Отражения судеб

Амелия Харт

Отражения судеб

Голос тишины

Ледяная весть

Солнце, словно уставшее от своей неустанной работы, лениво просачивалось сквозь бежевые жалюзи, оставляя на стенах кабинета доктора Грина широкие полосы тусклого света. Пылинки плясали в этих лучах, как крошечные балерины, беззаботно кружась в своем немом танце, в то время как в самой комнате царила гнетущая тишина, казавшаяся Эмили тяжелой и вязкой. Она сидела на жестком кресле, вцепившись пальцами в край своего бежевого платья, словно пытаясь зацепиться за что-то реальное в этом стремительно ускользающем мире. Сердце колотилось где-то в горле, словно птица, бьющаяся в клетке, а ладони вспотели, несмотря на прохладу кондиционера. Доктор Грин, мужчина лет пятидесяти, с аккуратной сединой в волосах и спокойным, располагающим лицом, сидел за своим большим деревянным столом. Обычно его глаза светились добротой, но сейчас в них затаилось что-то такое, чего Эмили никогда прежде не видела – смесь сожаления и беспомощности. Он только что закончил говорить, но слова, словно зловещие эхом, продолжали отдаваться в голове Эмили, размывая границы между реальностью и кошмаром.

– …прогрессирующая… неизлечимая… несколько месяцев, возможно, год, при благоприятном стечении обстоятельств… – Его голос, обычно тихий и успокаивающий, сейчас звучал глухо, словно доносился из-под толстого слоя воды.

Эмили смотрела на доктора, не видя его, словно он был за пеленой тумана. Все вокруг словно замедлилось, словно время решило поиграть с ней в жестокую игру, растягивая каждую секунду, наполняя ее ужасом. Каждое слово, как ледяная игла, вонзалось в ее сознание: неизлечимая, прогрессирующая, несколько месяцев. Это было не просто медицинское заключение, это был смертный приговор, вынесенный ей безжалостным судом судьбы. Мир вокруг померк, краски утратили свою яркость, а воздух стал тяжелым, как свинец. Она чувствовала холод, пронизывающий до костей, словно ее сердце превратилось в ледышку, хотя за окном, за этими унылыми жалюзи, расцветал июнь. Она хотела кричать, но вместо этого из ее горла вырвался только сдавленный стон.

– Я… я не понимаю… – Еле слышно прошептала она, словно боясь нарушить тишину, которая вдруг стала ее самым страшным врагом.

Доктор Грин вздохнул, его лицо исказилось легкой гримасой, но он по-прежнему сохранял свою профессиональную невозмутимость, словно разыгрывал тщательно отрепетированную роль.

– Миссис Хендерсон, я понимаю, что это очень тяжело принять, но… – Он на мгновение замолчал, словно подбирая слова, которые могли бы хоть как-то смягчить этот удар. – … к сожалению, дальнейшие исследования подтвердили худшие опасения. Это редкое, быстро прогрессирующее заболевание… и на данный момент, мы не можем предложить вам лечение.

Эмили слушала, словно завороженная, его слова, как приговор, но ее разум отказывался принимать их. Это было похоже на дурной сон, из которого она не могла проснуться.

– Но… как же так? Я чувствовала себя хорошо, ну, почти хорошо… – Она начала говорить тише, с отчаянием в голосе, цепляясь за каждую свою мысль, надеясь, что это все ошибка. – Была только эта усталость, и иногда немного голова кружилась… разве это все может привести к этому?

Доктор Грин грустно покачал головой, его взгляд был полон сочувствия, но в то же время в нем читалась обреченность.

– К сожалению, миссис Хендерсон, симптомы вашего заболевания могут быть неявными на ранних стадиях, и прогрессируют очень быстро. Мы можем предложить вам поддерживающую терапию, которая поможет вам облегчить ваши страдания, уменьшить боль, и… – Он снова замолчал, словно не находя нужных слов, а потом закончил, едва слышно, —…сделать оставшееся время максимально комфортным.

Эмили смотрела на доктора, и в ее голове крутились вопросы, словно рой пчел, не давая сосредоточиться. Сколько времени? Как он сказал – несколько месяцев? Год? Это было невозможно. Она не могла умереть. Она еще не прожила свою жизнь. Она хотела столько всего сделать, увидеть, испытать.

– Но… мои планы? Моя работа? – В ее голосе прозвучала почти детская наивность, словно она не могла осознать, что все это вдруг перестало иметь значение.

