скачать книгу бесплатно
Прости, мне плевать, что нельзя
Ана Сакру
Я вышла замуж не по собственной воле.
Отец продал меня своему конкуренту, Вадиму Палею, в обмен на мир между нашими семьями. Но это не помогло. Папу убили практически сразу после моей свадьбы. Мой муж – жесткий и могущественный человек. Я не люблю его. Боюсь.
Но разве у меня есть выбор?
С детства меня учили подчиняться. И я исполню свой долг. Буду Вадиму послушной и примерной женой, не задающей лишних вопросов. Даже несмотря на то, что он вдвое старше меня и его взбалмошный сын – мой ровесник.
Его сын. Он так смотрит… Но нам нельзя.
Содержит нецензурную брань.
Ана Сакру
Прости, мне плевать, что нельзя
Глава 1
– Го-о-орько! Го-о-орько! Го-о-орько!!!– весело кричат подскочившие со своих мест гости. Оглушительной какофонией стучат вилки и ножи по наполненным бокалам.
Мучительно краснею. У нас так не принято. При всех. Машинально вычленяю из сотен взглядов, устремленных на меня, стальной сосредоточенный взор отца. Лёгкий кивок головы. Надо. Поворачиваюсь к своему теперь уже мужу, нацепив слабую улыбку. Всё как в замедленной съёмке. Его жесткие пальцы по-хозяйски обхватывают мой затылок, фиксируя голову. Твердые тонкие губы приближаются к моим. Сердце уходит в пятки. Взгляд цепляется за едва заметную родинку на его идеально бритой щеке. Чуть- чуть повыше глубокой носогубной складки. У него уже морщины…Но они его не портят. Суровый знающий себе цену мужчина. Мой муж. Дыхание перехватывает, когда жёсткий рот вжимается в мой. На языке взрывается горьковатый чужой вкус. Терпкий, щиплющий, будто лизнула капельку одеколона. Ноги подгибаются от прошивающего электрического разряда. Меня раньше целовали тайком пару раз, но никогда вот так. Собственнически. Без оглядки на возможных свидетелей. Клеймит.
– Раз…Два…Три…Четыре…
Оглушающий гомон вокруг не даёт расслышать собственные эмоции. Мне нравится? Я не знаю. Только трепет ощущаю чётко. Это мой муж. Мой хозяин. И он ВПРАВЕ меня целовать. Раскрываю губы, впуская его горячий чуть шершавый язык. По кровотоку разносится покалывающая слабость. От него так пахнет мужчиной. Резкий, тяжелый, забивающий ноздри аромат морского парфюма и сигарет.
– Десять....Ооо.....
Отстраняется. Его голубые глаза смотрят холодно и оценивающе. От прищура к вискам стремятся лучики мимических морщин. Ему сорок два. Его не удивить поцелуем. Мне двадцать один, и я в шоке.
Покачиваюсь на слабых ногах, когда он отпускает. Гости пьют из своих бокалов, одобрительно шумя. Обвожу огромный банкетный зал невидящим взором. Моя свадьба. С русским. Я не верю до сих пор. Не верю, что отец отдал меня человеку из другого мира, фактически выкинув из семьи, лишь ради своих интересов. Позволено ли мне будет общаться с матерью? Нахожу её отстранённое бледное лицо в пёстрой толпе гостей. Не смотрит даже на меня. Младшая сестра рядом с ней тоже уткнулась взглядом в тарелку. Её щеки пылают от пережитого стыда за меня. От этого развратного поцелуя перед толпой. И ведь это лишь первый. Банкет только начался. Будет ещё. У них так принято. Срамные поцелуи на свадьбе. Сжимаю ледяными пальцами вилку, сглатываю распирающий горло ком, губы печёт…
– Выпей, поможет, – роняет муж мой и пододвигает ко мне бокал на невероятно тонкой длинной ножке.
– Спасибо, Вадим Львович, я не пью. Нельзя женщинам… – мельком поднимаю на него опасливый взгляд и тут же снова опускаю глаза в тарелку. Должна ли я ему перечить? Отец сказал – НЕТ. Но я не специально. Вылетело…
– Вадим для тебя. Запомни на будущее, Лейла. И твоим родственникам уже всё равно: соблюдаешь ты традиции или нет. Но как хочешь,– равнодушно пожимает ВАДИМ плечами, утыкаясь в телефон.
