Читать книгу Любимый, для тебя я буду стервой (Алла Нестерова) онлайн бесплатно на Bookz (2-ая страница книги)
bannerbanner
Любимый, для тебя я буду стервой
Любимый, для тебя я буду стервой
Оценить:

5

Полная версия:

Любимый, для тебя я буду стервой

Глава 4

Я влетела в свою съёмную квартиру – крошечную студию на окраине города, где кухня плавно перетекала в спальню, а единственным бонусом был балкон с видом на заброшенную стройку, поросшую бурьяном. Зато это было моё! Никаких случайных встреч с Верестовым у подъезда, никаких его цепких взглядов за ужином, когда он приезжал к Виталику якобы обсудить дела их общего бизнеса. Коробки с вещами, небрежно сваленные в прихожей, пахли картоном и свободой. Я бросила рюкзак на пол и растянулась на диване, глядя в потрескавшийся потолок. Напряжение последних недель, когда я пряталась от Верестова, словно шпион в плохом фильме, наконец-то отпускало.

– Наконец-то! – выдохнула я, чувствуя, как тело расслабляется, а в груди разливается лёгкое тепло. Это был мой угол, моя крепость, мой первый шаг к самостоятельной жизни.

В первый же вечер, приехал Ромка – блондин с растрёпанной чёлкой, голубыми глазами, в которых всегда плясали искры смеха, и лёгкой щетиной, делавшей его похожим на викинга из дешёвого сериала. Высокий, чуть сутулый, с широкими плечами и руками, которые всегда пахли машинным маслом, даже после душа. Он ввалился с ящиком пива и коробкой пиццы, сияя своей мальчишеской улыбкой.

– Ну что, новосёл, обмоем? – он обхватил меня за талию и закружил по тесной комнате, едва не задев лампу.

– Обмоем! – рассмеялась я, цепляясь за его плечи. – Только аккуратнее, тут два шага – и ты в стену впечатался.

Мы устроились на диване, открыли пиццу, и комната наполнилась запахом сыра и томатного соуса. Ромка рассказывал байки из автомастерской: как клиент притащил машину с картошкой в багажнике вместо запаски, как его напарник пролил кофе на новый коврик заказчика. Я хохотала, чувствуя, как его простота и теплота смывают остатки тревоги. С ним всё было легко: никаких подтекстов, никаких игр, только пицца, пиво и его рука, небрежно обнимающая меня за плечи.

Моя новая жизнь началась с мелочей. Я научилась планировать бюджет так, чтобы хватало на аренду, еду и кофе. Утро начиналось с ритуала: заварить дешёвый чай из пакетика, включить радио, где местный диджей травил анекдоты, и сесть за статью. Иногда я писала до полуночи, пока пальцы не начинали ныть, а глаза – слезиться от светящегося экрана. Но каждый законченный текст приносил чувство гордости: я справляюсь, я сама по себе.

Категорически отказавшись от финансовой помощи Виталика, я перевелась на заочное обучение в университете. Денег не хватало, и, чтобы свести концы с концами, я устроилась внештатным журналистом в «Городские вести» – местную газету, которая платила за статьи о культурных мероприятиях, интервью с художниками и музыкантами. Не бог весть что, но это была моя работа: слова, люди, истории. Я сидела за шатким столом у окна, стучала по клавишам ноутбука, выплетая тексты, которые, как мне казалось, могли что-то значить. И главное – никакого Верестова с его тёмными глазами и навязчивым вниманием, от которого у меня по спине бежали мурашки.

Ромка часто оставался у меня на ночь, утром он уходил в мастерскую, где перебирал движки, а я садилась за ноутбук, стуча по клавишам статьи про очередную выставку или благотворительный концерт. Вечерами мы валялись на диване, смотрели дурацкие сериалы, ели пиццу или готовили что-то простое – яичницу с пережаренным беконом или макароны с сырной корочкой. Иногда я ловила себя на мысли, что это и есть счастье: тёплый свет лампы, Ромкин смех, запах кофе из турки, которую я купила на распродаже. Нормальная жизнь. Без Виталика с его нравоучениями, без его планов на моё будущее, без Верестова, чьё присутствие всегда ощущалось как тень за спиной.

