Запрет на тебя

Интуиция вопит, что эта женщина имеет виды на Антона, и его руки на моей талии, который он к счастью уже убрал, могут сыграть со мной злую шутку. Ведь я, получается, в подчинении у Елизаветы.

– Мне очень приятно познакомиться, – выдавливаю улыбку.

– Антон, так ты идешь на лекцию? Нам по пути.

– Хорошо. Увидимся позже, Ангелина.

– Конечно.

Вижу, как в дальнем конце, у другой лестницы, ведущей в правое крыло, мне машет Евгения. Спешу к ней навстречу.

Глава 7

Не ожидала, что когда подойду к Евгении, она будет не одна. Рядом стоит Воронцова, заметно побледневшая, на нервах. Я не успела подготовиться к столкновению с ней, чувствую себя некомфортно, но деваться уже некуда.

– Идем, – командует Женя.

Не споря, Воронцова послушно следует за ней. Я замыкаю эту странную цепочку.

Заходим в пустую аудиторию, Женя запирает дверь.

– Давай, рассказывай, с какого хрена тебе в голову пришло сотворить такое. Кто помогал? Все серьезно, Воронцова. Потом пойдем к декану.

Видно, что Рита насмерть перепугана, вся трясется. Мне даже жаль ее становится.

– Честно слово, я не…

– Прекрати! Враньем сделаешь только хуже. Крюгер уже признался.

– Макс? Нет, он не мог…

В конце концов, Рита во всем признается. В завершении своего рассказа она уже рыдает. Уверяет, взахлеб, что решила, что я не преподаватель, а студентка на замену. Чья-то протеже. Просит прощения, дрожит как лист на ветру. Вся такая белая, пушистая, несчастная.

Не могу больше продолжать этот тягостный разговор.

– Мне не нужны извинения, – произношу устало. – Иди уже, на лекцию опоздаешь.

– Спасибо… Краска, кстати, очень дорогая и безвредная. Смоется через пару дней… – тараторит поспешно, глядя на меня. Увы, розоватый оттенок все еще сохранился, несмотря на все мои усилия. Я, к слову, успела забыть о краске, пока ехали с Женей на работу. Она заболтала меня. Теперь до меня доходит почему Антон странно смотрел, и сделал комплимент «новому образу». Я была в тот момент еще в пальто и не очень поняла, что он имеет в виду.

– Иди уже отсюда! – рявкает подруга.

Воронцова пулей вылетает из аудитории. Женя опускается в высокое преподавательское кресло, смотрит на меня задумчиво.

– Лин, надо было ее дожать. Она заслужила. Напугать так, чтобы в следующий раз и в голову не могло прийти выкинуть подобное. Не только с тобой. Ты не последний новый препод в этом универе.

– Думаю, ты и так с этой задачей справилась. Не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Спасибо огромное. Я и надеяться не могла на такую помощь, – беру Женю за руку, крепко сжимаю. Меня переполняют эмоции.

– Ладно, мне пора на занятие. У тебя вторая пара, да? Везет, можешь пока перекусить в комнате отдыха. Римма всегда утром приносит булочки.

***

Я так и делаю, наслаждаюсь чаем, в гордом одиночестве. Все на занятиях, тишина и покой. Увы, стоит так подумать, как в двери появляется высокая фигура Крюгера-младшего. Внутренне подбираюсь, чувствуя нарастающую нервозность. Поднимаю голову, и краска бросается в лицо.

Этот гад нацепил на свою рожу мои очки!

– Доброе утро, Ангелина Михайловна, – произносит сладким певучим голосом. – Скучаете?

– Абсолютно нет, – отрезаю холодным тоном.

Думала, если встречу его, сквозь землю провалюсь от стыда. Оказывается, нет. Даже язык слушается, могу что-то отвечать. Хотя в ушах звон стоит.

