Умри со мной

Колдер смотрит на меня так долго, будто пытается найти ответ на мой вопрос. Когда мне кажется, что слова вот-вот сорвутся с его губ, в гостиной появляется Глория.

– Мэдди, всё в порядке?

– Да, да всё хорошо. – Я словно пробуждаюсь ото сна, в котором мир был нормальным.

– Раз уж у нас некое подобие перемирия, предлагаю перекусить. Я нашла в твоём холодильнике еду. Что не удивительно. Сьюзен никого не оставит голодным.

Я чувствую требовательный спазм в желудке при упоминании о еде. И ноющую боль при упоминании о маме.

Мы с Колдером встаём и идём на кухню.

– Как ты сняла наручники? – замечает по пути парень.

– Я же ведьма. – Таинственно улыбаюсь я и позволяю себе игривый взгляд. Я что, флиртую?

– Подожди. – Колдер придерживает меня за руку, пока Глория скрывается на кухне. – Вот, возьми. – Он протягивает мне мой телефон. – Хочу, чтобы ты была на связи на случай, если…

– Если что?

– Если это понадобится.

– Но ведь нас могут…

– Я поменял сим-карту, отключил доступ приложений к геолокации и вышел из всех учётных записей. На какое-то время это сработает.

Меня настораживает, что мы можем оказаться на расстоянии, и нам понадобится быть на связи, но не могу не признать, что его забота трогает меня.

ДЕСЯТКΛ МЕЧЕЙ

––21–

Ужин протекает странно. Три незнакомых человека собрались за одним столом в свете тлеющих свечей. Тишина вперемешку с лязганьем столовых приборов окунает во времена, когда ещё не было электричества, а единственным развлечением было чтение книг вслух.

– И что мы теперь будем делать? – я не выдерживаю молчания. Если Колдер не хочет нас убивать, но и отпускать не собирается, я не понимаю дальнейший план действий.

– Если вы скажите мне точное местонахождение Сьюзен Уоррен, то… я отпущу вас. В противном случае нас рано или поздно найдут. Также как и её.

– Ты правда думаешь, я позволю сказать, где моя мама? Чтобы вы потом убили её?

– Я уверен, что не позволишь. Просто озвучил варианты.

Я снова погружаюсь в ковыряние спагетти на тарелке. Мне кажется, ещё несколько вилок, и всё полезет обратно. Желудок забыл, что такое еда.

– Не много ли ты хочешь? – выступает Глория. – Держишь на мушке двух ведьм и хочешь заполучить третью? Ждёшь, что тебя погладят по головке и дадут медаль?

Колдер медленно поворачивает к ней голову, прожигая её своим фирменным взглядом.

– А ты точно просто подруга Сьюзен, а не родственница Мэднесс?

Это не тот вопрос, который я ожидала услышать.

– Я смотрю, дерзость у вас общее. – Он многозначительно смотрит на меня.

Я не нахожу ничего лучше, как показать ему язык. Тогда мы оба не выдерживаем и смеёмся над моим ребячеством.

– С такими, как вы, невозможно общаться по-другому, – говорит Глория. Она сохраняет серьёзное лицо, и впервые я ощущаю, что она куда взрослее нас.

– Что ж, тогда думаю, мы квиты. – Колдер отодвигает от себя пустую тарелку и встаёт из-за стола. Внезапно он едва не теряет равновесие, успевая опереться руками о столешницу. Его дыхание замедляется. Глаза теряют фокус.

– Какого… – не успевает договорить Колдер и падает на пол без сознания.

– Та-дам.

– Колдер! – неконтролируемо вырывается из меня, и я вскакиваю с места.

– Он жив, – сухо сообщает Глория, когда я касаюсь дрожащей рукой его щеки.

– Это ты… Что ты с ним сделала?

– Снотворное зелье.

– У меня нет в доме снотворного, – скептично подмечаю я.

– Всё правильно, я его сделала. У твоей мамы сохранились все необходимые ингредиенты.

– С ума сойти… – бормочу я, возвращая взгляд на Колдера. На его белое умиротворённое лицо. Сейчас он такой уязвимый.

– У нас есть пара часов, чтобы убраться отсюда. – Глория хватает меня за руку и оттаскивает от Колдера, словно капризного ребёнка. – Возьми самое необходимое.

Это всё неправильно.

– Нет! – Я вырываю свою руку.

Глория смотрит на меня с искренним непониманием.

– В чём дело, Мэдди? Ты беспокоишься о своём похитителе?

Да.

