Хроники острова Юракон. Книга 3. Тайны Юракона

– Там негде будет укрыться, а весной те земли уходят под воду, как и Лениар, – ответила вместо Ладаты Наэлли. – В то же время, пойдя к моим сородичам, мы подвергаем опасности Зирка и остальных Танголин нашего племени. Моя мать может и предоставит нам кров, но эльфы еще не готовы принять Танголин, как равноценный народ Юракона. Особенно после того, как Ашир уничтожил леса Нии.

Зирк вполне разделял мнение своей наставницы.

– В любом случае, решение лучше принимать сообща, – сказал он. – Я пойду призову джунов, а ты, Ранта, приведи свою семью.

Наэлли согласно кивнула.

– Иди, я предупрежу остальных.

Через двадцать минут все племя, кроме Зирка, ушедшего на поиски джунов, расположилось на поляне перед пещерой. Здесь они собирались почти каждый день на общую трапезу, которая нередко заканчивалась долгими разговорами, а порой бурными дискуссиями или веселыми песнями. Осознание того, что вскоре им придется попрощаться с этими местами, вселяло глубокую печаль.

Наэлли поведала о сказанном феями, после чего все присутствующие погрузились в тяжелое молчание.

Зирк все не появлялся – это сильно обеспокоило Канарис. Наконец, послышались торопливые шаги, и на поляну выскочил запыхавшийся Танголин.

– Самка-мать джунов ранена! Она охотилась на юге и попала под атаку летучек, чуть не упала на землю! Келлап повредил ей крыло, прежде чем она смогла вырваться!

– О, беда! – прокричала Каака. – Что же с нами будет?!

– Урсул передал, что они укроют мать в безопасном месте и переждут, пока летучки пролетят мимо…

– Но почему бы нам вместе с джунами не сразиться с Темными? Насколько я понял, к нам движется не такой уж большой отряд, – поинтересовался Тарх.

– Джун-отец не хочет рисковать, когда одна из самок ранена, – покачал головой Зирк. – Джуна-мать сказала, что летучек там несколько десятков. Эти твари плюются ядом, который способен нанести вред даже таким крупным птицам, как джуны, что уж говорить про нас. Надо уходить…

– Но куда? – в отчаянии спросил Ренж. – Нам некуда идти! Талим занят, судя по всему, Темными, Аллака зимой превращается в обледенелую пустыню, а весной снег тает и затапливает все вокруг. На севере же мы можем столкнуться с воюющими между собой народами, и ни один из них не согласится принять нас…

– Нам надо идти в Алькорк! – неожиданно сказал Кажет. – Почему вы так старательно обходите вниманием этот древний город? Танголины уже жили там, так что устроиться заново будет совсем не сложно. И проход туда открыт – по равнинам прямиком на восток!

На поляне снова воцарилась тишина. Кажет удивленно обвел соплеменников взглядом, пока не столкнулся с немного грустными глазами матери.

– Кажет, – произнесла Наэлли голосом, полным горечи. – В Алькорке погиб твой отец. Это место дышит древними, очень древними силами. Настолько древними и необычными, что немногие существа способны жить там. Некоторые попросту не переносят духа того места. В том числе и феи…

Настало время Кажету сдавленно вздохнуть и опустить свой взор. Как он мог забыть? И впервые, кажется, почувствовал, как содрогнулась Ладата. Эта дрожь проникла в самое сердце мальчика.

– Это правда, Кажет, – ни одна фея не может жить в Алькорке. Этот древний город, за тысячи лет поросший мхами и засыпанный песками, не имеет ничего общего с нашей природой. Он не является злом, но несет в себе инородные силы, с которыми мы не можем ужиться. Однако именно он – ваш путь к спасению. Не печалься, я уйду к своим сестрам, но оставлю тебе многие знания и силы, которые ты будешь черпать в будущем…

– Нет! Как же я буду жить без тебя? Роднее нет, и не было для меня существа! Кто убережет меня от опасностей, предупредит о притаившихся в засаде врагах? Кто напомнит мне об истинных ценностях этого мира?!

– Дорогой Кажет, тебе так мало лет, но слова твои исполнены глубиной чувства, на которую способен не каждый взрослый! Все это – плоды нашей совместной жизни, но теперь пора тебе самому познать этот мир во всем его величии! Не грусти обо мне. Придет время, и мы снова встретимся. Разлука скрепляет благородные сердца. Я принесу тебе дар, дороже которого нет на свете, – страдание. Страдание, вопреки которому ты станешь сильнее и мудрее, и семена истины взрастут в твоей душе, несмотря на бурю, царящую в окружающем мире.