Неловкая пауза. Крюгер снимает очки и кладет на столик, рядом с моей чашкой чая. Продолжая при этом пялиться на меня, откровенно и жадно, напоминая о том, что было вчера. Черт, я не представляю, как выбраться из этой ситуации! Надо что-то сказать, поставить наглеца на место, а у меня полный хаос в голове!

Почему я не подумала о возможном столкновении? Была уверена, что он сюда не заглянет.

– Вкусно? – произносит неожиданно.

Смотрю непонимающе.

– Что?

– Я про вашу булку. Выглядит аппетитно.

К полному моему ужасу, наклоняется и откусывает большой кусок от булочки, которую до сих пор держу в руке, облокотившись на спинку дивана!

Боже! Меня пронизывает с ног до головы сладкая и болезненная истома. Буквально цепенею. Смотрю на него, не в состоянии произнести ни слова.

Крюгер прожевывает булку, снова улыбается.

– Правда, очень вкусная.

А сам на губы мои смотрит. Мерзавец!

– Послушайте, – усилием воли беру себя в руки. – Если вы планируете продолжать эту травлю, я прямо сейчас пойду к вашему отцу. Мне нужна эта работа, но я не буду терпеть подобное.

– Что я сделал, Ангелина Михайловна? – смотрит невинно. Гад!

Откуда, кстати, он узнал мое отчество? Я уж точно не представлялась ему. Навел справки? Изучил личное дело? Поговорил с отцом, с сотрудниками?

В голове творится хаос, я понимаю, что не справлюсь. Просто не смогу…

Вспоминаю Женю. Вот с кого надо брать пример. Она призналась, что не всегда была такой закаленной. Значит, я тоже смогу.

– Мне нужно составить список твоих нарушений письменно, Крюгер? – произношу ледяным тоном. – Видимо так, иначе до тебя не дойдет. Я составлю его у декана.

Встаю из кресла, направляюсь к двери.

В мгновение он хватает меня, когда моя рука уже коснулась дверной ручки. Хлопок, в замке поворачивается ключ. Поверить не могу, что мерзавец запирает нас в комнате отдыха! Посреди рабочего дня, когда в любой момент кто-то из преподавателей может захотеть войти.

– Ты больной?!

Прижимает меня к двери. Его лицо слишком близко. Я цепенею, паникую. Отталкиваю изо всех сил, но он как скала.

– Вы очень красивая, Ангелина Михайловна.

Смотрит на меня нагло, полностью доволен происходящим.

– Ты окончательно с ума сошел? – мой голос срывается на хриплый шепот.

– Возможно. Когда увидел тебя в этом платье. Для меня так нарядилась?

Замахиваюсь для удара, но Крюгер перехватывает мою руку. Как в замедленной съемке его лицо приближается к моему. Властно захватывает мои губы в плен, отпуская мое запястье. Упираюсь ладонями в его грудь, но чувствую полное оцепенение и слабость. Оттолкнуть эту глыбу мне не по силам.

Происходит полное безумие, и я ничего не могу с этим поделать. Мои губы терзают жадным поцелуем, напор просто бешеный. Язык Крюгера врывается в мой рот, заявляя свои права. Это грубо, бесцеремонно, пугающе. Я не могу сопротивляться. Понимаю, что это конец всему. В первый раз я еще могла отыскать для себя какие-то оправдания, но не сейчас.

– Хочу тебя… У меня квартира рядом. Поедем со мной, Ангел, – шепчет хрипло Макс, отстранившись чтобы глотнуть кислорода. Оба тяжело дышим, у меня ощущение, что нахожусь в полете – голова кружится, уши закладывает.

Вздрагиваю от его слов. Они помогают мне протрезветь. Прихожу в ужас от ситуации. Какой кошмар, какое унижение! Во второй рабочий день студент делает мне предложение как проститутке! Буквально леденею, снаружи и внутри. В эту минуту испытываю острое желание умереть. Исчезнуть. Настолько паршиво мне не было даже после первой пощечины от мужа. Хотя тоже испытала сильнейшее унижение. Думала, что не смогу пережить.

