Топит в тебе

– Если что, обращайся, повторим, – выдает Колобов с нахальным вызовом, уже стоя на пороге.

– Много болтаешь. Смотри, чтобы тебя никто не опередил несчастную утешить, – ерничаю я.

Своим выпадом попадаю в цель, судя по тому, как сжимается его челюсть до хруста, а взгляд мысленно обещает меня придушить.

Ну и отлично, ведь мне тоже сейчас больно!

И самое болезненное во всем этом, что я даже не могу Макса по-настоящему винить.

Он действительно ничего мне не должен. Даже объяснять.

Между нами ничего нет. Это была случайность, и она больше не повторится. Я не позволю ей повториться – это слишком обидно и унизительно. Я получила все, что хотела, о чем давно грезила. Но это лишь мои фантазии, а реальность наотмашь бьет меня здесь и сейчас. И я трезвею. Пусть это и больно.

Макс хлопает дверью, уходя.

Слезы повисают на ресницах.

Жадно прислушиваюсь к себе, разбирая чувства на атомы. Чтобы запомнить каждый их оттенок и больше никогда не поддаться им.

6. Макс

Когда добираюсь до места, отмеченного точкой на карте, то уже застаю момент, как Любкин мерседес из кювета достает эвакуатор. Сама Малевич, обняв себя руками и пританцовывая на каблуках от ночной прохлады, что-то объясняет мужику- эвакуаторщику. Гибддшников поблизости не видно, разъехались уже.

Как я понял, Малевич с какого-то перепугу решила обогнать фуру по обочине. А та, не заметив ее, начала прижиматься, и Люба в итоге улетела в придорожную канаву. Водила она всегда отвратно и при этом достаточно рискованно, так что в этой ситуации меня вообще ничего не удивляет.

Кроме одного. Какого хера я сорвался к ней?!

Третий час ночи, меня уже жестко рубит. Завтра дела с самого утра, и… Душка теперь ненавидит меня.

И я могу сколько угодно себе говорить, что мне плевать, но это не мешает чувствовать себя последним козлом. Хотя Лида тоже хороша, конечно… Перед глазами так и стоит ее воинственная мордаха, а в ушах звенят едкие, колючие слова. И хочется отлупить!

Прямо вот ремнем по, надо признать, охрененной заднице.

И за то, что наговорила. И заставила наговорить в ответ.

И тем более за то, что не сказала!

Девственница…Я пока еще не готов полностью это переварить, поэтому данную мысль торопливо пропускаю.

По позвоночнику вниз горячий импульс прокатывается, стоит вспомнить насколько охрененная та самая задница… А сиськи… Бля…

Нет, я всегда это знал и видел, я не слепой, но в обнаженке и на ощупь это просто какой-то греховный рай.

Еще б такой вредной не была. И без брата.

Понимаю, почему Яра так корежит, когда хоть кто-то смотрит на сестричку дольше двух секунд. Он ведь прекрасно понимает, о чем все думают в этот момент. Для этого не надо быть экстрасенсом.

Ладно, проехали. Завтра на работе встретимся и как-нибудь извинюсь… Душка не из тех, кто способен дуться долго. Я по крайней мере такого не припомню.

Люба замечает меня и приветственно машет. Паркуюсь на обочине около эвакуатора. Устало тру лицо, не торопясь выходить, пока Малевич приближается к моей машине, виляя задницей на своих тонких каблуках. Ловлю масленый взгляд водителя погрузчика на ее пятой точке. Глухое раздражение накатывает. Не на мужика, а на нее.

Я просто тупо злюсь сейчас на нее и на себя за все. За то, что звонит, а я не могу нормально отказать. За то, что знает, что не откажу. За то, что пользует меня. За то, что, в конце концов, не дала спокойно поспать и потрахаться…Уверен, скажи я ей, что с девушкой, Любу это бы вообще не смутило. Наоборот подначило только уламывать меня приехать еще сильней.

