Воин Девы

Астарта взяла амазонку пальцами за подбородок, заставляя поднять лицо.

– Или ты сомневаешься в правоте Великой Матери, закон которой гласит, что «мужчины управляют миром, но их решения определяют женщины»?

– Я согласна, но….

– В этом деле не может быть «но»! Тебя воспитывали не для того, чтобы сомневаться, а затем, чтобы действовать!

Элга глубоко вздохнула, успокаивая дыхание, все еще вырывающееся из горла слезливыми всхлипами.

– Но, Верховная, почему именно я?

Астарта качнула головой, заставив золотые цепочки диадемы чуть слышно звякнуть.

– А сама ты как думаешь?

Элга пожала плечами. Откуда же ей знать, чем руководствовалась светлейшая? Астарта даже руками всплеснула, демонстрируя недовольство несообразительностью ученицы.

– Герсей выбрал тебя. И чтобы мы могли получить от каллатов то, что потребуется Афине, вначале они должны получить то, что им хочется. Нам нужен человек, способный влиять на решения вождя внутри его семьи. Советник, которому могли бы доверять и мы, и каллаты. И чьи пожелания исполнялись бы Агессандром или его преемником потому, что считались бы их собственным мнением.

– Но любая из Посвященных…

Астарта фыркнула.

– А еще больше я сама умею оказывать влияние на смертных. Пойми, девочка, мужчины не настолько глупы, чтобы беспрекословно проглатывать все наживки, которые мы им расставляем. Каллату нужна ты. И тебе придется стать такой, как ему нравится, потому что это угодно Деве! Твой брак, это не предоставление сыну вождя очередной наложницы. Это – задача, достойная Посвященной.

Подойдя к Элге вплотную, жрица протянула к ней холеные смуглые руки. Амазонка доверчиво уткнулась лицом в ладони наставницы.

– Я верю тебе, Астарта. Но мне так одиноко.

– И еще этот северный воин, явившийся в твою жизнь так некстати, – в тон девушке продолжила жрица. – Не смотри на меня с таким удивлением. Твое умение скрывать чувства пока оставляет еще желать большего.

Астарта поставила девушку перед собой, заглянув в широко раскрытые глаза ученицы.

– Я ни к чему не хочу принуждать тебя, девочка. И не могу заставить тебя принять правильное решение. Но неужели ты думаешь, что северянам дадут уйти, если ты осмелишься нарушить волю царицы? Их же перестреляют, как кур! И для этого даже не потребуется вводить в бой основное ядро нашего войска. Ты не хуже меня знаешь, как исчезают с лица земли неугодные Великой воительнице. Неужели ты добровольно обречешь на такие мучения человека, которому только что спасла жизнь? Или в тебе нет ни крупицы благодарности к тому из мореходов, что обучал тебя воинскому делу?

Астарта осуждающе покачала головой, заставив щеки ученицы загореться малиновым пламенем.

– Может быть, вам двоим кажется, что и в царстве Аида вы отыщете друг друга, но, скажи, в чем вина остальных северян и за что они сложат свои головы? Лишь за то, что сдержали данное нам слово, не причинив никакого вреда за предоставленное гостеприимство? Или в том, что родились на тех же берегах, что и Тангл?

Верховная жрица решительно выпрямилась, наполняя бархатное звучание своего голоса звенящим гневом.

– Кто дает тебе право рассекать нити, скрученные для них мойрами!? Подумай, девочка! Я всегда гордилась твоей способностью думать! Сколько дней проживут эти мужчины после того, как ты покинешь пределы Государства Афины? День? Два?

Верховная Жрица презрительно поджала губы.

– Не обольщайся! Даже нескольких часов у них не будет для того, чтобы подготовиться к отплытию! Хочешь увидеть, чем закончится твоя затея?

Астарта, чуть склонившись к коленопреклоненной фигуре, легко прикоснулась к виску амазонки, и перед глазами Элги вдруг встало видение.

