скачать книгу бесплатно
Объятия тьмы
Анастасия
Что происходит, когда умирают звезды в несколько раз больше Солнца? Они нагреваются так сильно, что сгорают, а потом взрываются сверхновыми, и их собственное притяжение настолько сильно, что звезда способна поглотить саму себя, тем самым образовывая черную дыру. Внутри Ребекки сейчас произойдет что-то похожее, и тогда она умрет, а жизнь вокруг исчезнет на многие километры. Сейчас все будет зависеть лишь от того, сможет ли героиня выдержать такую боль или уйдет в небытие.
Анастасия
Объятия тьмы
Книга первая
Посвящается всем, кто еще не утратил надежды.
Приветствую, дорогой читатель. Не знаю, что привлекло тебя взять эту книгу в руки: обложка, название или шестое чувство, но обещаю – ты не пожалеешь. И с твоего позволения, я начну повествование от лица девушки, страстно желавшей приключений, но получившей совсем не то, чего она хотела…
Помните, желания имеют одну особенность – они сбываются вне зависимости от того, хотите вы этого или нет.
Чужой, родной – уж не поймешь,
Но той дорогою пойдешь,
Что ближе сердцу твоему,
Выиграв тяжелую войну.
В конце свободу обретешь,
В объятья тьмы не попадешь.
Я буду сильной
Буря страшного гнева неожиданной волной прокатилась во мне, выходя за пределы моего тела, будто бы сжигая дотла здание школы.
Твой гнев вот-вот вырвется наружу, и ты кого-нибудь покалечишь. Пора уходить.
Эмоции круговоротом закружились в моей голове и сердце. Сейчас что-то будет. Ничего хорошего. Меня бросило в мелкую дрожь от страха. А потом он стал просто невыносимым, и я уже не могла усидеть на месте? БЕГИ.
Не спрашивая разрешения, я подхватилась с места и молнией выбежала из класса. Руки, да и все тело бросило в сильнейшую дрожь.
Надо бежать. Животные инстинкты какие-то. Я глубоко вдохнула. Облачко пара плавно выплыло у меня изо рта. Мороз? Но я ведь не на улице.
Вдалеке послышались холодные шаги. Они эхом отдавались по всему зданию. Чем ближе они были, тем жарче становилось всему у меня внутри, в то время как снаружи я буквально умирала от холода.
Беги сейчас же! Куда? Куда я убегу? Сердце бешено колотилось, но легкие не разрывало, ноги могли нести меня далеко, и сейчас я будто бы летела, но куда? Снова послышались шаги и глубокий вздох прямо за моей спиной. Все мгновенно покрылось льдом, я поскользнулась и упала.
– Ты все еще не умеешь летать? – Спросила рыжеволосая девушка, наклонившись надо мной.
– Что? Я… что? – я только и могла, что хлопать глазами. Чувство страха исчезло, осталось только смущение.
– Летать. Улетай!
– Как, Лиззи, как? Я не могу! Люди не летают!
– А ты летаешь, Ребекка, летаешь!
– Но как же я могу летать? Я не могу, – покачала я головой.
– Неужели в этот раз ты не проснешься? – с неокей радостью спросила девушка.
– Я что? Разве я сплю?
– Проснешься, ты всегда просыпаешься, когда я велю тебе улетать, а сейчас ты здесь… неужели мы сможем, наконец, поговорить с тобой?
– О чем поговорить? Кто это мы?
– Ты только не просыпайся, ладно? Я сейчас все вкратце объясню, хорошо? Только не…
И тут я открыла глаза и проснулась. Что за? Сердце все еще неровно билось, но в целом я была в норме. Только как-то жарковато. Я медленно встала и побрела к балкону, пару раз натолкнувшись на свои тапки. Руки жутко дрожали, и я еле справилась с дверью, ибо ее заело намертво.