И какого хрена я до сих пор на это ведусь?

Да, она попала в передрягу, но вот жива – здорова, на каблуках расхаживает, виляя задницей перед работягами, машину сейчас отгонят, а она вполне могла позволить себе вызвать такси.

Передняя пассажирская дверь моей тачки распахивается, и в салон залезает Люба, мгновенно отравляя все запахом своих холодных селективных духов.

– Привет, спасибо, что приехал, – улыбается и лезет целоваться.

Подставляю щеку, сжимая челюсти. Я, блин, зол.

– Цела? – выходит грубовато.

– Да, но до сих пор потряхивает. Еще и подушка не сработала, представляешь?! – жалуется, – А если бы был столб!

На это молча чешу переносицу. Ну не столб же…

– Что, можем ехать? – киваю на ее мерседес с помятой мордой и вывернутыми передними колесами, который как раз закрепляют на эвакуаторе, – Тебя куда? К родителям или на квартиру?

– Хм-м-м, – тянет Люба кокетливо, и ее тонкая рука опускается на мое бедро, – Можем к тебе, если хочешь.

Сжимает мою ногу, поглаживая. Розовые ногти царапают даже сквозь ткань джинсов. Мышцы рефлекторно напрягаются. Мой взгляд застывает на женской руке, расположенной так близко к паху.

Провожу ладонью по губам и подбородку, не отвечая. И обоняние улавливает едва ощутимый запах на кончиках пальцев. Чужой. Мягкий, персиковый такой…

И я точно знаю, кому он принадлежит. Перед глазами встает Душка, но не злая как кошка, которой хвост прищемили, а разомлевшая и готовая кончать, и…

Бля, становится неприятно. Пошлятина какая-то низкопробная сейчас еще и Любу к себе тащить, когда рука пахнет выделениями другой.

– Не сегодня,– хрипло бормочу, убирая с бедра женскую руку.

Отворачиваюсь, включая зажигание. Чувствую прожигающий, полный неприятного удивления взгляд на своем профиле.

О, да, на меня сегодня видно все женщины мира готовы обидеться!

– Почему? – тихо интересуется.

– Просто нет. Я устал.

Молчит, повернувшись к стеклу. Включаю музыку, чтобы так не долбило в уши напряженной тишиной. Тру слипающееся глаза, разгоняясь по трассе.

– Так куда тебя? – уточняю снова.

– Давай на квартиру, – тихо.

– Ок.

– Макс…

– М?

– А завтра вечером? Может заедешь? – и ласково так, будто смущается.

Я криво улыбаюсь, зная, что Люба на самом деле просто проверяет, работает ли поводок.

Да, я это знаю. Но и устоять… Тяжело.

– Завтра ок.

7. Макс

Становлюсь на аварийку у Любиного дома. Она мнет сумку в руках, не торопясь выходить. Медленно кладет одну ладонь на ручку двери и поглядывает на меня, порхая ресницами. Розовая нижняя губка кокетливо закушена. Карие глаза влажно мерцают. Она красива и смотрит многообещающе. Я давно считываю все эти сигналы на раз. Люба молча предлагает подняться в ее квартиру, не снисходя до озвучивания "давай все-таки потрахаемся" вслух.

Ей очень хочется. Я вижу.

Но это не любовь, это задетая гордыня. И капелька жадности.

Я ей отказал, и теперь Любе сложно успокоиться. Ее коробит.

А меня в последнее время доставляет ее шатать.

И почему я был таким ослом и раньше не давал ей по носу? Оказывается, в эту игру весело играть вдвоем. Правда "весело" всегда кому-то одному.

– Спокойной ночи, – роняю сухо, сжимая пальцами руль.

Люба обиженно поджимает губы.

– Ну пока, – распахивает дверь, – Спасибо, что приехал, – бросает без особого энтузиазма, когда уже оказывается вне салона.

