Я тебя не помню

Багров резко остановился, притягивая меня за ладонь.

Его рука была теплой, приятной, а от бордового свитера пахло никотином и мужским парфюмом. Я уверенно посмотрела ему в глаза, уже завидев знакомое недовольство.

– Что еще?

– Еще я не откажусь от этого ребенка, даже если узи выявит патологию. Я люблю этого малыша и делать аборт не намерена. Сейчас я тоже не буду делать узи. Ты меня не заставишь, Данияр.

– Когда ты это придумала, Настя? – спросил он и, не дожидаясь, подтолкнул к кабинету. Оказывается, мы пришли. – Заходи.

Мы остановились у таблички с приятной фамилией. Внутри находилась тоже комфортная женщина лет сорока, и желание сбежать поубавилось.

– Здравствуйте, Данияр Ленарович.

– Добрый день, Лиана Руслановна. Привел невесту к вам. На пятом месяце.

– Присаживайтесь.

Я обернулась на Багрова, поймав его короткую усмешку. Он обвил мою талию рукой и подтолкнул к врачу. Данияр был красивым мужчиной. Успешным и завидным. Но у нас с ним совершенно разные дороги.

Доктора звали красиво. Лиана. Я протянула ей свои бумаги с прошлых плановых визитов, когда вставала на учет к гинекологу. Я хранила это все в паспорте, а Данияр отдал рано утром.

Паспорт только не отдал…

– Почему я не вижу заключений ультразвуковой диагностики?

– Я не делала, – спокойно ответила я. – Узи необходимо только для выявления патологии, но я решила, что все равно буду рожать.

Я стойко встретила удивленный взгляд Лианы. После отказа от узи там, где я вставала на учет, на меня смотрели как на умалишенную. Но это мои принципы.

– Я бы не рекомендовала пренебрегать этим, Данияр Ленарович, – доктор переключилась на Багрова. – Я даже настаиваю на проведении этого стандартного исследования.

Я перевела взгляд на Данияра. Он давно смотрел на меня – пытливо, напряженно. Он ожидал, что я изменю решение. Я едва заметно покачала головой, ломая пальцы, а он стиснул челюсти.

– Лиана Руслановна, оставьте нас на несколько минут. Мне нужно переговорить с невестой, – приказал Данияр.

– Конечно. Вернусь через несколько минут…

Просьба Багрова напрягла в момент. Мы остались одни – я и его тяжелый взгляд.

– Давай заключим сделку, Настя. Ты сделаешь узи, и мы будем знать, что с ребенком все хорошо. Я тоже сделаю кое-что для тебя в ответ.

– Почему это так важно для… тебя? – выпалила я.

Багров говорил мягко. Вынуждал себя, потому что хотел добиться от меня положительного ответа.

– Этот ребенок также важен для меня, как и для тебя, – выдавил Багров. – Ты здоровая девочка. Уверен, выносишь здорового ребенка. Но я привык полагаться на современную медицину, а не на убеждения и принципы других. Уступи мне, и я позволю тебе повидаться с родителями.

Я тяжело сглотнула, опуская руки на живот. Это стало привычкой – поглаживать его, когда тяжело.

– Я знаю, что они живут далеко, – слаженно продолжил Багров. – Знаю их финансовое положение. Знаю, что после смерти Саши ты осталась в Москве, чтобы работать до последнего и подзаработать на жизнь с ребенком. Если ты сделаешь, как я говорю, то я куплю билеты для твоих родителей и позволю вам увидеться. Я не добродетель. Для этого нужно просто уступить мне, Настя.

Зашла доктор.

Лиана.

Я перевела на нее взгляд и долго не могла ответить. Благо, она заполняла бумаги и не торопила меня с ответом, задавая типичные вопросы для анамнеза беременности.

Я скучала по родителям. Последний раз я видела их три месяца назад. На похоронах Саши. Они потратили почти все сбережения и прилетели, чтобы поддержать меня. Я и правда планировала поработать в Москве, чтобы не возвращаться на родину с пустыми руками.