– Нет. Просто… Просто всё происходит так быстро. Я даже не знаю тебя, а ты предлагаешь довериться и идти за собой. Ты вырубила чувака, использовав только приправы из моего кухонного шкафа!

– Это были не… Хорошо. – Глория коротко кивает. – Пойдём присядем на пару минут. – Она проходит в гостиную и садится на диван, постукивая по месту рядом с собой. – Что ты хочешь знать?

Я неуверенно присаживаюсь рядом с ней, бросая тревожный взгляд в сторону кухни.

– Для начала, что моя мама делает во Флориде? Она ведь там, верно?

На секунду на лице Глории появляется недоумение, но вскоре в её голове будто всё встаёт на свои места. Она вспоминает, что едва не проговорилась. Но даже не догадывается, что я узнала об этом сама ещё до неё.

– Да, она там. Скрывается, – невозмутимо отвечает Глория.

– Почему именно там?

– Потому что там живу я.

Это объясняет её лёгкий наряд и солнечный запах.

– Мы со Сьюзен с юности были подругами, но потеряли связь почти сразу, как ты родилась, – продолжает рассказывать Глория. – Она категорично решила завязать с магией и перебралась в тихий непримечательный городок. До этого момента я даже не знала в какой. Наверно, именно это помогло ей скрываться так долго. И вот спустя семнадцать лет она вдруг выходит на связь и говорит, что ей нужна моя помощь.

– Ты хочешь сказать, она знала, что её ищут?

– Конечно. Мы все знаем. Мы в опасности каждую минуту. И Сьюзен особенно.

– Почему?

– Что почему?

– Почему моя мама в особой опасности?

Глория какое-то время смотрит на меня своими зелёными глазами, взвешивая все «за» и «против».

– Слушай, я правда считаю, что ты всё должна узнать лично от неё. Я и так слишком много рассказала тебе. Очевидно, это должно было быть тайной. Ради твоего же блага.

– На моей кухне лежит в отключке парень из Ордена, который столетиями охотится на таких, как мы, ты права – незнание мне очень помогает! – иронизирую я, начиная терять терпение.

– Я здесь не для того, чтобы всё тебе рассказать, а для того, чтобы забрать с собой. И сейчас идеальный шанс. Пошли. – Она встаёт с дивана.

– Я никуда не поеду, – неожиданно даже для себя заявляю я.

– Прости? – Глория с укоризной смотрит на меня.

– Так будет лучше. Если мы все будем в одном месте, нас будет легче найти. Колдер знает, где нас теперь искать. Ты должна предупредить мою маму и бежать из Флориды куда угодно, но только не оставаться там. Пока я здесь, они будут сосредоточены на моих поисках.

– Ты, должно быть, не в своём уме…

– Я рассуждаю более чем здраво.

– Ты рискуешь собой!

– Как и ты, и моя мама. Если они найдут её, они её убьют! – Голос предательски срывается, и я только сейчас осознаю весь ужас происходящего. Меня пробивает дрожь, и я окончательно решаю остаться.

– Но я если мы не уйдём сейчас, то убьют тебя.

– Колдер не станет меня убивать. – Это звучит не так уверенно как в моей голове.

– Откуда тебе знать?

– Я просто… знаю.

Не исключено, что его трогательная история была очередным отвлекающим манёвром. Но мне так не показалось.

– О нет, – стонет Глория, и плюхается обратно на диван. – Ты влюбилась в него.

– Что? Нет!

– Да. Может, ты сама ещё этого не осознала, но так оно и есть.

Раздражение свербит под кожей. Человек, которого я вижу первый раз в жизни, позволяет себе рассуждать о моих чувствах и делать вид, что знает меня лучше меня самой.

– Глория, – жёстко говорю я. – Как долго он ещё будет без сознания?

– Не знаю, я никогда не засекала.

– Тогда тебе лучше поторопиться.

– Я не могу уйти без тебя. Что я скажу твоей маме?

– Что со мной всё в порядке, и вам нужно искать новое место для укрытия.

– Она ни за что мне это не простит. – Глория качает головой из стороны в сторону. – Мне ведь не удастся тебя переубедить? – Ещё с долей надежды она смотрит на меня.

Я сама до конца не понимаю, что меня держит. Боязнь привести за собой Орден и собственнолично раскрыть местоположение мамы. Или больное желание остаться с Колдером, наслаждаясь иллюзией его внимания.

– Нет, не удастся, – отрезаю я.

