скачать книгу бесплатно
– Пять трендов по уходу за лицом, – выпаливает она, не задумавшись даже на секунду.
– Гиалуронку можно выбрасывать?
– Так статью и назову, – смеется голубоглазая Лиля, которая всегда шарит в новинках бьюти-сферы, что, собственно, по ней видно. Такой неприкрытой красоты в нашем офисе больше нет.
– Годится. «Дом», – переходит на Ксюху.
– Шесть способов обновить дом меньше, чем за час, – тараторит соседка.
– Шесть неблагозвучно, пусть будет семь, – морщится Ирина.
– Пусть будет семь… – вздыхает Ксю, делая пометку в телефоне.
– Гороскопы.
– Эм… финансовая астрология, – сама не верю, что произношу это. – «Могут ли звезды влиять на наши инвестиции», – заканчиваю бодро, но встречаю такую тягостную тишину, что озноб берет.
Ирина протяжно выдыхает, не сводя с меня взгляда. Краем глаза замечаю, как Ксю крутит пальцем у виска, неумело замаскировав этот жест под почесывание. Ну да, кому нужны эти финансы в разделе для домохозяек?
– Это в еженедельную статью? – наконец интересуется она.
– Ежемесячную. Сделаю исследование крупных экономических событий и положений планет в эти года, исходя из этого сделаю прогноз на текущий момент. В нынешней ситуации это актуально, – давлю на больное. Актуально – это наш девиз.
– Читательницам «женского» это не интересно, – Ирина задумчиво смотрит на наручные часы и постукивает по запястью. – Но мне интересно. Ладно, вперед, – милостиво разрешает. – Вероника, – обращается к нашей «семья и дети» рубрике.
– А если… – вклиниваюсь я, возвращая к себе внимание. – Простите, еще минутку мозгового штурма. Если к моей статье добавить прогноз эксперта на тот же период… можно эту статью поместить на главную страницу.
Ну вот, всё, бомба сброшена. Если все выгорит… только бы выгорело.
– Хочешь поработать с Шереметьевым? – продирается к сути наш удивительный начальник.
– Жажду.
Со всех сторон слышатся протяжные стоны.
– Только не это, – закатывает глаза Лиля.
– Ирина, не надо, пожалуйста! – молит Вероника.
– Я застрелюсь, – вклинивается Ксю и натурально изображает пистолет у виска.
Ну вот и чего переполошились? Их это не коснется. Наверное. Рикошетом же не задевает. Или наоборот?
– Коллеги против, – пожимает плечами начальница. – Подозреваю не зря.
Понятное дело, она не слепая и сама знает, какая холодная война ведется между нами с Арсением уже второй год. Но я твердо нацелена не сдаваться.
– Здесь ничего личного, – ложь слетает с моих губ легко и непринужденно. Даже страшно становится. – Ты же сама все время говоришь, надо быть инициативнее. Вот. Я хочу попасть на главную. И предлагаю классную тему.
– На главную говоришь… – Ирина снова кидает взгляд на циферблат часов и, после секундной заминки, выносит вердикт. – Черт с тобой, заинтриговала. План статьи пришли мне в течение часа. Вероника, – снова переключает свое внимание.
Есть.
Это было… довольно просто. Даже ладошки не успели вспотеть.
Через несколько минут, с одобренными статьями у всех, кроме меня, мы возвращаемся по рабочим местам. Девчонки кидают жалостливые взгляды в сторону Шереметьева, а потом многозначительные на меня. Но ничего не говорят, потому что раздувать это конфликтное пламя раньше времени они себе не враги.
Я же с легкой улыбочкой присаживаюсь в кресло и тут же приступаю к плану статьи. На самом деле мне действительно нравится моя идея. Это шанс написать что-то свежее, особо никем не изученное, с реальным исследованием и фактами (выкуси, Шереметьев). Да, занимайся я этим в одиночку, наверняка заблужусь в сложных экономических терминах еще в самом начале, но с помощью одного высокомерного специалиста… Ох, представляю его лицо, когда ему дадут это задание!
Хотя мечтать рановато.
Пока еще ничего не согласовано.
Вдохновленная собственной идеей и замотивированная целью, накидываю план за каких-то двадцать минут. Отправляю его Ирине и удовлетворенно откидываюсь в кресле, не сдерживая цветущей во все лицо улыбки. Кожа на щеке странно горит, словно от чужого взгляда, но стоит поднять глаза – ничего. Ноль внимания на мою скромную персону.
Гипнотизирую рабочую почту, будто ответ может появиться в любую секунду. Но вряд ли. Когда мы уходили из кабинета, начинался очередной Зум, даже планерка с новостным отложилась. Но на удивление, не проходит и пары минут, как на почту прилетает одно короткое слово: одобрено.
Я вчитываюсь в это прекрасное слово и чувствую, как в груди растекается горячее удовольствие. Даже немного знобит от переполняющих чувств и легкого страха. Назад дороги нет. Я с ума сошла.