– Я согласна сделать узи, – сказала я.

– Какая умничка, – улыбнулась Лиана Руслановна. – Тогда ложитесь на кушетку. Это не страшно, милая. И рожать не страшно будет, поверь мне.

Я кивнула и сделала, как велела доктор. На Данияра даже не смотрела – знала, что он все равно не уйдет. Перед тем, как холодный гель опустился на живот, я сказала вслух:

– Еще замок на свою дверь хочу.

Где-то рядом послышался смешок Данияра.

Он согласился.

– Что насчет пола малыша? Хотите узнать? – поинтересовалась доктор.

– Неважно, – решил Багров. – Главное, чтобы здоров был.

Я спокойно откинула голову и прикрыла глаза, пока доктор что-то тщательно рассматривала на экране.

– Все просто замечательно, Данияр, – сказала Лиана Руслановна спустя время. – Плод развивается согласно срокам. Если точнее, то согласно сроку 24 недели.

Я кивнула. Данияр – не двигался, задумчиво смотрел в монитор и не моргал. Я успела одеться и получить рекомендации от врача. Я понимала, что рожать мне предстоит с Лианой Руслановной, хорошей знакомой Данияра.

– Хорошо, – спустя время сказал он. Хрипло.

Он оторвал глаза от монитора и перевел на меня. Взгляд стеклянный сменился на живой. На обманчиво теплый.

– Что-то не так? – спросила я. Он подозревает меня в чем-то?

– Все так.

– Сейчас напишу, на какие анализы я хочу вас направить. Сдадите кровь и придете ко мне через несколько недель, Настя. Если вы еще не кушали, можно сдать прямо сейчас. Кровь – это не опасно, – улыбнулась Лилия, вручая мне направления. – Настя, перед родами мы сделаем еще одно узи, чтобы понимать, что малыш находится в правильном положении и что его жизни в процессе родов ничего не будет угрожать. Это облегчит роды и тебе, и малышу.

– Мы сделаем. Обязательно, – сказал Данияр, хватая меня за ладонь и обвивая пальцы. Я дернулась едва заметно.

В девять утра мы уже были дома. В этот раз я успела разглядеть само здание, пока подъезжали. Два этажа, много деревьев повсюду и на самой территории. Только на территории было мало снега – там регулярно чистили, чтобы Багров мог подъехать прямо к дому.

Я осторожно ступила на чищеную дорогу, выбравшись из автомобиля.

– Тебе нравился этот дом, – вдруг сказал Данияр, когда мы вышли из машины.

Я нахмурилась, задумчиво кусая губы.

– Не помню, чтобы я была здесь.

– Была.

Я покачала головой, рассматривая Данияра. Его пальто было влажным и белым, все утро с неба валили белоснежные хлопья. Шел декабрь.

– В доме есть детская, – нарушил молчание Данияр. – Ребенку будет хорошо. Я помогу. Ты просто не помнишь, как со мной может быть хорошо.

Сердце застучало сильнее.

Щеки и кончики пальцев накрыл жар.

Данияр Багров бредил.

– Не помню? – проблеяла я, сгорая под его взглядом. – Я здорова. Я все помню. Вы не очень хороший брат и еще агрессивный гость на свадьбе. Вы многое скрываете от меня. Велите забыть. И еще я не понимаю, зачем вам чужой ребенок…

Я тихо вскрикнула: твердые пальцы впились в талию и заставили вжаться в мужское тело. Губы накрыл горячий рот нелюбимого мужчины…

Из глаз брызнули слезы, пальцы впились в мокрое пальто. Бесполезно. Только когда язык со вкусом никотина исчезает изнутри, я даю оглушительную пощечину.

Не думаю.

Не боюсь.

Только позже понимаю, что натворила – когда Данияр, сверкая глазами, садится в автомобиль и срывается с места.