– Пожалуйста, – бормочу громко хлопнувшей дверце и рывком трогаюсь с места.

На дисплее показывает начало четвертого. Отлично блять ночь воскресенья провёл. А завтра на объект к девяти.

Хотя начиналось все… Сглатываю и, поставив локоть на дверцу машины у стеклоподъемника, подношу ладонь к лицу. Нюхаю пальцы, щурясь на залитую электрическим светом дорогу. Почему-то тянет улыбаться.

Тихая оказалась с сюрпризом, надо же. Девочка…

И почему только не послала меня?

Не очень улавливаю этот момент.

Мне от него неловко и жарко одновременно. Нет, я в курсе, что очень ей симпатичен. И, как только она зашла в баню, мысли мои сразу в ту сторону потекли. Пришлось даже к Эмилю сгонять за презиками, которых у меня с собой как назло не было.

Но я рассчитывал на мимолетное тайное приключение, если девушка окажется не против.

А не на ее первый раз!

Какого хрена?

Девчонки же хотят чего-то особенного в такой ситуации, нет?!

И как она вообще может быть целочкой в девятнадцать лет с такой милой мордахой, умопомрачительным телом и со вполне современными взглядами?

Не укладывается в голове…

Устала ждать, что кто-то до нее доберется, минуя брата? Может быть…

Яр действительно как коршун над ней, а компания общая. Так что она вполне могла до такого додуматься. Еще и я – его друг. Похоже на маленькую родственную месть. Интересно…

Одно знаю точно. Трындец, она сочная… Это просто противозаконно. Жаль, что повторить вряд ли удастся. Не судьба.

Но фантазировать мне ничего не мешает. Уставший мозг засасывает в эротический туман, когда мельком наши кадры вспоминаю. Страшно прямо за рулем грезы и явь перепутать, и так и уснуть, не доехав каких-то пару километров до берлоги своей.

Делаю музыку до предела, встряхиваю головой, прогоняя навязчивые видения. А из динамиков как назло что-то сопливое и чувственное орет.

Мысли становятся слаще Целую тебя, такую изящную Ты по моей шее губами горящими Текут ощущения, боже, ты настоящая

Нежные планы Залезу в твою душу и спальню Здравый смысл рушит желания Помни, я тоже знаю твои тайны (Ваня Дмитриенко, “Настоящая”)

Криво улыбаюсь, вслушиваясь в слова, которые неожиданно резонируют с чем-то в груди, прямо за ребрами.

Долбанутая ночь… Странная. Но такая живая.

Начинаю подпевать, вкладывая в безликие строчки что-то свое, глубоко личное.

Сворачиваю в свой старый московский дворик. И резко бью по тормозам, буквально в последнюю секунду увидев на асфальте крохотный пушистый комок.

Твою мать!

За мордой внедорожника не вижу задавил или нет. Выходить блять страшно!

Вдруг там кровавый блин, а не… Что это было? Котенок?

Пугает, что не убегает. Задавил?

Неприятный адреналин шипит по венам, когда выпрыгиваю из тачки наружу. В ушах пульс стучит, пока огибаю капот. Сажусь на корточки посмотреть что там, и выдыхаю.

Живой. Крохотный. Облезлый весь. Грязный такой, что и цвет не разобрать. Глазки слезятся.

И откуда ты только взялся, мини драный кот?

Достаю из-под капота. Жалобно мявкает. Трясется осиновым листом. Ну и куда мне тебя?

Озираюсь по сторонам в поисках горе мамаши, но ее не видно. Бля…

– Не было печали…– ворчу себе под нос, садясь в машину вместе с котом.

Ну куда мне кот?

Я один живу и дома почти не бываю. И вообще… Он на вид сейчас чихнет и умрет. Вон какие глаза запущенные. Смертник.

Занимаю свое парковочное место и так и сижу в машине с притихшим дрожащим котенком. Поглядываю на него? Рыжий что ли? Да нет, персиковый… Красивый наверно, если отмыть и откормить. Такой мелкий, а морда бандитская. Забавный на самом деле. Маленькая душа.

