В поисках Учителя

Вот и болтал он с ночной темнотой, пока не почувствовал резкую боль в животике от внезапно проснувшегося голода.

Он инстинктивно сунул руку в рот и начал сосредоточенно сосать пальцы, однако скоро понял, что этим сыт не будешь, а голод предъявлял свои строгие требования, боль вернулась, и тогда ребенок начал звать на помощь.

Сначала он сердито закричал и тут же звонко рассмеялся от своего крика. Закричал ещё и опять посмеялся над своим голосом…

Потом он начал орать еще сильнее, но помощи не было, а боль всё усиливалась, и тогда плач перешел в крик, который стремительно достиг небес, догнал удаляющийся гром, вобрал в себя всю его разрушительную силу и молнией вонзился в голову отшельника.

Внезапно очнувшись, отшельник решил, что незаслуженно попал в ад, и вскочил на ноги, но скоро узнал стены собственной пещеры, наконец пришел в себя и в ужасе понял, что это плачет ребенок из корзины…

Тот тоже увидел отшельника и жалобно посмотрел на своего возможного спасителя, но вместо помощи отшельник возвел руки к небу, упал на колени и застыл в своей немой мольбе:

– Господи Боже! Что это Ты мне послал? Какое это испытание? Я молил Тебя дать мне Учителя, а ты дал мне мучение? Что мне делать? Подскажи, ибо я на грани отчаяния…

Ребёнок прислушался сначала к шороху извне, потом боль напомнила о себе, и он разрыдался снова.

Слезы катились по детскому личику, а в душе отшельника громыхал гром отчаяния, сверкала молния безысходности, и немая молитва разбивалась об острые камни пещерных стен, усыпая весь пол осколками. Внезапно усилившийся плач ребенка сотряс потолок, и на голову отшельника посыпались камни. У него едва не вырвались слова боли и отчаяния, но он вовремя прикрыл рот, вернув звуки обратно…

И он понял, наконец, что ребенок, возможно, хочет есть.

Помощи ждать было неоткуда, и медлить тоже было нельзя. Слава Богу, он догадался взять плачущего младенца на руки, и, неуклюже засунув его подмышку и освободив руки, достал из корзины бутылочку с молоком, заботливо завернутую в салфеточку. На бутылочке была даже соска. Он присел, положил ребенка себе на колени и поднес соску к его рту.

Почувствовав знакомый запах, ребенок нашел ртом соску, зачмокал ею и жадно начал глотать молоко. Его плачь прекратился так резко, что стены пещеры сузились, почти обняв отшельника с младенцем.

Скоро бутылка была опустошена, боль в животике побеждена, и ребенок засиял в улыбке…

Отшельник измученно улыбнулся в ответ.

Он приподнял младенца, и они начали изучать друг друга. Завязался дружеский обмен взглядами, но… Ребенок вдруг скорчил гримасу и срыгнул. Только что проглоченная пища полилась по длинной бороде отшельника. Он опять почувствовал себя в аду, грубо посадил ребенка на одеяло и принялся чистить свою бороду. Малыша это очень развеселило, он залился смехом…

Отшельника же охватил гнев, и он решил немедленно отделаться от этого маленького негодяя.

Недолго думая, он уложил смеющегося младенца в корзину, побросал туда все его принадлежности, схватил веревку, и в полной решимости избавится от этого «монстра», начал спускать корзину вниз…

Закончив с этим, он замер с концом веревки в руке и впал в замешательство, подумав:

«Не совершаю ли я неискупимый грех? Я хладнокровно отделался от беспомощного существа, бросил его на произвол судьбы на съедение волкам».

Он протянул руку, чтобы выбросить конец веревки, навсегда отделавшись от соблазна, но рука его не послушалась и окаменела.

Тогда он подумал про себя:

«Этот ребенок помеха для меня! Если мне придется ухаживать за ним, то я буду вынужден распрощаться со всякой надеждой когда-нибудь дождаться Учителя. Все мои надежды будут навсегда похоронены".

