На два импульса

Внутри неприятно укололо. Той самой части, которая связывала нас, категорически не нравилась мысль, что с первокровным что-то случится. И уж тем более, ей хотелось, чтобы он прижал меня к стене и засунул свои клыки мне прямо в шею и напился досыта, а потом также жадно взял меня прямо у этой самой воображаемой стены…

– Кая, ау? Земля вызывает Каяну! Ты слышишь? – Ори помахал рукой перед глазами.

– Что… Извини, задумалась.

– Я спрашиваю, что ты там такого принимаешь на выходных? Потому что после этого господин Морвель, как бы тебе сказать… В общем в прошлый раз он ворвался в лабораторию и мне, казалось, тут всё полыхнёт от его взгляда. Он попросил передать тебе… я вот записал, что не забыть…

Парнишка потянулся к карману на груди и вытащил клочок бумаги.

– «Если ты ещё раз притащишь мне этот выкипевший мусор, я сам соберу всё до капли и тебе это не понравится или…?», – прочитал Орин с выражением, будто цитирует научную статью, и аккуратно сложил бумажку обратно в карман. – Вот буквально так и сказал. Даже интонации постарался запомнить.

Я фыркнула, прикрыв глаза.

– Значит сегодня я могу не сдавать кровь? – сощурившись, спросила я.

Ори замялся, на лице проступили красные пятна. Он явно не ожидал такого вопроса.

– Я… эм… у меня нет инструкций. А ты что… Опять что-то приняла? – едва ли не со слезами поинтересовался лаборант, прекрасно понимая, что его ждёт, если он не доставит пакет.

– Ладно, не переживай. Я разберусь, – поднимаясь, я похлопала парнишку по плечу. – Приду завтра, а пока сама получу выговор от клыкастого демона.

– Спасибо, – облегчённо выдохнул Орин.

Подниматься в кабинет его мудачества я не любила. Прекрасно знала дорогу и то, что он уже был на рабочем месте. Грёбанная привязка…

Лифт поднимался медленно, с едва слышимым гулом и мягкими толчками, будто знал – я не тороплюсь. Самый верхний этаж. Конечно. Где же ещё мог обосноваться его клыкастое величество, как не ближе к облакам? Туда, где его эго, должно быть, ощущает себя особенно уютно.

Хромированная панель мигнула зелёным, двери разошлись в стороны, впуская в идеально вычищенное пространство. Секретарша, как всегда, сидела за стойкой – прямая спина, строгий вырез, ровно уложенные русые волосы. Её взгляд, полный сдержанного раздражения, скользнул по мне, как сканер.

– Он не занят? – спросила я, небрежно одёрнув рубашку.

– Господин Морвель пока свободен, – нехотя отозвалась она, заправляя прядь волос за ухо.

Наверняка, в её голове рисовалась другая картинка работы секретаршей симпатичного генерального директора. Представляю, какой облом случился, когда вместо горячих фантазий, её встретила ледяная стена.

Я не стала тратиться на бессмысленные вежливые стуки. Клыкастый знал, что я здесь.

– У тебя была прекрасная возможность сказать все претензии на ужине, – усаживаясь в кресло напротив его стола высказалась и сложила руки на груди.

– Не хотелось портить вечер, – не отрываясь от чтения бумаг перед собой, ответил он.

– Так что, предпочтёшь голодать на выходных? – прямо спросила, делая вид, что меня не трогают его эмоции.

Он не поднял головы. Только чуть сжал пальцы, удерживая край бумаги – достаточно, чтобы я заметила.

– Предпочту поголодать, – холодно ответил первокровный, переворачивая лист.

– Потому что моя кровь теперь с привкусом твоего брата? – вскинула бровь, наклоняясь вперёд. – Или потому что не можешь переварить сам факт, что я делаю выбор без твоего одобрения?

Он наконец поднял взгляд. Зелёные глаза, всегда такие чёткие и ледяные, сейчас были на долю секунды потемневшими. Что-то в них дрогнуло, будто внутри него снова разрывалось что-то, с чем он пытался справиться слишком долго.

– Я не собираюсь питаться грязью, – произнёс он резко. – Ни в буквальном, ни в переносном смысле.

Я хмыкнула, не отводя взгляда.

– Грязь? Ну, конечно. Ночь с твоим братом автоматически стирает мою ценность как донора? Или как человека?

– Я не это имел в виду.