Но свобода, как оказалось, имела свою цену. Аренда съедала половину моих гонораров, а счёта за электричество и интернет приходили с пугающей регулярностью. Я научилась готовить суп из того, что нашлось в холодильнике, и растягивать банку тушёнки на неделю. Иногда я звонила Аньке, и она приезжала с пакетом продуктов – картошка, лук, пара яблок. «Ты худая, как тростинка, – ворчала она, заваривая чай. – Ешь нормально, Женька». Я отмахивалась, но втайне была благодарна за её заботу.

Однажды вечером, когда я сидела над статьёй о местном театральном фестивале, раздался звонок. На экране высветилось имя Виталика. Я заколебалась, но всё же ответила.

– Женя, как дела? – его голос был спокойным, но я знала этот тон: он что-то задумал.

– Нормально, – буркнула я, постукивая ручкой по столу. – Работаю, живу.

– Слушай, я понимаю, ты хотела независимости, – начал он, и я закатила глаза, уже предчувствуя, куда он клонит. – Но тебе не обязательно так себя изматывать. Я могу помочь. Квартира, деньги, учёба – всё, что нужно.

– Я справляюсь, – отрезала я, чувствуя, как внутри закипает раздражение. – Спасибо, но нет.

– Женя, не упрямься, – в его голосе появилась сталь. – Ты же не можешь вечно жить в этой… конуре и питаться лапшой. Подумай о будущем.

– Мне не десять лет, Виталик, хватит меня опекать, – я повысила голос. – Я сама решаю, как мне жить.

Он замолчал, и я услышала его тяжёлый вздох.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Но если передумаешь, ты знаешь, где твой дом.

Через несколько недель я получила первый, крупный заказ от редакции – репортаж о новом культурном центре, который спонсировал какой-то крупный инвестор. Я взялась за дело с энтузиазмом: опросила организаторов, сфотографировала зал, записала пафосные речи о «культурном прорыве». Но когда я узнала имя инвестора, у меня всё похолодело внутри. Евгений Верестов. Конечно, кто же ещё? Его имя, казалось, преследовало меня, как призрак.

Я решила, что не дам ему испортить мой первый триумф журналиста. На презентации центра я держалась в тени, прячась за группой журналистов и стараясь не попадаться ему на глаза. Но Верестов, как всегда, был как радар. Когда я заканчивала интервью с директором центра, он возник рядом, в своём неизменном чёрном костюме, с бокалом шампанского в руке.

– Женя, какая встреча, – сказал он с той своей полуулыбкой, от которой хотелось одновременно спрятаться и огрызнуться.

– Здравствуйте, Евгений, – процедила я, сжимая камеру и диктофон, как оружие. – Я здесь по работе.

– Журналист? – он приподнял бровь, будто это было чем-то удивительным. – Неожиданный поворот для филолога.

– Филолога-заочника, – поправила я, стараясь держать голос ровным. – Я внештатный журналист. Мне нужны деньги, а Достоевский их не приносит.

– Могу предложить работу получше, – сказал он, понизив голос, словно делился секретом.

– Спасибо, не надо, – отрезала я и демонстративно повернулась к организатору выставки. – Простите, могу задать вам пару вопросов?

Но Верестов не отставал. Пока я задавала вопросы и записывала ответы, он маячил неподалёку, будто тень, от которой невозможно избавиться. Я чувствовала его взгляд, и это бесило. Когда я закончила интервью и направилась к выходу, он снова возник рядом.

– Поужинаем сегодня? – спросил он небрежно, будто мы старые знакомые.

– Ужинаю со своим парнем, – отрезала я, ускоряя шаг.

– Всё тот же механик? – в его голосе сквозил сарказм.

– Его зовут Роман. И да, всё ещё, – я остановилась, глядя ему в глаза. – А вам какое дело?

– Он вам не подходит, и вы это сами прекрасно понимаете, хотя и не признаётесь в этом, даже самой себе, – сказал он спокойно, но с такой уверенностью, что я чуть не задохнулась от возмущения.

– Что?! – я чуть не выронила фотоаппарат и диктофон. – Вы сейчас серьёзно?

– Абсолютно. Вы слишком хороши для него, Женя.

– А вы слишком самоуверенны для человека, который получил отказ, – я развернулась и пошла к выходу, чувствуя, как щёки горят от злости.

– Я не получал отказа, – донеслось мне вслед. – Я ещё не делал предложения.