– Но мы точно еще увидимся, правда?

– Конечно. Ты не проживешь всю жизнь в запретных для нас местах. Твой путь засияет ярче звезд и однажды мы обязательно встретимся вновь.

И Ладата отделилась от него. Будто яркая вспышка обожгла сердце мальчика. Но он не чувствовал, что лишился части себя, наоборот – в его душе открылся новый, неведомый доселе источник, который Ладата невольно затмевала своими сиянием и мудростью. Из этого источника можно было пить силы и бороться с отчаянием, жить дальше и познавать мир.

– Мы отправимся в Алькорк и осядем там. Другого пути у нас нет, – спокойно произнес Кажет, но Наэлли чувствовала, насколько тяжело было сыну принять это решение.

– Тогда я передам джунам, чтобы отправлялись туда, как только летучки минуют небо над горами, а Темные скроются среди скал и не смогут заметить их полета, – тут же решил Зирк.

– А нам следует начать собираться. Берем только самое необходимое, остальное придется спрятать или сжечь,– распорядилась Наэлли.

Семья мазов поднялась, спеша к себе в ущелье.

– Встречаемся завтра на рассвете! – крикнула им вслед эльфийка и неожиданно осознала, что что-то изменилось в этом мире.

«Началось, – подумала она. – Лед тронулся, и вскоре мне придется облачиться в доспехи, чтобы отстоять свободу своего племени!»

К вечеру в пещере остались только шкуры, на которых жителям долины предстояло провести последнюю ночь в родных местах. Тарх поднял огромный тюк с ненужными теперь уже вещами, и медленно последовал за светящимся во тьме телом Ладаты. Она обещала показать укромное место в скалах, где утварь сможет пролежать нетронутой еще много лет.

Наэлли велела всем лечь спать, чтобы утром с новыми силами пуститься в путь, но никто не мог сомкнуть глаз. Говорить тоже не хотелось, и жители долины лежали в молчании, думая каждый о своем. Наконец, Кажет поднялся и тихо вышел в ночь. Но через полчаса ему пришлось вернуться, дрожа от холода: впервые за много лет он почувствовал, как немеют кончики пальцев и от мороза щиплет нос. Раньше от этих недугов его спасала Ладата. Теперь придется справляться самому. Страдание в душе и теле – что может быть в нем приятного? И тем не менее в сердце мальчика жила вера, еще очень детская, но крепкая вера в чудо и в светлое будущее.

«Настанет время, когда война закончится, Зирк возглавит народ Танголин, а я снова воссоединюсь с Ней и отправлюсь в путешествие. Далеко-далеко – в горы Абара или на остров Драгара, на поиски волшебного Зеркала…» – раздумывал Кажет, растирая замерзшие пальцы.

И звезды одобрительно подмигивали ему с высокого темного неба.

Когда солнце показалось из-за горных вершин, племя отправилось в путь. Мороз кусал ящеров за лапы, острые камни то и дело впивались в замерзшие ступни. Вещи нес на себе Тарх – его могучая спина вместила мешок почти со всеми необходимыми пожитками.

По мере того как путники поднимались в горы, воздух все больнее проникал в легкие, а пронзительный ветер продувал до костей. Теплолюбивые Танголины кутались в плащи, став похожими на обыкновенных путешественников, а Кажет все время убегал на разведку не столько из-за необходимости, сколько для того, чтобы согреться. При этом он быстро расходовал силы и, несмотря на опыт и выносливость, начал уставать. Это еще больше расстроило мальчика, ведь раньше восстанавливаться ему помогала Ладата.

Теперь же фея парила впереди, едва различимо мерцая в воздухе и практически никак не соприкасаясь с Кажетом. Мальчику это казалось несправедливым, но в душе он подозревал, что фея и сама может быть расстроена. Ведь Ладата по своим меркам еще молода, и ей не чужды переживания.