«Зверь» с зияющими пробоинами в покатых бортах, догорающий на песчаной отмели. Трупы норвеев, разбросанные по прибрежному пляжу. Неподвижные тела нескольких амазонок, подошедших слишком близко к обреченным на гибель воинам. Запах гари и крови, повисший над солнечным пляжем…

– Ты этого добиваешься? – голос Астарты зазвучал спокойно и холодно. И от этого стало еще страшнее. Потому что Элга знала: наставница ее не пугает. Жрица просто показала ей то, в чем девушка сама не желала себе признаться. Сколько раз затея о безнадежности бегства приходила в ее собственную голову. Правда, не столь правдоподобно и красочно. Но ведь суть-то от этого не менялась! Ее безрассудство безжалостно погубит тех, кто ступил вместе с Танглом на этот сверкающий берег.

– И еще об одном не забудь, – безжалостно продолжал звучать в ушах голос Астарты. – Поразмысли над тем, как отреагируют каллаты на нанесенное им оскорбление. Не забывай, что царица принародно предназначила тебя в жены Герсею. Как ты думаешь, сможет ли вождь Агессандр простить нарушение данного слова? Или ты в ослеплении своем окончательно утратила способность думать!?

Элга снова почувствовала, как заливает ее лицо и уши горячая краска стыда, появившаяся в ответ на отвращающий жест Верховной жрицы.

Не случайно из десятков жриц, прошедших Посвящение, именно Астарта заняла место Верховной. Темноволосая женщина, обожавшая красный цвет, действительно, была способна убедить любого, от простолюдина до властителя. В чем только что и убедилась сероглазая телохранительница.

– А теперь ступай, девочка. И хорошенько подумай, стоит ли пытаться изменить предначертанное мойрами.

Выбор

За неделю до праздника Тангл и Элга встретились в одной из комнат святилища.

И норвей в сотый раз задал вопрос, заставивший амазонку опустить голову и отвести глаза.

– Ты поедешь со мной?

Амазонка вздохнула. Она не знала ответа. Девичью душу раздирали сомнения. Она хотела быть вместе с норвеем и не могла. После разговора с Астартой сероглазая окончательно запуталась в своих желаниях. То ей казалось, что она рождена, чтобы быть любимой. И девушка кидалась собирать небогатые пожитки, чтоб отправиться в далекий фьорд. То ее начинала грызть совесть, нашептывая, как позорно предать все, чему ее учили. И Элга расшвыривала собранное по всему шатру. В беспощадном поединке сошлись воин Афины и влюбленная женщина. И ни одна из сторон не могла одержать победы.

Норвей ласково накрыл ее ладонь своей, заставив девушку вздрогнуть.

– Почему ты молчишь? Разве боги не создали смертных парами? Разве главное предназначение женщины не в том, чтобы дарить любимым крепких и здоровых сыновей?

Тангл провел мозолистой ладонью по пушистым пепельно-золотым прядкам.

– Пойми, твое дело вынашивать воинов, а не ходить в атаки.

На мгновение воин осекся, ощущая, что подошел слишком близко к опасной черте. По опыту общения с амазонками, он уже знал, чем грозят сомнения в воинском предназначении служительниц Афины. И потому старательно избегал с Элгой разговоров на тему женских и неженских занятий. До сего дня. Но сейчас он решил рискнуть. Была, не была! Времени на сантименты и возвышенные беседы не осталось! Сколько можно безропотно дожидаться, пока своенравная девчонка разберется в своих чувствах? Неделю, месяц, всю жизнь?! Ну уж, дудки, это не по нему! Элга нужна ему! А, значит, должна быть рядом. Он – мужчина, хозяин, боец. И его удел принимать решения. И война – это дело мужчин. А место женщины – возле теплого очага с детьми на коленях, а не на спине полудикой лошади под ливнем стрел. Сколько она проживет, беспрестанно ходя в атаки? Год, два? А то и меньше! Все ее мастерство – до первого настоящего противника. А он не может позволить себе ее потерять! Горячась, Тангл притянул амазонку к себе.

