеет, Вечную нескончаемую нить –

Их, и ими смущенных, души…

Не то, к чему: – через что нам даны все эти любимые нами минут счастливых чувства…

И не то, что любили, а как могли бы любить…

Я любила тебя каждый день – там… Давно.

Я любила тебя… всю мою – до ниточки…

Жизнью было моей, то и дело, в окно

За тобой подсмотреть, сквозь москитное ситечко…

Я перестала любить. Отложив на потом…

Нет времени. Ты поймёшь. И ещё успею ведь.

И неловко теперь стоя перед тем же окном

То, что раньше сказать… Сама в это верила ли?..

Я люблю и вижу в тебе себя.

А в себе – души-свет-твоих-окон…

И каждый третий радостный снег декабря,

Маршрутов автобусных нити-волокна…

И твоих суматошных ларьков

Просмолённые светом журналы…

И на рынке трезубец рядов,

Где от швабр…через творог… а дальше сало.

Я люблю твои двери метро,

полыхающие как простыни…

То изнутри дышашие жарко-тепло…

То холодным железом в кости мне…

Все твои фонари на асфальт;

Магазина, машин переклич с светофорами…

Ветер сепией сделавший площадку, дома.

Дипломат от дождя – уже скоро-скорого…

Я люблю как бежали домой

Под дождя тонко-струйками топкими…

И как пряталась я от него с головой

В молоке с кукурузными хлопьями…

Я люблю, не могу не любить!..

Эти тубы улиц заснежено-тёмные.

Я сама, заставляя себя не любить,

Не узнавала, потом, себя от того что не помнила…

Я перестала…Спеша, отложив на потом…

Ты не винишь…знаю…знаю, я…Плачу?.. Нет…

Ты всё понимаешь, хорошая, ждёшь, а я… н-нет, не о том…

Я у себя – не тебя… забирала, спеша своё самое главное…

Я люблю, но теперь не как то,

Что всё лучшее мне в моей жизни дарило -

А как то, что с ним вместе мне даром дано

Божьей Любви Великою Силой…

Ради того уже стоило мне это так полюбить –

До потери всего, что было мне ценное,

Что бы после уже суметь оценить -

Что и всё это отдать легко готова за Вечное Счастье нетленное…

Ходить бы вечно могла

Среди этих головок кустовых

Качающихся от ветра тепло уютно.

Вплывая в каждую минуту – подобно светлому сну…

Всегда брать могу -

А когда нужно от меня?..

Когда должно для помощи мне сделать хоть что-то -

Не могу, не хочу…

Не готова,

Будто?..

Я люблю этот город – пропитан то ярким, слепящим солнцем,

То фонарей смолью, то ватою-снегом…

И пусть бы даже и эта любовь мне от него не вернётся -

Я ещё и в долгу – за всё то, что мне, с ним в связи, чувством Счастья Богом даётся.

Я люблю, но разве лишь для себя?..

Если жива любовь лишь пылкой готовностью брать?..

Разве Выше Она – тех, кто сам никогда не любя,

Преуспел безгранично любовь получать?..

Смотреть могу ль, как на каждой площадке детской -

Взятый в плен твой любимый город,

Связан тревожными ленточками?!.

по рукам и ногам скамеек и горок?..

В Последнее Время – грады, стихии… ливни, дожди…

Хлещут по земле, словно розги по спине её … и стали дороги как реки.

И не лучше ли, разве всего это и говорит -

О Правде и Воле, и наказании, и Силе Божьей, человеку?..

Когда видишь, как Богом созданные вспышки,

Распарывают, разрежают атмосферу…

Вселяет и это сильную Веру

В то, что каждый наш голос Великим и Справедливым Пастырем слышим.

Гласом грозным – мощным раскатом

Прокатилось и вот – снова…

Оттуда катится – вот, сюда…

И я Верю, что столь же Мощным Голосом ПРАВДЫ

Вся жестокость и ложь будет обличена…

Мазками Искусно-Широкими;

Мудро – так в сложности просто!..

Рисует Великий Художник -

Неслыханно новые землю и воздух!..

Рисует, Меняет места -

Те, что, казалось бы,

Давно устоялись -

Несдвижимые, закоснелые прочно и крепко рельефы…

И вы смотря, на это, не смыкая глаза -

Понимаете – есть сила, что так Велика

Что изменить может всё, о нашем мире, имеющееся представление…

Пробивает новые русла

В земле – бывшей доселе сухой…

И пусто, до-трещин-сухо

То, что прельщалось журчащей, бегущей водой.