Я скрипнула зубами, но не обернулась. Верестов играл со мной, как кот с мышью, и это выводило из себя. Но в глубине души, куда я не хотела заглядывать, его слова задевали что-то, чему я не могла дать определения. Я гнала эти мысли прочь, возвращаясь домой к Ромке, к нашей простой, понятной жизни. Но тень Верестова, его голос, его взгляд, продолжали преследовать меня, как будто он знал, что рано или поздно я не смогу убежать.

Вторая встреча случилась ещё через две недели на благотворительном аукционе. Я снова была там по работе, освещала мероприятие, а он скупал картины за суммы, от которых у меня кружилась голова. Когда он в очередной раз возник рядом, я не выдержала.

– Вы преследуете меня? – спросила я, скрестив руки.

– Это вы на всех мероприятиях, где я бываю, – парировал он, глядя на меня с лёгкой усмешкой. – Может, это вы меня преследуете?

– Если только в ваших мечтах, – фыркнула я.

– В моих мечтах вы не убегаете, – сказал он, и его взгляд стал серьёзнее, чем обычно.

Я покраснела – черт, как же я ненавидела, что краснею от его слов.

– У вас проблемы со слухом? У меня есть парень! – я почти кричала, но старалась держать голос в рамках приличия.

– Пока есть, – он пожал плечами. – Но я терпеливый.

– И не рассчитывайте. Даже вашего терпения не хватит, – предупредила я, сверля его взглядом.

– Не надейтесь, – он улыбнулся, и в этой улыбке было что-то пугающе уверенное.

– Вы открыли на меня охоту, потому что я не пала перед вами ниц? – я шагнула ближе, не давая ему пространства для манёвра. – Мужчины, вроде вас привыкли, что все женщины у их ног?

– А женщины вроде вас не привыкли встречать мужчин, которые знают, чего хотят, – он наклонился чуть ближе, и я почувствовала лёгкий аромат его парфюма – дорогого, с нотами сандала. – Я покажу вам, что такое настоящий мужчина, Женя.

– Попробуйте только! – я ткнула пальцем ему в грудь. – Я устрою такой скандал, что ваши подхалимы разбегутся!

– Устраивайте, – он поймал мою руку, не давая убрать её. – Мне нравится ваш темперамент. Капризная, избалованная, маленькая стерва, которая привыкла, что всё в жизни происходит по твоему щелчку и первому требованию.

Я выдернула руку и сбежала, чувствуя, как сердце колотится не только от злости, но и от чего-то ещё, чему я не хотела давать имени.

Третья встреча случилась на открытии ресторана. Я уже научилась высматривать его чёрный «Мерседес» на парковке, но в тот раз он приехал на такси, и я попалась. На мне было чёрное платье – редкий случай, когда я вылезла из джинсов. Волосы, обычно собранные в небрежный пучок, я распустила, и они струились по плечам тёмными волнами. Верестов возник за спиной, как чёрт из табакерки.

– Женя, вы прекрасно выглядите, – сказал он, и его голос был мягче обычного.

Я обернулась, сжимая бокал с соком.

– Вам не надоело?

– Нет, – просто ответил он. – Потанцуем?

– Нет.

– Почему? Это же просто танец, – он протянул руку, и в его глазах мелькнула искра вызова.

– Я не буду с вами танцевать, – отрезала я.

– Боитесь?

– Чего?! – я возмутилась, чувствуя, как кровь приливает к лицу.

– Что понравится, – сказал он с той же ироничной усмешкой.

– Да вы самовлюблённый… – начала я, но он перебил.

– Потанцуйте со мной, Женя. Один танец. Обещаю, больше вы меня не увидите, пока сами не захотите.

– Обещаете? – я прищурилась, ища подвох.

– Обещаю. Вы сами ко мне придёте, – он подмигнул, и я чуть не взорвалась.

– Да я скорее удавлюсь! – выпалила я.

– Так что, потанцуем? – не обратив внимания на мои слова продолжил Верестров.

Я понимала – танцевать с ним себе дороже. Но любопытство, как это, быть в его объятиях, пересилило осторожность. Один танец – и он исчезнет из моей жизни. По крайней мере, я на это надеялась.

– Один! – предупредила я, вложив руку в его ладонь.

Он повёл меня на танцпол. Его рука легла на мою талию – уверенно, но не навязчиво. Заиграла медленная мелодия, и я, к своему удивлению, легко вошла в ритм. Танцевать с ним было… гармонично и естественно. Он не наступал на ноги, не тянул, не толкал. Просто вёл, как будто мы делали это тысячу раз.