– Миссис Хендерсон, – доктор Грин немного наклонился вперед, его голос стал более мягким, – сейчас главное – это ваше самочувствие. Вам необходимо будет отказаться от стрессовых ситуаций, насколько это возможно. Мы поможем вам с вашим состоянием, но… – Он замялся, подбирая слова. —…вы должны позаботиться о своем душевном равновесии.

Он говорил о ней, словно она была героиней пьесы, разыгрываемой на сцене, а не реальным человеком, сидящим перед ним и чувствующим, как почва уходит из-под ног. Она чувствовала себя маленькой и беспомощной, словно кукла, которую выбросили на свалку.

– Я… не знаю, что сказать… – Эмили закрыла лицо ладонями, ее плечи задрожали. Слезы, обжигающие и горячие, потекли по ее щекам. Она пыталась подавить рыдания, но они рвались наружу, словно поток воды, прорвавший плотину.

Доктор Грин терпеливо ждал, пока она не успокоится. Он знал, что сейчас ей нужно время, чтобы переварить эту ужасную новость. Он встал со своего места и подошел к окну, глядя на серый пейзаж, открывающийся за ним.

– Я понимаю, что это очень тяжело. Я готов ответить на все ваши вопросы, когда вы будете готовы. – Он повернулся к ней, с тем же печальным выражением лица, но в его глазах читалось искреннее участие. – У вас есть кто-то, кому вы можете рассказать об этом? Может быть, кто-то, кто может вас поддержать?

В памяти Эмили мгновенно всплыло лицо Лиама, ее мужа. Его лучистые глаза, когда он смотрел на нее с любовью, его широкая улыбка, которая всегда согревала ее душу. Он был ее опорой, ее лучшим другом, ее любовью всей ее жизни. Как он воспримет эту новость? Она просто не могла представить себе мир без него. Но теперь, как ни горько было это осознавать, мир вокруг рушился, оставляя ее в одиночестве лицом к лицу со своей неизбежной судьбой. Слезы снова потекли по ее щекам.

– Лиам… мой муж… – Прошептала Эмили. – Я должна рассказать ему. Он…он должен знать.

– Конечно, – ответил доктор Грин, мягко кивнув. – Если хотите, я могу связаться с ним, или с любым из ваших близких, если вы сами не можете…

– Нет, – Эмили покачала головой, ее голос немного окреп, – Я должна сказать ему сама. Это… это будет правильно.

Она взяла со стола свою сумку, ее движения были медленными и неуверенными, словно она стала хрупкой, как фарфоровая кукла. Она поднялась, и ее ноги подкосились, но она все-таки нашла в себе силы стоять прямо.

– Спасибо, доктор Грин, – она сказала, ее голос был полон боли, но и какой-то странной решимости. – Я… я позвоню вам, как только смогу.

– Хорошо, миссис Хендерсон, – ответил доктор Грин, провожая ее к двери. – Пожалуйста, если вам что-то понадобится, звоните в любое время. Мы будем рядом.

Эмили кивнула и вышла из кабинета. Мир за дверью словно перевернулся с ног на голову. Все вокруг казалось чужим и далеким, а сама она шла, словно во сне, не понимая, куда ей идти и что делать. Голова кружилась, а в горле стоял ком. Она понимала, что нужно идти домой, к Лиаму, но ее ноги словно налились свинцом, и ей казалось, что она больше не сможет сделать ни шага. Она не знала, как сказать ему эту ужасную правду, как смотреть в его глаза, когда она скажет ему, что их совместное будущее, о котором они так мечтали, вдруг оказалось таким хрупким, и почти нереальным.

Она вышла из больницы, и на нее обрушился поток солнечного света. Он казался ей таким ярким и невыносимым, словно смеялся над ее горем. Она надела солнцезащитные очки, пытаясь спрятаться от этого безжалостного мира, и медленно побрела к своей машине, думая о том, что сейчас ее жизнь изменится навсегда.

По дороге домой, она словно находилась в трансе, не осознавая, куда и зачем она едет. Мимо проплывали здания, деревья, прохожие, но она ничего не видела, кроме своего собственного горя, словно оно заслоняло собой весь остальной мир. В ее голове крутились обрывки фраз доктора Грина, отрывочные образы их совместной жизни с Лиамом, и ужас, который она не могла от себя отогнать. Она хотела кричать, но не могла, ей хотелось бежать, но не было сил. Она просто ехала, не понимая, что ждет ее дома.