– А что ты имел в виду, Калеб? Это потому, что знаешь, что я этого хотела? Что мне было… хорошо?

– Прекрати, – предостерегающе рыкнул первокровный.

– Хочешь голодать – голодай. Но не вини в этом вкус крови. Вини свою чертову гордость.

Зачем только усаживалась? Надо было выпалить всё у двери и свалить поскорее, занять своё рабочее место и забыться до конца этого дня.

Я почти дошла до выхода, рука уже легла на холодную металлическую ручку, как вдруг он оказался позади – быстро, бесшумно.

Он не стал говорить. Просто схватил за предплечье, пальцы сжались без силы, как просьба, не как приказ. А потом… склонил голову, уронив её на моё плечо. Молча. Тяжело.

Я замерла. Сначала от неожиданности, потом – потому что не могла пошевелиться. В этом жесте не было ни страсти, ни ярости, ни желания. Только… усталость. Только тишина, в которой он наконец позволил себе быть слабым. Пусть на миг. Пусть только здесь, в закрытом кабинете, где никто не увидит.

Рано или поздно он всё равно бы переступил черту. Не ту, что ведёт к кровати – ту, что не даёт прикасаться, чувствовать, признаваться в том, что внутри всё не подчиняется правилам. Это был вопрос времени.

Наверное, я даже мечтала об этом.

Хорошо, что дверь была закрыта. Пусть слабость останется между нами.

Прикрыв глаза, я позволила той жалкой части, мечтающей о нём, получить то, чего она хочет. Всех своих демонов нужно держать на поводке, иногда кидая им кусок, иначе однажды они вырвутся и сожгут всё дотла.

– Если это плата за то, что ты остался без еды… – выдохнула я чуть тише, – мы квиты.

Он сжал пальцы чуть крепче. Казалось, хотел удержать не мою руку, а меня саму. Всю. Целиком. Но уже через секунду ослабил хватку. Отстранился.

– Ты никогда не будешь просто платой, Каяна, – тихо отозвался зеленоглазый, не глядя. – Даже если я сам пытаюсь в это поверить.

И прежде, чем я успела сказать что-то в ответ, он уже вернулся за свой стол – снова холодный, снова закрытый, снова тот, кем должен быть.

Остатки самообладания пришлось собирать по кускам уже в лифте. Если бы он перешёл черту, если бы захотел… чего-то большего, я бы не могла сопротивляться. Уперев лоб в холодную стенку лифта, я закрыла глаза.

– А вот и ты!

Я не заметила, как двери открылись, впуская Лидию. Она хитро посмотрела на меня.

– От начальства? – поймав мой обречённый взгляд, угадала первокровная. – Ладно, нельзя начинать день с плохого настроения. Ты кофе уже пила?

– Ещё нет…

– Тогда сначала с кофейню за углом, там обсудим вопрос с твоим отчетом. А потом… потом всё, как обычно.

Спорить в Лидией всё равно бесполезно, поэтому я нехотя поплелась следом.

– Мы договаривались, что поедем на работу вместе, – укоризненно бросила первокровная, когда мы стояли у меню, разглядывая напитки.

– Не притворяйся, что ты сожалеешь. К тому же, тебя не было дома, – хмыкнула и сделала заказ.

– Я была! – возмутилась девушка.

– Тебе же вроде пятьдесят, а ведёшь себя, как подросток. Я вчера слышала, как ты ночью куда-то уехала и до утра так и не вернулась…

– Опять не могла уснуть?

– Угу.

Мы заняли столик у окна и молча ожидали свой заказ. С тех пор, как я переехала к Лидии, у меня появилось чувство, что я живу в общежитии с соседкой. В большинстве времени мы не мешали друг другу, иногда даже устраивали совместные просмотры фильмов, забивая животы едой из доставки.

Вот только сама первокровная оказалась на удивление скрытной. Я успела заметить, что она добра и искренне ко мне, но на свою территорию никогда не пускала, предпочитая не говорить о личной жизни.

– Я давно хотела спросить… Почему ты не сдашься? – послышался тихий вопрос, но взгляд Лидии не отрывался от разглядывания проезжей части.

– О чём ты?

Вопрос прозвучал глупо, я знала о чём спрашивает Лидия.

– Вижу, как ты борешься, как тебе тяжело, но ты не сдаёшься. Мне интересно, почему?

Я чуть откинулась на спинку кресла и тоже уставилась в окно. Машины проезжали одна за другой.