Охрана его выпускает, а когда я бегу следом, желая сбежать, передо мной закрывают ворота. Не выпускают. Не велено. Дергаю железные двери, но на них замок. Железный, большой.

Я закрываю рот руками и вдруг понимаю: я пленница Багрова.

Глава 5

Я рада, что могла побыть дома одна. Стряхнув снег и слезы с лица, возвращаюсь в дом и аккуратно вешаю пальто на вешалку. Затем оставляю просохнуть.

Монотонные действия дают ощущение, что я проделывала это ранее.

Просторная кухня начинается слева. Не знаю, откуда мне известно – ноги несут сами. Мама говорила в детстве, что у меня хорошо развита интуиция.

Интересно, когда Багров исполнит данные мне обещания? Касаюсь губ – после сегодняшнего поступка замок точно пригодится.

Я должна поговорить с ним. Меня нельзя целовать.

Едва я зашла на кухню, как руки потянулись сделать привычный завтрак для двоих, но я быстро одернула себя. На миг появилось ощущение, что обстановка кухни знакома.

– Сходишь с ума, Насть, – посмеялась сама над собой. – Это все Багров, он плохо на тебя влияет.

Омлет получился вкусным, особенно после найденных на кухне овощей. В холодильнике было все и даже больше, но больше всего на кухне меня порадовал избыток солнечного света.

Для солнечной стороны на кухне «прорубили» большое окно. Почти что панорамное. Я мечтала о таких, когда планировала свою замужнюю жизнь. За окном открывался вид на белоснежные деревья, а сама кремовая кухня будто была создана для хозяйки.

Багров, вероятно, однажды приведет сюда женщину. Мы с ребенком рано или поздно станем лишними, и вся его благодетель про родную кровь и ребенка заставит нас вернуться домой.

Привыкать нельзя.

К Багрову – тоже.

Я хотела подняться на второй этаж и изучить дом, но стук в дверь прямо пригвоздил меня к полу. Я бы услышала звук автомобиля, будь это Данияр.

За дверью моментально раздался приглушенный голос:

– Ладно, дружище, я в курсе, что охрана доложила тебе о моем визите. Открывай дверь, твой друг приехал.

Если это друг и Данияр ждал этого человека, мне может попасть за то, что не открыла. И охрана его пропустила. Данияр сказал мне в машине, что в его доме мне бояться нечего – чужой не проникнет.

На пороге стоял мужчина лет двадцати пяти. Я приоткрыла дверь.

– Здравствуйте. Если вы к Данияру, то его нет.

– Привет, Настя. Ты что, меня не узнала? Это Вадим, ну, вспомнила?

Незнакомец рассмеялся. Но мне было не до смеха.

– Кто вы? – я едва заметно покачала головой.

– Ничего себе, – удивился незнакомец, останавливаясь на моем животе.

Из-за облегающий одежды он заметен. Очень.

– Ты беременна? И этот папаша Дан мне ничего не сказал! – стиснул челюсти незнакомец. – Хотя я тоже хорош: исчез из его жизни, друг называется.

Я опешила. От слов и действий незнакомца – он зашел в дом, как ни в чем ни бывало.

– Причем здесь Данияр? Это не его ребенок, – настороженно сказала я.

Наблюдаю, как вытягивается лицо незнакомца, и он буквально застывает на месте.

Правда в следующий момент его глаза недовольно суживаются:

– Ты ему изменила?

– Что? – я сжала пальцы в замок, качая головой. – Знаете, вам лучше подождать Данияра снаружи.

– И когда ты ему изменила? Месяца четыре назад? Или сколько? – чужой взгляд скользит по моему животу.

– Это не ваше дело! Я сейчас вызову охрану… – я задохнулась от наглости незнакомца.

– Всего год не был в стране, – чертыхнулся он. – Что у вас случилось-то? Ты уверена, что ребенок не Дана? Данияр чужих воспитывать не будет, нахрен ему это не сдалось.

– Уходите прочь! – мой голос задрожал. – Я вызываю охрану!