Но человек очень живучая тварь. Все преодолевать умеет. Значит, и это смогу.

– Отпусти немедленно, или я закричу, – цежу сквозь зубы.

– Хочешь, чтобы я поверил, что такое платье надевают, чтобы к тебе относились как к монашке? – спрашивает хрипло.

– Подонок, – изо всех сил толкаю его в грудь. – Ты вообще хоть немного соображаешь, что творишь?

– О чем ты?

– Сам не понимаешь? Серьезно? Я преподаватель.

– Я не студент, – усмехается криво. – То есть, временно, блядь. Чертов спор. Не надо самобичеваний, Ангел. Я не твой студент. Я даже старше тебя, на год.

– Изучил мое личное дело?

– Ага.

– Урод!

– Зато ты – красавица.

– Не смей ко мне больше приближаться, иначе я пойду к твоему отцу!

– Я давно вырос и не боюсь родителей, Ангелина. Тебе пора тоже вырасти и перестать шарахаться от тупых условностей. Если двое хотят друг друга – надо пользоваться моментом.

Не знаю, чем бы все закончилось, но в этот момент кому-то из преподавателей явно захотелось попасть в комнату. Чувствую облегчение, когда снаружи кто-то начинает дергать за ручку двери. Крюгер явно нехотя отпирает замок.

– Что тут происходит? – Римма Павловна, вошедшая в комнату, оглядывает нас с огромным интересом.

– Замок заклинило, пришлось повозиться, – легко и бесстрастно врет Крюгер.

– Ясно. Да, бывает, заедает. Хм, а почему моя булка на полу валяется?

Кажется, что сильнее смущаться просто невозможно. Стыд меня буквально выжигает изнутри. Черт, это ведь я выронила булку, когда сцепилась с Максом. В ушах снова шумит, не представляю как буду вести лекцию! Зато проклятый Крюгер и тут что-то находчиво объясняет Римме, рассыпается в комплиментах ее кулинарному таланту.

Не говоря ни слова выхожу из комнаты. Лицемерие не мой конек, а в данной ситуации я и вовсе не в состоянии. Все мысли заняты тем, как провести лекцию, когда каждая клетка внутри дрожит и сопротивляется этому. Больше всего на свете мне сейчас хочется остаться одной, закрыться где-нибудь и заняться самоуничижением.

Муж часто устраивал мне сцены ревности и скандалы. Может не потому что был чудовищем, а был на самом деле прав? Что я потенциальная шлюха?

Дохожу до туалета, Женя показала мне другой на этаже, в тот где меня облили я пока ходить не в состоянии.

Смотрю на себя в зеркало и прихожу в ужас. На щеках лихорадочный румянец, глаза блестят, губы припухшие. Сжимаю губы, а потом кусаю их, в отчаянной попытке наказать себя за произошедшее.

Захожу на занятие, все еще до конца не веря, что смогу провести его. Колени до сих пор дрожат. Немного помогла прийти в себя ледяная вода, которой умывалась долго.

Когда вижу Крюгера среди студентов – меня взрывает!

Подонок. Как же меня угораздило попасться ему на пути? Он теперь не отстанет, так и будет преследовать.

Неужели у меня карма такая, постоянно от мужчин бегать? Сначала от мужа, теперь от обнаглевшего студента.

Внутри взрывается яростное сопротивление. Неожиданно для себя начинаю опрашивать студентов жестче, требовательнее. Вызываю Крюгера для ответа у кафедры.

Английский он знает неплохо, это заметно. Разговаривает на нем довольно свободно. Но я топлю его в грамматике, забрасываю терминами.

Я не смотрю ему в лицо, поэтому не знаю какова реакция. Может быть и сейчас он забавляется. Мне наплевать, я себя не контролирую. Все о чем могу думать – как унизить его.