– Потому что это… всё, что у меня осталось. Борьба. Я потеряла контроль над телом, над эмоциями, над… своей жизнью. Но пока я борюсь, я ещё могу делать вид, что управляю хоть чем-то.

Мои пальцы обвили кружку, которую только что поставили на стол. Я не пила. Просто ощущала её тепло. Оно помогало не расклеиться.

– А ещё… – я слабо усмехнулась. – Упрямство. Наверное, единственное, что всегда было моим. Я не умею сдаваться. Даже когда надо.

Лидия наконец перевела взгляд на меня и растянула губы в улыбке.

– Звучит… по-человечески, – пробормотала она. – И очень по-дурацки. Но я понимаю.

– Да, я тоже, – кивнула я. – Иногда хочется быть дурой. Это спасает.

Я замолчала на секунду, вдохнула глубже, решаясь сказать вслух то, что долго прятала.

– А ещё… недавно я узнала, что Логан жив. Вернее, Шард. – Имя резануло изнутри, но я выговорила его. – Он совсем другой. Не тот, кого я любила. Но… какая-то часть меня всё ещё помнит. Всё ещё откликается. Хоть я и вытравила из себя надежду, что между нами что-то возможно… она всё равно порой всплывает. И каждый раз, как нож под рёбра.

Лидия слушала молча, не прерывая, и я продолжила.

– А есть ещё Демиан. С ним всё ещё сложнее. Там нет будущего. Только настоящее, и то на грани. Я не вру ему – он знает, что между нами пустота, которую мы оба притворяемся не видеть.

Молча сделала глоток и добавила уже тише:

– А Калеб… – Я позволила себе назвать его по имени, ощущая, как тепло от этого растекается внутри. – У него есть Астория. Да, фиктивно. Да, формально. Но это не меняет сути. Она рядом. Она ждёт. А я… я не могу поступить с ней так, когда именно она протянула руку помощи.

На мгновение мы обе замолчали. А потом Лидия лишь кивнула и, опустив взгляд в чашку, тихо сказала:

– Понимать всё и не иметь права на выбор – вот самая страшная пытка.

Я молча согласилась с её заявлением.

– В конце концов… трое мужчин, с ума сойти можно, – я была благодарна, что она сбросила градус напряжения рассмеявшись. – Мне иногда кажется, что одного невозможно вынести, а троих…

– Расскажешь о нём? – ненавязчиво спросила я, но взгляд первокровной потемнел.

– Да нечего говорить…

– Это ведь не тот парень, который играет на гитаре? Ты про него рассказывала, когда я только попала к вам в дом.

– Что? Конечно нет! Мне иногда приходится выдавать что-нибудь, чтобы никто не расслаблялся.

– И кто же он тогда?

Лидия вновь отвернулась к окну, но от меня не ускользнуло то, как на её лице скользнула печаль.

– Он просто засранец, – пробормотала она, отмахиваясь, и тут же поднесла чашку ко рту, чтобы скрыть выражение лица. – Вот и вся история.

3

С тех пор, как я стала помощницей первокровной, мне пришлось вникать во все тонкости бизнеса корпорации «Морвель».

Оказалось, за официальными документами, светскими конференциями и презентациями инновационных разработок скрывается куда более сложная и разветвлённая структура. На бумагах всё гладко: корпорация занимается исследовательской деятельностью в области гематологии, разработкой препаратов, укрепляющих иммунную систему, созданием биоматериалов для переливаний и регенеративной медицины. Всё звучало убедительно, даже благородно.

Пришлось выучить все необычные слова, чтобы понимать, о чём вообще говорит Лидия. В конце концов, меня ещё было легко удивить, но суть я улавливала. Тот факт, что я пришла в корпорацию по благу совершенно не означал, что я не покопаюсь в том, с чём придётся работать.

Только стоило копнуть глубже и начинало казаться, что весь этот блеск был создан лишь для прикрытия главного. Неофициально «Морвель» контролировала практически весь оборот донорской крови: от сбора и отбора, до транспортировки, хранения и… продажи. Да, именно продажи. Внутри узкого круга знали: кровь – это валюта, товар, инструмент власти и зависимости. От неё зависели первокровные и актиры – те, кто не мог выжить без неё.