– Вы хорошо ведёте, – сказала я нехотя, стараясь не смотреть ему в глаза.

– У меня были хорошие учителя, – ответил он, и я уловила лёгкую улыбку в его голосе.

– О чём думаете? – спросил он через минуту.

– Считаю секунды до конца танца, – буркнула я.

– Врёте.

– А вы телепат? – я посмотрела на него, пытаясь скрыть, как меня нервирует его близость.

– Нет. Просто вижу, что вам нравится.

Я наступила ему на ногу – специально.

– Ой, простите, – сказала я с невинным видом.

– Ничего, – он усмехнулся. – Я в броне.

Музыка закончилась, и я отступила, стараясь восстановить дыхание.

– Всё. Вы меня оставляете в покое. Навсегда! – заявила я, скрестив руки.

– Как скажете, – он слегка поклонился. – Обещаю, сделаю всё, чтобы больше никаких случайных встреч. Но вы знаете, где меня найти.

Я развернулась и ушла, чувствуя его взгляд спиной. Решив, что делать мне здесь больше нечего, я вышла из ресторана и поехала домой.

Глава 5

Я открыла дверь квартиры и сразу наткнулась взглядом на Ромкину куртку, небрежно брошенную на вешалку. Его потрёпанные ботинки, покрытые уличной пылью, валялись у порога, чуть криво, как всегда. Усталость навалилась тяжёлым грузом: ноги ныли от туфель, а в голове всё ещё звучала ресторанная музыка. Услышав мои шаги, Рома вышел в прихожую.

– Ну, как там тусовка? – спросил он, прислонившись к косяку. Его голубые глаза искрились теплом, но я уловила в них лёгкую тень беспокойства.

– Скука смертная, – соврала я, стягивая чёрное платье, которое теперь казалось чужим, пропитанным запахом шампанского и чужих взглядов. – Пафос, толпа напыщенных типов, ничего нового.

Я отвернулась, чтобы не встретиться с ним глазами, и бросила платье на стул. Рома шагнул ко мне, обнял, и я уткнулась носом в его футболку. Пахло машинным маслом, чуть потом и домом – родным, безопасным. Я закрыла глаза, цепляясь за это тепло, за Ромку, за нашу простую жизнь.

– Ты какая-то не такая, – он отстранился, заглядывая мне в лицо. Его пальцы, грубоватые от работы, мягко коснулись моей щеки. – Всё точно нормально?

– Просто вымоталась, – я выдавила улыбку, надеясь, что она выглядит убедительно.

Он кивнул, но его взгляд задержался на мне чуть дольше, чем обычно. Я отвернулась, бормоча что-то про душ, и скрылась в ванной.

Смывая с себя остатки того вечера, я почти пришла в себя. Выйдя, увидела, что Ромка уже развалился на диване с банкой пива, лениво переключая каналы. Свет от экрана отражался в его светлых волосах, делая их почти золотыми.

– Пиццу закажем? – спросил он, не отрываясь от экрана.

– Лучше приготовлю макароны с сырной корочкой, – ответила я, плюхнувшись рядом и забрав у него пульт. – И какой-нибудь тупой сериал. Хочу выключить мозг.

Он рассмеялся, обнял меня за плечи, и на миг всё стало как раньше: уютно, просто, правильно. Реклама сменила сериал, мои веки отяжелели. Заметив, что я засыпаю, Ромка выключил телевизор, и комната погрузилась в тишину, нарушаемую лишь скрипом старого дивана.

– Ты точно в порядке, Жень? – тихо спросил он, глядя на меня в полумраке. Его рука лежала на моём плече, тёплая и тяжёлая.

– Да, Рома, – прошептала я, прижимаясь к нему. – Просто устала. Очень.

– Ну, тогда спи, – он поцеловал меня в висок. – Завтра будет легче.

– Надеюсь, – пробормотала я, закрывая глаза. Но засыпая, я всё ещё чувствовала руку Верестова на своей талии, его слова – «Вы сами ко мне придёте» – эхом звучали в голове.

Утро началось с шипения кофеварки, запаха яичницы и подгоревших тостов, доносившегося из кухни. Утренний свет из окна рисовал золотистые полосы на потолке, и я невольно улыбнулась.

Ромка всегда вставал раньше, чтобы приготовить завтрак, даже если ему нужно было мчаться в мастерскую к семи утра. Это был его способ сказать: «Я здесь, всё будет хорошо».