Ему наверно тоже не доставляет радости эта свадьба. Вычурный спектакль для гостей. Показать, что два самых важных человека в городе, Ахмедов и Палей, наконец, договорились. Я – гарант их хрупкого мира. Залог стабильности в целом регионе. И я почти не против.
Вадим Львович ещё не так стар. Он бесспорно по- мужски красив, хоть и пугающ. Слишком холодный давящий взгляд из-под нависающих надбровных дуг. Бритвой режет надвое, когда смотрит. Слишком отстраненный голос. Слишком выверенные жесты и неулыбающееся лицо. Словно он и не знает, как это – улыбаться. Лишь иногда кривая ухмылка трогает тонкие губы. Тяжелый человек – видно. Впрочем, другой бы и не выдержал противостояния с моим отцом. Значит сильный. Гранит. И я теперь под его защитой. Его единственная жена. У русских так принято. Единственная жена второго после моего отца человека на огромной территории. Почетно…Вот только мама…
Сердце болезненно сжимается, когда я пытаюсь и не могу перехватить её взгляд. Мамочка… Может отец разрешит ей хоть звонить мне. Иногда. На большее я не рассчитываю. Хоть бы голос слышать. Часто моргаю, силясь не заплакать. Тушь потечет. Вокруг гам. Гости начинают говорить тосты. Не слушаю. Мельком смотрю на ораторов. Всё пытаюсь перехватить материнский взгляд и не могу. Не смотрит. Посмотри!
– Отец, я тоже скажу,– высокий худощавый парень встаёт из-за стола по левую руку от меня.
Невольно перевожу на него заинтригованный взгляд. Отец? Молодой человек нещадно бьёт вилкой по бокалу. Так, что перекрывает весь гул в зале. Воцаряется тишина. А я ведь ничего не знаю о своём муже. Что есть сын – не знала. С любопытством рассматриваю своего пасынка. На вид почти мой ровесник, может на пару лет лишь младше. Похож на своего отца. Копия. Рост, телосложение, колючий взгляд глубоко посаженных светлых глаз. Русые волосы, острые скулы, твёрдый подбородок. Разве что губы. Красные, полные, чувственные. Словно печать сладострастия на жёстком лице. Не красивый, но завораживающий. Цепляет взгляд. Смотрю и не отвернуться.
Муж мой подаётся вперёд, приготовившись слушать. Стальные холодные глаза впиваются в лицо сына, так похожее на его собственное. Без улыбки смотрит. Хмуро. Делает едва заметный приглашающий жест рукой, чтобы тот уже начинал говорить.
– Хочу поздравить тебя с новой женой, отец,– криво улыбается парень,– Хоть прах моей матери ещё и не остыл. Но свято место пусто не бывает, да, пап? А вообще…
Кто-то со звяканьем роняет вилку на тарелку. Гости затихают, жадно ловя каждый звук. Я затаиваю дыхание. В груди становится тесно. О чём говорит этот мальчишка? Скрип зубов рядом.
– Антон, сядь, бл..ть,– так тихо. Слышу только я.
Но парень, похоже, читает по губам отца и лишь шире улыбается. Издевательски.
– А вообще удачно вышло, да, пап? В понедельник хоронил одну. В пятницу женился на другой. Какая насыщенная выдалась у тебя неделя. Я вот лично что-то подустал от банкетов. Ещё на девять дней идти послезавтра. Или этот праздник отмечать не будем? Всё-таки медовый месяц…
Сглатываю. Неделю назад?! Перевожу ошарашенный взгляд на своего два часа как законного мужа. Это правда? Вижу, как ходят желваки на его побледневшем лице. Какой ненавидящий взгляд он вперил в нагло улыбающегося сына. Вадим похоронил мою предшественницу меньше недели назад? Как это возможно?! Это не запрещено???
– Спасибо, Антон, сядь,– говорит мой муж так громко, что от стен отскакивает гулкое эхо.
