Лицо со шрамом

– Дорогая, мне столько лет, что никакое курение меня уже не убьет, – парировала она, выпустив аккуратное колечко дыма. – Раз уж другим не удалось. – Ее взгляд окинул нашу потрепанную троицу. – Кстати, насчет убийств… ну и знатно же вас отделали!

– Вы еще не видели тех, кого отделали мы. – Весело вставил Дрейк.

– Клоун, – Борджиа кашлянул так, что кажется выплюнул кусочек легкого.

– И все же, я осуждаю. – Уперлась я.

– Не стоит осуждать кого-то за курение, если сама забыла надеть юбку. – Кэтрин ткнула сигарой в костлявой руке в сторону моих голых ног и жалких остатков платья. – Хотя, надо признать, ножки ничего. Помнится, у моей кузины были такие же, пока она не открыла для себя джин и… – завидев три пары выжидающих глаз, она резко замолкла. – Впрочем, это другая очень поучительная история. Кстати, о джине! Кажется, вам он сейчас не помешает. За мной три побитых мушкетера! Постарайтесь не запачкать мой ковер.

Гостиная Кэтрин была по-прежнему уютной и даже излишний анахронизм в виде бархатных штор, антикварной мебели и ружей на стенах не портил это теплое чувство. В воздухе клубилась пыль подсвечиваемая солнцем из окна – я вздохнула полной грудью, наконец-то почувствовав себя в безопасности.

Мы вчетвером застыли на короткое мгновение, пока Кэтрин не вцепилась в Дрейка, уводя его в сторону пузатого кресла, залепетав очередную памятную байку. Уже зная, где находится аптечка я по-хозяйски прошлась к комоду, доставая содержимое. Внутри лежали таблетки от давления, пару бинтов и йод, который, кажется открывали в прошлом веке. Чезаре устроился на низком диване, вцепившись в обивку пальцами.

– Нужно обработать рану, – я открыла йод и сморщилась от застарелого запаха.

– Только не этим йодом, – скривился он. – Не хочу пахнуть, как мокрая псина.

– Запах гангрены тебя устроит больше?

– Просто возьми виски с той полки, – процедил Борджиа.

– Отлично, – я потянулась за бутылкой, – только давай так: ты – внутрь, а я – снаружи. Проверим, что поможет быстрее.

Чезаре перехватил бутылку, сделав большой глоток – лицо исказила гримаса. Он сжал горлышко, плеснув немного на тряпку. Я осторожно приложила ее к виску, но слишком резко – он вздрогнул от боли, и я непроизвольно выдохнула, чувствуя, как его боль отзывается во мне.

– Тише, – хрипло произнес он.

Его пальцы сомкнулись на моем запястье, и прежде чем я успела что-то понять, равновесие ушло – я оказалась у него на коленях. Наши взгляды встретились – слишком близко, чтобы сохранять хоть каплю невозмутимости. Мы задержали дыхание, упрямо смотря друг на друга. Виски на его губах пахло терпко, горько и почему-то невыносимо притягательно. Пальцы задрожали – или это была я? Вся целиком. С другой стороны комнаты доносился вкрадчивый голос Кэтрин, но я не могла разобрать и слова будто нас разделяла стеклянная стена.

– Ты вся дрожишь, Мердок, – тихо прошептал Чезаре, так что услышала только я. Его дыхание обжигало. Я моргнула, раскрыла рот, пропуская удар в сердце. Оно тарабанило как сумасшедшее.

– Это от раздражения, – соврала я, с усилием пытаясь высвободить руку из его хватки. – Ты меня бесишь. Эта твоя дурацкая война, сговор с Дрейком… и эта ужасная люстра тоже бесит.

Уголок его губ дрогнул, кадык плавно скользнул под кожей.

– Люстра и правда ужасная, – согласился Чезаре. – Но ты дрожишь не из-за нее.