"А, черт с ним!" – наконец поддаюсь порыву.

Значит, судьба. Ночь у меня сегодня и правда особенная.

Только надо лечить. Время близится к четырем часам утра, но как известно "Москоу невер слип", так что не вижу в этом проблемы. Нахожу ближайшую круглосуточную ветеринарку и стартую туда.

Кот, когда машина трогается, от испуга спрыгивает с сидения и забивается под кресло. Кряхтит жалобно всю дорогу, будто его режет кто. Еле достаю его оттуда, приехав по адресу.

В ветеринарке котенка осматривают, отмывают, поздравляют меня с тем, что у меня девочка, и, закапав мою новую подружку какими-то каплями, отдают мне ее обратно.

– Вот рецепт, антибиотики надо пропить, еще против глистов, и это. И потом желательно показаться через неделю, – молодая симпатичная женщина – ветеринар деловито печатает мне целый лист назначений, – У вас уже были домашние животные?

– Коты нет, – признаюсь, осторожно гладя свое нежданное приобретение, вцепившееся мне в футболку.

– Если хотите, мы можем отдать на передержку волонтерам. Она маленькая, обязательно кто-нибудь заберет, – предлагает мне Федорова Мария, судя по бейджику.

– Нет, все нормально, – я сам без понятия почему отказываюсь, но отказываюсь.

– Ладно, – Мария мне открыто улыбается. Смотрит как на героя.

Не удивлюсь, если она сама – тот самый волонтер с передержкой. И для нее парень, притащившийся в ветеринарку с бездомным котенком в четыре утра, это как пачку Виагры сожрать.

Смотрит она по крайней мере именно так.

Мысленно делаю зарубку, что, если что, я теперь знаю кратчайший путь к сердцу любой зоо-ориентированной дамы.

– Еще надо купить лоток, наполнитель для туалета, когтеточку, корм…– Мария бодро перечисляет, что мне необходимо приобрести, а я в это время чешу за ухом притихшего найденыша.

"А ты у нас настоящая маленькая женщина, да? С таким приданым… – фыркаю про себя, – И шерстка, оказывается, мягкая, персиковая. Промытые глаза раскосые, зеленые. Красотка будешь."

А кошечка будто понимает, о чем думаю. Задирает ко мне свою хулиганскую мордочку и начинает тихо, по-грудному мурчать, ласково щурясь на меня.

– Ой-й, – умиленно тянет Мария, – Она вас уже признала. Как назовете?

– Хм,– подвисаю на секунду, разглядывая свою новую сожительницу, – Пусть будет Душка. Напоминает мне кое кого.

8. Макс

Будит меня настойчивая мелодия звонка. Слепо шарю рукой по прикроватной тумбе, пока не нахожу орущий телефон.

– Да? – сиплю спросонья как из преисподней.

– Максим, ты где?! Мы зае… – вопит в трубку Коля, мой бригадир светотехников, – Палыч наебн…лся! Х…ли делать – вызвонил Корейкина, фермы пока перегружали, окну по пропуску пи.. да, ты…

Слушая бесконечный поток матерных и очень эмоциональных объяснений Николая, сажусь на кровати и протираю неоткрывающиеся глаза.

Смысл его слов улавливаю, но голова так гудит от недосыпа, что пока с трудом.

Я лег в шестом часу. А сейчас сколько?

Будильник был заведен на полдевятого. Мне что-то такое снилось, что он звонил, и я его выключал. Из окон слепит яркий дневной свет. Блин, мне это не снилось, да?

К голому животу жмется урчащая Душка, активно трясь носом и видимо требуя что-нибудь пожрать.

Отвожу телефон от уха и смотрю на дисплей. Пипец, почти двенадцать. А они до сих пор на площадку не могут попасть?!