Когда она подъехала к их дому, ее сердце забилось сильнее. Это был уютный двухэтажный домик с маленьким садом, который они так любили, и который был для них не просто жилищем, а настоящим домом. Это место, где они мечтали, смеялись, любили, и где теперь ей придется сообщить эту страшную новость, которая навсегда изменит их жизни.

Она припарковала машину и долго не могла решиться выйти. Она сидела за рулем, закрыв глаза, и представляла, как она войдет в дом, как увидит Лиама, и как ей сказать ему эту ужасную правду. Она чувствовала себя предательницей, словно она обманывала его, забирая у него их мечты, их будущее. Слезы снова полились из ее глаз, она опустила голову на руль и заплакала, как ребенок, потерявший самую важную в своей жизни игрушку.

Но потом она собрала все свои силы, и открыла дверь машины. Она вышла, и неуверенной походкой направилась к дому. Она знала, что не может убежать от своего предназначения, и что рано или поздно, ей придется рассказать ему все. Она подошла к входной двери, на мгновение замерла, и потом медленно, сжав кулаки, нажала на дверной звонок.

Звук звонка эхом разнесся по дому. Она слышала, как внутри шаркают шаги. И вот дверь открылась, и на пороге появился Лиам. Его глаза, как всегда, были наполнены любовью и нежностью, а на губах играла его фирменная, теплая улыбка. Он всегда радовался, когда она приходила домой, и сейчас, когда он смотрел на нее, его глаза словно светились от счастья.

– Милая, ты уже дома! Как прошел твой прием? – Он улыбнулся и шагнул вперед, чтобы обнять ее, но, увидев ее лицо, его улыбка исчезла. – Эмили, что случилось? Что с тобой?

Его голос, такой спокойный и любящий, прозвучал для Эмили, как удар грома. Ей захотелось просто убежать, спрятаться, но она знала, что это невозможно. Она должна сказать ему, должна открыть ему правду, какой бы жестокой она ни была.

– Лиам… – прошептала она, ее голос дрожал. – Я… мне нужно с тобой поговорить.

– Конечно, милая, – он тут же встревожился, взяв ее за руку и поведя в дом. – Что-то случилось? Расскажи мне.

Они вошли в гостиную, где все было так, как всегда. Солнце, просачиваясь сквозь занавески, играло на книжных полках и на ковре, и все казалось таким мирным и уютным. Это был их любимый уголок, где они проводили вечера вместе, разговаривая обо всем на свете, читали книги и просто наслаждались обществом друг друга.

Лиам усадил Эмили на диван и сел рядом. Его глаза были полны тревоги.

– Эмили, милая, скажи мне, что случилось? Я вижу, что ты расстроена. Это из-за приема у врача? Что-то не так? – Он говорил мягко, пытаясь успокоить ее, но тревога в его голосе все больше возрастала.

Она посмотрела на Лиама, и слова застряли у нее в горле. Как ей сказать ему, что их будущее, их мечты, их совместная жизнь, все это может рухнуть в любой момент? Как сказать, что ей осталось всего несколько месяцев? Она снова закрыла глаза, и слезы потекли по ее щекам.

– Лиам, – начала она с дрожью в голосе, ее руки крепко сжимали его руку. – Это… это очень серьезно.

– Я понимаю, милая, – прошептал он, прижимая ее к себе, словно желая забрать всю ее боль на себя. – Просто скажи мне. Я рядом. Я выдержу.

Она глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями, словно собираясь броситься в темную бездну. Она должна сказать ему, должна рассказать всю правду, какой бы страшной она ни была.

– Лиам… – снова прошептала она, открывая глаза, ее взгляд метался, словно загнанный зверь. – Доктор сказал… – слезы снова заполнили глаза, но она все же нашла в себе силы закончить фразу. – У меня неизлечимая болезнь…

Лиам замер, его тело напряглось. Он отстранился от нее, его взгляд был полон непонимания и страха.

– Неизлечимая? – переспросил он, словно не веря своим ушам. – Что это значит? Какая болезнь?

Эмили снова закрыла лицо руками, и ее плечи начали дрожать от рыданий. Она не могла смотреть ему в глаза. Она слышала, как он задает вопросы, но не могла ответить. Она чувствовала, что просто разбита, словно хрустальная ваза, брошенная на пол.

– Это… это быстро прогрессирующее заболевание, – наконец сказала она, вытирая слезы. – Доктор сказал, что мне осталось… несколько месяцев… ну, может быть, год, если повезет.