Я пыталась сконцентрировать все свое внимание на ране, на темной крови запекшейся у него на виске, но взгляд снова и снова возвращался к его губам, которые были соблазнительно мягкими. Воспоминания о ночи в отеле пронзили все тело томным желанием. Чезаре смотрел на меня снизу вверх, и в глазах обычно холодных плясали искры – от виски, от боли, от чего-то еще, что заставляло мое дыхание сбиваться.

Его свободная рука медленно обвила меня за талию, немного прижимая к себе. Я уперлась ладонью в грудь Чезаре. Большой палец провел по коже бедра так нежно, что по спине побежали мурашки. Это было невыносимо!

– Перестань, – как-то неуверенно пролепетала я, возвращаясь к ране. – Виски сделало свое дело.

– Угу, – согласился он.

– Кажется, я почти закончила.

– Да, – Чезаре не убирал руку с моей талии, – почти.

Эта выходка стала каплей переполнившей чашу терпения. Тепло его тела, дрожь, которую я не могла контролировать, и эта невыносимая близость – все это накатило с такой силой, что стало трудно дышать.

– Закончила! – вырвалось у меня, и я буквально отпрыгнула от него, как ошпаренная. Локоть задел высокую лампу на столике, и та с грохотом покатилась на пол. Три пары глаз уставились на меня, но в голове зудело лишь одно: нужно убежать. Сейчас же!

– Мне нужно домой, – прозвучало каким-то чужим, подавленным голосом.

Я закусила губу до боли, стараясь загнать обратно подступающие слезы. Я так устала от вечных метаний Чезаре, от его опасной игры, в которую он играл с моими чувствами, все это причиняло мне физическую боль, от которой легкие пробивал болезненный спазм. Не слушая никаких слов, слившихся в какофонию голосов, развернулась на пятках и почти побежала в сторону выхода, кутаясь в пиджак Борджиа. За спиной послышались шаги – тяжелые, быстрые.

– Бесс, стой! – это был Чезаре, его голос был взволнованным.

Я уже была на подъездной дорожке Кэтрин, когда его рука схватила меня за локоть, я дернула, пытаясь вырваться.

– Отстань от меня!

В этот момент подоспел Уилл Дрейк. Он встал между нами, его обычно насмешливое лицо было серьезнее некуда. Маршалл пихнул Чезаре рукой в грудь, пытаясь оттолкнуть его от меня.

– Легче, Гамлет! Иначе сам Шекспир позавидует твоей трагедии, – Уилл оттеснил рукой Борджиа. – Дай ей передохнуть.

– Это не твое дело, Дрейк! – рявкнул Чезаре, его рука снова схватила меня за запястье, пальцы впились в кожу почти до боли.

Ноздри Уилла раздулись, глаза угрожающе сузились.

– Теперь мое, – стальной голос Уилла был убедительным. – Ты ведешь себя как последний урод, Чез. Она не твоя вещь, которую можно хватать, когда захочется, и отталкивать, когда надоест!

Дальше все вышло из-под контроля. Борджиа с силой оттолкнул Дрейка, тот, не устоял, потерял равновесие и отлетел назад. Уиллу тут же рванул с места, и его кулак со всей силы прошелся по челюсти Чезаре, но он даже не пошатнулся, лишь провел рукой по подбородку, смахивая выступившую на губе каплю крови, – а потом ответил таким же точным ударом в живот Дрейка.

Я застыла на месте, наблюдая, как двое взрослых мужчин сцепились в пыли, молча нанося друг другу удары – лишь бы дотянуться и лупануть как следует.

На пороге дома появилась Кэтрин. Она застала удручающее побоище – разрядку для всего накопленного дерьма, обиды и, как ни странно, проявление какой-то извращенной формы братства этих двоих.

– Любовь зла, – пробубнила Кэтрин, но не договорила.

– Хватит! – устало прокричала я, в голосе прозвучала усталость, – я ухожу!

Смех, резкий, надломленный на грани истерики, вырвался из груди вместе со слезами. В ушах звенели глухие удары, обрывки ругательств и возни. Меня никто не остановил. Я почти не слышала их, как-то оказавшись у своей двери.