Адреналином ошпаривает так, что просыпаюсь мгновенно и вскакиваю с постели.

– Все, я понял, да, сейчас устрою, – отрывисто успокаиваю Колю, крутясь по спальне в поисках вещей.

– А сам подъедешь? Нам бы…

– Да, буду через полчаса, – и сбрасываю его, чтобы не терять время.

Пока натягиваю джинсы и футболку, звоню на площадку и кое-как договариваюсь, чтобы их пустили прямо сейчас. Насыпаю Душке корм, проверяю лоток и пулей вылетаю из квартиры. Выдыхаю только за рулем.

Снова созваниваюсь с Колей и узнаю, что они уже работают. Немного отпускает. Успеют.

Затем уже только набираю офис и сообщаю, что появлюсь лишь после обеда, а пока на площадке. Секретарша отца ласково поет мне в трубку: "Хорошо, я передам, Максим Алексеевич".

Да, официально я работаю на отца, у которого два пафосных клуба, небольшая сеть ресторанов и одна из лучших фирм в стране по техническому обеспечению концертов, фестивалей и тому подобных культурно- массовых мероприятий.

Формально делаю я это лет с семнадцати, но до последнего времени являл собой типичного бездельника -студента с папиными деньгами, который числится где-то там для галочки и тупо ждет наследство.

Но с Нового года все резко изменилось. Я фактически закончил обучение, мне оставался только диплом, и батя разом свалил на меня эту самую фирму. И, кажется, за эти неполные шесть месяцев я успел слегка поседеть, потому что дедлайн и форс мажор – теперь два самых частых слова в моем лексиконе.

Если не вспоминать мат конечно.

Без мата, внезапно(!), на площадках вообще ничего не работает. Даже техника сбоит, не говоря уже о моих мужиках.

Навигатор показывает умеренные пробки и двадцать восемь минут. Включаю музыку, раздумывая тормознуть ли где-то и взять кофе, или уже поискать кофеин на площадке.

Черт, жаль, что проспал и в офис с утра не успел конечно. Там Душка…

Они с Анжеликой напросились на летнюю практику к моему отцу, сидят на рекламе. И я планировал утром увидеться с Лидой и закрыть наш маленький неловкий вопрос.

Просто хочется знать, что все нормально. Что это ничего не испортило между нами и мы по-прежнему приятели. Ну, подумаешь, переспали, да? В конце концов, все взрослые люди…И никто никому ничего не обещал. Как и не заставлял.

Эх, если бы Душка была не Душкой, я бы, честно сказать, попытался бы повторить.

Но с ней… Бля, с ней только сразу в ЗАГС ведь, учитывая ее семью и наше тесное общение. Или все связи рвать, а это слишком большая цена за несколько, пусть и охрененных ночей. Так что гиблый вариант.

Хоть и очень жаль…

Телефон, прикрепленный к панели управления светится принятым сообщением. Кошусь на него и смахиваю блокировку. Челюсти непроизвольно сжимаются до хруста. Люба.

"Наверно не получится сегодня((("

Сучка. Читаю и у меня щека дергается, а пальцы сильнее впиваются в руль.

Я знал, что она так сделает. Но все равно задевает. Эти игры ее в кошки -мышки. Сама предложила, а теперь вроде как надо мне, а не ей. И первый порыв мой – действительно выяснить "почему нет"?!

Это все гребаные инстинкты. Когда от тебя убегают, ты кидаешься догонять. Когда убегают не слишком далеко и при этом манят пальчиком – тебя тем более прельщает мнимая легкость победы.

Каждая напечатанная буква в этом сообщении —точный расчет на то, чтобы поменять нас местами. Это ее "наверно"… Чтобы я спросил почему, да? Стал убеждать, и вот уже я все предлагаю и даже уговариваю, а не она.

Еще и не факт, что уговорю…

Малевич – гений в этом. Когда мы только познакомились, она буквально сводила меня с ума своими штучками, превращая в подобие зависимого от нее наркомана.