Я сделала несколько шагов в сторону кухни – там на столе стоял приемник. Я не ощущала угрозы от незнакомца, но его бред порядком надоел. Я не собиралась это выслушивать…

– Не надо охраны, моя золотая.

Я тихо выдохнула.

Это был Данияр:

– Сейчас этот придурок кувырком отсюда покатится обратно в свою Испанию, – процедил Данияр, хватая незнакомца за грудки.

– Какого хрена, Дан? – опешил Вадим.

– Ты год не объявлялся! – рявкнул Данияр ему в лицо. – Год назад ты был нужен, но ты ни разу не соизволил выйти на связь! Ты ничего не знаешь о моей жизни. Понял? Теперь проваливай.

Замолчав, Данияр обернулся в мою сторону. Он тяжело дышал, брови сошлись на переносице, а рот был открыт от злости.

– Ты позавтракала?

– Да.

– Тогда иди к себе, Настя, – хрипло, тихо, предупреждая. – Пустивший сюда постороннего будет наказан и уволен. Больше тебе нечего бояться, родная.

Мы встретились с незнакомцем глазами. У него был такой же взгляд – непонимающий. Данияр сбил с него спесь. Он обмяк в огромных руках Багрова.

Я сделала покорный вид и развернулась в сторону второго этажа. Но к себе не пошла, прислушиваясь к голосам внизу. Меня слегка потряхивало, я хотела знать больше.

Глава 6

Данияр

– Не был я в Испании, – признался Вадим.

Я запустил его в кабинет и зашел сам. Видеть Вяземского спустя год тишины было не в новинку. Пропадал он уже. И объявлялся как ни в чем ни бывало.

– Среди гор отдыхал. Жизнь переосмысливал, понимаешь? Не хотел видеть никого.

Я кивнул, а внутри самого на части рвало.

Стиснул зубы и усмехнулся как ни в чем ни бывало.

– Не знал, что тебе помощь нужна, – спустя время выдал Вяземский, не слыша ответа.

С Вяземским мы со школы были вместе. Из всех передряг вместе выходили. А год назад он решил отдохнуть. Когда мне, сука, так нужен был.

– Ничего. Я справился, как видишь, – сдержанно ответил я.

– Я не знал, Дан.

Сука.

Открываю шкаф, обхватываю горло бутылки и целюсь четко в его светловолосую голову. Сантиметров на десять выше беру и бросаю с размаху.

– Твою дивизию, Багров! – заорал друг, вскакивая с дивана. – Ты чокнулся?!

Друг. Тоже мне. Бутылка виски разбивается об стену. Пар выпущен. Я его долго копил, при Насте такой херни не сделаешь.

– Можешь садиться обратно. А можешь свалить. Тебе не впервой.

– Блядь, Данияр, я же извинился. Виноват. Хочу сейчас помочь, объясни мне, что у вас с Настей.

Другую бутылку уже разливаю. Много себе не позволяю. Помню, что Настя не любит меня пьяного.

Впрочем, я ее и трезвым уже не привлекаю.

– Поздравляю, кстати. Тебе уже тридцатник стукнул.

– Если точнее, то тридцать один. Но тебе, похуисту, простительно, – огрызнулся я.

Вяземский морщится, чертыхается.

– Что ты пережил, что очерствел так?

– Ад.

– А подробнее?

Сажусь в кресло. Вытягиваю ноги. Не знаю, как ад подробнее описать.

– Ну, Шах с тобой в том аду был? – осторожно уточняет Вяземский. – Я улетал, зная, что он рядом.

Я кивнул. Шах со мной был.

– Когда она пропала, я пережил ад.

Зажимаю сигарету пальцами. Щелчок. Огонь. Утешающий никотин.

– Я нашел ее. Влюбленной в другого. Думаешь, тогда я достиг дна ада? Ни черта.

Друг молчал.

Я коротко ухмыльнулся.