Март. Воздух такой чистый и свежий. Каждая пора года отличается особенным запахом воздуха. Но мой любимый весенний. Он так бодрит, он такой… живой? Да, живой. Он подает надежду на лучшие времена, заставляет сердце биться чаще и обновляет клетки тела уже изнутри. Да, идеальное описание.
Мне этот сон снится чуть ли не каждый день. Я хотела рассказать маме, но она вряд ли поймет. Как я могу объяснить ей чувства? Но сегодня было по-другому. Я действительно дольше продержалась. Я впервые назвала имя этой девушки, но она мне никогда его не называла. Кто она? Что она хотела мне сказать? Или это всего лишь сон? Злая шутка моего воображения?
Я подняла глаза к небу. Оно было затянуто легкой дымкой, но серп месяца было видно хорошо.
– Ты же ведь знаешь, чего я хочу, правда, ведь? Я знаю, ты слышишь меня. Каждую ночь я прошу тебя дать мне шанс проявить себя. Мое сердце запуталось и, мне кажется, я ни на что не гожусь.
Я чувствую, что со мной что-то не так. Я другая. Говорят, в моем возрасте все так думают, все считают себя особенными. Возможно и так. Каждый выбирает свою дорогу сам. Каждый выбирает, во что верить. Все в моем классе уже решили, кем станут. А я не могу. Не могу и все тут! Я… хочу сделать что-то важное, оставить свой след в истории, не хочу уйти просто так. Но, понимаешь, в то же время я хочу сидеть дома и растить своих детей, хочу путешествовать, найти любовь всей жизни, стать знаменитой тоже хочу и при этом, я не хочу этого! Я просыпаюсь, каждое утро, с чувством вины и долга, сколько себя помню. И я не понимаю, не понимаю… – прошептала я, и слезы скатились по моим щекам.
Так всегда заканчивался мой разговор с Ним. Да, я пытаюсь поговорить с Богом, но никак до него не достучусь. А еще моя память. Бывает, лежишь и пытаешься вспомнить, что было вчера, но не можешь. В мои пятнадцать я уже страдаю от потери памяти.
Вдохнув свежего воздуха поглубже, я тут же выдохнула его, потому что закружилась голова. Я бросила последний молящий взгляд в небо и побрела в комнату.
Балкон я закрывать не стала, мне все еще было жарко. Когда я легла в постель, я поняла, что мне уже не заснуть. В комнате было одновременно и душно, и холодно, из-за чего я поочередно высовывала и прятала ноги под одеяло.
За открытой балконной дверью послышался шорох, заставивший меня сначала резко сесть в постели, а потом укрыться одеялом с головой. Балконная дверь начала скрипеть.
Это всего лишь ветер, так?
Я лежала под одеялом, стараясь не шевелиться. Страх достиг своего пика, когда я услышала чьи-то шаги, направлявшиеся к моей кровати.
– Мама! Мамочка! Мама! – завопила я.
Я вскочила с кровати и, как была в одеяле, так и побежала в комнату родителей. В довершение всего, мне показалось, что я слышу чей-то смех сквозь шум ветра в деревьях.
Просто показалось. Или нет?
Крик испуга снова сорвался с моих губ. Я споткнулась об одеяло, но не упала, зато вылетела из комнаты в два раза быстрее.
Вот она, заветная дверь, но я никак не могу до нее добежать, время, будто замедлилось, как во сне.
Но это не сон. Это реальность.
Я уже собиралась открыть дверь, как она открылась сама и я врезалась в маму, сбив ее с ног, и мы вместе упали на пол. Папа тоже проснулся и стоял сбоку, но слишком далеко, чтобы я могла повалить на пол и его.
– Ребекка! Какой черт в тебя вселился? Ты меня до смерти напугала! – спросил он, помогая встать мне и маме. Как только папа меня поднял, я прижалась к нему всем телом и чуть не разрыдалась.
– Там! В моей комнате кто-то есть! – запинаясь прошептала я на одном дыхании.