Что оказалось удивительным? Пожалуй, не масштабы. А то, насколько плотно вся система была вплетена в медицину. Казалось бы, теневая империя, подполье, чёрный рынок… А по факту, филиалы «Морвель» находились почти в каждом городе. Партнёрские отношения с государственными клиниками, поставки оборудования, собственные больницы и центры реабилитации. Их логотип был на упаковках препаратов, на бланках врачей, на справках о лабораторных исследованиях.

И чем больше я разбиралась, тем яснее становилось: вся их система завязана не только на потребности «верхушки», но и на помощи обычным людям. Донорская программа, несмотря на всю подноготную, спасала сотни, тысячи жизней. И, как бы ни звучало это странно, в этом и заключалась ирония: бизнес, построенный на крови, действительно помогал.

Не то, чтобы я прониклась уважением или большой любовью к семейству первокровных, совсем нет. Просто стала понимать, как работает мир, в котором я живу и почему никто не в курсе. Когда всё проходит прямо под носом, когда всё скрыто под оболочку благого дела – никто не задумывается, что скрыто за фасадом.

– Контейнер с образцами донорской крови задержали на два дня. Вертолёт в Виридию не вылетел по графику, потому что кто-то не успел оформить разрешение на ночной перелёт. – Лидия пристально разглядывала экран, кликая мышкой по вкладкам. – А там срочная партия. Высший уровень, ты понимаешь?

Я кивнула. Кровь с маркировкой «высший» отправлялась только первокровным.

– Вся суть логистики, Кая, – Лидия села напротив. – Если хочешь держать мир актиров под контролем, нужно управлять кровью. Каждой каплей.

Это было правдой. Внутри корпорации «Морвель» поставки крови были таким же серьёзным направлением, как фармацевтика в обычной жизни. Система работала через сеть анонимных доноров, перераспределения и строгого учёта. Каждая партия промаркирована. Каждая пробирка – под защитой.

– Что будет, если кровь не дойдёт до адресата?

– Тогда включаются другие отделы, – первокровная прикусила губу. – И ты точно не хочешь знать, как они работают. Если кто-то желает добраться до крови – он доберётся разными способами.

Я прекрасно понимала о чём говорит девушка, но, как исправить ситуацию, не имела понятия. Задержка произошла из-за того, что машину с донорским материалом остановили на пути к вертолётной площадке.

Первокровная тяжело вздохнула, потирая переносицу.

– Смотри. Нужно связаться с пунктом по сбору крови в Виридии и просить у них упаковать всё, что есть. Доставка и товар за наш счёт и, как можно скорее.

Молча пройдя к своему рабочему столу, я принялась открывать базы с адресами и номерами телефонов всех донорских пунктов.

– Лидия, это правда… что людей продают на чёрных рынках? – не отрывая глаз от документа, спросила я.

Рядом послышался тяжёлый вдох. Я догадывалась, что в таком мире это не новость. Берроуз уже упоминал о продаже людей, нагло соврав, что к этому могут быть причастны Морвели.

– Правда. Увы, на чёрном рынке предлагают разные услуги. Можно купить человека и иссушить его. Что и говорить… можно даже стать вампиром в обход системе.

Вот тут я уже не смогла удержать маску равнодушия. Развернулась в пол-оборота и уставилась на первокровную.

– Да, Каяна… не смотри так. Услуга очень популярна среди тех, кому кажется, что это таблетка от старости или болезней. Стоит просто космических денег и проводится не всем желающим, а только тем, что понимает, какие последствия ждут после…

– Но ведь это… ужасно… Почему виновных не поймают и не посадят? – я прекрасно понимала, что это звучит наивно и глупо, но не спросить не могла.

– Потому что это целый бизнес. Пару лет мы проводили расследование, чтобы понять, кто за этим стоит, но единственное, к чему мы пришли – это не простые любители, жаждущие денег. У Демиана с его командой даже появилась безумная мысль, что всё это кто-то крышует. Иначе невозможно понять, как следы так быстро заметают, а концов и краёв не найти.

– А Берроуз…

– Ой, этот идиот очень громко лает, но толку от него никакого! Они, конечно, тоже что-то расследуют, выискивают, но учитывая, что в его штабе не так много актиров – бороться с теми, у кого куда большее ресурсы получается из ряда вон плохо.

Решив, что пока с меня хватит новой информации, я взялась за работу и до самого вечера занималась звонками в филиалы и клиентам.

К концу рабочего дня я с трудом выдавливала из себя слова, да и фокусировалась не очень. Глаза устали, живот предательски напомнил, что обед я пропустила, предпочитая не отрываться от работы.