– Я обязательно все выучу к следующему занятию, Ангелина Михайловна, – сообщает мне невозмутимый Крюгер в конце занятия.

– Если вы родственник декана, это не дает вам право надеяться на поблажки.

– Ну что вы, я и не рассчитывал на такое. Только не от вас.

Студенты хихикают, все девушки без единого исключения кидают на Макса влюбленные взгляды. Они явно в восторге от появления в своей группе такого взрослого и бомбезно сексуального красавчика. Перешептываются, заигрывают. Смотрят как на божество. От этого глухое раздражение захватывает меня только сильнее.

Я не должна позволить сделать из себя такую же… как все они. Готовую на что угодно.

И тут же отмахиваюсь от этой мысли. Такой я уж точно не стану. Девочки совсем юные, молоденькие, конечно они в бешеном восторге от Крюгера. Но мне то лет уже достаточно, и я была замужем. Знаю что такое самовлюбленный мужчина. И насколько сильно хочу держаться от него как можно дальше.

– Я тобой горжусь, детка. Наконец ты смогла выпустить на свободу свою внутреннюю стерву, – смеется Женя, заходящая в аудиторию.

– Ты была на занятии?

– Заглянула в конце, и застыла от восторга. А я еще за тебя переживала! Ты прекрасно умеешь давать отпор.

– Боюсь все вышло очень спонтанно, – вздыхаю. – Я не ожидала что он посмеет на занятия прийти. Так он студент или нет? Я запуталась?

– Макс бросил универ несколько лет назад, – объясняет Женя. – Я сама тогда только пришла, не застала его толком. Он уже почти не появлялся, увлекся бизнесом. У него, кстати, самый популярный в городе ночной куб. Я все собираюсь заценить, сходим вместе? Сейчас вроде как он нашел время доучиться. Может отцу угодить хочет, не знаю.

– Ясно, значит, мне как всегда не повезло, – вздыхаю.

– Это как посмотреть, – хихикает Женя. – Римма сказала, что застала вас в комнате отдыха. Что там было? Поделишься? Отшлепала плохого мальчика за непристойное поведение? По-моему, вас как магнитом тянет друг к другу. Так что, смотаемся на выходные в его клуб? Уверена, вход будет бесплатным.

Ну уж нет, куда я точно ни ногой, так это в клуб Крюгера!

Глава 8

Несмотря на уговоры Евгении, разумеется, ни в какой ночной клуб я идти не собиралась. Дело даже не в Крюгере – у меня банально не было для этого финансов, в чем признаваться было неловко и стыдно. Я никогда не считала бедность чем-то постыдным. Мой отец баловал меня, я росла ни в чем не нуждаясь. Пока не случилось банальное – папа встретил женщину, закрутился роман, и я стала мешать новоиспеченной семье. Сначала намекали смущенно и пространно. Потом мачеха высказала все прямо. Я обиделась, съехала. В тот период я уже заканчивала университет, как раз в самом разгаре был роман с Вадимом. Да, было немного сложно с деньгами, но вскоре я начала давать частные уроки. Все быстро нормализовалось.

Когда умерла мама мне было семь, растить меня помогала тетя Света, сестра отца. Большую часть времени я проводила у нее, пока папа налаживал бизнес, зарабатывал деньги. Так что мне хорошо известно, что такое быть при финансах, полностью обеспеченной, избалованной, но при этом несчастной. Мне не хватало отца, тем более мамы. Очень. Я часто болела, много капризничала. Сейчас понимаю, что Светлане приходилось со мной нелегко. Моя тетя – интересный человек. Эксцентричная, бойкая на язык. Работает в местном театре актрисой. Воспитывала она меня своеобразно. Без запретов, любила давать жизненные уроки. Наверное частичка смелости, которая помогла мне сбежать от мужа, досталась именно от нее.

Светлане сразу не понравился Вадим. Я тогда не понимала ее и злилась. Мы несколько раз крупно поссорились из-за него.