– Что, милая? – мама гладила меня по плечу.
– Ничего, просто страшный сон, наверное, – что-то такое было в ее глазах, отчего я не решилась утверждать, что там кто-то есть. Она действительно беспокоится обо мне и любит, а я не хочу ее пугать.
– Так, ну-ка, выглядишь так, как будто только что привидение увидела. Спокойно, это всего лишь сон, – папа погладил меня по голове и чмокнул в макушку, – однако, тебе шестнадцать через месяц. Долго ты еще собираешься прибегать к нам по ночам? В прошлый раз тебе снились какие-то насекомые, а на этот раз что? Пауки? Змеи? Скорпионы?
– Пауки, папа. Много волосатых пауков, – я принялась шевелить пальцами перед его лицом, изображая пауков.
– Иди сюда, мой трусливый зайчонок, – мама прижала меня к себе. Тепло волнами покатилось по моему телу. Я чувствовала, что готова умереть за них, я чувствовала, что я их люблю, и не смогла бы жить без их обоих. И мне необходимо с ними поговорить.
– Мам, пап?
– Да, Ребекка?
– Мне надо с вами поговорить. Вы сказали, что я уже не в первый раз прибежала к вам ночью. Но я, на данный момент, не помню ни одного, кроме тех, когда я была еще ребенком.
– Ты и сейчас ребенок, – возразила мама, но папа только покачал головой, в знак протеста ее возражению.
– Честно говоря, я вообще теряю многие фрагменты… эм, событий. Я много чего не помню, я даже не знаю, говорила ли я вам уже об этом, – я видела, как мама набрала в грудь воздуха, собираясь что-то сказать, но я покачала головой и она громко выдохнула, – но происходить это начало относительно недавно. Около двух-трех месяцев назад я стала забывать не только некоторые моменты моей жизни, происходившие в детстве или достаточно давно, я заметила, что иногда не могу вспомнить, что было вчера или в течение дня. Это меня пугает. И при этом я знаю, что теряю очень важные фрагменты, не знаю, может, стоит обратиться к врачу или к психологу?
– Мы там уже были… прошло, мягко сказать, ужасно, – мама от чего-то смутилась, а ее щеки вспыхнули.
– Я не помню, – какой-то частью себя я знала, что что-то такое было, но пытаясь найти это событие, я будто бы натыкалась на стену, за которой все скрывалось.
– Мы знаем, – ответил папа, – и, поверь, мы знаем, что происходит, но нам запрещено что-либо тебе говорить. Это для твоей же безопасности, Бекки.
– С каких это пор можно запрещать человеку знать, что с ним происходит?! Знали бы вы, насколько это меня пугает! Насколько это меня злит! А вы не даете мне возможности понять. Я прошу, нет, я требую, чтобы вы объяснили мне все, наконец! – в родительской спальне распахнулось окно, и оба вздрогнули и побледнели.
Честно говоря, я будто бы знала, что оно откроется и, на какую-то долю секунды, мое сердце упало, потому что я думала, что сейчас в окне покажется чудовище, но этого не произошло.
– Ребекка… успокойся.
– Я спокойна! А вы тут пугаетесь малейшего шороха в моем присутствии! Как малые дети! – я подошла к окну и захлопнула его, – это просто ветер, ясно вам, ясно? – но сказала я это больше для себя.
– Ребекка, сядь, – папин голос был строг и холоден.
– Не хочу, я буду стоять здесь. Какая вам разница, где я нахожусь?
– Хорошо, будь по-твоему. Я просто хотел сказать, что о тебе знает только три человека в этом городе.
– Не понимаю. К этому числу надо прибавить еще около ста человек, хотя бы. Одноклассники, продавцы из магазина на углу, наши родственники…
– Просто послушай, я сейчас расскажу немногое, но это я делаю для тебя же самой, ясно? Как только я закончу, ты встанешь и пойдешь в свою комнату.