По обыкновению, мы с Лидией уходили с работы и направлялись в её квартиру вместе, но сегодня она виновато заявила, что ей нужно доделать дела. Новость, о том, что меня подбросит клыкастый я восприняла спокойно, но только внешне…

Венера как-то строго-настрого запретила нам контактировать в стенах офиса, но, естественно, общения было не избежать. К тому же, на что она рассчитывала, что первокровный покорно примет её слова? Как бы не так…

– Готова? – его клыкастое величество заглянул в кабинет и кивнул сестре, которая лишь на короткую секунду махнула ему в знак приветствия.

– Да, – я подхватила сумку и пиджак, поднимаясь с рабочего места.

На парковку мы спустились молча. В машину сели тоже не сказав ни одного слова. И только когда дорога до квартиры Лидии показалась мне незнакомой, я повернулась к зеленоглазому, ожидая объяснений.

– Ты голодная. Сначала поужинаем, – вот так просто заявил первокровный и слегка улыбнулся.

– Я могу поесть дома, – запротестовала и сложила руки на груди.

Перспектива ужинать с ним пусть и в заведение с другими людьми, совершенно не радовала

– Остатки вчерашней доставки? Нет уж. Мало того, что вкалываешь всякую дрянь, выматываешь себя на работе, так ещё и не ешь ничего.

– Неужели это тоже влияет на вкус крови?

– Это влияет на твоё самочувствие, – холодно отозвался он.

Спорить и доказывать что-то всё равно оказалось бесполезно.

Парковка у небольшого ресторанчика располагалась в тени деревьев, подсвеченная мягким светом старомодных фонарей. Уютное место явно не принадлежало к числу пафосных заведений, зато в нём чувствовалась атмосфера чего-то настоящего.

Как только мы подошли ко входу, администратор, женщина лет сорока с собранными в строгий пучок волосами, сразу узнала его. Её лицо озарилось уважительной, почти тёплой улыбкой.

– Господин Морвель, ваш столик готов. Рады видеть вас вновь.

Не задавая лишних вопросов, она повела нас вглубь зала, мимо расставленных с идеальной симметрией столов.

Нам достался уединённый уголок, отгороженный от остального зала тяжёлым полупрозрачным балдахином тёплого сливового оттенка. Полумрак и приглушённые звуки создавали впечатление приватности и уединенности, хотя мы прекрасно видели зал и посетителей.

Женщина положила перед нами две папки с меню и дежурно улыбнулась.

Я нехотя принялась листать страницы. Рот наполнялся слюной от одних изображений, но в изысканных названия я всё равно не разбиралась.

– Возьми ризотто с креветками и спаржей. Здесь его готовят неплохо, – произнёс он спокойно, даже не взглянув в меню.

Я подняла глаза, и, конечно, он уже смотрел на меня. В упор. Прямо. Его локти лежали на подлокотниках кресла, пальцы сцеплены в замок, а выражение лица, будто я была задачей, которую он пытался решить не первый день, и пока не продвинулся ни на шаг.

– А если я не хочу креветок? – прищурилась я. Против креветок я не имела ничего против… а ещё против ризотто и даже пары кусков хлеба с маслом. Есть хотелось невыносимо.

– Тогда возьми пасту с томлёным мясом. Тоже неплохо. Но лучше ризотто. В нём меньше жира и больше пользы. – Он говорил так, что казалось, не предлагал, а решал за меня.

– То есть выбор есть, но ты всё равно выбрал за меня? – усмехнулась я.

– Тебе просто нужно поесть, Каяна. Не анализировать, не возражать. Просто поесть, – тон остался мягким, но взгляд стал чуть строже.

Кивнув, я перелистнула страницы в конец и принялась выбирать вино. В этом я вообще ничего не понимала. В доме Морвелей Клод всегда предлагал отменное вино, но, уверена, что у них другого и не водилось.

Взглянув на первокровного исподлобья, я ожидала, что он и здесь поможет, но наглец склонил голову и ухмыльнулся.

– Ладно-ладно, ты в этом лучше разбираешься. Что… порекомендуешь?

– Польщён, – с лёгкой усмешкой ответил клыкастый, медленно наклоняясь вперёд и забирая у меня меню. Его пальцы едва коснулись моих, но даже этого хватило, чтобы по коже прошёл слабый разряд. – Рекомендую «Ночную кровь». Красное, сухое. С терпким, почти упрямым вкусом. Плотное, с нотами дикого винограда, тёмной вишни и каплей железа в послевкусии. Очень… характерное. Как ты.