– Доброе утро, красавица! – Ромка заглянул в комнату, держа поднос с завтраком и кофе – Яичница с беконом, тосты, правда слегка подгорели.

– Ты мой герой, – я села на диване, принимая поднос из его рук.

– Ну, рассказывай, что за тусовка вчера была? – он плюхнулся рядом, вытянув длинные ноги. – Опять эти арт-штуки, где все делают вид, что понимают, о чём говорят?

Я рассмеялась, но смех вышел натянутым. Вчерашний танец всё ещё пульсировал где-то на краю сознания. Я сделала глоток кофе, чтобы выиграть время.

– Да, как обычно. Пафос, шампанское, куча людей, которые притворяются, что им не всё равно, – я пожала плечами, стараясь говорить небрежно. – Написала пару заметок, взяла интервью у шеф-повара. Ничего особенного.

Рома кивнул, но его взгляд снова задержался на мне. Он всегда чувствовал, когда я недоговаривала, но не давил. Его доверчивые голубые глаза заставляли меня чувствовать вину за недомолвки. Я отвернулась, поправляя плед, и сменила тему.

– А у тебя как в мастерской? – спросила я, теребя край пледа.

– О, вчера был цирк, – он оживился, ставя кружку на стол. – Клиент притащил «БМВ», клянётся, что движок мёртвый, а оказалось, он масло не менял год. Год, Жень! Я думал, Серёга, наш мастер, его прям там придушит.

Я улыбнулась, чувствуя, как его рассказы о мастерской возвращают мне чувство равновесия.

– Ладно, я в мастерскую, – он поднялся, чмокнув меня в макушку. – Вечером закажем пиццу? Или снова твои макароны с сырной корочкой?

– Макароны, – я улыбнулась, чувствуя, как тепло от его простоты разгоняет тени в моей голове. – И какой-нибудь дурацкий сериал.

– Договорились, – он подмигнул и вышел из комнаты.

Дверь хлопнула, и я осталась одна с ноутбуком и недописанной статьёй про ресторана. Пальцы замерли над клавиатурой. Вместо описания изысканных блюд и модного интерьера в голове крутились слова: «Вы сами ко мне придёте». Я хлопнула крышкой ноутбука, словно это могло заглушить его голос, и вышла на балкон, глубоко вдохнула прохладный утренний воздух, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей.

Следующие недели я погрузилась в рутину: учёба, статьи для «Городских вестей», вечера с Ромкой. Жизнь казалась стабильной, но тень Верестова маячила на краю сознания. Я ловила себя на том, что невольно оглядываюсь в толпе, ожидая увидеть его силуэт. Глупо, конечно.

С того вечера в ресторане, прошло полгода, он, как и обещал, исчез из моей жизни, как будто его никогда и не было. Я не видела его даже мельком, на выставках, презентациях, куда меня заносила моя работа, хотя, раньше, он был частым гостем на светских мероприятиях. Виталик, также, за всё это время, ни разу в разговоре не упомянул имени своего друга и партнёра. Всё чаще, я ловила себя на том, что невольно оглядываюсь в толпе, высматривая его высокий тёмный силуэт. Глупо, конечно. Зачем мне его искать? Но каждый раз, когда брат делился новостями, я напрягалась, ожидая, что вот-вот услышу имя Евгения. Хотела спросить у Виталика, что за совместные дела у них, но гордость не позволяла. Спросить – значит признать, что мне не всё равно.

Спустя ещё два месяца мы с Ромой окончательно съехались. Поначалу всё было идеально: он уезжал в автомастерскую, я писала курсовые и строчила статьи – то про выставку котиков, то про благотворительный концерт. Вечерами валялись на скрипучем диване, смотрели сериалы, ели пиццу или яичницу с подгоревшим беконом. Обычная жизнь – без Виталика с его нравоучениями, без его планов на моё будущее. И без Верестова с его тяжёлым взглядом, который, к моему раздражению, я всё ещё помнила.

Мы строили планы: Рома мечтал открыть свою мастерскую, я – закончить универ и получив диплом, устроиться в серьёзное издание редактором, а не в газетёнку, где платили гроши. Лето на море, дом за городом, новая машина – всё это казалось достижимым, пока мы лежали, обнявшись.

Но спустя пару месяцев, что-то пошло не так. Сначала мелочи: Рома стал задерживаться на час-два, потом возвращался за полночь, от него пахло пивом и сигаретами, хотя он бросил курить ещё год назад. Я сидела в темноте, слушая, как он гремит посудой в кухне, роняет что-то и бормочет ругательства.

