скачать книгу бесплатно
– Сникерсы любишь? – вдруг поинтересовался Васильев.
Макар пожал плечами.
– Ближе подойди, – очень ласково попросил Васильев. – Посмотри на потолок.
Макар посмотрел. И тут же в горло, по уже выступающему кадыку, прилетело ребром ладони.
– Вот тебе и сникерс.
Макар, сглотнув, покосился на своего собеседника со страхом. И правильно. Когда прилетело в ухо, он не заметил, отлетев в стену.
– Ко мне, – Васильев явно успокоился, затушив сигарету в пепельнице. – Курить из-за тебя чуть не начал, говнюшонок. Ко мне, сказал!
В этот раз досталось в солнечное сплетение, прямо в него… Макар, свернувшись на полу, еле дышал.
– Встать!
Он встал. Уставился в бешеные глаза Васильева.
– Ты слышал, что нельзя вот так выходить без взрослых?
– Да.
Вспыхнуло в голени, прямо посередке. Он всхлипнул.
– Встать!
Макар снова встал.
– Кто разрешал брать оружие?
– Никто.
Васильев, глядя на него, вздохнул.
– Бить больше не буду. Не бойся. Стул возьми и сядь напротив.
Он сел.
– Говорят… – Васильев странно дернул лицом. – Говорили, что детей бить нельзя. Думаю, ты в чем-то согласен. Только, Макар, дело вот в чем… ты не особо и ребенок. А еще, если уж бить того, с кем тебе жить, надо объяснить из-за чего. Обидно не так сильно будет.
Не так сильно? Макар, уже приходя в себя, думал про синяк на ноге, про режущую и едва затихшую боль в животе. Про…
– Ты меня слушай, а не себя жалей, дебил! – Васильев, покрутив в руках сигарету, хотел ее сломать, но удержался. Убрал назад, закрутил фляжку и убрал ее тоже. – Ты достал себя жалеть! Бедный несчастный мальчик, оказался черт-те где, один, без семьи. Эти-то, посмотрите на них, с семьями… Да?
Макар вспыхнул, открыл рот. Увидел рамку с фотографией на столе. И не смог ничего сказать. Васильев там сидел в обнимку с красивой женщиной и двумя девчонками, близняшками.
– Так уж вышло, Макар, что ты не помер в море, не замерз насмерть и не околел от шока. Так зачем ты так усердно старался сам себя ухайдакать сегодня?
– Я не подумал.
– А ты думай, пацан, думай! – Васильев постучал ему по голове пальцем. Прямо по лбу. – Тебе голова нахрена? Есть в нее, что ли, или думать… хотя бы иногда? Оружия тебе хочется? Так ты подойди и поговори, попроси объяснить, попроси научить. Мы с тобой, Макар, на краю земли, сдохшей, убитой людьми. Но мы-то живые, все здесь живые. И у нас больше никого нет, понимаешь?
– Да.
– Поверю… – Васильев вздохнул. – Знаешь, что было бы, если бы медведь тебя задрал? Аня ревела бы, Жанна ревела, а Маша ревела и считала бы себя виноватой. И Ивана тоже считала бы виноватым. Из-за сраного ключа, что ты попросил спереть. И тут такое бы началось, Макар… Женщины же не могут не казнить себя или не искать виноватого, вот и началось бы. А сейчас это нам совершенно не нужно. Это для нас смертельно, Макар, если у нас тут разлад начнется. Тебе тут совсем плохо?
Ему? Макар, чувствуя себя как-то чересчур странно, задумался. Да нет, не плохо…
Если не сказать наоборот. И…
– Простите.
Васильев кивнул.
– Ты понял, что прежде чем делать что-то, надо хотя бы немного подучиться? Что нельзя думать только о себе, а надо пытаться включать голову и думать обо всех?
– Да.
– Прощаю. Сейчас иди к Юре и попроси его научить тебя работать с насосом.
– Каким?
Васильев хмыкнул.
– Погружным и ручным. Электричество надо экономить, а нормальный туалет здесь не вырыть, к сожалению, без тринитротолуола. Потому имеющийся надо регулярно откачивать, вывозить все откачанное и сливать подальше от станции. Ты же не хочешь нюхать дерьмо? Вот и я не хочу.