– Ох уж эти подростки, – вздыхает Глория. – Только позволь мне сделать одну вещь. – Она достаёт из своей сумки колоду карт Таро. – Я должна убедиться, что с тобой всё будет в порядке.

Я закатываю глаза.

– Серьёзно? Карты? Тебе не хватает хрустального шара для полного образа.

– Зря смеёшься, – оскорбляется Глория. – Хрустальный шар помогает визуализировать образы в голове. Он мне здорово помогает при работе.

– При какой работе?

– Я работаю в парке аттракционов. В шатре предсказаний.

– Вау. – Я шокирована. Мне казалось нечто подобное давно устарело, уступив место новомодным экстрасенсам. Но, похоже, в парках развлечений время остановилось.

– А теперь закрой рот и сдвинь колоду.

Я делаю как она говорит. Глория помещает сдвинутые карты вниз и снимает верхнюю, кладя её передо мной рубашкой вверх. Она проделывает то же самое ещё с несколькими картами, раскалывая их в виде креста. Потом начинает переворачивать одну за другой, обнажая их суть. Невольно мне становится не по себе. Изображения на картах не кажутся мне позитивными. Особенно последнее. На карте изображён мужчина с десятью мечами в спине.

– Я была права. – Голос Глории словно меняется, он звучит отдалённо и как будто старушечьи. Я не нахожу сил задать вопрос, в чём она права, только ощущаю ледяное покалывание в руках. – Ты влюбилась в него. И судя по всему, он в тебя тоже.

– П-ф-ф, этого не может быть, – нервно хихикаю я. – Тут явно какая-то ошибка, Колдер не…

– Таро не ошибаются, – перебивает меня Глория, одаривая строгим взглядом. Она уже не выглядит молодой задорной женщиной, на её лице сотни времён и глаз. – И ничего хорошего это не сулит. – Она указывает на карту мечей.

– Что это значит? – сухим голосом спрашиваю я. Не то чтобы мне хотелось знать ответ.

– Что любовь и смерть в твоём случае сплетены воедино.

– Как это понимать?

– Что ты умрёшь от своей любви. Карта мечей перечёркивает всё хорошее, что может быть и усугубляет плохое. Твоя любовь к нему – это верная смерть.

Онемение ползёт от кончиков пальцев до сознания. Мне выпала смерть. Смерть от любви. Смертельная любовь. Можно назвать как угодно, но я была убеждена, что ни того ни другого мне не светит ещё долго.

– Ты уверена?

– Я знаю своё дело, – однозначно сообщает Глория. Её рыжие волосы мне кажутся огнём, а зелёные глаза ядом. – Я не оставлю тебя здесь. – Она решительно встаёт, убирает карты в сумку и закидывает её на плечо. – Давай, собирайся, – командует она мне.

– Глория, если мы уйдём вместе, он будет знать, где нас искать. Я останусь и постараюсь задержать его.

– Ты давно смотрела на себя в зеркало? Что ты – стофунтовая девочка ростом в пять футов – можешь сделать высоченному здоровому парню?

Я могу свернуться в комочек на его широкой груди.

Пока я отгоняю эти мысли, мне на глаза попадается серебристый предмет.

– Наручники! Я надену на него наручники.

– Что мешает сделать это и уйти вместе со мной?

– Господи! – изнеможённо восклицаю я. – Сейчас они ищут меня. Меня и Колдера. Пока я здесь, они не покинут штат. За это время ты должна предупредить мою маму.

– Но предсказание…

– Плевать я хотела на предсказание! Просто предупреди мою маму.

Глория наконец сдаётся. Она выдыхает отчаяние и разочарование во мне.

– Запиши хотя бы мой номер. Не знаю, будет ли у тебя возможность связаться, но держи меня в курсе происходящего.

– Хорошо, – соглашаюсь я. Но обещаю себе обращаться к ней только в самом экстренном случае. Которого, надеюсь, не будет.

– Пожалуйста, будь осторожна. Карты не врут, – повторяет на прощание она.

ЖИВΛЯ

––22–

Покой/отрешённость/уязвимость. Передо мной молодой симпатичный парень. Я пытаюсь заставить себя чувствовать к нему ненависть, пока надеваю наручники на его запястья. Но всё, что мне хочется, это коснуться его щеки. Щетина покалывает кожу. Закапать пальцы в его волосах. Пряди просачиваются сквозь них. Я почти допускаю мысль о его губах. Почти касаюсь их своими.

Почти.

Помимо очевидных причин, почему я не должна даже думать об этом, ещё есть Кэтрин. У него есть Кэтрин, и лучше бы мне знать своё место.

