Цена молчания или благими намерениями…

Квартира была светлая, уютная. Катя постаралась – везде живые цветы, на стенах семейные фотографии, детские рисунки Машеньки в рамках. На самом видном месте – их свадебное фото. Молодые, счастливые, влюблённые.

– Где Андрей? – спросила я, снимая пальто.

– В душе. Сейчас выйдет. Проходи на кухню, я чайник поставлю.

В кухне пахло яблоками и корицей. На столе уже стояли чашки, вазочка с печеньем, свежий пирог под полотенцем.

– Как у вас дела? – спросила я, усаживаясь за стол.

– Хорошо. Маша в садик ходит с удовольствием, подружек завела. Андрей на работе задерживается часто, но это понятно – ответственная должность. А я вот думаю: может, на работу выйти? Машенька уже большая, в садике до вечера может оставаться…

– А что Андрей говорит?

Катя пожала плечами.

– Говорит, решай сама. Но я вижу, что он не очень хочет. Считает, что мне дома лучше, с ребёнком.

В этот момент в кухню вошёл Андрей. Свежий после душа, в домашней футболке и джинсах. Увидев меня, слегка напрягся.

– Привет, мам.

– Здравствуй, сынок.

Он подошёл, поцеловал меня в щёку. От него пахло дорогим парфюмом.

– Папа не приехал? – спросил он, и в голосе послышалось облегчение.

– У него дела.

Мы сели за стол. Катя разливала чай, Машенька забралась ко мне на колени, показывала новую куклу.

– Андрюш, расскажи, как на работе? – попросила Катя, садясь рядом с мужем.

– Нормально, – буркнул он. – Новый проект запускаем.

– Какой? – заинтересовалась я.

– Серия статей… о современных семейных ценностях. О верности. О том, как сохранить брак в наше время.

Я чуть не подавилась чаем.

– Правда? – я себя старалась контролировать и ничем не выдать своих эмоций, но спросила и сама почувствовала холод в своей интонации. – Интересно. А сам-то ты как считаешь, что главное в сохранении брака?

Катя удивлённо посмотрела на меня – я никогда так не говорила с сыном.

Андрей отвёл взгляд.

– Любовь, честность, – сказал он. – И… доверие.

Я сжала чашку так, что костяшки пальцев побелели.

Катя поспешила перевести тему:

– Мам, а ты пробовала новый рецепт штруделя? Я вот думаю…

Я почти не слушала. Смотрела на сына и думала: помнит ли он лицо Лизы? Помнит ли, как бросал ей деньги на аборт? Или стёр из памяти, как ненужный файл? Семейные ценности. От сына, который изменил беременной жене и бросил беременную любовницу. Я едва сдержалась, чтобы не высказать всё, что думаю.

Остаток вечера прошёл в натянутой атмосфере. Катя пыталась поддерживать разговор, Машенька требовала внимания, но я видела, что Андрей чувствует себя неуютно. Несколько раз он выходил на балкон покурить.

В девятом часу я стала собираться домой.

– Мама, может, останешься? – предложила Катя. – Переночуешь, утром вместе позавтракаем.

– Спасибо, милая, но мне нужно домой. Папа вернётся, будет ждать ужин.

Андрей вызвался проводить меня до метро.

Мы вошли в лифт. Молча спустились. Молча пошли по вечернему двору. Фонари горели тускло, ветер кружил опавшие листья. Я шла рядом с сыном и уже собралась сказать ему о Лизе и Мише, но в тот же миг передумала. Решила, что сначала я поговорю с мужем, он мне расскажет, как прошла встреча и о чём они с Лизой договорились, а затем и буду принимать решения.

Мы дошли почти до метро, Андрей остановился.

– Мам, – вдруг сказал он, когда до метро оставалось несколько десятков метров. – У вас с отцом всё в порядке? У тебя никогда не возникало желания развестись с ним? За все двадцать пять лет, что вы женаты?

Я остановилась, удивлённо посмотрела на сына.

– Нет. Почему ты спрашиваешь?

– Да так…

Я глубоко вдохнула морозный воздух.

– Андрей, – сказала я тихо. – Может, пора рассказать мне, четыре года назад… что случилось между тобой и отцом? Почему вы перестали разговаривать? Почему вы стали чужими друг другу?

Андрей молчал, вздохнул, я думала, вот, сейчас он мне всё расскажет, но не угадала.

– Мам, не начинай.

– Я не начинаю. Я просто хочу понять. Вы же были так близки. А теперь…

Он молчал долго. Потом выдохнул облачко пара.

– Мы просто… не сошлись во взглядах. По одному важному вопросу.

– По какому?

– Неважно. Давно это было.

– Для меня важно.

Он посмотрел мне в глаза – впервые за вечер прямо.

– Мам, оставь. Пожалуйста. Это касается только нас с отцом.

– Андрей, если ты когда-нибудь захочешь поговорить… я всегда…

– Я знаю, – перебил он. – Спокойной ночи, мам.