Макар вздохнул и встал. Голос Васильева догнал его на выходе:
– Завтра, вместо завтрака, два часа физподготовки, а потом изучаешь матчасть имеющегося оружия. Начнем с «Вепря», раз уж он тебе так понравился.
Глава четвертая
Встал, умылся, зарядка.
Завтрак, физо с Васильевым, матчасть.
Таскать, носить, конопатить, замазывать, упаковывать.
Обед.
За насос, тачку в руки, лопату на ремне за спину и вперед, за камни, два километра. Васильев сзади, с АКМ.
С Семецким – обслуживать солнечные батареи.
С Ашотом – драить медицинский отсек топленой с ледника водой, наполовину разбавленной хлоркой и еще чем-то.
Ужин.
С Иваном Сергеевичем и в компании Ани – литература, математика, география, история. Когда может Жанна – биология. И тут учиться.
Чай. Можно посидеть и послушать разговоры людей. Хотя Макара выключало сразу после окончания уроков. Иногда он просыпался на плече Ашота, несущего его спать. Иногда доходил сам, подпираемый Васильевым.
Потолок собственной спальни Макар всегда видел только в полоску. Из-за поднимающихся по часовому механизму жалюзи, обманчиво создающих ощущение утра сразу после удара бронзового колокола-рынды из столовой. Утро…
Встал, умылся, зарядка.
– Каша? – Макар шмыгнул носом, глядя на серо-бурую массу в тарелке.
– Не пфофто кафа! – Ашот поднял вверх палец. – Оффянка! Фамая…
– Ашот, ну кто говорит с набитым ртом? – Маша вздохнула. – Пример плохой подаешь. Да, Макар, овсяная каша, у нас ее достаточно много. Сегодня на воде, но с маслом. В воскресенье сделаем на молоке и даже с сахаром.
– Ага… – вздохнул Макар и подхватил полную ложку.
– Самая лучшая каша для завтрака, между прочим! – Ашот, доев свою порцию, отодвинул тарелку и быстро глянул на кастрюлю. – Очень полезно для сердца, сосудов и…
– Добавки? – Маша кивнула врачу.
– Нет, спасибо.
– Ты же не наелся.
Ашот встал, улыбнулся ей и пошел к себе. Он всегда уходил к себе, когда Маша предлагала ему добавки. Макар вздохнул. Да понятно же все, чего тут…
Нормальных продуктов на базе вроде бы много, но насколько? Иван Сергеевич говорил про запас на год, рассчитанный на ученых и десяток военных, тех самых. И о том, что некоторые продукты они могут и не сохранить, при всем желании. Вот странный тоже, а еще ученый. Тут же вечная мерзлота, даже Макару известно. У них продсклад в специально устроенном месте, лежит себе, морозится. Что ему будет?
Наверное, Ашот хотел ту же самую кашу надолго растянуть, может, чтобы маленькая Машка ее поела побольше, кто знает? Он сам-то, медик станции, вон какой огромный, а порции, когда рассчитывал и расписывал нормы, себе точно урезал. Макар слышал, как Иван Сергеевич с Машей это обсуждали. И даже попытались обмануть Епископосяна, накладывая ему больше. Только врача не проведешь, он точность знает и любит. Не постеснялся как-то утром встать и уйти с тарелкой к себе. А там, все знают, медицинские весы, точные до мили-мили-чего-то. Ну и все, после этого ему накладывали ту самую норму.
Самое интересное, что Макару полагалась норма, как взрослым мужикам. Ашот так и сказал – у него, мол, Макара, сейчас самое созревание, организм может еду переваривать как бешеный, знай, подкидывай.
Но…
– Макар! – Семецкий плюхнулся рядом, как всегда довольный, в белой с черными рукавами футболке с полупрофилем Че. – Ты мне сегодня прямо с утра нужен!
– Нафига?
– Макар! – Маша нахмурилась и кивнула на вход, где уже появилась Жанна с Машенькой.
Упс… Еще научится, малолетняя-то, да. Макар демонстративно шлепнул себя ладонью по губам.
– Нам с тобой надо проверить кабели к ветрякам, снять консервационную смазку, взять нужную, смазать все необходимое и включить первый. Задача ясна? – коротко ответил Семицкий.
– У меня это…
– У тебя помощь Юре, – отрезал Васильев, как всегда бесшумно появляясь сзади. – А «это», если тебе так удобнее называть теорию и практику использования ножей, пока отложим.