Наступила тяжелая тишина. Эмили не смела поднять на Лиама глаза. Она боялась увидеть в них ужас, отчаяние, разочарование. Но когда она наконец набралась смелости взглянуть на него, она увидела в его глазах нечто другое.

– Это… – Лиам говорил, словно через силу, – …это ошибка, должно быть. Это не может быть правдой.

– Я бы хотела, чтобы это была ошибка, – прошептала Эмили, прижимаясь к нему, словно ища защиту, словно он мог спасти ее от этой страшной реальности.

– Мы поедем к другому врачу, – сказал Лиам, его голос дрожал. – Мы пройдем все обследования еще раз. Они ошибаются. Они не могут ошибаться.

– Мы можем попробовать, – сказала она, прижимаясь к нему еще сильнее, – Но доктор… он сказал, что это неизлечимо.

– Но… но… – Лиам замолчал, не зная, что сказать, его взгляд стал потерянным и пустым. – Что нам теперь делать?

Эмили не могла ответить. Она чувствовала, что весь ее мир, их совместный мир, рушится у нее на глазах, словно карточный домик, сдуваемый сильным ветром. Она прижалась к Лиаму, ища в его объятиях защиту и утешение. Они сидели так долго, в тишине, словно боялись произнести еще хотя бы одно слово, словно их горю было не под силу выразить словами. И в этой тишине слышался только глухой стук их сердец, бившихся в унисон с болью и ужасом.

Разбитое зеркало

Тяжелая, словно свинцовая, тишина, воцарившаяся в гостиной после слов Эмили, казалась осязаемой, почти материальной. Она давила на них, словно огромная плита, не давая ни дышать, ни говорить. Лиам сидел, обняв Эмили, но его тело было напряжено, словно пружина, готовая в любой момент сорваться. Он не мог поверить в услышанное, его мозг отказывался принимать эту жестокую правду. Это было похоже на кошмар, из которого невозможно проснуться, на дурную шутку, которая зашла слишком далеко. Он смотрел на Эмили, и в его глазах смешивались ужас, непонимание и отчаянная надежда, что это все неправда.

– Не может быть… – прошептал он, снова и снова, словно пытаясь убедить не только ее, но и самого себя. – Это ошибка. Они должны ошибаться…

Эмили прижалась к нему еще сильнее, ее тело дрожало. Она чувствовала, как ее сердце разрывается на части от боли. Она видела его страх и отчаяние, и это причиняло ей еще больше страданий. Она знала, что должна быть сильной ради него, но у нее не было сил.

– Лиам, я… – прошептала она, ее голос был едва слышен. – Я хотела бы, чтобы это была ошибка, но…

– Нет! – Лиам прервал ее, его голос был полон отрицания. – Мы не можем сдаваться. Мы поедем к другому врачу. Мы найдем способ. Я не позволю… я не могу потерять тебя!

Его слова были полны отчаяния и любви. Эмили слышала в его голосе не только его боль, но и его готовность бороться, и это давало ей слабую надежду. Может быть, он прав. Может быть, еще есть шанс.

– Хорошо, – прошептала она. – Мы попробуем. Мы поедем к другому врачу. Мы сделаем все, что в наших силах.

Лиам отстранился от нее, его взгляд стал более решительным. Он взял ее за руки и посмотрел ей прямо в глаза.

– Мы будем вместе, Эмили, – сказал он, его голос звучал твердо. – Мы пройдем через это вместе. Я не оставлю тебя одну.

Его слова были полны любви и преданности, и это давало Эмили надежду, даже в этот самый темный час. Она видела в его глазах силу и решимость, и это согревало ее сердце. Она знала, что он сделает все, что в его силах, ради нее.

– Я знаю, Лиам, – прошептала она, сжимая его руки. – Я тоже буду с тобой до конца.

Они обнялись, крепко, долго, словно пытались раствориться друг в друге, забыв о реальности, забыв о боли, забыв о смерти. Их объятия были полны отчаяния, но в то же время в них было так много любви, что она казалась почти осязаемой.

– Мы пойдем куда угодно, – сказал Лиам, его голос был полон решимости. – В любую клинику, к любому врачу, лишь бы найти способ.

– Да, – прошептала Эмили. – Мы сделаем все, что сможем.

Они отстранились друг от друга, и Лиам посмотрел на Эмили. В его глазах читалась решимость и любовь, но в то же время в них была и глубокая печаль.