Он быстро обнял меня, поцеловал в щёку и ушёл, не оборачиваясь.

– Береги себя, мам.

Я спускалась по эскалатору и думала: о чём договорились Лиза и Игорь?

Глава 5

Я вошла в квартиру и сразу услышала голос Игоря из гостиной:

– Где ты была?

Тон был требовательный, как у прокурора на допросе. Я сняла пальто, не спеша повесила на вешалку, скинула ботильоны. Только потом прошла в гостиную. Игорь сидел в кресле, в руке – стакан с виски. По его виду было понятно, что это не первый.

– У детей была, – ответила я спокойно. – Или мне теперь отчитываться о каждом своём шаге?

– Не умничай, – он отхлебнул виски. – Я тебя предупреждал утром…

– Чтобы я не встречалась с Лизой? И не звонила ей? – я прошла к дивану, села напротив. – Я и не встречалась, и не звонила. Была у Кати с Андреем, если тебе так необходимо знать.

– И что, сыночку ничего не рассказала? – в его голосе звучала издёвка.

– А ты что, за дурочку меня держишь? – я почувствовала, как закипаю. – Думаешь, я не понимаю, чем это может обернуться? Я решила пока ничего не говорить Андрею, до разговора с тобой.

– Судя по вчерашнему, не очень понимаешь. Хорошо, что у тебя хватило ума промолчать. Я думал, не выдержишь, полезешь к сыну со своими разговорами по душам.

– Это ты не понимаешь! – я повысила голос. – У нас есть внук, Игорь! Трёхлетний мальчик, который ни в чём не виноват!

– Заткнись! – рявкнул он. – Соседи услышат.

– Да пошли они к чёрту, твои соседи! – я вскочила с дивана. – Лучше расскажи, как прошла встреча с Лизой.

Он допил виски, поставил стакан на столик. Помолчал. Потом откинулся в кресле, потёр переносицу.

– Нормально прошла.

– Подробнее можно?

– А что подробнее? Встретились в кафе. Поговорили. Договорились.

– О чём договорились? Она сделает тест ДНК? Игорь, нужно сделать, убедиться, что Миша наш внук.

– Никаких тестов.

– Но почему?

Игорь усмехнулся:

– Потому что с экспертизой на руках, она может потребовать от Андрея, признать отцовство официально. Тебе это надо? Вчера же обо всём договорились с тобой. Ни Андрей, ни Катя, ничего не должны знать. Она получит деньги. Но не двести тысяч, это бред. Сто. И то многовато, но… пусть будет.

– Сто тысяч в месяц? Ты готов платить такие деньги, веря Лизе на слово? На тебя это не похоже.

– Да, я защищаю нашу семью. На квартиру, еду, одежду, этих денег достаточно. Садик я оплачу отдельно, когда придёт время. Но с условиями.

– Какими?

– Никаких контактов с нашей семьёй. Ни с тобой, ни с Андреем. Она переезжает в другой район, подальше от нас. И молчит.

Я почувствовала, как внутри всё сжимается.

– То есть ты хочешь откупиться от собственного внука?

– Я хочу сохранить семью! – он встал, подошёл к окну. – Катя не должна узнать. Это убьёт её. А Машенька? Ты думала о ней? Что будет с девочкой, если её родители разведутся из-за этого дерьма?

– Но Андрей должен знать! – я подошла к нему. – Это его сын, его ответственность!

– Нет! – Игорь резко повернулся ко мне. – Андрей ничего не узнает.

– Почему? Объясни мне, почему?

Он прошёлся по комнате, остановился у книжного шкафа.

– Потому что он идиот. Потому что полезет с покаяниями к Кате. Расскажет всё, будет на коленях прощения просить. А она? Простит? Сомневаюсь. Даже если простит, жить, как раньше, они не смогут. Она будет помнить. Каждый день. Каждую минуту. Будет смотреть на него и думать о том, что он спал с другой, пока она носила их ребёнка.

– Может, ты и прав… Но Андрей должен знать, что из-за его ошибки на свет появился ребёнок. Мы должны ему сказать правду, но предупредить, чтобы ничего не говорил Кате.

– Правду? – Игорь засмеялся. Смех был злой. – Так и скажи, что ты хочешь участвовать в жизни мальца. Правда в том, дорогая, что все мужики – сволочи. Все, без исключения. Кто-то скрывает это лучше, кто-то хуже. Андрей не сможет скрыть, его начнёт мучить совесть, и чтобы снять с себя груз вины, начнёт каяться. Не из-за Кати, а из-за себя, о ней и о её чувствах в тот момент он и думать не будет.

– Все мужики сволочи? – я прищурилась. – И ты тоже?

Он замер.

– Я о другом говорю.

– Нет, ты сказал «все». Значит, и ты. Или ты исключение?

– Диана, не начинай.