Разрываемый противоположными чувствами, он вскинул взгляд высоко к ночному небу и вдалеке увидел сверкнувшую молнию ушедшей грозы. Ему показалось, что она как будто подсказала ему правильное решение и, напрягшись, он… выбросил конец веревки в пропасть…

И после пал он ниц на камни собирать осколки своей «разбившейся» молитвы…

Неискупимый грех и забытый смех

В беззвучной молитве обращался он к Всевышнему:

– Господи! Воистину неисповедимы пути Твои. Молю Тебя лишь об одном. Дай мне силы понять, что Ты готовишь мне и как мне быть. Десять лет я взываю к Тебе. Десять лет жду Наставника от Тебя! И теперь вместо Учителя Ты посылаешь мне тяжелое испытание. Как мне быть? Дай мне хоть какую-то подсказку, что делать? Как мне освободиться от искушения? Я ведь…

Тут его безмолвная молитва была прервана шорохом в пещере. Он оглянулся и увидел перед собой Орла. «Хищник» мыслей левым глазом с грустью смотрел в пропасть, а правым – с укоризной – на отшельника. От этого взгляда душе его стало тревожно и что-то затрепетало у него внутри. Раньше Орёл вырывал назойливые мысли, а теперь он привнес в его душу какую-то тяжесть.

Издалека послышались вой волков и слабый плачь ребенка.

Отшельнику вспомнились слова из Евангелия:

«Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царствие Небесное…»

Отшельник замер в ужасе.

Руки у него похолодели.

Сердце замерло.

«Не бери грех на…»

Заныла душа…

Он совершил ужасный грех!

Как такое можно было помыслить?

А теперь дитя заходится в плаче, близко воют волки…

Наваждение откатило, и он понял весь кошмар своего положения…

В порыве всё исправить он вскочил и бросился вон из пещеры, но у самого выхода его отбросило назад – он головой ударился о «невидимую дверь» своего обета…

Удар был такой силы, что он отскочил в глубину и свалился на камни.

Он не может покинуть пещеру!

Конец верёвки далеко. Как искупить один грех другим?

Тем временем далёкий плачь усиливался, скалы отзывались эхом, и отшельник в ужасе стал бросаться на каменные стены пещеры, в каком-то бессознательном порыве, пытаясь убить себя.

Орел тоже занервничал. Он взлетел и стрелой понесся вниз…

Душа отшельника взревела в немом возгласе:

– Господи! Помоги!!!

И помощь пришла неожиданно…

Открыв глаза, он увидел перед собой Козу. Она посверкивала зелеными глазами, а в рогах у нее был конец верёвки…

Отшельник заплакал от счастья.

Он ухватился за конец веревки и начал судорожно тянуть корзину наверх. Через мгновение отшельник прижимал к груди горько плачущего ребёнка и глазами наткнулся на одобрительный взгляд вернувшегося Орла. Почувствовав, что спасен, ребёнок собрался с силами и продолжил громко реветь…

Отшельника спасли Коза с Орлом. Он молча взглядом поблагодарил их и заплакал вместе с ребенком.

Однако долго плакать ему не пришлось…

Послышался характерный звук, и в пещере запахло чем-то неприятным.

Потом запахло сильнее…

Ребенок резко замолчал, начал озираться с интересом, а отшельник задрожал.

Такого «удара судьбы» он почему-то не ожидал.

Надо было распеленать ребенка и…

Он заглянул в корзину. К счастью, там оказалось всё необходимое. Расстелив на каменном полу одеяльце, он уложил ребенка и попытался осторожно распеленать его.

Ребенку это понравилось, и он весело замахал руками и ногами, но когда отшельник полностью освободил дитя от тряпок, его взору предстало страшное зрелище…

Дело было не в том, что всё было испачкано…

Неважно было и то, что ребенок пописал в святой пещере…

Самое ужасное было то, что младенец оказался девочкой…

Отшельник опять упал на колени, пожелав углубиться в молитву, но тут же вскочил, поняв, что надо греть воду.

Кинувшись к очагу, он быстро развел огонь и поставил котел. Намочив в тепой воде простыню, он начал аккуратно чистить ребенка.

Девочке это понравилось, и она засмеялась, хотя отшельнику было невесело. Он угрюмо, хоть и усердно, чистил ей попку и ножки, пока полностью не смыл всю грязь. Потом он порылся в корзине и, найдя там пакет с бумажными подгузниками, воскликнул в душе – Спасибо тебе Господи!

Первый раз за все время отшельничества он благодарил Бога за достижения современной промышленности.

С трудом разобравшись в сложной системе застежек, он кое– как надел подгузник на ребенка, и понял, что надо было наоборот…

Покачав головой, он начал сдирать подгузник, а девочка подумала, что он играет с ней, и засмеялась ещё веселее. Она тоже захотела поиграть с ним и схватив за бороду, весело дернула к себе. Он вскрикнул, и это еще больше развеселило девочку.