Иногда на разведку отправлялся Зирк. В отличие от Кажета он, наоборот, будто приободрился: с расправленными плечами, сильный и ловкий, он сновал то перед путниками, то за ними, изучая местность и неусыпно следя за небом – вдруг появятся летучки? Танголин действительно воспрял духом, ведь в его жизни наконец случилось нечто такое, что подтвердило его собственную значимость. Будущий предводитель покинул родной кров и отправился в опасное путешествие, чтобы проверить выдержку и уберечь свое племя. Ликование переполняло молодого ящера.

Тем временем подъемы становились все круче, а узкие ущелья и тропы, по которым вела путников Ладата, не всегда позволяли пройти плечистому Тарху. Два раза приходилось искать обход, а однажды горная тропа оказалась заваленной, и теперь уже трицис выручал друзей, помогая им перебраться через груду камней.

День клонился к закату, когда Ладата вдруг резко изменила направление, поведя путников к узкой расщелине.

– Где мы остановимся? – спросила ее Наэлли, с трудом вдыхая морозный воздух.

– Я знаю одно место. Это святыня. Мало кто из разумных существ бывал там, а без нашей помощи найти его почти невозможно, – прошелестела Ладата, и тело ее засветилось чуть ярче.

Через полчаса уставшие путники преодолели самое узкое место в ущелье и оказались в маленькой долине. Из-под земли здесь бил подземный источник, и небольшой пруд, образованный прямо в скалах, был похож на живое существо, бурлящее и шипящие, будто плененное коварными горами.

Рядом с водоемом располагалась заснеженная поляна, на которой росло семь деревьев с раскидистыми кронами, шесть из которых стояли с голыми ветвями. Тем удивительнее смотрелось на их фоне седьмое дерево, которое цвело и зеленело так, будто в этих местах царило вечное лето, и живительные соки не прекращали свой путь от корней к листве даже в самый лютый мороз.

– Это дерево – последнее в своем роде. Дерево Ангелоподобных. Такие растут в их небесном городе. Когда-то много таких было на славном острове Юракон, но они не выдержали перемен и увяли, как только Ангелоподобные покинули эти места. И лишь мы, феи, способны поддерживать жизнь в этом вечно цветущем древе.

Слова Ладаты исходили словно из ниоткуда, отражаясь от камня и проникая сразу в сердца слушателей.

Зеленеющее дерево источало покой и буквально притягивало. Вскоре все племя расположилось под его цветущей кроной, наслаждаясь шумом шелестящей листвы. Вода в источнике оказалась лишь слегка прохладной, и путники смогли вдоволь напиться и умыться, после чего все они погрузились в исцеляющий сон.

Они даже позабыли о еде, а Зирк и вовсе оставил тушу подстреленного горного зверя у входа в долину, ибо ему показалось святотатством приносить труп и разводить костер в этом волшебном месте. Впервые в жизни Танголины почувствовали, что их хищная природа расходится с их пониманием жизни, и в то же время ощутили удивительную общность с окружающим миром.

В тишине и покое прошла чарующая ночь, и никто из путников не почувствовал, как прошелестели в небе сотни перепончатых крыльев, а на востоке случился камнепад, заваливший один из проходов, по которому племя Наэлли пробиралось прошлым днем. И даже Кажет, спящий всегда чутко, не ощутил, как его любимая Ладата покинула их и присоединилась к потоку фей, поющих в ночи песню грез и видений.

Наэлли видела чудный сон. Он настолько захватил ее, что, открыв глаза, эльфийке показалось, что она не была в этом мире целую вечность. Все утро Наэлли была молчаливой и даже не удивилась, узнав, что Ладата покинула их раньше обещанного срока, оставив после себя лишь едва заметную путеводную нить.

Позавтракав, путники отправились дальше, следуя слабо светящемуся указателю. Зирк поначалу боялся, что ниточка света вдруг погаснет, оставив их на произвол судьбы в объятиях холодных скал. Но уже через несколько часов Танголин ощутил призыв и вскоре услышал голос Урсула у себя в голове. Джун-отец и самки отправились на север сразу после того, как летучки пролетели над их укрытием. Урсул желал лично убедиться, что с его друзьями все в порядке, и обещал ждать их на границе гор Алении и большой равнины.

Чтобы достигнуть этой границы, путникам понадобилось еще двое суток.

Кажет перестал метаться и шел вместе со всеми, погруженный в себя. Нельзя было точно сказать, переживает ли он внезапный уход Ладаты или, напротив, уже смирился с ним и обдумывает ближайшее будущее. Но Наэлли видела, что сын сильно изменился за время путешествия.