Но молодой человек будто не слышит. Продолжает всё более задорным голосом, улыбается шире с каждой секундой, начиная напоминать городского сумасшедшего.
– Что ж, счастья тебе, пап! Насладись новой женой. Красивая…– выше поднимает рюмку. Почти над самой головой. Вижу, как к нему с двух сторон медленно крадутся охранники. Сердце тарабанит где-то в горле. Каждое его слово как ядовитая стрела.
– Долгих лет совместной жизни, наверно не пожелаю. Мало ли…Планы поменяются, и эту тоже настигнет несчастный случай. Бизнес такой бизнес…
– Антон! – рявкает мой муж, не выдерживая. На плечо парня ложится тяжелая рука одного из подошедших охранников. Он небрежно опрокидывает рюмку и вальяжно опускается на стул, в упор смотря на отца.
– За поздравление, сын…спасибо,– чеканит Вадим, одаривая его тяжелым взглядом. Нестройный гул обомлевших гостей. Торопливые опустошения бокалов. Будто стараются залить услышанное, вытравить алкоголем.
Меня подташнивает. Зал кругом идёт.
Прошла всего лишь неделя, как мой муж овдовел…Всего лишь неделя… Это случайность? Почему отец не сказал ничего? Почему??? Нахожу его каменное лицо. Взгляд черных глаз, излучающих презрение, устремлен на сына Палея. На меня не смотрит. Словно в полусне поднимаюсь со своего места.
– Куда? – тихо рявкает Вадим, щурясь.
– В дамскую комнату,– лепечу немеющими губами.
Ледяной взгляд светлых глаз медленно исследует моё лицо.
– Только быстро,– роняет Вадим через пару секунд и отворачивается. Кривит губы, с раздражением опрокидывая рюмку и косясь на продолжающего рассеянно улыбаться сына.
Глава 2
Остаток бесконечного банкета прошёл как в тумане. Ко мне никто не подходил, ни о чём не заговаривал. Для моей родни я медленно умирала, сидя за этим столом. Для гостей со стороны мужа не существовала вовсе. Танца молодых у нас не было, ненавистное мне "горько" заглохло на третьем разе. Все тосты о бизнесе. Даже немного странно. Всё-таки свадьба – не сделка. Детей нам желали лишь женщины. Это так бросалось в глаза. Поглядывала каждый раз во время этих пожеланий на мужа и видела, как его твёрдые губы становятся ещё тоньше. Не хочет??? Но что я тогда буду делать в его доме? Без детей? Становилось страшно. Всю мою жизнь меня учили быть достойной женщиной, хорошей женой. Высшее благо – дать наследников, посвятить себя большой семье. Только вот что делать, если этой большой семьи не будет, не сказали. Я хочу детей. Как без них – не представляю. Но мой муж лишь губы кривит, слыша о потомстве от гостей.
Может, мне кажется? Надеюсь, что да.
Взгляд то и дело невольно цеплялся за опустевший стул, на котором сидел младший Палей. Когда я вернулась в зал после того, как отдышалась в уборной, его уже не было. Наверно, его увели те охранники. Наверно, ему вообще не стоило приходить. Его слова так и звенели у меня в голове, заглушая разгульный шум банкета. Перекрывали музыкантов, эхом отдавались в тостах. И глаза. Серые холодные глаза, лишь мельком скользнувшие по мне. В ту секунду в них вспыхнуло такое презрительное равнодушие, что горло сводило удушливым спазмом до сих пор от одного воспоминания. Надеюсь, парень не живет с отцом. Я бы не хотела находиться с ним под одной крышей. Похоже, он меня ненавидит.
Банкет закончился для меня неожиданно. В какой-то момент муж просто повернулся ко мне и холодно произнёс:
– Через пять минут выезжаем.
– Куда? – обхватила горло рукой. Голос немного хрипел. Я молчала почти пять часов.
– Домой,– бросил Вадим, отворачиваясь.
Его уже отвлекал от меня разговором подошедший мужчина. Вадим весь банкет с кем-то говорил, часто отходил от стола. Хмурый, сосредоточенный. Словно на переговорах, а не на собственной свадьбе.