– Она со мной сейчас. В моей спальне. Беременная нашим ребенком, если что. Но меня не помнит. Видит во мне врага. А я же помню, как было между нами. Я пизд*ц как хочу ее. Ответа хочу. А там холод. Вот это дно, Вадим. Это дно моего ада.

Тишина. Ебучая тишина. Когда я спрашивал у врачей, что с ней, мне то же самое ответили. Ничего толкового.

– Что с ней случилось?

Я стиснул зубы, потер лицо:

– Я до сих пор не знаю.

Лицо Вяземского вытянулось. Я тоже охренел.

– Только она может рассказать, если вспомнит. Но пока ничего не вспоминается, – пояснил коротко.

– Виновных искал?

– Все еще ищу. Слишком мало исходных данных. Но я найду, – пообещал я. – Я работаю над этим. Найду и застрелю.

Вяземский кивнул. Я предложил ему сигареты, он дергано отказался.

– Когда это произошло?

– Весной. Я был в командировке. Вернулся, а ее нет.

Если смотреть широко, то это было не так давно. В мае этого года. Насте всего двадцать два, она клянчит и просит меня не уезжать, но у меня бизнес и вынужденная командировка. Был бы мальчиком, не поехал. Но она прекрасно понимала, с кем вступила в отношения. Романтики почти не было. А когда я вернулся из командировки, то ее дома не обнаружил. Вещей тоже.

– Через месяц брат играет свадьбу, – продолжил тяжело.

– Саша Багров? – уточняет друг.

Я кивнул.

– Меня пригласили. Прихожу, а там она. В белом платье. Ее отец к нему под руку ведет.

– Бредишь, – опешил Вяземский.

– Хотел бы, – ухмыльнулся. – Я тот ресторан вверх дном перевернул, Вадим. Ее платье в крови жениха было. Я его бы убил. Но меня оттащили. И ее бы убил. Но уже ментов пригнали. Ее от меня убрали. Спрятали.

– Ну а как ты понял, что она память потеряла? Нихрена не понимаю, Дан.

Я закрыл глаза.

Потер лицо, раскрывая рот. Говорить не мог, так и сидел с открытым ртом.

– Когда меня выпустили из следственного изолятора, я к ней сразу. А она глазами чужими на меня смотрит… да не хочу это вспоминать. Я натворил делов. Слава богу, она этого не помнит.

Я поднялся с места, сцеживая воздух зубами.

– На сегодня хватит. Проваливай, Вяземский. Я устал.

– Дан, я не знал всей этой заварушки.

Я плеснул виски в бокал и выпил залпом.

– Меня в день свадьбы дед остановил. За покушение на собственного брата посадить пытались. Дед отмазал. В ответ потребовал забыть о Насте. Иначе семь лет за решеткой. Я согласился. Ну а дальше ты знаешь, в сентябре брата не стало.

– Тебя потом не приплетали к его смерти? Может сейчас помощь нужна?

Вяземский вообще хороший друг. Острый на язык и прямолинейный, как сейчас, но помощь по делу предлагает. Просто бывают заскоки, исчезает иногда, интроверт дикий. А так нормальный парень.

– Думаешь, я от своего брата избавиться решил?

– Я же юрист. По делу спрашиваю, Дан. Ты знаешь, я добра тебе желаю.

В дверь осторожно постучали.

Настя.

Я чертыхнулся и в несколько шагов оказался у двери.

Жестом показываю другу заткнуться. Когда Настя не понимала происходящее, она могла подслушивать разговоры. Особенно когда ревновала.

На пороге стояла она. Наверняка слышала последние слова Вяземского. Хреново.

– Данияр, я не понимаю, как я здесь оказалась.

Такое бывает, родная. Мышечная память привела тебя к кабинету, ты помнишь, где он находится, а дальше – потеря ориентации. Врач говорил о подобном.

– Я просто знала, что ты здесь. И у меня много вопросов, Данияр, – Настя нахмурилась, внимательно меня разглядывая.