Где раньше лишь асфальто-брусчатково дорожки,

Не двигаясь вниз

Сверху с пригорка к пруду бежали -

Теперь, вода – ростком мощным, сильным, из туч вниз проросшая…

Полными силой и мощью ручьями -

Бежит, летит и на солнце звенит.

Где долго так никого не было -

Где никто и пальцем не коснулся земли -

Лишь Божьим Умом, Заботой и Ведением,

Всё изменилось настоль, как и сотни людей изменить бы не смогли…

Где не могла ничего изменить я…

И другая бы жизнь человеческая ничего не смогла бы где-

Место то, что от всех, просто было закрыто:

Кардинально изменила Великая Божья Рука…

И мир тот стал, что мы видеть привыкли -

Совсем другой…Совсем другой…

И так же, верю, услышав наши Молитвы

Бог может всё изменить Мудрой, Сильной Рукой…

Влагой наполняет то, что было доселе иссушенным,

И из зачахших ветвей, жизнь рождает взрывами, бурями зелени…

И так же, я прошу – и с погибшими душами,

Помоги расцвести им… Найти Свой свет помоги – хотя бы в этом Времени…

–

Наверное каждому это знакомо -

Страх парализующий – овладевающий до комы…

Онеменьем сводящий всё существо сверху до низу…

И даже страха страх, прогремевший громом так…

Не столь страшно то, что может случиться,

Как страшен сам, изнутри, содрогающий, страх…

И уже погибает в изнеможении тот, кто боится…

Но счастлив даже погибший, но знавший – прав…

Нет неправедности в страхе изначальном –

Есть неправильное в том, когда не борешься с ним всей душой…

И неблагодарность есть, когда имея большое, дрожишь перед малым…

И есть неверие в страхе, когда знаешь уже, что Бог с тобой.

Когда сотни раз довелось убеждаться,

Что Бог силён – как Он с тобой -

Сменяется страх, жгучим страхом бояться -

И в неоправданном страхе этом быть неверным душой

Как если гостем зван на пир господина –

Перегнувшись, в поклоне, дыша едва -

Ты будешь дрожать, трепетать – «Угодить бы…»

Своре ощетиненного взбунтовавшего раба.

Забыв, что с тобой, за тобой, за тебя САМ ГЛАВА,

Который тебя, и его – взятых вместе сильней и всё видит…

Нет неправедности в страхе изначальном -

Но страх всегда почти, что–то ведёт за собой…

И каждый строящий козни, обманщик, предатель -

Страх имеет причиной неслабой, из прочих одной…

Как же сильно нас запугали!..

Что бы простое, от Бога данное нам естественное

Чтоб мы – перед дорогой незаметной, окраинной

(Где нас всё-равно никто не увидит)…

Просто, открыто, без сомнения встали,

И это, Богом данное нам – (все, что есть на Земле), как своё место,

Судорожно спешили, как чуждое и чужое покинуть…

И это пространство перехода

Расчерченное на ступени зеброй -

Глубокой, кипучей стремниной без брода

Кажется… На другом конце которого стрельбище.

И просто стать перед дорогой,

В глазах других, и себя – так же, вставших здесь,

Теперь так немыслимо самозабвенно и много…

И, чуть ли ни небывалое бесстрашие.

Как же вымуштровали нас, приучили…

Что невиданным нарушением кажется

Что мы для себя, единоразово, даже, решили,

Подчиняться хотя бы не первому каждому…

Даже здесь – среди глухих дворов:

Где дерева скрывают от глаз лишних всех нас -

Поселился, живёт, содрогаясь, трясущийся страх

С трепещущим в груди…оглядываясь из-за скамеек…

И каждый человек теперь,

Даже на месте своём -

Абсолютно уже не уверен,

Ни во времени, и ни в людях – ни в чём и ни в ком…

И для тех, кто всё это устроил -

О нас вопрос, им, наверное, давно уже, казалось решён:

В Мире по плану их, должно остаться нас, обезличенных двое:

Человек-одно, и человек-другое -

«Устрашит», или «будет устрашён»…

И хотят, что бы были едины в одном:

Страхом обездвижившим всё движение.

Сделаны были бесплодным рабом,

Работающим лишь на своё истребление..

…И самого смелого держать невольником -

Как труса страхом за жизнь свою,

Так понимающего – страха сделать кому-то больно

И любящего – за близких, семью…

В каждом новом взгляде мелькнёт пара капель…

В моих глазах отразившихся, опасенья сначала.

Остолбенением – колом сквозь сердце – «а вдруг предатель -

Один из того, ядом жгучего «мало» »?..

