скачать книгу бесплатно
Семь горных воронов
Ванда Алхимова
Mystic&Fiction. Ветер мечтыПять стихий #1
Семь братьев из рода Воронов не ладят между собой, но все меняется, когда в королевство Тамврот приходит война. Теперь у всех лордов-Воронов общая цель: выжить во враждебном мире, узнать тайну могущественной горной ведьмы – их матери, найти королевских дочерей и вернуть им трон. Соперничество и ненависть, любовь и отчаяние – все перемешалось в сердцах братьев, и ни один из них не знает, удастся ли ему уцелеть в огне битв и буре пробуждающейся древней магии. Смерть или победа – третьего не дано.
Ванда Алхимова
Семь горных воронов
© Ванда Алхимова, 2021
© ИД «Городец», 2021
Глава 1
Нет хуже дорог для карет, чем горные. Лошади ступают неровно, колесо то и дело налетает на камень, один толчок – и вот тебя уже сбросило на пол! Женщина, устроившаяся на обшитом бархатом сидении, поморщилась, когда экипаж в очередной раз тряхнуло.
– Что? – обернулась она на своего спутника, молодого мужчину с длинными черными волосами. Тот молча дернул плечом. Лицо его, изуродованное рассекающим лоб грубым шрамом, было бесстрастно.
– Я не буду ездить верхом, когда есть карета, – светло-серые, льдистые глаза ярко сверкнули. – Это вопрос не удобства, а статуса.
– Я не спорю, миледи, – ответил мужчина приятным низким голосом.
– Тогда прекрати на меня смотреть! – отрезала женщина, снова отворачиваясь к окну.
Карета, покачиваясь, ползла по дороге. Взгляд пассажирки скользил по горам, покрытым лесами. Зеленый покров прорезали водопады и гребни скал. Красота мрачная, но завораживающая.
– Вчера пришло письмо от твоего старшего брата, – сказала женщина.
– Ты из-за него не спала всю ночь? – спросил мужчина.
– А ты из-за чего не спал? – женщина развернулась, встряхнув роскошными темно-русыми волосами. – Подпевал воронам на башне?
– Вороны по ночам спят.
– Ты дерзишь, – глаза женщины сузились и нехорошо заблестели.
– Нет, миледи, ты ошибаешься, – все так же невозмутимо возразил мужчина.
– Я просила наедине называть меня матушкой.
Женщина откинулась на спинку сидения.
– Да, матушка, я помню.
Лицо его по-прежнему ничего не выражало.
– Из всех моих сыновей ты всегда был самым чутким, – женщина задумчиво провела пальцем по губам. – Наверное, потому что ты младший. Послезавтра мы едем в столицу, – сухо добавила она. – Ты, я и оба твоих брата. Хотя стоило бы этих идиотов оставить дома.
Некоторое время они ехали в молчании, потом сын спросил:
– Когда ты последний раз была в столице?
– Десять лет назад, когда ездила туда с твоими старшими братьями, – раздраженно ответила женщина.
– Тебе не нравится там, – заметил сын.
– Потому что мое место здесь, в горах, во владениях твоего отца. Я не люблю уезжать отсюда надолго. Горы и народ нельзя оставлять без хозяйской руки. Будь моя воля, я бы никогда не покидала Твердыню. Но твой отец был другом короля, а король живет в Таумрате.
– Можно, я спрошу? – сын теперь смотрел прямо на нее, лицо его стало живым. Мать сделала короткий ободряющий жест рукой. – Почему ты не взяла себе второго мужа?
– Думаешь, мне было мало семь лет подряд рожать твоему отцу Воронов? – мать побледнела, и губы ее скривились. – Раздвигать ноги, впускать в себя сопящее, воняющее пивом животное? Таскать огромный живот, а потом корчиться в муках, валяясь в собственной крови, орать, как свинья под ножом, и все – ради чужой похоти? Я родила твоего старшего брата через девять месяцев после свадьбы, и с тех пор каждый год замок оглашал писк нового Ворона. И так продолжалось до самой смерти твоего отца. И знаешь, что? Мне вполне хватило вас семерых.
– Ты нас не любишь и никогда не любила, – спокойно сказал сын. – Но я всегда хотел спросить еще об одном: почему меня ты ненавидишь меньше братьев? Потому что я последний?