Она дернула ещё раз…

Он вскрикнул опять, и девочка вновь залилась звонким смехом. Она хохотала всем своим телом. Смеялись её ручонки, ножки, животик и даже прелестные светлые волосы.

Она дёрнула ещё, он опять вскрикнул, и её смех осветил всю пещеру.

Отшельник присел на камень, опустил в бессилии руки, и…

тоже улыбнулся.

Улыбнулся он первый раз за последние десять лет.

Улыбка получилась довольно кривая. Он понял, что за всё эти годы разучился улыбаться, забыл, что такое свет улыбки, и сейчас он учился улыбаться заново.

Упражнялся, как после инсульта, комы или тяжелой травмы.

Он улыбнулся еще раз. От улыбки на душе у него полегчало, пещера озарилась, веселье девочки очистило воздух, и малышка тут же провалилась из смеха в сон…

Тогда он уложил её на мягкое одеяльце, повернулся к выступу в стене и упал на колени, произнося про себя:

«Господи! Ты моя единственная опора и моя единственная надежда! Лишь на Тебя я уповаю, и молю – помоги! Почему Ты послал на мою грешную голову такое тяжкое испытание? Я растерян и не знаю, где искать выход? Вот она спит спокойным сном, а в душе моей переполох. Рухнули все мои надежды на Учителя. Я чувствую себя в западне. А может это Сатана послал мне испытание? Не прячется ли он под камнями и злорадствует? Наверно он хочет, чтобы я нарушил данные Тебе обеты? Я мог бы отнести девочку в деревню и найти там добрых людей, которые возьмут её на воспитание. Но как это сделать, не нарушив обеты? Я в западне. Боже! Покажи мне путь!»

И он возвел руки к Господу, и, обессилев от пережитого, скоро уснул.

Даже не подозревал он, что с рассветом его ждёт новое испытание, гораздо тяжелее смены подгузников…

Крещение от Ангела

В предрассветном сне увидел он себя на берегу необъятного океана. Вселенские волны омывали ноги, божественный воздух поглаживал грудь, а на фоне расплывчатого горизонта мелькал корабль, на котором был Учитель. Но блаженное чувство ожидания близкой встречи с Наставником внезапно прервалось…

В безлюдной пустоте раздался детский плачь.

Океанский пейзаж исчез в тумане, и он увидел перед собой камни пещеры в лунном свете, сотрясаемые детским плачем.

Он вскочил, взял рыдающую девочку на руки, покачал и напоил чистой водой. Это помогло лишь ненадолго. Скоро она опять заплакала, и он понял, что ее пора кормить. В надежде найти ещё одну бутылочку с молоком, он пошарил в корзине и покрылся холодным потом…

Еды там больше не было.

Он упал бы на колени и забылся в молитве, но девочка плакала так сильно, что у него чуть было не вырвались слова успокоения.

Что же теперь?

Ответ напрашивался сам собой – добыть ребенку молока…

Но где?

Воображение мгновенно нарисовало ему картину – зеленоглазая горная Коза с полным выменем. Она поделится молоком с радостью, но как до неё добраться? Надо взбираться на самую высокую скалу и ещё прыгать через пропасть.

Но самое главное, как же ему покинуть стены своей пещеры? Надо нарушить обет?!

Он в отчаянии заметался по пещере.

А ребёнок всё плакал и плакал…

И он взмолился в душе:

«Боже! Где взять мне силы, чтобы понять Твои замыслы. Я дал обет не покидать пределы этой пещеры до прихода Учителя! А теперь Ты ставишь меня в положение, когда Учителя нет, а я вынужден нарушить этот обет. Как же быть в этом безвыходном положении? Молю Тебя, дай мне знак…»

Знак последовал немедленно – плачь ребёнка резко усилился. Его отчаянное рыдание уже докатилось до далёких скалистых вершин, и возвратилось оттуда нервным эхом.

Медлить было нельзя. Надо выходить и взбираться к козе.