– Поговорим об этом позже, Настя.

– Откуда твой друг знает меня?

– Он ошибся. Обсудим это позже, у меня встреча.

Я взял ее за руку и подтолкнул обратно. Кабинет находился в отдалении, его просто так не найти. Она нашла. Даже с навороченной кофемашиной сегодня справилась. Помню, как Настя ругалась, когда я купил в дом эту кофемашину, она даже по инструкции не смогла сварить кофе.

Сегодня сварила. Не задумываясь.

– Я поеду, Дан. Не буду мешать, увидимся, – слился друг. Он это делал технично, как выяснилось.

– Не пропадай, – кивнул я, не спуская с Насти глаз.

Глава 7

– Чего замерла?

Я прищурился, наблюдая за Настей. Она проводила Вяземского странным взглядом, а потом посмотрела на меня. Я замечаю в ее руках портретную рамку. На ней дед и я изображены на открытии моего строительного бизнеса.

– Я нашла это в гостиной. Это ваш с Сашей дедушка? – протянула она мне рамку.

– Да. Назар Багров. Ты его знаешь, Настя.

Она кивнула. Знает. Как минимум на их свадьбе он был. Он же меня и оттаскивал от Насти.

– Я, кажется, вспомнила, где я могла видеть твоего друга.

– Вспомнила? – прищуриваюсь резко.

Если его вспомнила, то и меня должна. Но я в это уже не верю. Настя далеко от меня мыслями и душой.

– Кофе хочу. Поговорим на кухне? – резко переключается Настя.

Не дожидаясь от меня ответа, разворачивается в сторону кухни.

Не думая, блядь. Ни секунды. Будто все помнит, одного меня только вспоминать не хочет. А дом помнила хорошо. Потому что жила здесь со мной больше года. В моей постели жила. Историю творили. Я детей хотел, она говорила, что рано. Я ей время давал, чтобы закончила институт и сразу в декрет.

Жалею, что время давал.

Теперь я хочу лишь одного: собственноручно задушить того, кто сделал из моей женщину чужую. Сейчас, когда Настя в моем доме, можно сместить фокус на поиск смертников.

– Кофе вредно, – сказал я ей в спину.

Настя шла, покачивая бедрами.

Уже переоделась в шелковую пижаму. Выбрала самую закрытую… стеснялась меня, как в первые месяцы нашей жизни. Для меня это все пройденный этап, я ее всю видел, целиком знаю. Но тронуть пока не могу.

– Я люблю кофе. Саша варил мне по утрам.

Впиваюсь в собственные волосы. Рву их, чтобы почувствовать физическую боль.

Лучше бы ты молчала, Настенька.

Изнутри все выносит. Жжет, рвет на части. Она с другим была. Я мог бы давно забыть о ней. Выплеснул на ней эмоции и забыл. Ты и так знатно на ней отыгрался, Багров. Знатно унизил. Боли бездну целую устроил.

Нахрена она тебе нужна?

Задаю себе этот вопрос, пока Настя варит себе кофе. Можно было оставить ее в другой семье. Не встречаться в моменты ее ремиссии. Не трахать в те дни, когда она вспоминала меня. В дни, когда все было как прежде.

Самойлов, терапевт Насти, предупреждал, что у нее тяжелый случай. Редкая практика, болезнь почти не изучена. На время беременности мы не можем продолжить изучение пострадавшей части мозга.

– Они с твоим дедушкой знакомы.

– Что? – я нечетким взглядом уловил фигуру Насти.

– Я говорю, что Вяземский и твой дедушка Назар Багров знакомы.

– В этом нет ничего удивительного, Настя. Мы с Вяземским со школы, правда он еще мелким тогда был, и ты навряд ли видела их вместе, – я пожал плечами.

– Нет, ты не понял, – Настя сводит брови к переносице. – Я видела их вместе совсем недавно. Правда, не помню точно где. Мне просто сон в самолете приснился, когда мы летели.