– Я люблю его, как ты не понимаешь?

– Не бросайся в омут с головой, Лина. Сначала узнай его как следует.

Но мне хотелось семью. Было ужасно обидно, что отец, когда наладил свой бизнес и стал обеспеченным человеком, не вернулся в мою жизнь, а нашел себе новую жену. Да, я ревновала. Как маленькая девочка, хотела, чтобы папа принадлежал только мне.

Мачеха забеременела. Вскоре молодое семейство решило переехать жить за границу, в Болгарию. Мне все меньше оставалось места в их жизни.

Отцу Вадим тоже не особенно понравился. Я решила, что докажу, что он не прав. Стану очень счастливой. Наверное, я искала в Вадиме отца… а нашла тирана.

Меня никогда в жизни не унижали, не били. Стресс был огромным. Я была в ужасе.

Сейчас мужчины для меня существа с другой планеты. Вряд ли решусь на новые отношения. И уж точно не со студентом. Сколько бы лет ему не было.

Вместо посещения ночного клуба, в воскресенье я согласилась на приглашение Антона. Мы отправились в небольшой скромный ресторан. Очень уютный, с восточным колоритом.

В обществе Антона мне уютно, спокойно. Можно расслабиться. Заглядываю в меню, сглатывая слюни. Да, я все еще экономлю, продуктов дома минимум. Так что аппетит у меня зверский. А еще обожаю фалафели, хумус, так что ресторан Антон выбрал для меня очень актуальный. Добавляю к заказу салат. Голодна просто зверски!

– Мне кажется ты что-то недоговариваешь, Ангелина, – говорит тем временем друг. – Я бы очень хотел, чтобы ты как можно скорее освоилась в университете. Готов все что угодно сделать для этого.

– Спасибо тебе огромное. Все хорошо. правда. Я освоилась, мне очень нравится. Безумно благодарна тебе, за то что устроил меня, дал рекомендации. Ты буквально спас меня.

Да. Я так решила. Все будет отлично. Я должна преодолеть глупые неприятности первых дней. У меня уже начало получаться. Я влилась в коллектив, рабочий процесс. Мне все больше нравилось. Так что Крюгера я планировала рассматривать лишь как досадную помеху. Воронцова притихла, на лекциях моих, правда, больше не появлялась. Ну и хорошо. Пусть прогуливает, отправлю ее сдавать зачет другому преподавателю. Краска с моих волос наконец окончательно смылась. Я конечно никогда не забуду унижение и стресс, которые пережила по вине стервозной дуры. Но в жизни случаются вещи и похуже. Надо двигаться дальше.

Антон продолжает меня расспрашивать, наконец приносят заказ и я набрасываюсь на еду.

– По тебе не скажешь, что так любишь поесть. Такая худенькая, – улыбается, глядя на меня, Антон.

– Я люблю восточную кухню. Ты меня очень порадовал, – отвечаю, закрывая глаза от удовольствия.

– Очень этому рад, – улыбается приятель.

** – Спасибо большое, что проводил, – мы стоим возле моего подъезда, Антон берет меня за руку. Сразу ощущаю неловкость. Не знаю что еще сказать.

– Кофе… – бормочет Топоров.

Я вздрагиваю.

– Прости, вечер был длинный. С ног валюсь.

– Да, конечно. Понимаю.

После ресторана мы долго гуляли по набережной, любовались видами вечернего города. Я действительно устала.

– Ангелина… Я понимаю, это преждевременно. Но я должен признаться. Ты очень мне нравишься. Я не знаю что с этим делать, – неожиданно выпаливает Антон.

Обнимает за талию, привлекает к себе. Его лицо совсем близко и меня охватывает паника.

Испуганно отстраняюсь и убегаю в подъезд, едва не врезавшись в соседку, которая на это выдает несколько крепких словечек. Слышу позади голос Антона – кажется он вступил с неприятной дамой в словесную перепалку.