Я ведь тупо ее хотел, открыто и честно, без этих нездоровых игр. А она…Никогда по-настоящему не отталкивала меня, цепляя на надежду. И, если окончательно пытался сорваться, подпускала к себе.

Зачем вот так? Я не знаю. Я, честно сказать, без понятия, что у нее в голове. Говорит она мне каждый раз разное, в зависимости от обстоятельств. Чаще всего говорит, что любит меня, но у меня слишком сложный характер, и ей тяжело долго со мной. И нам лучше не сходиться серьезно, а жить вот так…

Сложный характер…У меня, блин! А не у нее.

Экран гаснет, а я так ничего ей и не отвечаю.

Не может и не может, ок.

Внутри разливается злое удовлетворение. Знаю, что она ждет моей реакции, а ее нет.

Что, Люб, и в этот раз не получилось, да? Ну и какой твой следующий шаг?

Я уверен, что он будет. Равнодушие в таких вещах самое страшное оружие. Да, я теперь тоже неплохо в этих играх разбираюсь. Пришлось.

9. Макс

Тихо психую, пальцами выбивая бодрую дробь по оплетке руля. Взгляд то и дело соскальзывает с дороги на часы на приборной панели. Скоро шесть и рабочий день закончится.

Я опаздываю. Еще и стоит все. Пробки.

Рядом со мной на переднем пассажирском лежит целая гора актов, чеков и накладных для бухгалтерии, но дело не в документах – все равно сейчас ими уже никто заниматься не будет. Мне достаточно оставить их в кабинете, чтобы разобрали завтра.

А вот Лида уйдет.

А я хотел поговорить.

Мне кажется это важным. Не хочу, чтобы Душка решила, что я ее избегаю. Что мне есть из-за чего ее избегать. И тем более, чтобы она избегала меня.

Я без понятия, что именно ей скажу. Рассчитываю сориентироваться на месте. Но сказать что-то необходимо. Особенно учитывая, что я выдал, когда сваливал от нее вчера ночью.

Стоит вспомнить свои слова, и уши горят как у школьника, которого вызвали к доске, а он не учил и несет какую-то чушь под злой хохот одноклассников.

Это было лишним, я чувствую сдавливающую горло вину словно удавку и хочу избавиться от нее.

Конечно, если я не успею, можно написать что-нибудь, но тогда я не увижу Лидиной реакции.

Да и я без понятия, что вообще можно ей написать.

"Прости, все было не "неплохо", а офигенно хорошо"?

Или "Я тебя, конечно, и правда поздравляю с этим знаменательным событием, но без сарказма. И спасибо за оказанную честь"?

Оказанная честь, бля…

Даже в моей голове это звучит до ужаса тупо. Представляю, как будет смотреться в смске.

Раздраженно фыркнув, дергаюсь на светофоре, стоит зеленому только вспыхнуть. Безотчетный мандраж нарастает в груди с каждым преодоленным метром. Ладони влажнеют, когда подъезжаю к клубу с офисными помещениями. Я нервничаю? Да…

Мне самому это странно, но меня будто знобит.

Без пятнадцати шесть. Нормально.

Подхватив стопку документов для бухгалтерии, выхожу из машины и пикаю сигнализацией. Кивнув охране, залетаю клуб, который в это время работает лишь на первом этаже в качестве ресторана, и, пройдя залы насквозь, по служебной лестнице поднимаюсь на третий этаж, где располагается офис.

Здесь первым делом избавляюсь от бумаг, отдав их секретарю, и только потом иду к небольшому кабинету в самом конце узкого коридора. У двери замираю на секунду, слепо разглядывая дверное полотно. Хочется сглотнуть, а в горле странно пересыхает. Ну трындец…

Как на экзамен. Хотя не помню, чтобы я сильно парился из-за экзаменов. Тем более так, как сейчас.