– Сон? – перебиваю жестко.

– Звучит странно, согласна. Но там был твой дедушка и этот Вяземский. Но сон был очень реалистичным. Ты не веришь мне?

– Ты сказала, тебя кто-то ударил.

– Да, – задумывается, кусая губы. – Я не помню точно…

– Мне кажется, ты что-то путаешь, Настя. У моего деда нет общих интересов с Вяземским. Твой сон – это просто сон. Пей меньше кофе. Делай свежевыжатые соки, они полезнее.

Я указал Насте на соковыжималку.

Она посмотрела на меня исподлобья и только кивнула. Поникла, потому что я не поверил. Терапевт предупреждал меня, что она может что-то путать. Любой стресс и избыток информации может вернуть прогресс к регрессу.

– Как скажешь. Я могу воспользоваться ноутбуком в своей комнате?

– Конечно. Он твой.

– Я бы хотела найти работу, – увидев мой взгляд, осекается. – Дистанционно. Я же получила диплом переводчика.

– Я же сказал, я обеспечу жизнь тебе и малышу. Я бы не хотел, чтобы ты сейчас работала.

Настя напряженно молчала, сидя в удобном кресле. Ее любимое место на этой кухне – мягкое кресло за барной стойкой. Я обошел ее фигуру и встал за ее спиной. Кофе почти допила. От нее пахло карамельным латте.

– Я взял сегодня выходной. Могу показать дом.

– Хорошо, – тихое согласие.

Мой взгляд упирается в ее макушку. Шоколадные волосы были частично окрашены в рыжий на затылке.

– Ты красила волосы?

«Я не разрешал», – хотел сказать. Промолчал, стиснув зубы.

– Там ушел цвет. Пришлось покрасить, а я в этот раз цвет краски перепутала. До этого все идеально подходило, – Настя улыбнулась, полуобернувшись.

Я прикоснулся к окрашенной пряди волос. Рыжий отлив ей не шел.

– Подожди. Не шевелись, – приказал я. – Что это у тебя здесь?

Я нащупал рубец и стал постепенно прощупывать кожу головы. Настя не далась – встала из-за стула и отошла от меня на расстояние.

– Что это за шрам?

– Я не помню, Данияр. Кажется, весной упала с лестницы. В мае это было.

– Упала с лестницы? – уточнил вкрадчиво.

Настя кивнула.

– В мае я попала в больницу. Это все, что я помню. Там же я познакомилась с Сашей.

Слушал, а у самого в груди все огнем жгло и руки чесались. Я никогда не был так близок к правде. Я слово себе дал, что лишу жизни того, кто у меня ее отнял.

– Что это была за больница? – спросил строго.

– Это было в Москве, – Настя пожала плечами. – Я ведь там жила. Могу вспомнить номер, если нужно.

Медленно начало сходиться.

Она там жила и училась, пока я ее не забрал и не увез в Петербург. Настя помнит все, кроме периода, связанного со мной.

– Я сделаю один звонок и вернусь, – хрипло пообещал я. – Пока вспомни название больницы и жди меня здесь. Я покажу то, что тебе понравится.

Цепляю ее как ребенка. Обещаю и заинтересовываю. Хочу, чтобы она ждала. Хочу, чтобы вспомнила все, что было между нами.

И сегодня я помогу ей вспомнить.

Глава 8

Настя

– Почему моя спальня больше похожа на мужскую? – поинтересовалась я.

Данияр шел немного впереди, а я пыталась подстроиться под его широкий шаг. Я понимала, что ждать меня никто не будет – у Данияра слишком много дел, чтобы потратить половину своего дня на беременную жену его погибшего брата.

Еще хорошо, что беременность, наконец, стала протекать спокойно, и я могла вот так спокойно идти и не думать о том, что меня затошнит. Хотя в первые месяцы я почти не выходила из туалета и не могла нормально есть. Помню, что за первый триместр и умудрилась похудеть на три килограмма.