– Я… я не понимаю, как это могло случиться, – сказал он, его голос дрожал. – Ты всегда была такой здоровой, такой энергичной…

– Это не имеет значения, Лиам, – прошептала Эмили. – Сейчас важно то, что мы вместе. Мы пройдем через это, как бы тяжело ни было.

Лиам кивнул, не отводя от нее взгляда. Он чувствовал себя словно во сне, словно это все происходит не с ними. Он не мог поверить, что жизнь, которую они так любили, может оборваться в любой момент.

– Я должен… я должен что-то сделать, – сказал он, его голос был полон беспокойства. – Я поищу информацию в интернете, поищу специалистов… Может быть, есть какие-то новые методы лечения, о которых мы не знаем.

– Хорошо, – согласилась Эмили. – Но не забывай обо мне, пожалуйста. Не оставляй меня одну.

– Я никогда не оставлю тебя одну, – сказал Лиам, прижимая ее к себе. – Никогда.

Он поцеловал ее в лоб, и Эмили почувствовала, как ее сердце наполняется любовью и благодарностью. Она была счастлива, что у нее есть такой муж, как Лиам, который готов разделить с ней и радости, и горести, и даже саму смерть.

Лиам отстранился от нее и взял в руки свой ноутбук. Он сел на диван рядом с Эмили и начал искать информацию в интернете. Он вбивал в поисковик названия болезней, термины из заключения доктора Грина, ища хоть какой-то луч надежды, хоть какую-то зацепку, которая могла бы помочь им спасти Эмили.

Эмили смотрела на него, и ее сердце разрывалось на части. Она видела, как он старается, как он борется, и это причиняло ей еще больше боли. Она знала, что шансов мало, но она не могла остановить его. Она знала, что для него важно не сдаваться, и она была готова поддерживать его в этом.

– Лиам, – сказала она через некоторое время, ее голос был тихим. – Может быть, нам стоит немного отдохнуть? Это все так… внезапно. Нам нужно время, чтобы все это переварить.

– Нет! – Лиам ответил, не отрывая глаз от экрана. – Я должен найти решение! Я должен что-то сделать!

– Я понимаю, – сказала Эмили, – Но нам нужно немного времени, чтобы побыть вместе. Нам нужно время, чтобы побыть наедине.

Лиам замолчал, и на несколько мгновений он отложил ноутбук. Он посмотрел на Эмили, и в его глазах читались усталость и отчаяние.

– Ты права, – прошептал он. – Мы должны побыть вместе.

Он закрыл ноутбук и отложил его в сторону. Он снова обнял Эмили, крепко, словно боясь отпустить ее.

– Я люблю тебя, Эмили, – сказал он, его голос был полон боли и любви. – Я так сильно тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, Лиам, – прошептала она, прижимаясь к нему. – Больше всего на свете.

Они сидели так долго, в тишине, обнявшись, словно два ребенка, которые ищут защиты друг у друга от страшного мира. Время шло, а они так и не могли найти слов, чтобы выразить свою боль, свое отчаяние, свою любовь.

Вечер постепенно сменялся ночью. Солнце давно скрылось за горизонтом, и в комнате стало темно. Лиам включил торшер, и мягкий свет наполнил комнату, словно стараясь прогнать тьму.

– Я думаю, нам нужно лечь спать, – сказал Лиам, его голос был тихим. – Завтра у нас будет новый день.

– Хорошо, – согласилась Эмили.

Они встали с дивана и, держась за руки, пошли в спальню. Спальня была их любимым местом, их убежищем. Здесь они спали, обнимались, разговаривали, мечтали. Сейчас она казалась им чужой, словно место, где они собирались прожить долгую и счастливую жизнь, а не место, где все может оборваться в любой момент.

Они переоделись в пижамы и легли в постель. Лиам крепко обнял Эмили, и она прижалась к нему, ища в его объятиях защиту и утешение. Они лежали молча, словно боялись нарушить тишину.

– Я боюсь, Лиам, – прошептала Эмили, нарушая тишину. – Я боюсь всего этого.

– Я тоже боюсь, – ответил Лиам, его голос был тихим. – Но мы справимся, милая. Мы все пройдем вместе.

Они обнялись еще крепче, и так, в объятиях друг друга, они заснули. Но их сон был тревожным и беспокойным. Им снились кошмары, полные боли и страха. Они просыпались в холодном поту, ища утешения в объятиях друг друга.