– Ты пьяный? – спросила я однажды, когда он ввалился в два ночи, шатаясь, с мутной улыбкой.

– А ты опять не спишь, Женька? – Он плюхнулся на диван, закинув ноги в грязных кроссовках на журнальный столик. – Пишешь свою статью про картины никому не нужных художников и выставки?

– Жду тебя, – я скрестила руки, чувствуя, как внутри закипает раздражение. – Где ты был, Рома?

– С парнями, – он пожал плечами, вытаскивая из кармана бутылку пива. – Отмечали денежный заказ. Серьёзный клиент, солидный.

– И кто этот клиент? – я прищурилась.

– Ты же его всё равно не знаешь, – он отмахнулся, а потом, словно фокусник, достал из кармана несколько пачек пятитысячных в банковской ленте и швырнул её на стол. – Зато смотри, как расплатился! Теперь мы можем не экономить и купить нормальный диван, телевизор и ещё кучу всего.

Я уставилась на деньги. Пачек было много, больше десяти. Моя интуиция просто кричала: «Не к добру эти деньги. Ромка во что-то вляпался».

– Что за работа такая, Рома? – спросила я, не притрагиваясь к деньгам. – Откуда такая огромная сумма?

– Движок перебрал, – он снова пожал плечами, но его пальцы нервно теребили этикетку на бутылке. – Ничего особенного.

– Движок? – я приподняла бровь, добавив в голос сарказма. – Ром, ты чинишь старый металлолом, который, по недоразумению, называют автомобиль. За это платят три копейки, а не больше полмиллиона. Ты банк ограбил?

– Жень, расслабься, – он отхлебнул пива, старательно избегая моего взгляда. – Богатый мужик, дорогая тачка. Сломалась у нашего сервиса. Я починил быстро и качественно.

– Рома, я тебе не верю, – я встала, чувствуя, как раздражение перерастает в тревогу. – Откуда деньги? И почему от тебя пахнет табаком? Ты же бросил курить год назад.

Он отставил бутылку на столе и шагнул ко мне. Его глаза потемнели, но он всё ещё пытался говорить мягко.

– Жень, я не хочу ссориться. Деньги мне заплатили за работу. Я их не украл. А сигареты… да чёрт, парни курили, вот и провонял.

– Хорошо, допустим, – я кивнула, не отводя взгляда. – Что за машина, номер запомнил?

Он открыл рот, но тут же закрыл. Вместо ответа попытался обнять меня. Я отстранилась, скрестив руки ну груди ещё крепче.

– Рома, я серьёзно. Ты мне врёшь. Я это чувствую.

– Женя, – его голос стал резче, – ты мне не веришь? Я для нас стараюсь, а ты устраиваешь допрос!

– Для нас? – я шагнула к нему, не сдерживая гнева. – Ты приходишь пьяный, приносишь домой кучу денег, неся бред: «Это за движок», и это «для нас»?

Я смотрела в окно на заброшенную стройку с торчащими ржавыми балками. Рома, мой Рома, который ещё недавно был моим якорем, теперь казался чужим. Деньги, поздние возвращения, уклончивые ответы – всё складывалось в неприглядную картину.

И чёрт возьми, почему именно сейчас я вспомнила Верестова? Его слова: «Он вам не подходит». Его взгляд, который я до сих пор не могла забыть. Я тряхнула головой, прогоняя эти мысли. Но они упрямо возвращались.

Глава 6

На следующий день, после сдачи курсовой мы с Таней решили зайти в кафе напротив университета – уютное местечко с потёртыми деревянными столами и запахом свежесваренного кофе. Я сидела напротив подруги, рассеянно потягивая уже остывший латте, в котором коричная пена осела тонкой плёнкой. Мысли кружились вокруг вчерашнего вечера: разговора с Ромой, его уклончивых ответов, странной нервозности. Я смотрела в запотевшее окно, где серый город утопал в осенней мороси, а мокрые листья липли к асфальту. Пальцы невольно теребили край бумажной салфетки, превращая её в мелкие клочки. Таня, сидя напротив, листала потрёпанный журнал мод, но, заметив моё молчание, отложила его и приподняла бровь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Вы ознакомились с фрагментом книги.

Для бесплатного чтения открыта только часть текста.

Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:


Полная версия книги

Всего 10 форматов

bannerbanner