Я подкладываю под голову Колдера подушку и укрываю пледом, но перетаскивать его с кухни не собираюсь. Вдруг это может разбудить его раньше времени. А мне это время необходимо для того, чтобы принять горячую ванную, залезть в любимую мужскую футболку, которая даже после многочисленных стирок пахнет воспоминаниями, и лечь в свою кровать, ощутив себя человеком. И мне почти удаётся это. Организм и нервная система настолько истощены, что я буквально сразу проваливаюсь в темноту. Без мыслей. Без сновидений. Без существования.

Потом появляется звук.

Я не сразу понимаю, что это. За последний год я успела отвыкнуть от оповещений на телефоне. А за последние пару дней я успела отвыкнуть от телефона.

Сквозь свет, бьющий в глаза, я вижу буквы. Убавляю яркость экрана и различаю слова.

«Где ты?!»

Спустя несколько секунд приходит ещё одно нетерпеливое сообщение, не несущее лексической нагрузки, но при этом весьма красноречивое:

«??!»

Сообщение от «Любимый». Очень самонадеянно. Когда он успел забить свой номер телефона? В свою очередь с моей стороны было глупо не лишить его средства связи. Он не хочет убивать, но это не значит, что не хотят остальные. Колдер с лёгкостью может передать меня в руки инквизиторам.

«За сотню миль от тебя»

Не знаю, на что я надеюсь, отвечая так.

Телефон молчит уже три минуты. Я представляю, как он выбегает из дома, возможно, угоняет мою машину и мчит прочь, чтобы сообщить Ордену о местонахождении моей мамы, Глории и меня.

Чёрт. Мой план был совершенно не в этом. Я не должна скрываться от него. Я напротив должна удержать его рядом с собой как можно дольше.

Вскакиваю с кровати, игнорируя головокружение и слабость в ногах. Темнота дезориентирует, и я на что-то натыкаюсь, больно ударяясь ногой. Открываю дверь и буквально влетаю в стену.

– За сотню миль, говоришь? – шипит стена. Колдер напирает на меня, отчего мне приходится пятиться назад. Несмотря на наручники на его руках, он хватает меня за шею. Ещё одна ошибка: следовало бы надеть их за спиной. Его пальцы смыкаются вокруг неё. Он не пытается меня задушить. Не сейчас. Просто хочет удержать на месте. Затем он валит меня на кровать, совершенно естественно оказываясь надо мной сверху. – Миленькая футболка. Она твоего парня? – с ухмылкой спрашивает он. Длинные пряди его волос падают на моё лицо, гладя щёку. Его проницательность удивляет.

– Да. В смысле нет. – Почему я вообще отвечаю? – Слезь с меня, Колдер! – Я стараюсь столкнуть его с себя, упираясь в его твёрдую грудь, но он умудряется перехватить мои руки. Собранные запястья болезненно напоминают о себе. Безмолвно морщусь от жжения, а Колдер шипит, будто ему тоже больно.

– Зачем мне слезать с тебя? – невинно спрашивает он. – Разве ты не для этого осталась, когда у тебя был шанс убежать? Не для этого надела эту коротенькую футболочку, чтобы я мог видеть твои ноги. А при желании кое-что ещё.

А я даже при желании не хотела бы, чтобы он мог видеть мои ноги в синяках. И уж тем более всё остальное в синяках, ушибах и порезах. Я чувствую себя потрёпанной вещью, которую оставили на чердаке. Куклой, которая когда-то была красивой, а потом у неё сломалась нога, и она стала никому не нужна.

– Ты плохо себя ведёшь, Мэднесс, – шепчет он мне на ухо. Тёплое дыхание оседает на моей шее и ключице. Что-то не менее горячее и такое же неправильное концентрируется чуть ниже живота. Мне не должно это нравиться.

Но мне нравится.

– Где ключ от наручников, малышка? – мурлычет он, как будто речь идёт о ключах от машины, в которой он собирается заняться со мной сексом на заднем сиденье.

Всё должно было быть наоборот. Жертва должна была стать охотником. Но даже в наручниках охотник не отступает.

– Ну уж нет, – сопротивляюсь я. Извиваюсь и стараюсь высвободить свои руки, но от этого только больнее. – Теперь ты побудешь в моей шкуре.

– Я бы предпочёл побыть просто в тебе.

Я кричу. Просто позволяю страху/желанию/смятению выбраться наружу. Я кричу так громко, как только могу. Так, как будто меня убивают, что почти правда.