Я ввалилась внутрь, захлопнула за собой дверь с таким грохотом, что картина в небольшой рамке свалилась со стены. Отголоски с улицы стихли. Тело расслабилось и отпустило накопленное – я разрыдалась, громко, не сдерживаясь, как будто все, что долго жгло меня изнутри, наконец-то выбралось наружу. Первым под руку попался косяк, я ударила по нему кулаком и тут же пожалела об этом. Не в силах справиться с ураганом ярости и боли, я смахивала со своего пути все что видела на пути в гостиной. Этот чертов идиот Борджиа, эти его руки, взгляды и касания, вся эта пляска на углях на грани ненависти и желания сводила меня с ума!

В хаосе рыданий и погрома прозвучал четкий, настойчивый стук в дверь. Сердце врезалось в ребра. Если это Чезаре, клянусь, я воспользуюсь «Глоком».

– Убирайся к черту! – я протерла лицо рукавом его пиджака.

– Открывай, Мердок, это федеральная служба доставки дружеских объятий, – донесся сдержанный голос. Дрейк. – И я знаю как минимум один приятный способ мести, – не затыкался он.

С облегчением, но не без доли разочарования, я открыла дверь поворотом ключа. Уилл стоял в проеме, прислонившись к косяку, рука как всегда в карманах. На его безупречном лице расцветал синяк под скулой, над бровью неглубокое рассечение.

Дрейк окинул меня насмешливым, но понимающим взглядом с головы до ног – взъерошенные волосы, заплаканное лицо, сжатые кулаки, я напоминала спятившую Банши.

– Хреново выглядишь, – довольно подметила я.

– Ты тоже.

Я махнула рукой.

– Бесс, – начал он, делая паузу, – если ты захочешь пустить пулю ему в лоб, я как раз собирался зажмурить глаза покрепче, – Дрейк лениво подмигнул, – сделаешь мне одолжение!

Я фыркнула, стирая еще невысохшие слезы с лица и уголки губ сами поползли вверх.

– Поможешь закопать? – я хлопала ресницами, пытаясь остановить слезы, правда уже не понимая что их вызвало: смех от предложения Уилла или злость к Чезаре.

– Одолжу у Кэтрин лопату, – без единой запинки парировал он, и на его лице расцвела самая очаровательная и совершенно бесстыдная ухмылка. – Она подержит фонарик.

Спустя секунду я обняла несносного маршала, чувствуя облегчение.

– Спасибо, Уилл.

– За что?

– За то, что ты такой верный друг.

Уилл напрягся и обнял меня в ответ. Мы молчали, пока он не сказал:

– Вам нужно поговорить и закрыть вопрос.

Я упрямо закачала головой.

– Бесс, это касается не только вас. Решите свои проблемы, чтобы мы смогли завершить дело. Это важно.

В душе я понимала это, но была согласна лишь при одном условии, мой «Глок» будет при мне, а лучше при яйцах Борджиа. Кстати, о Борджиа…

– Ущипни меня быстро!

– Ай, – выкрикнула я, – это мать его не сон.

– Что? – Уилл смутился.

Голос с улицы долетел до нас быстрее шагов.

– Дрейк, свали на хрен отсюда, пока я не пристрелил тебя! – Чезаре подлетел к моему порогу, отталкивая Уилла и захлопывая дверь перед его носом.

– Вернусь с лопатой через полчаса, – из-за двери донесся невозмутимый голос маршала.

Его удаляющиеся шаги затихли, оставив нас в оглушительной тишине. Чезаре сделал шаг ко мне, потом еще один, пока я не попятилась назад. Им двигала ярость, мной страх и предательское желание пульсирующее внизу живота. Все вышло из-под контроля.

– Какого черта ты творишь? – моя спина уткнулась в стену на кухне, отступать было некуда.

Борджиа облизал нижнюю губу и сглотнул. Взгляд затуманенных глаз смягчился, он вытянул руку проводя пальцами по вырезу на моей груди. Чертовы родинки манили его как огонь мотылька.

– Исправляю ошибку. Я должен был сделать это еще в много лет назад.