Длинно выдыхаю и одновременно распахиваю дверь. Взгляд вскользь ловит в фокус улыбнувшуюся мне Анжелику, сидящую за столом перед открытым ноутом, и стопорится на Лиде, вальяжно растекшейся по большому креслу-мешку.

Она совсем как моя внезапно приобретенная кошка.

Зеленые глаза озорно блестят, пшеничные локоны рассыпаны по плечам, одно из которых обнажено из-за слишком широкого ворота белой, кружевной футболки. Пухлые губы приоткрыты, и звук ее смешливого голоса еще звенит по кабинету – она только что что-то говорила подруге. Ровно до того момента, пока я не вошел.

Сейчас же Лида застывает, растерянно хлопает ресницами, а потом резко садится ровно, будто ей в позвоночник вбивают кол, и плотно поджимает губы. Зеленые глаза опасно сужаются, не предвещая мне никакого скорого отпущения грехов.

И ощущение такое, что у нее и волоски сейчас все дыбом встанут, будто встретила опасного врага.

В ответ во мне мгновенно волной прокатывается глухое раздражение. Вот не надо только настолько все драматизировать, а?!

Смотрит так, словно я у нее эту девственность несчастную зубами выгрыз без анестезии!

– Привет, – бегло киваю Анжелике и снова перевожу все свое внимание на застывшую как памятник моему вероломству Лиду, – Кхм, – приходится откашляться, потому что я блять теряюсь от выражения ее окаменевшего лица. Теряюсь и бешусь одновременно. Затылок немеет, словно туда лед приложили, а лицо наоборот болезненно горит. Прячу ладони в карманы джинсов, тянет вообще стойку из бокса принять, – Можно тебя?

– Нет, – холодно отрезает Лида и едва заметно кивает подбородком в сторону двери.

Ну просто императрица холопа отпустила!

– По работе, – уточняю я хрипло, сверля ее тяжелым взглядом исподлобья.

А внутри прямо закипает все! Что за цирк?! Еще и Анжелика сейчас глаза об нас сломает.

Душка ей вообще что-то рассказала о ночи, нет?

Не хотелось бы! А то до Яра быстро информация дойдет. Это кстати тоже надо бы обсудить…

– Так тут говори, – надменно предлагает Душка, – Если по работе.

Хрустнув челюстью, мажу выразительным взглядом по Лидиной подружке и дергаю бровью, вкладывая о-очень много смысла в произносимые слова.

– Выходи давай, – рычу на нее сквозь зубы.

– Отвали, – шипит она.

– Лида!

– Я в курсе, что я Лида.

– Да блять! – психую, уже не сдерживаясь.

– "Блять" у тебя в штанах! – выдает Душка убежденно.

Что?!

Я уверен, что вот сейчас у меня из ушей повалил пар! Охренеть, какие вредные полтора несчастных метра с сиськами тут сидят!

С секунду еще смотрю на нее, медленно моргая, а затем разворачиваюсь и с грохотом захлопываю за собой дверь.

Ну и пошла сама!

Все, будем считать – извинился!

Влетаю на техническую лестницу и застываю у распахнутого окна. Торопливо выбиваю из пачки сигарету. Внутри аж воет. Чиркаю зажигалкой и жадно раскуриваю. Спасительная горечь по легким ползет. Медленно выдыхаю.

Ну и пошла, да…

Попозже напишу, чтобы языком не трепалась, и на хрен. Хочет обижаться, удачи. Пусть…

Рассеянно слежу за проезжающими мимо машинами, пока методично привожу свои эмоции к состоянию штиля. И тут знакомый электрический синий БМВ цепляет взгляд.

Яр. Точно не ко мне – он бы позвонил.

Интересно, за сестрой явился или за ее кудрявой подружкой, с которой ночью закрылся и тем самым выпер Душку из комнаты прямо ко мне.

Друг встает на аварийку у самого входа в клуб. Я закуриваю вторую, наблюдая.