Глава 9

Крюгер

– Если ты думаешь, что от меня можно скрыть то, что происходит в моем учебном заведении, ты глубоко ошибаешься, Макс, – категорично произносит отец.

Мы общаемся достаточно редко. Тем более, в подобном тоне. Я давно вырос из всего этого, так что смотрю на него с легким удивлением. Серьезно? Решил отчитать меня как мальчишку?

– Нет, я прекрасно знаю, как много значит для тебя универ, – отвечаю спокойно. Не хочу провоцировать конфликт.

– Да. Ты прав. Работа, мое детище, это все, что мне интересно. Самое важное для меня, с тех пор как твоя мать… – отец осекается. Пару лет назад у родителей был тяжелый период, закончившийся разводом. С тех пор отец чувствует себя очень одиноким. Надо сказать, у меня совсем не выходит быть утешением для него. Хотя видимся куда чаще, чем с матерью, которая почти все время обитает в Европе.

– Я думал, Макс, что время тревог за тебя прошло. Ты вырос. Теперь вижу, что ошибся. Так вот, я редко ставлю какие-либо условия, сын. На этот раз, боюсь, придется. У меня есть ультиматум. Требование. Называй как хочешь.

– Вот как? Интересно. Слушаю тебя.

– Ты немедленно прекратишь любые отношения с новой преподавательницей. Дистанция, а лучше полный игнор.

– Что? Откуда этот бред? О чем ты вообще? – вскипаю.

– Я не буду обсуждать, Макс. Это не просьба.

– У меня нет ничего…

– Пусть так и будет, – перебивает нетерпеливо. – Если подойдешь к ней, она будет уволена.

Нет нужды уточнять, о ком идет речь. Кроме Ангелины в универе нет ни одной особы женского пола, которая могла бы заинтересовать меня. Не говоря уже о том, что новеньких давно не было. Пришла по знакомству. Другой преподаватель поспособствовал. Почему? Между ними есть что-то?

Эта мысль раздражает, бесит.

Не понимаю, что за клубок чувств возник внезапно. Никогда не ощущал такого прежде. Столько противоположных эмоций. Откуда они взялись? Бред. Наваждение.

Ведь столкнулись по глупому стечению обстоятельств. Если бы не дура Ритка, я бы, наверное, даже не заметил новенькую. Не до нее совершенно, проблем по горло, да и вообще, баб и так полно вокруг ошивается. Тем более одевается новая преподша как монашка.

Не считая черного платья в облипку.

Не считая, что видел ее голой.

Опять же, во всем Воронцова виновата. Своей ревностью, считай, столкнула нас.

И вот как дебил не могу перестать думать о новенькой.

Без очков она совсем другая. Нежный овал лица, большие серо-голубые глаза, губы невероятные: пухлые, чувственные, но при этом видно, что их никогда ничем не “улучшали”, не накачивали, или чем там бабы любят заниматься. Даже странный грязно-розовый цвет волос ее не испортил. Блондинкой, наверное, вообще неотразима.

После того как другая преподша застукала нас, Ангел и вовсе от меня шарахается. Одевается так, что смотреть больно. Прячет свою изящную, охуенную фигуру под мешковатыми шмотками. Зачем?

Я с того момента держусь на дистанции. Нужно время подумать. Вот только выкинуть из головы не получается.

Удивляюсь сам себе.

– Хочешь ее уволить? Тебе не кажется, что это несправедливо? – цежу сквозь зубы, глядя на отца. Внутренне закипаю. Разговор, к которому поначалу я отнесся весьма иронично, сейчас начинает сильно бесить. Не помню, когда слышал от отца ультиматумы. Почему сейчас? Мы никогда не обсуждали мою личную жизнь, баб. Что такого уникального в этой блондинке?

– Выбор за тобой, – спокойно произносит отец.

– Может, тогда и риски должны на мне быть? Почему ты хочешь ее сделать крайней?