– Твои сравнения меня с едой так раздражают…

Он вернул меню официантке, которая стояла всё это время на приличной, но выжидающей дистанции и сделал заказ. Только для меня, естественно. Его блюдо сидело прямо перед ним, сверля упрямым взглядом.

– Как дела на работе? – подперев голову рукой, поинтересовался зеленоглазый.

– Это принудительное общение. Я не хочу говорить о работе, – складывая руки на груди и откидываясь в кресле, заявила я.

– О чём хочешь?

Первое, что хотелось сказать «ни о чём», но я подумала, что это слишком просто. Мы давно не оставались наедине, и я решила воспользоваться шансом и спросить то, что давно крутилось в голове.

– Ты знал, что Берроуз следит за мной с самого начала? Или это было для тебя сюрпризом?

На миг в его лице ничего не изменилось. Но пальцы чуть дрогнули. Еле заметно, но я всё равно заметила. Он опустил взгляд, изучая текстуру салфетки перед собой, а затем снова посмотрел на меня.

– Я знал, что ты его интересуешь. Но не знал до какой степени. Глупо было надеяться, что твоё появление в нашем мире останется незамеченным.

– Значит, ты допустил, что меня могут использовать?

– Я допустил, что ты достаточно умна, чтобы не позволить этого, – тихо сказал он. – Но, похоже, просчитался.

Недовольно поджав губы, я проследила за официанткой, которая поставила передо мной тарелку и бокал, пожелав приятно аппетита.

Ризотто пах просто божественно, но я не приступала к трапезе.

– Он не мог знать, что я донор настолько заранее… Логан пропал за полгода до того, как я встретила тебя.

– Не мог. Предполагаю, что не знал, – спокойно ответил клыкастый. – ИКВИ нейтрализуют новообращённых актиров, но иногда, если видят потенциал – предлагают им вариант работать на них. Скорее всего, так и было с твоим парнем. Что-то произошло, его обратили и тут же команда Берроуза появилась на месте. Вероятно, произошла настоящая удача.

– Чисто гипотетически, если бы не было Логана, который работает на Юрия… Как бы он подобрался ко мне?

– Нашёл бы другие способы, поверь фантазия у Берроуза безгранична.

На время я замолчала, прервавшись на еду. Напрягало, что зеленые глаза не отрываясь следят за тем, как я подношу вилку ко рту и тщательно прожёвываю.

– Только вот непонятно, кто убил Эдвина… – задумчиво произнесла я, отпивая вино из высокого бокала.

– Почему непонятно? – улыбнулся первокровный. – Берроуз подчищал все следы существования твоего Логана. Ты не задавалась вопросом, почему никто не мог его найти и не знал, что с ним произошло? Детектив, работающий на тебя, тоже пропал. Но для меня всё стало очевидно, когда все его вещи пропали, а квартира сгорела.

Я чуть отставила бокал, чувствуя, как вино оседает тёплой горечью внутри.

– Но зачем убивать Эдвина? Он просто искал Логана. Просто выполнял свою работу…

– Он подобрался слишком близко, – спокойно отозвался первокровный. – Берроуз не любит рисков. Если бы Арчи понял, что твой парнишка стал актиром раньше, чем Юрий успел донести всё сам… Ему бы пришлось сразу выкладывать все карты, а он решил помучать тебя, заставить сходить с ума от непонимания и желания понять, что случилось. Когда человек в отчаяние – им проще управлять, проще навязать ложь.

Сердце болезненно сжалось. Всё внутри противилось тому, чтобы признать – Эдвин умер из-за меня. Он помогал мне в поисках, а в итоге расплатился собственной жизнью…

– Зачем ему лекарство? Демиан как-то сказал, что Берроуз ненавидит всех клыкастых из-за того, что его жена изменила ему с одним из вас. Это из-за этого?

От моих слов Калеб поморщился. Сначала я подумала, что имя его брата вызвало такую реакцию, но, когда он заговорил, поняла – дело в другом.

– Наверное, Дем забыл упомянуть, что это был не какой-то первокровный или актир… Именно он был тем, кто увел жену Берроуза. По факту, заслугу за создание такой организации, как ИКВИ, смело можно присвоить моего брату.

4