– Хорошо. Постой, подожди, – его лицо было таким серьёзным, что я уже не была уверена, хочу ли я слышать то, что он сейчас скажет. – Я чем-то больна? У меня рак мозга? От этого я теряю память?
– Нет, милая, что ты!
– Ты не наша родная дочь, – следом за мамой сказал папа, мама всхлипнула и испуганно подняла на меня глаза.
– Ясно, но при чем тут моя память?
– А… – родители смотрели испуганно и удивленно.
Конечно, мне только что сообщили о том, что меня удочерили, а я никак не отреагировала.
– Спокойно, я уже давно знаю, и я люблю вас, и я благодарна вам за то, что вы мои родители.
– Как давно ты знаешь? – мамин голос дрожал.
– С прошлого года, когда на биологии мы начали проходить генетику. Это было вскользь, но даже дураку было бы понятно, что у родителей с первой положительной не может быть ребенка с четвертой отрицательной. К тому же, мы не похожи.
– Но почему ты нам не сказала, что знаешь? Мы думали, ты закатишь истерику…
– Зачем? Я никогда не понимала фильмов, где ребенок, узнав, что он приемный, истерит, кричит и убегает из дома. В этом нет смысла. Родители и так чертовски волнуются, когда сообщают такое, а дети только добивают их своими истериками. Родителями являются те, кто вырастил и воспитал. А я вас люблю и не хочу расстраивать. Но я все еще хочу понять, при чем тут моя память?
– Мы не знаем, кем были твои настоящие родители. Мы не знаем, кто они вообще такие, однако, мы поддерживали связь, переписываясь, но говорим только о тебе. Они подкинули тебя нам прямо на крыльцо и полностью расписали, кто ты такая.
– И кто же? – сердце тяжелыми ударами отдавалось по всему телу.
Папа сейчас скажет что-то, способное перевернуть мою жизнь с ног на голову. Я это чувствую.
– Ты, – папа неуверенно посмотрел на маму, но та пожала плечами, – ты некий мессия для этого мира. Так, по крайней мере, было написано. Письмо было длинным, но мы не поверили ни слову, кроме твоего имени и даты рождения. Поверь, я бы очень хотел сказать тебе больше, но я не могу. Скажу только, что ты в опасности. В письме об этом предупреждали, мы, если честно, еще переписываемся с твоими настоящими родителями… вчера пришло еще одно письмо, предупреждающее об опасности.
– Вы мои настоящие родители, – чуть слышно сказала я.
– О, Бекки! – мама не удержалась и подбежала ко мне, обняла.
– Но я все еще не понимаю, при чем тут моя память?
– Ты тут не при чем, просто, мы посчитали, что если ты не будешь знать, кто ты, не будешь помнить, что ты умеешь – ты будешь в безопасности. Одна женщина наложила на тебя заклятие, заставляющее тебя забывать все, связанное с тем миром, к которому ты принадлежишь. Мы, видимо, ошиблись.
– Я все еще ничего не понимаю.
– И не надо. Ты говорила, в твоей комнате кто-то есть?
– Нет, мне, должно быть, показалось.
– Уверена?
– Черт! Да, там кто-то был! – я вспомнила шаги, я вспомнила холод, и меня охватил ужас, – Я туда не вернусь!
– Надо. Ребекка, послушай внимательно. К утру ты, скорее всего все забудешь и это нормально, потому что события, подобные этим будут уходить из твоей памяти. Всегда уходили. Сейчас мы с мамой уедем. Без тебя. Мы обманем то, что тебя ищет. Сделаем вид, что уехали с тобой, ясно? Я загоню машину в гараж, мы все вместе пойдем туда, но ты никуда не поедешь, ты вернешься в дом и будешь сидеть тише воды ниже травы. Возможно, мы так выиграем время до тех пор, пока за тобой не приедет кто-то из тех родных.
– Нет! Я хочу с вами! – мои глаза мгновенно наполнили слезы.