Наконец начался спуск. Вскоре Зирк увидел Урсула – джун легко скользил в небесной вышине, ловя крыльями потоки холодного воздуха.

К вечеру перед путниками раскинулась равнина – центральная часть Юракона, обледенелая и пустынная, если не считать островков голых деревьев, растущих где-то далеко на горизонте.

– Заночуем у подножия гор, а с утра начнем прокладывать путь по этим местам, – сказала Наэлли, окидывая взглядом скудный пейзаж. – Бояться нам нечего благодаря Урсулу – он издали заметит любую опасность. Однако переход по равнине будет непростым, поэтому нам необходимо набраться сил.

– Это наша последняя ночь у гор Алении, – произнесла Канарис, поворачиваясь спиной к равнине и глядя на сверкающие в темноте шапки ледников.

– Зато скоро у нас будет новый дом! – решил обнадежить всех Пти. Никто особо не обрадовался, но все-таки это были слова утешения.

– Алькорк станет нашей твердыней. Он помнит времена великих перемен и влечет к себе своей мощью и историей позабытых лет, – тихо сказала Наэлли, обращаясь будто бы сама к себе.

– Откуда ты знаешь? – удивленно спросил Кажет.

– Древо Ангелоподобных нашептало мне, сынок, – ответила эльфийка, и в ее глазах блеснули огни прошлого, повествующего о больших битвах и храбрых героях, мудрых правителях и великих свершениях.

Юракон был древней землей. Куда более древней, чем думали нынешние его обитатели.

Год 1083

Эльфы

Лес будто сам противился вмешательству Темных: ядовитые семена не приживались, а цветки вырастали только на открытых полянах и во влажных низинах, подальше от деревьев.

Зауна со своим отрядом быстро и ловко расправлялся с вредителями. Но, казалось, чем сложнее растениям выжить в лесу, тем более ядовитыми они становятся. Попасть в невесомое облачко яда значило обречь себя на долгую, мучительную болезнь легких и кожи, после чего многие эльфы становились инвалидами – задыхающимися от удушливого кашля существами, едва ли похожими на лесных духов.

Народ эльфов был слишком занят обрушившимися на него напастями, чтобы осознать, насколько далеко они ушли от своей прежней ипостаси и как быстро беззаботность сменяется тревогой, а место чувств занимает сухой расчет.

За прошедшие два года леса Тиолы множество раз страдали от проросших семян ядовитых цветов. И каждый раз Зауна собирал давно сгруппированные отряды, чтобы прочесать заросли и уничтожить пагубные ростки, несущие гибель всему живому.

Сам Зауна с первых дней возглавил один из отрядов. Несмотря на накопленный за прошедшие годы опыт, в этот раз двух воинов пришлось оставить в лесной деревне, чтобы их подлечили местные лекари. Укрываться от ядовитых паров было по-прежнему нелегко.

После этого Зауна принял решение вернуться в Орд, где первым делом осведомился у своей помощницы Тинаты о положении других отрядов. От трех не было никаких вестей. Что же, три из девяти – не самая страшная цифра. За время борьбы с напастью Зауна хорошо узнал не только командиров отрядов, но и многих простых воинов и вполне им доверял.

Для лесов Тиолы ядовитые растения стали большой бедой, но именно благодаря им Зауна из обычного советника вырос в военачальника наступательных сил эльфов, а пока Рикато восстанавливался после отравления, выполнял и многие обязанности главнокомандующего.

Поначалу Зауне было нелегко: он глубоко переживал за свои промахи и винил себя, если тот или иной воин получал травмы на заданиях.

Но никто не ждал от белого эльфа проявления сверхспособностей, Эльвикери поддерживала его, а Торно мягко направлял. Все понимали, что ядовитые растения – слишком необычный противник, и понадобится время, чтобы научиться эффективно справляться с ним.

А затем пожар поглотил леса Нии, и эльфы надолго погрузились в траур. Для многих эти леса были родиной, а великолепная столица Этрадо считалась центром цивилизации, несмотря на захват города Танголинами. В сознании эльфов по-прежнему жила надежда, что рано или поздно война закончится, и они смогут вернуться к беззаботной жизни в прежних селениях.