– Не надо играть словами, Макс. Я прекрасно отдаю себе отчет, что не могу влиять на тебя. Ничем. Давно. Я просто даю шанс этой девушке. Точнее, ты можешь дать ей шанс. Или забрать его прямо завтра. Пожалуйста. Как только приблизишься к ней, попробуешь флиртовать, зажмешь в углу, поцелуешь, неважно. Приказ о ее увольнении уже готов. Я не желаю Ангелине Михайловне вреда. Она мне нравится. С работой справляется, но будет так, как я сказал. Сделаешь выбор в этом направлении – помогу ей с новым трудоустройством.

– Блядь, поверить не могу, что ты это говоришь! – бью кулаком в стену. Задыхаюсь от ярости. Не помню, чтобы отец так сильно прижимал меня к стенке. Ведь я не собирался трогать училку? Решил, что того не стоит. Так почему настолько сильно злюсь?

– Почему? – спокойно спрашивает родитель. – Ты считал меня добрым и мягким, поэтому?

– Я не понимаю с чего тебе вдруг появилось дело до того, кого я ебу!

Никогда не выражался так грубо. Да, в бойцовском клубе те еще порядки, атмосфера, сленг. Но отец у меня из другого мира, профессор, декан. Я всегда это учитывал, уважал. Родители дали мне отличное образование. Мать тоже много сил на меня потратила. Считаю, что заслужили уважительное отношение. Только сейчас не до этого. Я в бешенстве. Ощущение, что загнали в ловушку. Причем легко, без напряга.

Это бесит до яростной пелены перед глазами.

Выскакиваю из отцовской квартиры громко хлопнув дверью.

Снова проигрываю в голове то что произошло в кабинете декана. Я и Ангел. Вечер получился охуеть насколько томным. Отец забыл на работе документы, попросил привезти. Он редко меня о чем-то просит, вообще не трогает, оставил в покое еще когда я учебу бросил. Рукой махнул. Ты взрослый сын, сам решай.

Я старался не напрягать его своими проблемами. Сам справлялся, начал бизнес с друзьями. Мне нравились драки, в этом виде спорта я показывал отличные результаты. Учебу постепенно забросил, сначала отец пытался давить, но вариантов у него было мало.

Так что произошло, что он так переменился?

Есть ли в его кабинете камеры?

Охватывает раздражение. Неужели он видел, наблюдал, как я держал в объятиях голую Ангелину?

Блядь, не хочу даже думать, что на нее мог еще кто-то смотреть. На ее красоту. Нежность. Даже мой собственный отец!

Но сегодняшний разговор не мог взяться с потолка. Откуда-то пришла информация, что меня интересует училка.

Первым делом отправляюсь в универ, осматриваю полностью каждый сантиметр кабинета. Камер нет. Хорошо. Значит, кто-то настучал.

Отвлекает звонок матери. Просит встретить из аэропорта.

Мои родители в разводе, но стараются сохранять цивилизованные отношения. Первым делом мать интересуется как себя чувствует бывший муж. Сразу замечает, что об отце говорю нехотя.

– Вы поссорились? Что случилось, Макс?

– Забудь. Мелкое недоразумение.

Всю дорогу мать щебечет, рассказывая, как отлично провела время в Коста-Рике. Слушаю ее вполуха. Не люблю женскую болтовню.

– В какую гостиницу отвезти?

После развода матери досталась квартира в Париже, а вот на родине – никакой недвижимости. Поэтому, когда приезжает обычно в гостинице останавливается. Или у подруги.

– Валюшка только послезавтра возвращается, ключи передать не смогла. Я побуду у тебя, дорогой?

Отказывать не хочется, так что везу родительницу в свою берлогу. Выслушиваю лекцию о том, что нужно чаще приглашать домработницу. Мать у меня хоть и любит строить светскую львицу – пишет книги, посещает светские тусовки, но при этом вполне себе работящая. Сразу закалывает волосы, надевает фартук и принимается за готовку-уборку.