– Не сверкай так глазами. Я готов признать твои навыки воина. И уважаю твое жреческое искусство. Но чего стоит все это по сравнению с мощью мужчин?! Ты всего лишь женщина! Молодая красивая женщина! У тебя совсем другое должно быть на уме. Твоя роль – подчиняться мужчине! Дарить ему свою любовь, свою ласку, свое тепло!

Сильные руки крепко сжали нежные плечи. Настойчивые губы захватили рот девушки, не давая даже вдохнуть. Неистовое желание, так долго сдерживаемое сыном Вотана, опалило Элгу ревущим потоком. Норвей хрипло и громко дышал, его грудь вздымалась. Оторвавшись от губ Элги, он запальчиво выдохнул.

– Ты должна быть моей! И если ты сама не понимаешь своего счастья, то я заставлю тебя признать это! По праву сильнейшего!

Неприкрытое превосходство, прорвавшееся в его словах, заставило Элгу отпрянуть. Амазонка вырвалась, от души саданув по ставшей вдруг такой ненавистной физиономии.

– Дело не в физической силе! – голос девушки зазвенел, как натянутая тетива. – Дело в том, что у тебя внутри!

Тангл даже руки не поднял к лицу, где багровел на скуле отпечаток ладони. Восточные глаза, до сего дня лучившиеся теплом при взгляде на амазонку, теперь метали такие молнии, что становилось жутко. Злость подталкивала на язык норвея те слова, о которых ему предстояло впоследствии не раз пожалеть.

– Полоумная! Ты не выживешь в настоящей схватке! Первый бой на мечах – и ты отправишься воронам на корм!

Серые глаза ехидно сверкнули.

–То-то при нашей с тобой первой встрече, кое-кого пришлось полдня вытаскивать с того света. Между прочим – не меня!

Тангл рассвирепел.

– Глупая девчонка! Ты что возомнила, что тот злосчастный удар дает тебе право на бесконечные наставления?! Хватит с меня рассказов о женском превосходстве! Причиной моего поражения в том бою была глупая случайность, а не доблесть твоей соплеменницы! Неужели ты всерьез думаешь, будто можно сравнить мощь воина-мужчины и силенки какой-то девчонки, напялившей доспехи?!

Северянин кипел от возмущения. В голове у него царил полный сумбур. Он сам не мог понять чего ему больше хочется: разорвать амазонку в клочья или прижать к груди так, чтобы дыхание перехватило. Элга же, отрезвленная поведением норвея от своих розовых грез, неожиданно успокоилась.

– Ладно, варвар, смотри! Только помни, что не завела разговор о том, кто сильнее.

Амазонка вытянула из-за спины меч и чуть отвела руку. Так, что серебристое лезвие четко обрисовалось на темном фоне стены. Повинуясь воле хозяйки, клинок окутался сиреневой дымкой, наполняясь светом. Изумленный норвей увидел, что лезвие удлинилось почти на вершок. Причем новоявленная часть меча состояла не из булата и бронзы. На острие танцевал холодный огонь. Северянин тихо охнул. Тот, кто бился мечом, знает цену каждой пяди лезвия. От длины клинка зависит длина жизни.

– И что, каждая из вас может так? – недоверчиво вымолвил Тангл, невольно протянув руку к мерцающему огню.

Элга быстро отвела меч, сияние которого разом померкло от чужого прикосновения.

– Ну, конечно, не все. Точнее, не всегда. «Золотые» в любой момент и по своему желанию, а остальные…

Однако тут девушка вспомнила, что перед ней не одна из наставниц, спрашивающих заученный урок, а возможный противник. Мысленно обругав себя за непомерно длинный язык, Элга уже совсем другом голосом произнесла:

– Другим это просто не нужно. Впрочем, это уже не для твоих ушей. Скажу только, что Высшие Посвященные умеют намного больше меня, простого воина охранной когорты.