Всю ночь они то просыпались, то засыпали, словно не могли вырваться из этого кошмара. Их сон был прерывистым, полным страха и отчаяния. Когда наконец наступило утро, они проснулись с чувством разбитости и усталости.

Утро встретило их серым небом и моросящим дождем. Лиам и Эмили долго лежали в постели, не желая вставать и сталкиваться с реальностью. Но они понимали, что не могут оставаться в постели вечно. Им нужно было что-то делать.

– Я думаю, нам стоит позавтракать, – сказал Лиам, его голос был тихим. – Нам нужно поесть, чтобы собраться с силами.

– Хорошо, – согласилась Эмили, поднимаясь с постели.

Они оделись и пошли на кухню. Лиам приготовил завтрак, но ни он, ни Эмили не могли есть. Еда казалась им безвкусной, словно все вокруг потеряло свой цвет и аромат.

– Я думаю, нам нужно поговорить, – сказала Эмили, откладывая вилку. – Нам нужно все обсудить.

– Ты права, – ответил Лиам, кивнув. – Нам нужно решить, что мы будем делать дальше.

Они сели за стол и начали разговаривать. Они говорили о болезни, о том, что их ждет, о планах, которые они когда-то строили. Они старались говорить спокойно и сдержанно, но в их голосах чувствовались боль и отчаяние.

– Я не понимаю, почему это случилось именно с тобой, – сказал Лиам, его голос был полон горечи. – Ты всегда была такой доброй, такой любящей, такой… прекрасной.

– Это не имеет значения, Лиам, – ответила Эмили, беря его за руку. – Важно то, что мы вместе.

– Но… как нам жить дальше? – спросил он, его взгляд был потерянным. – Как нам справиться с этим?

– Мы будем жить, как и жили, – ответила Эмили, сжимая его руку. – Мы будем любить друг друга, поддерживать друг друга, и наслаждаться каждым моментом.

– Это так тяжело, – прошептал Лиам, закрывая лицо ладонями. – Я не могу поверить, что я могу потерять тебя.

Эмили подошла к нему и обняла его, словно ребенка. Она знала, что ему сейчас очень тяжело, и она хотела разделить с ним его боль.

– Я тоже не хочу тебя покидать, – прошептала она, прижимаясь к нему. – Но мы должны быть сильными. Мы должны ценить каждое мгновение, которое нам отпущено.

Лиам обнял ее в ответ, и они долго сидели так, в тишине, обнявшись, словно пытаясь найти утешение друг в друге. Их любовь была их единственным спасением, их единственной опорой в этом страшном мире.

– Я думаю, мы должны сделать то, что хотели, – сказала Эмили, отстраняясь от него. – Мы должны прожить эти месяцы, не думая о болезни. Мы должны наслаждаться жизнью.

– Ты права, – ответил Лиам, его взгляд стал более решительным. – Мы должны сделать это. Мы должны прожить это время счастливо.

Они начали строить планы, стараясь не думать о болезни, стараясь забыть о том, что их ждет впереди. Они хотели поехать в горы, увидеть море, посетить места, о которых они давно мечтали. Они хотели провести время вместе, наслаждаясь обществом друг друга, и не жалея ни о чем.

– Мы сделаем все, что хотели, – сказал Лиам, беря ее за руку. – Мы будем вместе до конца.

– Да, – прошептала Эмили, глядя ему прямо в глаза. – Мы будем вместе.

Они снова обнялись, их объятия были полны любви и надежды. Они чувствовали, что, несмотря на все трудности, они не одиноки. У них есть любовь, и это все, что им нужно.

Но, несмотря на все их планы и обещания, их сердца были полны боли и отчаяния. Они знали, что их ждет впереди, и они боялись этого, но они старались не показывать своего страха. Они старались быть сильными ради друг друга, и они надеялись, что их любовь поможет им пройти через все испытания.

– Я думаю, нам нужно поехать к врачу, – сказал Лиам через некоторое время. – Нам нужно узнать все подробности.

– Хорошо, – согласилась Эмили. – Давай поедем.

Они оделись и вышли из дома. Дождь уже закончился, и из-за облаков начало проглядывать солнце. Лиам и Эмили сели в машину и поехали к больнице, их сердца были полны надежды и страха. Они понимали, что это будет нелегко, но они были готовы бороться. Они были вместе, и это было их главным оружием. Они были готовы столкнуться с любыми трудностями, лишь бы быть вместе до конца.

– Мы пройдем через это, – сказал Лиам, сжимая ее руку. – Мы будем сильными.