И в каждых встречных глазах сейчас -

На натянутой нитке колеблется недоверие -

В это время сравнявшееся со страхом

За всё то, что в жизни храним и теперь имеем мы…

До чего же нас настроили -

На две группы – боящихся трусов предателей,

И бояться вынужденных их – нет…

…Что бьёт, как ударом электрошокера

Когда лишь перед глазами теперь появляется

Простой, обычный, человеческий силуэт…

Что то, что видит каждый – наше самое естественное:

Может наше лицо преступленьем назвать на кинутом нам, негласном процессе…

И благ тот, кто духовно смог этот, парализующий страх

Стойко, во времени, а не лишь месте – перенести на ногах…

И на руках – что не потянулись, скрыть себя от всех экстренно.

Все вышли сегодня с открытыми лицами.

Не смотря на все запреты – с чистыми…

И как высоки те, кто теперь решился так появиться -

И кто под прессом страха духом выстоял…

Из простой, забитой в рамки и запуганной прогулки,

Из спешки, сжатого страхом похода в магазин -

Превратились в, по дворам разносящийся, исстраданно гулко,

Празднично до исступления Гимн -

Братства, силы, Смелости, Счастья, Победы, Свободы!

И блеск в глазах – самый близкий теперь – даже у незнакомых кого-то…

До слёз сверкающий: – «я не один!..»……

И хоть, по их планам нельзя нам выйти теперь –

Для встречи, хотя бы, личной, наружу,

Но во всех встречных глазах видится,

Чувствуется чистое, искреннее,

Кричащее, хоть и не высказанное

Мелодией чистой единение -

Во всех, звучащее, встречных, как одна -

Хоть друг друга не знающих душах…

И сильней, и обидней им всех мятежей, забастовок и мести -

И больше навевает жгучий, трясущийся и колотящийся страх -

В проходящих воодушевлённых глазах:

Слова вдохновенные, взглядов хором: «Мы вместе!..»…

Живите этой жизнью, Вам Богом данной без страха.

Вдыхайте, не страшась, что Вы когда-нибудь не сможете дышать…

Не бойтесь, что когда-нибудь жизнь придётся потерять Вам,

Вы жизнь теряете, пока её боитесь потерять…

Давайте мы теперь стоять смело станем -

Недостойно иное, совсем нашей чести!..

Немыслимо для меня, неверно неверие,

Зная что точно в мире есть Бог…

Помните: вы, со своих мест

Имеете высшую свободную Волю,

На маленький, но самый важный протест -

И здесь – когда за других – за себя… И когда за себя – за другово…

…Бинты, наконец-то сняли -

Сорвали с детских площадок,

Бывших недавно немыми, от одиночества…

И лавочки, что отстояли -

На них сидят теперь!..

И плакать, и петь, и кричать хочется!!!

Звенят, золотятся детским смехом площадки детские

Ты солнце дал и ростки малые – светлой, радостной зеленью

К нему тянутся, улыбаясь невинною свежестью…

Люди ходят радостно и мне теперь в этом чуде кажется –

И мне, правда немало в надеется, верится,

Что очень многое… и ещё почти ничто не потеряно!

И парк задышал наконец-то

Сквозь жабры открытые входов -

И всюду золотится, во времени плещется детство.

И тихо радуются вдумчивые чьи-то последние

Как будто весной – хотя летом – годы…

Опять наш личный мир объединился

В дворы, раньше разрезанный на континенты -

Разделённые трепещущими ленточками – непроходимыми и страшными границами…

За которые права ступить не имеем мы…

Я не могу бояться смерти.

Я могу лишь бояться из жизни уйти,

Не сделав то, что могла бы сделать

С Божьей волей на жизненном этом пути…

Мне может быть один лишь достоин страх -

Не оценить ВЕЛИКОЙ ЛЮБВИ БОЖЬЕЙ…

И из покоя и света в Его руках,

В бездну пасть, шагнув неосторожно…

И может быть одна возможна в силе Боль -

За души Бога не нашедшие – за каждый тот поступок,

Что встал на Пути меж ними и Богом…

И за смерть земную, когда с больною душою

Она СПАСЕНИЯ людей не принявших застанет…

Хотя и тогда их не смерть – жизнь плохая погубит…

Нет для тленного тела страшнее смерти…

А для ДУШИ – долгожданней того, что придёт, когда будет достойна она – после неё…

Но не боится стоящий на прочной тверди,

Что если следующий сделает шаг – упадёт…

Всё равно – умереть боясь стерпеть пытку,

Или умереть, но за ПРАВДУ восстав -

Велика эта разница – видьте её, видьте!!!…

Именно в ней ваша душа…

дьявол тянет нас думать о тленном -