скачать книгу бесплатно
объявил причиной
невозможность существования без Людмилы,
а эта Людмила абсолютная дура
и внешне чуть симпатичнее лысой
кошки-сфинкс.
Я куда милее,
пашот мне пора доставать,
пара глоточков красного
его органично дополнят.
Потом я растянусь,
из высокой литературы окажу выбор
Фрэнсису Скотту Фитцджеральду,
моя коммуникабельность мне сегодня
не пригодится.
На улицу я не сунусь,
общением с низкосортной публикой
наслаждение от истинного
искусства не перебью,
желание прогуляться в двенадцать,
может, в час дня,
поглотило меня целиком,
и я, полагающая, что с зовом судьбы
полезнее не бороться,
надела брюки,
надушилась фейком от Ланком,
прошлый год
относительно занимательных встреч
мне удался,
производитель урологических препаратов Исаев —
случай особенный,
при его профессии
сексом ему хотя бы слегка увлекаться,
а он на меня,
снявшую лифчик,
не смотрел,
ковырялся в айфоне,
и ради чего к тебе домой я приперлась?
На твою озабоченную физиономию
вне городской суеты поглядеть?
Денег у него полно,
их цену он не знает,
банку икры, говорит,
ты ложкой под водку.
Литровой Финляндии тебе хватит?
Я его почти что ударила.
С хамами я срываюсь,
физический урон подмывает меня нанести.
Ты, нелюдь!
Ты понимаешь, что ты меня оскорбил?!
Он извиняется,
кивает на безотлагательные дела,
аптеки его препарат не берут,
ссылаются на новые правила,
надлежащую бумагу
достать у него не выйдет – он погорит,
набросившиеся на него кредиторы
в расчете на золото вырвут зубы,
от выдуманных проблем
вы, дамы, изводитесь,
а у меня из пальца не высосаны,
угробить меня норовят.
На Исаева я махнула,
водки в свой сексуальный ротик влила,
она, не спорю, роскошная.
Дверь для Исаева я открыла,
но он в нее, то есть в меня,
входить не желает!
Я на Исаева злюсь,
достойная богов выпивка
остроту негатива во мне притупляет,
на рельсы философии, ага, переводит,
планете в созвездии Льва
моим домом не стать,
Исаев, рожденный деловым кроликом,
во льва не переродится,
удар я, понятно, держу.
Фактически не пьянею.
В кружение бальных платьев
подмешивается погнутый ключ,
реконструкция Алтуфьевской развязки,
сведения для воображения
я с мира по нитке,
заинтересованным мужчинам
приказываю подходить ко мне одному,
ведущий меня эстетизм
укажет мне на наиболее соответствующего,
и мы завалимся на диван,
на холодные доски
беседки,
радуга над нами, я бы промолвила,
зимняя.
А мы с тобой не мерзнем,
отчаянно стараемся
и будем бесконечно удовлетворены,
неправда ли, мы совершенны?
Ответ от него сипловатый,
по-моему, утвердительный,
от Исаева, включившего немого
гоняющегося за прибылью таракана,
я отвернулась,
бутылку из его поля зрения убрала,
между коленями она у меня,
на кровати прямо сидящей.
Я – это я,
ссутулившейся вам меня не увидеть,
без самоуважения
женщине жить нельзя.
Ладонью я обхватила,
запрокинула,
мягчайшая водка,
горло мне не дерет.
Как бы к водке похуже,
а к мужику поактивнее
я отнеслась?
Обеими руками я за,
не в алкоголе для меня главная радость.
Пока довольствуюсь им,
на расходящемся финском ветре
в очаровательную фантазию
унестись собираюсь,
за обладание мной
дерутся на копьях всадники,
съехавшиеся из разных земель
короли,
импотенты, наверное?
Крепкие простолюдины,
размахивающие палками на ослах,
возбуждение вообще в минус,
расхотелось о мужиках мне мечтать.
О собственном
формально несложившемся существовании
горевать мне под водку?
Распространение от Москвы
до самых до окраин,
популярнейший у нас женский стиль,
ярая противница я данного направления.
Я обнимаюсь с никарагуанским плейбоем,
почувствовав пресыщение,
с накаченным коком
в британском порту обнимусь,
о свободе Африки я ничего не скажу,
а свободу женщины
я именно так понимаю.
Я плыву на плоту,
обстоятельства моей встречи
с плотом и управляющим им мужиком
подозрительными мне не кажутся,
я была обнаженной. Я ныряла.
По вынырнувшей голове
он сцепленными бревнами не ударил,
ловко ее обошел,
рядом со мной, испытывающим к вам
нечто громадное,
вы отдохнуть от воды не хотите? —
он медовым тоном спросил.
Забираясь,
грудью я за плот зацепилась,
немного ободрала,
мысль чем-то прикрыться
мне не пришла.
Смотри!
Настаивай, я требую, на слиянии!
В лапах – лопатах
он держит шест,
символ всецело фаллический,
ход у его плоской посудины
плавный,
меня убаюкивающий,
спиной к ментально кастрированному Исаеву
в дремоту из-за Финляндии
я впадаю?
Гладиатор Спартак,
обращенный в неутомимого трахаря
Дональд Дак,
взбодриться раз плюнуть!
С уткой, по велению колдуна
сделавшейся человекоподобной секс-машиной
я бы не стала.
А что меня останавливает?
Внутренние ограничители
надо из себя выкорчевывать,
путем убогой клуши
к гробовой доске не идти,
с бутылкой еще не справилась? —
от Исаева мне ехидный вопрос.
Он надо мной посмеивается.
Странновато, конечно, мозги у него устроены —
на женщину он не лег,
в своей трусости расписался
и подшучивает откуда-то свысока.
Непробиваемый фрукт, перевернутое сознание.
Твои финансовые бедствия я с тобой
не разделю, Исаеву я сказала,
из загаженной тобой гавани,
бай-бай, отбываю.