Покачав головой в отчаянии, он привязал корзину к себе. Получился импровизированный рюкзак. Отшельник уложил туда отчаянно рыдающего ребёнка. Потом он трижды перекрестился, помолился и вместе с девочкой шагнул из пещеры вон…

Поразительно, но невидимая преграда на пороге исчезла. Казалось, что пещера отпускает его, хотя на подсознательном уровне он ожидал какой-нибудь кары. Конечно, он не представлял, какое может последовать наказание за нарушенный обет, но, несомненно, оно должно было быть. Возможно, земля разверзнется под его ногами, и он провалится туда? А может быть небеса низвергнут на землю камни или куски льда, и он погибнет в ужасных мучениях?

Кары не последовало.

Была спокойная лунная ночь, и он начал восхождение по узким скалистым тропинкам.

Ребёнок в корзине как-то затих, но продолжал время от времени всхлипывать. Боль в желудке мучила девочку, но она, возможно, поняла, что они идут за едой, поэтому и успокоилась.

А он поднимался всё выше и выше, с трудом разглядывая выступы скал в лунном свете. Как будто назло, время от времени облака закрывали луну, делая восхождение ещё более опасным.

Небо на востоке окрасилось розоватой дымкой, когда он, израненный и исцарапанный, добрался до опасного обрыва. Когда-то через этот обрыв так легко перепрыгнула Коза, а он не посмел…

Что же теперь делать?

И он приказал себе:

«Надо прыгать! Зря что ли я сюда добирался?»

Он снял со спины корзину, поставил и закрепил ее в надежном месте, положил в карман бутылочку и встал у пропасти.

Пути назад нет.

Девочка в корзине приподняла головку и с любопытством наблюдала за действиями отшельника.

Он мысленно подбодрил себя:

«Прыгай, назад дороги нет!»

Разбежался, закрыл глаза и прыгнул…

Приземлился он на другой стороне обрыва мягко и плавно, но камень под ногами соскользнул в пропасть, нога потеряла опору и он начал падать.

Судорожными движениями он хватался за кусты и камни, и в самый последний миг смог устоять …

Кое-как он забрался на отступ, и не оглядываясь побежал к пещере Козы.

В темноте сверкнули удивленные зеленые глаза.

Но она узнала его, вышла на порог и дала себя подоить. Она была рада гостю.

Наполнив бутылочку, в знак благодарности он потрепал козу по лохматой голове и побежал обратно.

И… о, ужас!

Он увидел, что девочка перевернула корзину, вылезла из нее, и теперь смело ползет к обрыву. Наверно она решила последовать за ним и не собиралась останавливаться перед обрывом.

Отшельник чуть не закричал: «Стой!», но слово застряло у него в горле, и вместо крика он бросился бежать…

Даже не приостановившись, он взлетел над пропастью, перепрыгнул через нее и быстро взял ребенка на руки…

Девочка посмотрела на него и обиженно заплакала.

Недолго думая, он поднес бутылочку с соской к маленькому ротику, и она жадно начала пить молоко…

Опустошив бутылку за несколько минут, она икнула и довольно улыбнулась.

Тут к ним присоединилась и Коза. Ей было любопытно посмотреть на девочку, и она даже поприветствовала ее по-козьи – беее…

Это очень развеселило малышку. Она заулыбалась, и тогда Коза проблеяла ей еще раз…

Затем отшельник наполнил бутылочку, еще раз подоив козу, и подумал:

«Это ей на обед.»

Весь обратный путь девочка спала.

В пещеру они вернулись уже утром.

Он поставил корзину в угол…

Накормить-то он ее накормил, но ценой нарушенного обета. А что было делать? Оставить ребенка голодным? Он был обязан позаботиться о беспомощной девочке.

Но тут пещера наполнилась уже знакомым запахом…

И он понял, что надо опять подмывать ребенка…

После уже привычной процедуры, чистая девочка одарила его счастливой улыбкой, весело дернула маленькой ручонкой за бороду и опять заснула со счастливой улыбкой на лице.

И тут он понял, что впервые за много лет пропустил утреннюю молитву. Он просто забыл про нее.

Упав на колени, отшельник взмолился:

–Господи, что со мной? Я не могу собраться и сосредоточиться на молитве. Я согрешил перед Тобой сегодня уже дважды. Нарушил обет, данный Тебе, и забыл с утра помолиться. Что мне делать?.. Дай хоть какой-то знак… Дай хоть какой-то знак…

Как завороженный, он долго мысленно повторял эти слова, пока не провалился в полудрему, и его посетило чудесное видение.