Под галдёж толпы сели в подогнанный к самому входу автомобиль. В небе взрывался фейерверк. Сердце трепетно замирало от расцветающих кровавых цветов на ночном небосводе. Почему салют красный? И так грохочет…Оглушительно. Поселяя тревогу. Словно мы на поле боя. Вздрагивала от каждого залпа как от выстрела, но всё равно задирала голову, не в силах отвести завороженный взгляд от россыпи кровавых искр.
Досмотреть Вадим не дал. Молча с силой надавил на плечо, заставляя сесть в машину. На удивление горячая рука огнем прожгла оголенную кожу. Обогнув машину, сел рядом на пассажирское сидение, постучал по спинке водительского кресла, и мы тронулись. Тишина в салоне угнетала. Вадим откинул голову и устало прикрыл глаза. Широко расставил ноги, так что правое колено утонуло в моей пышной юбке. Украдкой разглядывала мужчину рядом, боясь лишний раз пошевелиться и привлечь его внимание. Русые волосы упали на высокий лоб, на откинутой шее сильно выступал кадык, прямые ресницы на прикрытых веках чуть подрагивали. Крупные ладони с длинными пальцами расслабленно лежали на коленях. Будто опасный хищник затаился перед прыжком.
Ощущаю волны тяжелой энергии, исходящей от него. Давящей на плечи, грудь, мешающей нормально дышать. Лёгкие заполняет запах его морского парфюма, смешанный с нотками кожаного салона, и я неожиданно вспоминаю, что у нас сегодня должна быть первая брачная ночь. Эта мысль мгновенно парализует, пробирает до кости. Он мне чужой человек. Мы не обмолвились и десятком слов. Повлажневшие руки начинают мелко дрожать. Незаметно сглатываю. Вадим открывает глаза.
– Скоро приедем. Не трясись,– и снова смыкает веки, отворачиваясь от меня к окну.
Учуял? Как? Теперь я волнуюсь ещё больше.
***
Тяжелые кованые ворота медленно разъезжаются перед автомобилем словно пасть хищного животного, желающего нас поглотить. Приглушенный свет фонарей едва освещает подъездную аллею. Или это у меня от волнения темнеет в глазах. По телу то и дело прокатывается нервный озноб. Прилагаю усилия, чтобы не начать стучать зубами. Когда машина останавливается у главного входа трехэтажного каменного дома, я близка к тому, чтобы упасть в обморок. Пассажирскую дверь с моей стороны резко распахивает водитель. Подает руку, отрезая пути к отступлению. Вадим, выйдя из автомобиля, энергичным шагом проходит к дому, едва заметно кивнув, чтобы следовала за ним. На негнущихся ногах подчиняюсь.
– Твоя спальня рядом с моей, осмотришься завтра, – бросает мужчина через плечо, широкими шагами поднимаясь по каменной лестнице на второй этаж. Я быстро кручу головой по сторонам, пытаясь успеть рассмотреть свой новый дом и одновременно поспеть за мужем. Но от волнения интерьер перед глазами расплывается, воспринимаясь одним бежево-серым пятном. Остаётся лишь ощущение. Здесь много воздуха и мало уюта. Дорогое обезличенное жилище. Пустое и строгое.
– Проходи,– Вадим толкает дверь в самом конце длинного коридора второго этажа.
Стоит в дверном проёме, пока я боязливо ступаю внутрь светлой нейтрально обставленной комнаты. Он сказал- МОЯ спальня. Вместе мы жить не будем?
– Подходит? – интересуется муж.
Но вижу, что мой ответ, каким бы ни был, ровным счётом ничего не изменит. Поэтому продолжаю молча озираться.
– Ванная там,– Вадим кивает в сторону неприметной двери в глубине комнаты,– Если надо в порядок себя привести – иди.
Мужчина резким движением ослабляет галстук, расстегивает верхнюю пуговицу белоснежной рубашки, вторую. Небрежно скидывает пиджак на кресло, закатывает по локоть рукава. Стою в нерешительности посреди комнаты, наблюдая за ним. Ноги словно к полу приросли, язык прилип к нёбу. Статуя. На журнальном столике, стоящем между двух глубоких кресел, коньяк, вино и ваза с фруктами. Вадим плескает себе янтарный напиток и с облегченным вздохом усаживается, широко расставив ноги и опустив руки на массивные кресельные подлокотники.