Вот и спорь тут после этого. Макар, проводив взглядом спину крепыша фээсбэшника, вздохнул, гася тут же вскипевшее в душе нечто черное, что заставляло перечить. Пожал плечами, мол, надо так надо.
– Так! – Иван Сергеевич, в рабочем комбинезоне и со следами от маски на лице, явно пришел из лаборатории. Каждое утро теперь начиналось с забора воды и ее анализа на радиационные, боевые, химические и прочие загрязнения. Само собой, то же самое проводилось с почвой и воздухом рядом с Треугольником.
– Все чисто, – Иван Сергеевич довольно поцеловал жену в щеку. – Выход наружу разрешаю.
Тоже нововведение, привыкли все, больше всех огорчалась свободолюбивая Жанна, а больше всех поддерживал – Васильев. Жанна называла его сталинистом и сатрапом, а Васильев только усмехался в ответ.
– Макар, ты собирайся и жди меня у тамбура.
Тамбур, основной вход в станцию, выглядел очень скромно. Так, дверка, подумаешь. А вот за ней, с целой настоящей переборкой, находился настоящий вход, оборудованный серьезным запорным механизмом и системой мгновенного закрытия. Гермоворот на станции никто не предусмотрел, но Иван Сергеевич смело заявлял, что они бы и не пригодились.
Все остальные выходы наружу, после медведя, перекрыли. Оставили только пост на модуле, выходящем к морю, каждое утро там кто-то бывал с биноклем, задерживаясь на час-полтора.
Собирайся и жди… Эх.
Макар встал, незаметно прихватив три галеты из упаковки к чаю, который он сам уже выхлебал и галеты положенные тоже съел. Чай Маша заваривала вкусный, крепкий, выливая туда столько сгущенки, что могло что-то да слипнуться. Ашот ничего против не имел, даже наоборот, считал, что дополнительные калории и хорошее настроение от сладкого в такой ситуации не повредят. А сгущенки, по какой-то ошибке, в хранилище оказалось в три раза больше нормы. И пока Маша всех баловала. А галеты…
– Да пусть идет, – махнул Васильев. – Ему расти надо, мускулами обрастать. А галеты, это еще детское. Маш, а, Маш?
– Что?
– Не спросил у Ашота – как его глаза-то?
Маша вздохнула, покосилась на Аню, переживавшую за Макара как за родного.
– Полностью не восстановятся. Через год будет ясно – на сколько процентов. Нужно бы очки придумать. Только из чего?
– Поищем, – Васильев усмехнулся и взялся за еду.
Маша, прищурившись, хотела что-то сказать, но не стала. Раз Васильев сказал «поищем», то… То секреты Треугольника становятся все шире и глубже. Мало ли, чего тут только нет в некоторых, все еще запечатанных, отсеках.
Как надо выходить наружу? Эту науку Макар в последнее время усвоил весьма надежно, спасибо Васильеву и его подзатыльникам.
Надеть термобелье. Это раз.
На ноги удобные высокие гетры. Это два.
Теперь свитер с горлом. Штука хорошая, воротник не растягивается, хотя военно-казенный.
Теплые непродуваемые брюки с подтяжками. На коленях и бедрах вставки, чтобы на камнях не сильно убиваться, карманы, вот тут, удобные. А еще петли под карабинчики, если что прицепить.
Блин… чулки забыл. Ладно, и носки сойдут. Где ботинки? Вот они. С обувью ему повезло, нога выросла до сорокового, а Маше Иван Сергеевич привез сразу семь или восемь пар на несколько времен года. Запасливый мужик Иван Сергеевич, и хорошо, что у Макара с Машей размер одинаковый.
Перчатки, маска-шапка на голову и куртку, капюшон пока не надевать, будет жарко. Пусть и протапливали станцию три раза в сутки, но тепло держалось, пока не выветривалось, пока… пока все здания целые.
Пояс. Вот пояс штука важная. Тут кармашки с подсумками. Фляга с водой, дозиметр, складной нож, топорик с крюком на обухе, моток веревки сзади, фонарь и перевязочный пакет. На шее респиратор, соединенный с маской для глаз. Все в порядке, все забыл, что хотел? Так… а, галеты!
– Долго, – Семецкий постучал по часам. – Макар-Макар…
Тот только пожал плечами. Скорость его порой подводила. Или что-то еще.