Мой крик резко прерывается, как и дыхание. Колдер затыкает мой рот поцелуем. Нетерпеливым и агрессивным. Его руки заняты, удерживая мои, и, пожалуй, это единственный способ заставить меня заткнуться.

И он срабатывает.

– Какого хрена ты меня постоянно целуешь? – возмущаюсь я, как только мой язык оказывается свободен.

– А какого хрена ты орёшь? Хочешь, чтобы соседи вызвали копов?

– Да, чёрт возьми! – с вызовом отвечаю я. Но если бы я действительно этого хотела, давно бы воспользовалась телефоном. И мы оба это понимаем. Мы смотрим друг другу в глаза. Привыкнув к темноте, я могу видеть глубину его расширенных зрачков.

– Они тебе не помогут, – шепчет он с мнимым сочувствием. – Только я могу. И пока я этого хочу. Ты поняла меня?

Я не понимаю его слова и мотивы, но мне остаётся только кивнуть.

– Вот и славно. А теперь сними с меня наручники.

Я колеблюсь. Сознательно подвергать себя опасности противоестественно. Но с другой стороны, я понимаю, что даже в наручниках он имеет надо мной превосходство. Чтобы избежать лишних споров, я поддаюсь и отдаю Колдеру ключ.

– Только не нужно надевать их на меня, – молю я. – Пожалуйста.

Колдер склоняет голову, рассматривая меня с презрительной ухмылкой.

– В этом нет необходимости. – Это звучит как оскорбление.

Колдер молча встаёт с кровати и покидает мою комнату. Как будто здесь больше никого нет.

03:44.

Чернота стучится в окно.

Я поворачиваюсь на бок, прижимая колени к груди. Это уже не чувство одиночества. Это нечто большее. Я покинутая/незначительная/ненужная.

В следующий раз я открываю глаза, когда ночная темнота уже сменилась утренней серостью. Очередной день террора и страха. И кричащего в уши осознания отвергнутости.

На кухне никого нет, что даёт этому дню шанс стать чуть лучше. Я делаю кофе. Чёрный. Которого мне так не хватало. Простая глазунья не занимает много времени, и вот я уже наслаждаюсь своим идеальным утром по версии Мэднесс Уорен.

А потом появляется он. Мой убийца. Даже если он этого не хочет, он убивает меня каждый день. И каждый день я не могу дождаться смерти.

Волосы взлохмачены, на щеке след от подушки. Его джинсы сидят провокационно низко, а пресс манит притронуться к нему. Он худощав, но жилист и высок. Хроническая усталость добавляет ему мужества.

Я запиваю подступающие солёные слёзы глотком горького кофе. Почему он тот, который заставил меня думать, что я ещё способна чувствовать. Почему именно он тот, кто ненавидит меня.

О нет.

Смерть от любви.

Колдер убьёт меня. Или я умру от тоски. В любом случае Глория была права. Но… раз уж я знаю свою судьбу, разве я не в силах её изменить? Разве не в этом смысл предсказаний, чтобы не совершать ошибки. И плевать на все нравоучения, что судьбу не изменить и смерть не обмануть. Колдер ещё не убил меня, хотя была масса возможностей. Орден на нас не вышел, а его сердце принадлежит Кэтрин. На данный момент я в безопасности.

– Что на завтрак? – бесцеремонно спрашивает он.

– Что найдёшь, – отвечаю я и, беря свою кружку с кофе, намереваюсь уйти.

– Эй. – Он преграждает мне путь рукой, уперевшись ей в холодильник. Мне бы не составило труда пройти под ней, но жест был красноречивым. – Что, даже не приготовишь мне завтрак?

– Ты уже взрослый, сам разберёшься.

– Значит, готовить панкейки для Криса это мы с удовольствием.

Я с трудом подавляю улыбку. Взрослый ребёнок.

– У нас была договорённость, – объясняю я.

– И какая же?

– Ну, изначально я хотела обменять их на свободу. Но в итоге мы сошлись на том, что я готовлю ему панкейки, а он хотя бы не ведёт себя как засранец.

– Сработало? – Колдер выгибает бровь, изображая недоверчивое удивление.

– Нет.

Парень смеётся.

– Крис упёртый малый. Он действует только так, как правильно. Любые отклонения игнорируются. Так что вкусный завтрак не заставил бы его относиться к тебе никак иначе, чем как к помехе.

– Ты не очень мотивируешь.

– Ты же понимаешь, что я в долгу не останусь, – звучит двусмысленно. Почти все его слова звучат двусмысленно.