Со своей высокой скалы он любовался раскинувшимися перед ним полями, поверхность которых двигалась и колебалась, как поверхность океана. Он понял, что земля не твердая, а жидкая, как вулканическая лава. Она бурлила, пузырилась и дымилась, медленные волны расплавленной огненной массы поднимались до небес, а потом падали обратно в горячее море и растекались в нем.

Скоро «океан» начал затвердевать. Одна из волн, поднявшись вверх, застыла, решив не возвращаться в материнское лоно океана. Другим волнам понравилась эта игра. Они начали шалить. Примерялись друг к другу, обгоняли в росте, а потом опускались и прятались в вулканическом дыму. Насладившись игрой в прятки, они застыли и стали молодыми горами.

Долго любовался он чудесным процессом рождения горного хребта, и увидел, наконец, как горы оформились, выросли и окончательно застыли, приняв величественный вид.

Пошел снег. Вершины окрасились в чистый белый цвет, и снежинки роились в воздухе, приносимые ветром из светлых облаков. Оттуда же прилетел Ангел. Он был подобен скале, светился ярким добрым светом, и крылья его достигали небес.

Ангел внимательно смотрел на изумленного отшельника, который не мог оторвать от него взгляд.

Через некоторое время отшельник собрался с мыслями и подумал:

«Я хочу заговорить с Ангелом, но как мне это сделать? Ведь я дал обет молчания…»

В ответ на этот немой вопрос, Ангел заговорил сам, и его речь напоминала журчание ручейка:

– Понимание не требует слов.

Отшельник упал на колени перед Ангелом, а он опустил крыло с небес, приласкал отшельника и сказал:

– Цель человека – служение.

Отшельник закивал головой в знак согласия и подумал:

«Да! Моя цель – служение! Я хочу служить так же, как служите вы, Ангелы, служите своему Наставнику. Я молил Бога послать мне Учителя, который покажет мне путь к Нему, но Он дал мне младенца. Несмотря на это, я продолжаю непрестанно молиться…»

Ангел сказал:

– Молитва не цель. Цель – служение тому, кто рядом.

Услышав эти слова, отшельник заплакал, и Ангел опять приласкал его крылом своим.

Успокоившись, он спросил Ангела:

«Как мне быть?»

И Ангел ответил:

– Да наречешься ты Павлом в честь преподобного Павла Египетского, первого отшельника. А девочку нарекаю Еленой в знак того, что рождена она в Свете моем, и сама будет источником Света…

Сказав это, Ангел взмахнул крыльями и исчез в тумане.

Отшельник задрожал всем телом и проснулся в необычайно возвышенном состоянии духа, сотрясаемый какими-то небесными вибрациями. Его взгляду открылись те самые вершины, при рождении которых он присутствовал в грезах.

Он задумчиво смотрел на вершины гор, обласканные лучами заходящего солнца, и думал:

«Я упорно молился долгие годы, и никогда Бог не посылал мне Ангела во сне. А сейчас я согрешил за один день несколько раз – чуть не погубил ребенка, нарушил обет, данный Богу, забыл прочитать молитву. Однако вместо наказания Всевышний послал мне Ангела, который окрестил меня… Что это значит?»

И тут он мысленно ответил сам себе:

«Теперь у меня есть имя! Я Павел. И у девочки есть имя! Она Елена…»

Возносившееся до небес песнопение

С того времени устоявшаяся жизнь отшельника резко изменилась.

Вместо утренней молитвы он забирался на высокую скалу и прыгал через пропасть с бутылочкой в руках. Коза встречала его с радостью и охотно делилась молоком.

Дневная молитва была вытеснена гигиеническими процедурами – отшельник разводил костер, грел воду, купал девочку в самодельном корыте и стирал ее белье.

Остальную часть дня он занимался Еленой – играл с ней, подставлял лицо, и она дергала его за бороду, выстругал для нее деревянные игрушечки, гулял с ней, собирал для нее дикие фрукты…

Вечером он заботливо укладывал Елену и терпеливо ждал, пока она заснет. Она все лепетала и лепетала, выдумывала новые истории и со смехом делилась ими с отшельником Павлом. Он ее мало понимал, однако слушал с удовольствием.