– А что не начинать? Может, расскажешь, сколько у тебя было Лиз за эти двадцать пять лет? Или ты думаешь, я слепая? Помню, как ты в командировках по две недели пропадал. Как телефон на беззвучную ставил. Как отворачивался, когда я хотела обнять тебя вечером. Я всё видела, Игорь. Просто закрывала глаза. Потому что любила. Потому что боялась остаться одна. А теперь ты мне говоришь, что «все мужики сволочи», и требуешь, чтобы я молчала и делала вид, что ничего не происходит?

Он побледнел. Губы сжались в тонкую линию.

– Прекрати! – он стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнула ваза. – Это не обо мне! Это об Андрее и о том, как сохранить его семью!

– Сохранить, построенную на лжи?

– Да! Лучше ложь, чем разрушенные жизни! Лучше, чтобы Катя не знала и была счастлива, чем знала и страдала! Лучше, чтобы Машенька росла в полной семье!

– А Миша? Он что, не заслуживает отца? Он что, не заслуживает деда? Бабушки? Хоть кого-то из родных?

– Он получит деньги. Этого достаточно.

– Деньги не заменят отца!

– Заменят! – Игорь подошёл ко мне вплотную. – Поверь мне, заменят. Пацан вырастет, даже спасибо скажет, что не пришлось знать такого отца.

– Ты говоришь сейчас не о Кате, не о Машеньке, – я посмотрела ему прямо в глаза. – Ты говоришь о себе. О своей репутации. О том, что скажут коллеги, друзья, соседи. «Главный редактор издательства, выпускающий журналы и книги про семью и верность – а у сына ребёнок на стороне». Вот что тебя пугает по-настоящему. Не Катя. Не Машенька. Ты.

Он отвёл взгляд первым.

– Думай что хочешь, – зло сказал он. – Но, если ты хоть раз встретишься с этой девкой или с мальчишкой, я…

– Ты угрожаешь мне?

– Я защищаю то, что мы строили двадцать пять лет.

– Мы? – я рассмеялась, и смех вышел горький, чужой. – Ты строил. Я просто рядом стояла и молчала, когда ты отворачивался, когда ты врал, когда ты… Господи, Игорь, я ведь всё это время думала, что мы команда. А ты просто пользовался тем, что я удобная. Тихая. Послушная.

– Диана…

– Нет. Всё. Я устала быть удобной.

– Я думаю о нашем комфорте. А не о чужом нам, по сути, ребёнке. Мы не знали о его существовании три года. Я смогу делать вид, что продолжаю не знать о нём и в будущем. И ты сможешь.

– Ты циничен.

– Я реалист. А ты живёшь, глядя на мир через розовые очки. Тебе уже сорок восемь, очнись, никому счастье правда не принесёт. Она только разрушит всю нашу размеренную, стабильную жизнь. Думаешь, Андрей обрадуется, узнав о сыне? Побежит к нему с распростёртыми объятьями? Да он замкнётся в себе! Или вообще сбежит, ещё и от Кати с Машенькой. Он уже один раз показал, на что способен – бросил беременную женщину. Думаешь, четыре года в нём что-то изменили?

Я молчала. В словах Игоря была жестокая правда.

– Так что забудь, – продолжил он уже спокойнее. – Забудь про мальчишку. Я буду переводить деньги Лизе, она будет молчать, все будут жить дальше. Катя останется счастливой женой, Андрей – примерным мужем, Машенька будет расти в полной семье. А Миша… Миша получит всё необходимое. Кроме отца, которого он и так не знает.

– Я не могу так, Игорь. Не могу забыть, что у меня есть внук.

– Придётся, – он отошёл, налил себе ещё виски. – Или ты хочешь потерять Катю? Разрушить их семью? Сделать Машу несчастной?

– Я хочу… – я запнулась.

Чего я хочу? Чтобы все были счастливы? Но это невозможно.

– Вот именно, – кивнул Игорь, правильно истолковав моё молчание. – Идеального решения нет. Есть только плохое и худшее. Я выбираю плохое. А ты?

Я опустилась на диван. Голова раскалывалась.

– Мне нужно время подумать.

– Думай. Но помни – один неверный шаг, и всё полетит к чертям. Вся наша жизнь, которую мы строили столько лет.

Я развернулась и пошла в спальню. Он не пошёл за мной. Я закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и впервые за много-много лет заплакала – тихо, чтобы он не услышал.

В этот момент я ненавидела своего мужа, впервые за двадцать пять лет нашего брака ненавидела его всей душой.

Переодевшись, пошла в ванную. Стоя под душем, вспоминала вопрос сына: «У тебя никогда не возникало желания развестись с ним? За все двадцать пять лет, что вы женаты?»

И сейчас я могла ответить на этот вопрос:

Раньше – нет.

Сейчас.

«Да. Я хочу с ним развестись». За его нежелание признавать внука, за то, что запрещает мне с ним видеться.

Я всё равно сделаю так, как считаю правильным – позвоню Лизе и буду видеться с ребёнком, хотя бы иногда, покупать ему игрушки, одежду, гулять с ним во дворе.