– Позволишь мне провести сегодняшний день нормально? – Я смотрю ему прямо в глаза. Я не пытаюсь звучать язвительно или жалко. Это просто просьба. Это просто желание, чтобы ад в этих стенах взял перерыв.

– Что для тебя значит нормально? – спрашивает парень.

– Без одной живой души. Без тебя. Как будто это обычный день. Я одна дома, никто не следит за каждым моим шагом. Я просто хочу один день своей прежней жизни.

Колдер внимательно изучает моё лицо. Его взгляд срывается с моих ресниц и скользит вниз по щеке. Останавливается на губах, бледных и непривлекательных.

– Идёт, – коротко объявляет он и убирает руку от холодильника.

Я выполняю свою часть договора, приготавливая свою фирменную яичницу с беконом. Запас продуктов в холодильнике минимальный. Это хороший повод, чтобы Колдер выпустил меня на улицу в супермаркет. Но сегодня всё чего я хочу, оставаться в своей кровати весь день.

Вскоре мне удаётся добраться до своего компьютера. Я совершенно не удивляюсь, обнаружив всего пару непрочитанных сообщений в фейсбуке. И все от Кэтрин. Сначала она спрашивает, когда я приду в школу. Потом интересуется, как моё самочувствие. Затем сдаётся и решает не докучать.

«Привет, Кэт. Сегодня мне намного лучше. Спасибо за беспокойство. Могла бы скинуть мне домашнее задание? Чувствую себя преступником, увиливая от школы xD»

Кэтрин не заставляет себя долго ждать с ответом. Даже на уроках она не выпускает телефон из рук.

«Хэй, рада, что тебе лучше!»

«Забей, ты ничего не пропускаешь. Здесь так же тухло, как и всегда. Новенькие не появляются в школе»

«Колдера нет уже несколько дней :’(«

«Он что-то говорил о семейных делах. Думаешь, он сливается?»

«Он редко выходит на связь»

Она наконец замолкает, давая шанс ответить на её вопрос. Как мило с её стороны.

«Нет, я так не думаю»

Они только переехали, наверняка есть проблемы, которые нужно решить»

Например, избавиться от парочки ведьм.

«Надеюсь, ты права :)»

«В любом случае в пятницу намечается вечеринка у Брайана. Колдер обещал прийти»

«Вечеринка? Опять?»

Это же Брайан. После игры они собираются отметить победу»

«Они уже выиграли?»

«Они в этом не сомневаются xD»

«Ты придёшь?»

«Скажи, что придёшь»

«Пожаааалуйста»

Я не могу этого обещать. Если Колдер сказал, что он там будет, это, скорее всего, означает, что я окажусь прикованной наручниками к батарее на всю ночь.

«Я постараюсь»

«Супер!»

«Сорри, миссис Джонсон ходит по рядам»

«Спишемся позже»

Мы заканчиваем разговор, а я смакую вкус нормальности. Представляю, что всё в порядке. Что у меня есть подруга. Будто в пятницу я пойду на вечеринку. И всё будет как всегда. Жизнь, лишённая чувств и перспектив. Жизнь, которой я умею жить.

На этот раз я выхожу из своей учётной записи в фэйсбуке. Теперь каждый мой день может стать последним, неплохо бы перестраховаться.

Следующее, что я проверяю, это мой блог. Накопилось около десяти заказов на портрет. Рисование я всегда нахожу хорошей альтернативой траты своего свободного времени. Выбираю для работы фотографию девушки, красивой и жизнерадостной. Она улыбается. Она из тех людей, кто всегда улыбается на фото. В подписи её друзья говорят о том, что хотят сделать ей подарок на день рождения. Портрет.

Но линии меня подводят. Вместо чёткого и ровного контура слабые наброски. Улыбка перевёрнута вниз. Я не замечаю, как зрачок превращается в чёрную дыру, поглощая весь глаз. Только когда я вижу перед собой изнеможённое/мрачное/печальное лицо, я понимаю, что меня занесло. Я просто отключилась и позволила своему настроению испортить рисунок.

Сейчас однозначно не время для заказов. Особенно таких жизнерадостных.

Когда голод выгоняет меня на кухню, я обнаруживаю, что его нет. Колдер ушёл. Я не знаю, надолго ли. Но меня это волнует в последнюю очередь. Так мне хочется думать. Может, он чересчур добросовестно выполняет свою часть договора, а может, отправился на какое-нибудь супер тайное собрание Ордена.