Когда Ирина вызывает к себе новостной, мандраж усиливается. Она скажет ему сейчас? Даст задание? Поставит перед фактом? Хорошо бы.
Я прослеживаю взглядом высокую фигуру сосредоточенного Арсения и шумно выдыхаю, когда он скрывается за дверью. В своих отлично сидящих брюках со стрелочками.
– Что ты задумала? – голова Ксю появляется из-за монитора, и я получаю подозрительный взгляд.
На дне карих глаз так и плещется еле сдерживаемое любопытство. Представляю, как тяжело ей было держаться эти полчаса.
– Что? – словно не понимая, о чем она, выгибаю бровь.
– Зачем тебе эти финансы?
– Тема интересная, – загадочно улыбаюсь, пожимая плечами.
Не раскрывать же мой суперплан по порабощению ума Шереметьева. Подумать только, я в шаге от того, чтобы подчинить его жизнь моим прихотям. Сейчас Ирина выдаст ему задание, он, конечно, за него возьмется, потому что выхода у него нет, и у меня появится постоянный доступ не только к его разуму, мыслям и чувствам, но и времени. Устроить исполнение каждодневного гороскопа станет гораздо легче.
Тем более позаботиться, чтобы он нашел взаимосвязь между предсказаниями звезд и его непутевой жизнью.
– А Арсений? – настойчиво интересуется Ксю, спускаясь до шепота.
– А что Арсений?
– Ладно, не хочешь, не говори, – обиженно скрывается за ноутом. – Но, когда в твою голову полетят дротики, я прикрывать не стану. Даже помогу, – тихо прибавляет она.
Да все будет нормально. Хуже, чем сейчас, все равно быть не может!
Судя по повышенным тонам из-за закрытой двери начальника, новость уже нашла адресата. Уж конкретно этот повышенный тон я узнаю всегда.
Их «десятиминутка» сильно затягивается. И это заставляет меня нервно постукивать ножкой по полу, в ожидании мгновения Х – когда дверь распахнется и меня пронзят острым, пробирающимся к селезенке взглядом. Жду не дождусь.
Черт.
Если бы дверь кабинета открылась с ноги я бы удивилась меньше, чем хладнокровно шествующий к своему месту Арсений. Маска непринужденности и бесстрастия. Походка уверенности и спокойствия.
А, нет, не к своему столу.
И никакой бесстрастности! Это ярость. Неприкрытая, жгучая, прибивающая меня гвоздями к стулу. Стоило только нашим взглядам скреститься, очевидная правда вылезла наружу: меня все-таки расчленят, я не доживу до тридцати, не заведу хомячка и статьи никакой не будет.
– Задание видела? – пробирающим до костей баритоном интересуется Арсений, нависающий сверху.
Надо бы встать, чтобы уровнять наши позиции и он не давил на меня своей черной энергетикой, но ноги так дрожат, что я их вместе не соберу. Все-таки я трусиха.
– Задание? – о чем он?
Шереметьев упирается ладонью в столешницу и наклоняется так близко, что нос снова заполняется его отвратным парфюмом, мешая дышать.
– Почему не отказалась? – шипит мне в лицо.
– Отказалась? – господи, мозги, перестаньте уплывать через дрожащие колени!
Максимально откидываюсь в кресле, отвоевывая спасительные сантиметры свободы и благодарю свою плохую генетику за то, что на мне сейчас очки. Не будь их, он бы пробрался мне в душу и захватил ее своим взглядом-лазером. А так – хоть иллюзорная преграда. Пока я рассматриваю льдистую радужку с играющими на ней солнечными бликами, на ум некстати приходит забавная мысль, как неправы те, кто считает голубоглазых ранимыми романтическими натурами. Я, конечно, из таких. Но вот конкретно этот обладатель сияющих, как гладь воды, глаз напротив – жесткий, импульсивный злодей.
– Я тоже не в восторге, – понимая мое молчание как-то по-своему, продолжает Арсений. – Если мы оба выскажемся против…
Так. Стоп. Он считает, что статья – не моя идея, а Ирины? Почему? Она так сказала?
– Я не… против, – шумно сглатываю накопившуюся слюну. Бери себя в руки, черт возьми. Ты здесь нападаешь, а не он!
– Что? – будто не веря, противник напротив прищуривается. И становится прямо-таки по звериному устрашающим.
Как бы у меня капилляры в глазах от такого напора не лопнули.
– Да, я не против, – уже более уверенно говорю ему. – Интересная тема. Шанс попасть на главную, – отталкиваюсь мыском от стола и немного отъезжаю на кресле от опасного разъяренного мужика.
– Это бред, – хлопает ладонью по столу и выпрямляется.
– Ирина так не считает, – легкомысленно пожимаю плечиком и тянусь к карандашу в волосах. Распускаю волосы, чтобы дать им немного отдохнуть и, чего уж скрывать, спрятать от Шереметьева свои пылающие щеки. И шею. И дрожащие пальцы.
Ловко проворачиваю карандаш между пальцами и возвращаюсь к столу, ясно давая понять, что разговор окончен.