В груди Тангла шевельнулись смутные подозрения. Что-то в нарочито-безразличном голосе Элги насторожило его. Он, конечно же, верил в колдовство. Один, Вотан и Фрейя были для него не менее реальными, чем палуба драккара или стены собственного дома. Но одно дело боги, сотворившие по своему желанию целый мир, а другое – чудеса, подвластные смертным. Тем более женщинам. А что если свечение меча только трюк, показанный, чтобы одурачить темного варвара? Ткнуть его носом в собственное ничтожество. Вот, мол, мы какие, непобедимо-могущественные. Извечное недоверие жителя фьордов подняло голову и вцепилось крепкими коготками в мозг морехода. Может быть, этот меч, просто творение хитроумного мастера, убеждающее простаков в могуществе амазонок? Норвей почесал кончик носа, собираясь с мыслями. Элга ведь неспроста разоткровенничалась с ним. Уж он-то помнил, какой молчаливой умела быть эта девчонка. Как там отец ему говорил? «Умный собеседник становится болтливым только, когда ему это выгодно». Но ведь до сих пор у него не было повода заподозрить Элгу в обмане. И потом, она … Она же любит его? Или не любит?

Запутавшись в собственных мыслях, Тангл поднял глаза на амазонку и поразился произошедшей с ней перемене. Брови девушки сошлись к переносице, линия рта истончилась, серые глаза превратились в стальные иглы.

– Значит, ты считаешь меня ловкой фокусницей?! Я, по-твоему, жалкий фигляр, прикрывающийся именем Девы, для того, чтобы обмануть тупоумного варвара?!

Боль и обида звенели в голосе девушки непролитыми слезами.

– Я считала, что ты веришь мне! Что ты друг! Что ты любишь меня! А ты все это время думал, что все между нами – игра?!

Голос амазонки из плачущего стал язвительно-резким. Светловолосая голова вздернулась, обиженно закидывая подбородок.

– Двое деток играют с мечом, чтоб один напугался другого? Свавильд много умней, чем его большеглазый дружок!

Амазонка круто развернулась, направившись к выходу. Покидая комнату, она резко взмахнула рукой. Сокрушительно вспыхнул клинок, и широкая каменная скамья обрушилась на пол. Ошарашенный норвей остался рассматривать обломки камня, рассеченного трепетным язычком сиреневого огня.

Глотая слезы, Элга мчалась прочь от места свидания. Ее выбор был сделан. Мудрая Астарта могла быть спокойна за судьбу предстоящего договора.

Брачный обряд

Наступил весенний праздник Девы. А вместе с ним пришло время заключения брачного союза. По случаю столь знаменательного события площадка для торжеств посреди главного лагеря амазонок была заполнена до отказа. Стройные ряды воительниц обрамляли песчаный четырехугольник, в центре которого расположились посланцы каллатов.

Молодой сын вождя нетерпеливо скользил взглядом по лицам собравшихся, пытаясь разыскать свою суженую. Белый короткий хитон оттенял бронзовую смуглость его кожи. На поясе юноши красовался длинный боевой меч в дорогих ножнах, темные курчавые волосы стягивал золотой обруч. Герсей был без доспехов и шлема, позволяя служительницам Афины любоваться безупречным сложением воина и атлета. Крепкую шею украшала массивная золотая цепь с медальоном. На ромбовидной пластине из зеленовато-черного оникса золотился герб каллатов: воин на тонконогом коне, занесший руку для решительного удара. Под женихом нетерпеливо переступал сухими длинными ногами редкой красоты жеребец, темно-гнедой с белоснежной отметиной между глаз. По обеим сторонам от Герсея восседали на крупных вороных конях вождь племени каллатов, и его младший сын. Крепкие мужчины, один из которых еще не вступил в пору увядания, а другой приближался ко времени расцвета. Сопровождавшие семью правителя молодые воины во все глаза рассматривали передовые шеренги амазонок. Агессандр одобрительно качнул серебристой головой, оценив четкость и красоту построения воительниц. Амазонки замерли, подняв серебристые щиты с профилем Девы и устремив к небу сверкающие жала копий. Безразличные к заинтересованным взглядам мужчин, прибывших сюда, чтобы забрать с собой одну из них. Легкий ветерок шевелил золотистые и серебряные полоски на шлемах женщин, играл гривами коней, развевал полы длинного одеяния Астарты.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.