Юмористический журнал «Сатирикон 18+» №2/2024

Майя Иванова

Мужчина на блюде

В космической кухне – огромный запас!Листаю меню… Пусть завидуют люди!Вселенная! Срочно. Прими мой заказ:Мне нужен вот этот – мужчина на блюде.Пусть соусом будет взаимная страсть,Пикантного перца… щепоточку соли…Гарниром – моя безграничная власть,И чтоб не брыкался по собственной воле!Пускай покупает конфеты, цветы,Квартиру, машину, духи, бриллианты…Исполнит желанья мои и мечты(Рассмотрим доступные варианты).Подарит шкатулку с изящным кольцом(Конечно, в придачу и сердце, и руку)…Он будет банкиром, а может, дельцом.Я с ним позабуду про горе и скуку……О Боже! Какой восхитительный сон!Ко мне наклонился ты, брови сдвигая…– Подай-ка мне пива, литровый баллон!Где завтрак? Где брюки? Подъём, дорогая!

Саади Исаков

Ваня и Вильям

В одной берлинской пивной, где пиво было по рупь девяносто за пол-литра, а не по три пятьдесят, как везде, сидели утром два товарища Ваня и Вильям. Ваня, коротко стриженный брюнет с перебитым боксёрским носом, был лет на двадцать моложе, попроще, он вдохновенно слушал друга, но и свою масть держал. Вид у них был таков, будто они не выходили отсюда уже неделю, даром что оба были БОССы, то есть лица Без Определенных Социальных Связей, соответственно, и обязанностей.

Оба однажды покинули свои семьи, уехав в Европу на заработки по строительному ремеслу, некоторое время исправно посылали домой содержание, потом им это дело надоело, и они как-то растворились среди местного населения, у которого не принято содержать родню. В этом смысле они стали вполне европейцами.

В пивной они сидят не каждый день, а только в начале месяца, когда у них совпадают получка пособия и доход от социального жилья, которое они хитро сдают студентам, каждый по комнате в своей квартире.

В другое время, когда деньги уже на исходе, они пьют и похмеляются на лавочке невдалеке от Южного вокзала. Там к ним присоединяется бывший айтишник из Литвы по имени Вилкас, то есть по-нашему Волк, но по прозвищу Зайкис. Собственно, ради него они оба туда ходят. Послушать его занятную полурусскую речь, как ходят дети в зоопарк посмотреть на обезьян, вроде как похожих на людей, только без штанов.

В остальном они выглядят вполне цивилизованно, одеты не в новое, однако, чистое. Вильям в пиджаке, с двумя рядами орденских планок невнятного происхождения, как у современного казачества за показательный внешний вид, листает газету «Курьер», свободно лежащую в каждой забегаловке. Ваня сонливо смотрит на прохожих в окно, цепляясь глазами за иностранцев и мужчин, более похожих на женщин, только без грудей, мысленно сокрушаясь по поводу того, сколько и тех и других развелось на его скромную, беззащитную душу населения, и тоскует, будто с похмелья.

Освоив газету в целом, Вильям затевает разговор, разбирая её по частям.

– Ваня? – обращается с вопросом Вильям.

– Иван, – перебивает его Ваня.

– Вот спрашивается, Иван, почему такая несправедливость получается. Вот в Гамбурге левые устроили намедни форменный дебош. Побили почти 500 полицейских, витрины из стекла, а от Объединённых Наций ни слуху ни духу.

– А что от них надо-то? – удивился Ваня.

– Озабоченность нужна, глубоко выраженное сожаление, что жестоко обошлись с прогрессивной, лево настроенной молодёжью. Разгоняли, между прочим, водомётами и дубинками. Есть раненые.

– Я бы их газом гонял, не погнушался, – ответил Ваня.

– И это было. Или хотя бы Дума приняла резолюцию, как твой Конгресс.

– Не твой, а ваш.

– Ваш Конгресс.

– Резолюцию о чём?

– В защиту свобод и демократии.

– Так ведь они же машины жгли, в полицейских коктейли Молотова и петарды метали.

– Согласен, этого делать нельзя. Это демократии во вред. А в России можно?

– В России можно. Там автократический режим, и любые беспорядки демократии на пользу и в зачёт.

– Я тебе, как бывший милиционер, скажу – это всё неправильно. Такие завиральные мысли у тебя по молодости лет…

– Вам, – поправил его Ваня.

– Вам и скажу.

– А вы что, бывший милиционер? – спрашивает Ваня, за долгие годы знакомства услышав эту подробность биографии товарища впервые.

– Да, два года после армии был милиционером. В 1980 году, как раз в Олимпиаду. Так вот, нам такого с народом делать не позволяли. Учили обходительности, культуре и английскому языку. А чтобы руки распускать – ни боже мой – а только «плиз».

Ваня надолго уставился на Вильяма, выпучив в недоумении глаза. Наступила пауза. Вильям перевернул страницу газеты. Просмотрел другую статью и говорит.