Зауна тоже с тоской вспоминал солнечный Наар, где Эльвикери впервые доверила ему серьезную миссию: успокоить народ и подобрать нового наместника вместо вероломной Дараны. Сложно было представить, что все эти места уничтожены, разграблены ящерами и сожжены.

«Мы почти закончили с вооружением и тренировкой наступательных сил. Пора связаться с куадаранцами и предложить им общее нападение на земли, захваченные Темными. Поговорю об этом с Рикато и королевой при первой же возможности», – раздумывал Зауна, умываясь и переодеваясь в чистую форму.

В этот момент ему сообщили о посланнике от Эльвикери. Ангелоподобная приглашала его на аудиенцию после того, как эльф немного отдохнет и придет в себя.

Зауна наспех перекусил, слушая доклад Тинаты о текущих делах, а затем поспешил в крепость Орда.

Эльф застал Эльвикери в Малом зале, где проходило очередное совещание. В этот раз помимо Шарны и Киты на нем присутствовало около десяти ведающих с Керотаном во главе.

– Зауна! Рада видеть тебя в добром здравии! – приветствовала его Кита, сидевшая ближе всех к двери.

Эльвикери благосклонно кивнула эльфу, и он сел на свободный стул.

– Приветствуем, командующий! Рады видеть тебя целым и невредимым. Как продвигается очищение лесов Тиолы от ядовитых насаждений? – закончив беседу с Керотаном, поинтересовалась Эльвикери.

– Благодарю, Ваше Величество. Наша слаженная работа дает свои плоды, а лес будто сам благословляет на избавление от опостылевших цветов, – начал доклад Зауна. – Однако Темные продолжают посылать летучек с семенами, и не всегда удается их вовремя обнаружить и уничтожить до того, как они прорастут и породят ядовитые цветы. Кроме того, у меня есть основания полагать, что их яд стал более опасным. И, пользуясь случаем, я хотел бы попросить ведающих исследовать последние принесенные нами растения: мы добыли несколько ростков и под магической защитой смогли доставить их в Орд. К сожалению, двое воинов из моего отряда пострадали. И еще от трех отрядов мы пока не получили никаких вестей. Надеюсь, они просто забрались слишком глубоко в чащу и феи не успели передать нам информацию.

– Славно. Считаю, что ситуацию в лесах Тиолы мы держим под контролем. Темные не отступят, поэтому нам стоит сосредоточиться на наступлении, – сказала Эльвикери.

Зауна кивнул, довольный, что их с королевой мысли совпадают.

– Ваше Величество, но леса Нии… – тихо произнесла Кита.

– Именно поэтому я созвала ведающих. Вы, потомки куадаранцев, не так остро реагируете на уничтожение нашей былой житницы, поэтому сможете рассуждать более здраво и помочь разработать план, – грустно улыбнулась королева. – Долгое время мы молчали. Я видела, как скорбят эльфы, а в их сердцах после пережитого ужаса зарождается жажда действий. И я хотела бы направить эту энергию на то, чтобы сокрушить нашего главного врага.

– Но леса Нии сожгли Танголины. И, как вы правильно заметили, эльфы жаждут мщения, однако ящерам, а не Темным, – сказал Керотан.

– Танголины бежали на юг, где сама природа наказала их, – фыркнула Шарна. – А мы не зря тренировали воинов столько времени. Какой бы ужас не испытывали эльфы перед пепелищем, нам надо собрать волю в кулак и выступить на Темных!

– Но для начала стоит связаться с куадаранцами и привлечь их к наступлению, – воодушевленно произнес Зауна. – Темные явно считают, что мы слишком удручены гибелью леса и заняты борьбой с ядовитыми растениями. Они рассчитывают сыграть на наших страхах, но мы не должны позволить этому случиться.

– Но как нам пересечь пепелище? Кто из эльфов на это отважится? – спросила Кита.

– Помимо эльфов есть ведающие. К тому же, необязательно идти через леса Нии, – спокойно произнесла Эльвикери. – Мы уже отправляли к людям послов через центральную равнину. Поступим так же и в этот раз.

– Однако сейчас зима, Ваше Величество. Путь по равнине будет нелегким даже для хорошо оснащенного отряда. А в Шепчущей Заводи мы можем повстречать остатки Танголин, если те спаслись после паводков в Лениаре, – рассудил один из ведающих.