Ночью, когда девочка спала, он садился, усталый, собирался с последними силами и начинал молиться:

– Боже! Господь вездесущий, всевидящий и всезнающий! Что со мной? Погрузившись в ежедневную суету, я чувствую, что отдаляюсь от Тебя все больше. Многие годы я прожил в ожидании Учителя от Тебя. Сколько лет я мечтал лишь об одном – найти путь к Тебе. Но вместо Учителя у меня появились новые заботы. Конечно, это тоже от Тебя, потому я принимаю все со смирением. Однако не понимаю, почему Ты так распорядился?

И вот, пока он так молился, на исходе одной ночи ожидало его новое тяжкое испытание – он заметил, что спящая девочка побагровела и тяжело дышит. Он встревоженно тронул рукой ее щечку и понял, что у девочки сильный жар…

Он встряхнул ее, позвал про себя:

«Елена…»

Но она не отозвалась, и он задрожал…

Что делать?

Она больна, и ей нужен врач.

Где взять его?

За время отшельничества он болел пару раз, но это его не волновало, он просто пил много воды и лечился травяной настойкой.

Тут его осенило – надо нарвать подорожник и сварить девочке отвар!

Сбежав по склону к полянке, он судорожно собрал нужную траву, нашел еще и плоды шиповника и, вернувшись, развел огонь.

Тем временем девочка проснулась и начала слабо лепетать. Отвар она проглотила с гримасой и отключилась…

Он всячески старался развлечь ее: нежно ласкал, давал подергать бороду, дарил ей деревянные игрушечки, которые сам ей выстрогал, но ослабшие ручонки не тянулись к нему, девочку ничего не забавляло. Она грустно озиралась, кашляла и захлебывалась мокротой…

Когда она опять уснула, он принес ей молоко, но девочка отказалась от еды и к утру совсем ослабла. Жар не спадал, у нее начались судороги, и он с ужасом осознал, что девочка умирает…

В отчаянии он упал на колени и начал с жаром молиться:

– Господи мой, Боже! Мой Повелитель! Ты посылаешь мне одно испытание за другим, ввергая меня в безысходность. Это дитя от Тебя я принял его с благоговением, но к болезни ребенка я не готов! Молю, верни Елене здоровье! Молю, спаси Елену…

И тут он начал повторять эти слова, направляя их мысленно к небу так, как он делал всегда, когда его просили об исцелении близких. С каждым разом он произносил их все медленнее, нараспев, мелодично и возвышенно, пока они не слились с его душой…

– Молю, верни Елене здоровье! Молю, спаси Елену…

Он повторял, повторял, повторял, и слова начали исходить не из ума его, а из сердца. Он и сам настолько переполнился своей молитвой, что превратился в зов к Господу, возносясь со Словом своим до Небес…

Его молитва-песнопение, пропитанная сильнейшей душевной энергией, к рассвету облетела звезды и галактики, она тянулось из узкой пещеры до Божественной бесконечности. Исчезло ощущение времени, пространства и вселенной…

Полностью погрузившись в молитву, Павел даже и не понял, как его внутренний голос материализовался и приобрел звучание. Вырвавшийся из многолетнего молчания и родившийся заново в Боге, его перевоплощенный голос осветил пещеру настолько, что болезни не осталось места, он вытеснил ее в глубокую пропасть за пещерой…

На звуки голоса прилетел Орел.

Он долго парил в небесах в ореоле сияния, потом приземлился у порога пещеры и в великом удивлении прислушался к возродившемуся голосу, не веря слуху своему!

Отшельник же не чувствовал, что он настолько слился с молитвой, что сам превратился в молитву, а молитвенная песнь стала им.

Невольно нарушив обет молчания, он издавал божественный голос, который достиг самых далеких галактик…

Проснулась и Елена. Вместе с Орлом она завороженно вслушалась в чудесное песнопение, и глаза ее постепенно прояснились, а жар спал сам собой.

Она перевернулась на животик, стала на колени, подползла к поющему отшельнику и дернула его за бороду…

Орел вздрогнул, а отшельник ничего не почувствовал. Тогда она дернула еще раз…

И сознание частично вернулась к нему. Он приоткрыл глаза, и, увидев Елену у себя на коленях, произнес:

– Елена! Тебе лучше!

Эти слова сами собой сорвались с его уст, и он понял, что нарушил обет молчания.

А она улыбнулась и еще раз дернула его за бороду. Он вскрикнул и понял, что его песня-молитва чудесным образом вылечила девочку. Она прижалась к нему, закрыла глазки и сразу уснула.

А он тихо заплакал.