Скорее чувствую, нежели вижу, как Арсений сдает позиции и перемещается. Дышать становится проще, шевелиться легче.
– Что за день идиотский! – зло выплевывает, садясь за свой стол.
Все по гороскопу, дружочек.
А ты говоришь – бред.
Осталось его добить. Выделяю абзац с его гороскопом на сегодня и отправляю в личку рабочего чата с припиской:
«Звезды все знали заранее»
Глава 5.
«Стрельцы, сегодня сложно будет сосредоточиться на делах в начале дня. Слишком много будет в это время искушений и соблазнов, возможностей заняться чем-то исключительно приятным, интересным, но бесполезным»
Для женщины нет ничего проще, чем устроить маленький утренний хаос. Для идеального плана нужны лишь: немного удачи, легкая интрига и котик.
Поэтому сегодняшнее утро начинается не с кофе, а посещения приюта для животных. Моя сестрица, самой доброй души человек, держит небольшой котоприемник на заднем дворе своего дома. Ну как небольшой. На пару десятков безродных кошаков на передержке, подброшенных неравнодушными людьми или отловленных на улице силами рыбных голов.
Вот что бывает с девочками, когда не позволяешь им выбрать профессию по душе. Они отыгрываются на бедных котиках. А могла бы ветеринаром работать, и вся ее неуемная любовь к братьям нашим меньшим оставалась в пределах врачебного кабинета, а не отражалась на бедных домочадцах. Но мама была непреклонна. Ей срочно понадобился адвокат в доме.
Альбина встречает меня с очередным мохнатым оборванцем на руках. Такое жалкое зрелище еще поискать: изрядно пожеванное ухо, шерсть с проплешинами и глаза полные вселенской печали. То, что надо. Заверните.
– Я его возьму, – тяну руки вместо приветствий.
– Кто его тебе даст! – фыркает сестра, уворачиваясь. – Бедняга настрадался за свою короткую жизнь, не хватало ее еще укоротить! – бубнит себе под нос, шагая к дому.
– Мне нужен прям жалкий, – повторяю, хотя еще вчера по телефону расписала ей всю ситуацию. Она не так, чтобы за любой кипишь, но за родную сестру и кота не жалко!
– Будет тебе жалкий. И смирный. Этот дикий еще совсем, только ко мне на руки идет, потому что я его с пипетки кормила первое время. Совсем ничего не ел, маленький, – сюсюкает так, как с собственным сыном ни разу замечена не была. Бедный Филиппчик, лишенный материнской нежнятины.
Мы проходим к вольерам в пристройке, и я привычно задерживаю дыхание, хотя тут максимально чисто. Дело не в котиках, а в пропитавших все вокруг медикаментах. Большинство из оборванцев поступают в тяжелом состоянии и им требуется постоянный уход, так что лекарствами здесь несет будь здоров.
– Так, там Семён, – указывает в один из домиков, сооруженных для мохнатых ленивцев. – Он самый контактный.
– Это который без глаза?
– Это который с одним, но очень умным!
– Отлично. Беру, – шагаю к полосатому чуду, который спит и в ус не дует, что его сегодня ждут веселые приключения.
– Сейчас переноску принесу.
Знакомство с весельчаком Семеном выходит быстрое и поверхностное. Но за те две минуты, что проходит от его пробуждения до заточения в клетке, я успеваю вдоволь насладиться его энергичностью. С таким котом и мужика не надо. И детей не надо. И вообще ничего не надо, он заменит все занозы сразу.
То, что надо для Шереметьевского зада.
Конечно, в глубине души я мечтаю увидеть, как на его крепкой пятой точке появятся следы зубов и когтей, но на самом деле мой план состоит вовсе не в этом.
Он многослойный, как луковица в руках Шрека.
И начинается с маленькой диверсии.
Запустить кота в офис, приманить легкой ноткой валерьяны в наш офис поближе к аквариуму с рыбками, наблюдать. Если я что-то и узнала об Арсении за эти два года, помимо его жгучей неприязни к эзотерике и ко мне лично, так это о его маленькой слабости: он не способен пройти мимо живности в беде. Судя по немногочисленным рассказам из своей скудной жизни, которыми он радовал нас раз в пятилетку, все, что этого надменного циника волнует в жизни – это четвероногие друзья. Что ни история, так о том, как он спасал щенка из-под колес, возил соседского кролика по ветеринаркам посреди ночи или спасал мини-пига из рук недобросовестных продавцов.
Закрыть бы их с Альбиной в одном тесном чулане… но она уже замужем, а мне такой зять не нужен, спасибо. Филиппчик не простит.
А то, что быть беде – сто процентов. Я не так, чтобы очень уж кровожадная, просто меня эти лупоглазые рыбки бесят до трясучки. Как ни наткнусь на них взглядом – вздрагиваю всем нутром. Интересно, существует такая разновидность фобии, как боязнь рыб? Готова поспорить – это оно самое. С тех пор, как Шереметьев притащил этот гребаный аквариум с этими дебильными рыбками, я в вечном напряжении. А говорил, цель ровно противоположная – расслаблять.