– Эльфы действительно приходят в ужас от вида сожженных лесов, но холода или голода мы не боимся, – ответила ему Кита. – Кроме того, нам теперь нет нужды опасаться летучек Темных, ведь за последние несколько лет удалось вырастить и натренировать несколько стай фениксов. Да и два дракона, вылупившихся за это время из древней кладки, уже освоили небо! Они защитят отряд и согреют в любой мороз!

Сидящие в зале согласно закивали.

– Драконов пока использовать не стоит, – мягко возразилаЭльвикери. – А вот фениксы станут хорошим подспорьем для нашего посольства. И все же я буду признательна ведаюшим, если они согласятся составить основную часть в отряде. Куадаранцы охотно приняли вас, а некоторые из ваших собратьев-целителей долгие годы помогали воинам в Зельбарбе во время стычек с ящерами и Темными. Уверена, в Абине до сих пор остался кто-то из магов или даже их ученики.

– Мы будем рады отправиться к своим родичам в степях и говорить от вашего имени, – кивнул Керотан. – Но все же, полагаю, возглавить посольство должен кто-то из народа эльфов.

– Если мы отправляем фениксов, то придется поехать и Ките. Никто лучше нее не сможет справиться с огненными птицами, – взглянув на эльфийку, отметила Шарна.

– Но мне нужно следить за драконами, это наше главное оружие на данный момент… – растерянно пробормотала Кита.

– Только ли за драконами? – Шарна иронично подняла бровь.

– Я согласен с Китой, – решил поддержать девушку Зауна. – Путь до Зельбарба непрост, а ее знания и контакт с драконами гораздо важнее для подготовки наших наступательных сил. Я могу поехать к куадаранцам, предварительно узнав у Киты все, что необходимо для общения с фениксами. К тому же она может отправить с нами кого-то из своих помощников.

Зауна обращался главным образом к Эльвикери, стараясь игнорировать недовольный взгляд Шарны. Он не любил придворных интриг и прозрачных намеков, особенно в присутствии королевы.

Ангелоподобная ответила ему коротким кивком.

– Ты поедешь, Зауна, более того, я назначаю тебя главным послом. Ты хорошо знаешь ситуацию и сможешь договориться с Эль-Фатом о наших совместных действиях. Ответственного за дальнейшее очищение лесов Тиолы от ядовитых цветов назначь сам. Что касается Киты, то ей действительно лучше остаться в Орде. В том числе по тем причинам, на которые намекала Шарна.

Старая эльфийка потупилась. Она не ожидала от Эльвикери такого выпада.

В этот момент в коридоре послышались чьи-то быстрые шаги. Слуги отворили дверь, и в Малый зал вошел Рикато.

После отравления он оправился за несколько месяцев, но нанесенный ядом ущерб серьезно сказался на здоровье белого эльфа. Как и многие другие воины, боровшиеся с цветками, он страдал тяжелой одышкой и периодическими приступами кашля.

Но Рикато не сдавался и по-прежнему занимал должность главнокомандующего, посвящая службе почти все свободное время.

Подойдя к Эльвикери, он почтительно поклонился и произнес:

– Ваше Величество, прошу прощения, что прерываю, но я принес срочные вести. Только что вернулся разведывательный отряд с центральной равнины. Там он столкнулся с Темными. Группа состояла из нескольких обитателей Подземелий Эльни, зачарованных животных, мертвецов и двух демонов. Они двигались на запад, и, хотя наш отряд был замечен, они не вступили с ним в бой и даже не послали погоню. Судя по всему, вернее, судя по моим предположениям, – Рикато тяжело закашлялся, отчего Кита вздрогнула, – Темные двигаются к Шепчущей Заводи, но что они точно задумали – неизвестно.

– Мы немедленно отправим отряд к куадаранцам, – выслушав Рикато, сказала Эльвикери. – Кита, выдели Зауне помощника, умеющего обращаться с фениксами, и подготовь птиц. Керотан, вы отберите ведающих, способных не только совершить трудный переход, но и вступить в бой с врагами в случае необходимости. А ты, Зауна, передай все дела по лесам Тиолы и отдохни. На рассвете я жду тебя, чтобы обсудить детали встречи с Эль-Фатом и передать ему послание и небольшие дары от нашего народа.

Эльвикери встала, обозначая окончание совета. Керотан и Зауна подошли к ней, чтобы обсудить самые срочные вопросы, а Шарна, все еще недовольная замечанием королевы, первая покинула зал.