– А вот это совсем никуда не годится!

– Что опять?

– Беженцы.

– Как наш литовец?

– Какой он, к чёрту, беженец? Он наш несчастный сосед по Евросоюзу. Заблудился, бедолага, поди.

– А вид как у беженца.

– Побреется – пройдёт.

– Ну что там ещё? – не терпится Ване узнать новость.

– Закрыли их мечеть, а здание конфисковали в пользу государства.

– Правильно сделали.

– Нет, неправильно. Не надо было вообще открывать. Я, когда работал инструктором в райкоме партии, вёл активную атеистическую пропаганду среди населения. Вот чем надо было заниматься в первую очередь.

– Тогда бы нечего было отбирать. Какой-никакой навар.

– Партия, между прочим, знала, что делала.

– Не знал, что вы по партийной линии проходили.

– Придём домой, я тебе партбилет покажу и грамоты от райкома и обкома на фамилию Никонов.

– Вам, Вильям, покажу, вам! – Ваня от всех неукоснительно добивался, чтобы его называли на вы. Он считал, что если сам не может Вильяма из уважения к разнице лет называть на ты, то и тот должен соблюдать паритет.

– Вам! У меня тогда была другая фамилия. Это я теперь по жене Розентропп.

– Так вы же Мюллер.

– Это я по третьей жене Мюллер, но разведён.

– А по паспорту вы вообще Вильям Шалопаев.

– Это не мой паспорт, а друга. Я у него на время взял.

– С вашей-то фотографией?

– А что, взял да аккуратно переклеил. Разве с фамилией Мюллер русскому человеку можно жить?

– А с фамилией Шалопаев?

– Конечно. Немцы же не понимают.

Вильям перевернул последнюю страницу газеты.

– А можно мне посмотреть? – спросил Ваня и протянул руку.

– А что тут смотреть, я её уже всю тебе прочитал.

– Вам.

– Что там ещё читать? Одно баловство.

– Но всё же, – сказал Ваня, отобрал газету у Вильяма, стал перелистывать и просматривать заново, однако с конца.

– Ну, что там, что там ещё, чего я не видел? – нетерпеливо ёрзал на стуле Вильям.

– Да вот тут пишут про рейки.

– Реклама это всё, чепуха. Не читай, я тебе всё сам расскажу. У меня двойной диплом по рейки. Два года сам преподавал. Чёрный пояс заслуженно ношу, – он задрал рубашку и показал чёрный ремень для поддержания штанов.

– А что сейчас не преподаёте?

– А ерунда всё это. Я тебе как дипломированный врач говорю.

– Какой врач?

– У меня три диплома: терапевт, хирург и ухо-горло-нос.

– Я бы в гинекологи пошёл, – мечтательно произнёс Ваня, – да кто меня без образования возьмёт?

– А я в войну роды принимать могу. У меня справка есть о курсах повышения квалификации.

– Какой вы занимательный человек.

– Да, я ещё исторический факультет закончил, МГУ.

– Как же вы все успели?

– Успел. Мог бы и больше. Жизнь только коротка, на всё не хватает. Сколько на себя смог взять, столько и переделал, а больше уже не могу. Старший сын как ты, средний как полтебя, а младшей вообще пять лет.

– И где она?

– У матери, конечно. Эмансипация, мой юный друг.

– Вот мне бы такую жизнь, – мечтательно произнёс Ваня и снова уставился на прохожих, присматриваясь к женскому полу, однако проходили мимо женщины, более похожие на мужчин, только с грудями. Как тут опять не затоскуешь.

Но всё равно утро получилось удачным, вроде отечественной политинформации советского образца, только не на сухую, а под пиво. Она плавно перешла в дневное политпросвещение под пиво и вдогонку по маленькой, а затем под одну только водку в лёгкие вечерние дебаты, такие же пустые, как умствования о философском смысле проливного дождя или о значении города Чебоксары в мировой истории.

Так изо дня в день проводят время в пивной или на лавочке берлинские БОССы российского происхождения, значительно более высокая каста, чем московские БОМЖи. В этом смысле карьера Вани и Вильяма за границей примечательна и совершенно удалась. А главное, ничего особенного для этого делать не пришлось, только однажды удачно поменять место жительства – вульгарис на правильную и, в некотором смысле, экономически незаурядную страну.

Милочка Твердохлеб

* * *

Еду я как-то с двумя моими начальниками на совещание в дружественную фирму. Одного зовут Макс, другого – Виталик. За рулём авто Макс. Ехать неблизко, мы ведём неторопливую беседу о том о сём, в машине, как обычно, играет радио. Вдруг включается диджей и бодрым голосом произносит:

– Дорогие друзья, как вы считаете, чем любит мужчина? Подумайте над этим вопросом, а я вернусь через несколько минут!

Наступает тишина, если не считать следующей музыкальной композиции. Мои начальники, видимо, напряжённо перебирают варианты. Однако вслух никто ничего не произносит.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.