– Не пойдёшь? – вскидывает светлую бровь, лениво наблюдая за мной. Коньяк плещется в стакане в его руке.
– Мне не нужно,– тихо отвечаю подрагивающим голосом.
Муж едва заметно криво улыбается. На его левой щеке прорезается ямочка, так чужеродно смотрящаяся на строгом суровом лице. Вадим с видимым наслаждением делает глоток и кивает стаканом в мою сторону. Голубые глаза словно темнеют, становясь глубже.
– Раздевайся тогда…Раз не нужно,– ровно произносит муж,– И покончим уже с этим.
Глава 3
Живот скручивает от нахлынувшего волнения. Поднимаю было дрожащие пальцы к плечикам платья и …не могу. Руки плетьми повисают вдоль тела. Он правда хочет, чтобы я…САМА??? Тут так светло, так непростительно всё видно. Я просто не могу! Но он ведь приказал. Он мой муж. Я должна…
Вадим молча вскидывает бровь в ожидании, а потом ставит стакан на столик и устало трёт ладонями лицо, упираясь локтями в колени. Раздраженный вздох.
– Блять, забыл. Девочка ж наверно ещё, да?
Чувствую, как густой румянец заливает всё лицо и сползает по шее на зону декольте.
– Как вы могли про меня плохо подумать? – хриплю в ответ, от обиды переходя на "вы",– Чистота – это за…
– Да понятно,– он только отмахивается от меня, перебивая. И себе под нос,– Счастье привалило…
Я совершенно теряюсь. Разве он не должен быть рад? Мама говорила, что непорочность- мой главный подарок мужу. Нет, я знаю, что у русских не все девушки берегут себя. И общество относится к этому нормально. Но "нормально" ведь не значит одобряет…
– Так,– резко бросает Вадим, прерывая мои размышления,– Свет тогда гаси и иди ко мне.
Облегченно выдыхаю и почти бегу к выключателю. Да, без света будет лучше. Щелчок, и комната погружается в полумрак. Лишь свет уличного фонаря и звёздное небо рисуют силуэты сквозь окно. Вадим сцепляет руки в замок и подается чуть вперёд, опираясь локтями на колени. Не вижу, но чётко ощущаю на себе его всё более жадный взгляд.
– Вот так…Иди сюда, Лейла.
Вздрагиваю от новых незнакомых мне хриплых ноток в его голосе. И несмело делаю шаг вперёд. В животе противно тянет от нервного напряжения.
– Мужчину голого видела? – интересуется муж с какой-то снисходительностью.
Облизываю пересохшие губы.
– На пляже…
Хмыкает.
– Полностью,– уточняет.
Я краснею ещё пуще и отрицательно мотаю головой, забывая, что в темноте Вадим может этого и не увидеть.
– Целовалась хоть? – в голосе как будто улыбка.
Муж протягивает вперёд руку и, ухватившись за пышную юбку, резко притягивает меня к себе. Замираю, стоя меж его широко разведенных ног. Его глаза оказываются напротив моих губ. Вижу его макушку, посеребренную лунным светом и лучами уличного фонаря.
– Нельзя целоваться,– тихо отвечаю.
Опять хмыкает. Его дыхание долетает до моей шеи.
– Честно скажи. Я не отец – ругать не буду.
– Два раза. В институте,– выдавливаю, сгорая со стыда.
Боже, зачем я призналась? Он ведь теперь может вернуть меня отцу! Я этого не переживу.
– Ты учишься? – удивленно спрашивает Вадим, обратив внимание почему-то именно на это,– Думал, вас Ахмедов в мир вообще не выпускает…
– На заочном, только на сессии езжу,– торопливо объясняю, чтобы Вадим не подумал ничего плохого,– На переводчика. Романские языки. Женщина должна быть послушной, но не глупой. Под стать мужу. Так отец говорит…
– Значит не глупая…– тянет Вадим с усмешкой. А его руки медленно сминают юбку и пробираются к моим бёдрам, отчего я забываю, как дышать,– Боишься?
– Да,– честно признаюсь.