– Нет, – мать прикусила губу, внимательно глянула сыну в глаза. – Потому что ты меньше всех похож на своего отца.
Спуск закончился, и пошла пологая дорога. Карета въехала в большое селение, где встречались даже нарядные двухэтажные дома. В центре располагалась широкая площадь.
– Откуда столько народу? – поморщилась мать. – Останови, я хочу посмотреть, что происходит.
Сын высунулся из кареты и велел вознице осадить лошадей. Мать тоже выглянула в окно. Ветер трепал прядки, выбившиеся у висков из ее сложной прически.
Оказалось, толпа собралась вокруг высокого помоста, сложенного из грубых необработанных камней. Над площадью лился ровный сильный голос, выводя слова простой народной припевки.
– Это поет Серебряное горлышко, – объяснил сын. – Дочь кузнеца.
– С каких это пор тебе есть дело до дочерей кузнецов? – быстро обернулась к нему мать.
– Просто о ней все говорят. Говорят, ее песни заставляют больных забывать о боли, влюбленных – о любви, дети перестают плакать, а старики снова чувствуют себя молодыми.
– А ты слышал ее? – прищурилась мать, явно что-то прикидывая в уме.
– Нет, – равнодушно ответил сын. – Она поет для людей на площадях, а не для волков в горах, где я обычно охочусь.
– Если она так хороша, как славят, возьму ее с собой в столицу.
– Зачем? – поднял бровь сын.
– Затем, что в столице надо всегда удивлять, надо всегда поражать людей чем-то необычным. Пойди и послушай. Если она и вправду такая прекрасная певица, привези в замок. Иди уже, надоел.
Мать снова откинулась на спинку сидения, прикрыв глаза. Сын покорно вылез из кареты, подошел к привязанному сзади мощному вороному, отвязал, запрыгнул в седло и тронул конские бока шенкелями. Карета покатилась дальше, а всадник стал медленно пробираться через толпу.
На постаменте пела девушка – тонкая, хрупкая, невысокая. Миловидное лицо ничем особенным не отличалось, глаза были закрыты, а собранные в косу русые волосы блестели на солнце. Голос лился, как серебряный горный ручей. Конь замер, а всадник прикрыл глаза. На площади воцарилась тишина, и только голос звенел, набирая силу и разносясь далеко вокруг.
Младший Ворон осторожно пустил коня вперед, мягко раздвигая людей. Его пропустили к самому помосту – теплый храп коня почти коснулся подола шерстяного синего платья девушки.
Ворон слушал незамысловатую жалобу охотника, заблудившегося в лесу и умоляющего лесных духов отпустить его, иначе жена и дети умрут от голода. Всадник погрузился в глубокую задумчивость. Взгляд его затуманился, на лицо легла тень. В тишине он внимал серебряному голоску, выпевающему простые, но проникающие в самую душу слова. Некоторые женщины вокруг всхлипывали, утирая лица передниками. Охота была частым промыслом здешних мужчин. Пожалуй, половина присутствующих кормила ей свои семьи.
Серебряное горлышко завершила песню, поклонилась и открыла пронзительно-синие глаза, глянув прямо на всадника. Младший Ворон вздрогнул: этот взгляд ослепил его, поразил так, что сердце на короткий миг замерло в груди. Девушка испуганно попятилась, она не ожидала увидеть перед собой меньшого сына грозной леди Ворон. Всадник встряхнулся, подался вперед, ловко ухватил девушку за талию и быстро притянул к себе. Певица вскрикнула, толпа заволновалась.
Но Младший Ворон был невозмутим. Он обвел подданных своей матери взглядом столь уверенным и властным, что кулаки у собравшихся на площади разжались, а головы склонились.
Толпа раздалась, снова пропуская всадника, и Ворон выслал коня в легкий галоп. Девушка вздрогнула всем телом, плечи ее поникли. Она сидела, боясь шевельнуться и подать голос. Когда деревня осталась позади и потянулась горная дорога, Ворон перевел жеребца на шаг. Подковы звонко цокали о камни.
Всадник смотрел на русый затылок девушки, собираясь с мыслями. Мучительно хотелось начать разговор – но с чего? Рука, обвивающая талию певицы, чувствовала, как та напряжена. Девушка боялась, ее даже слегка трясло.
– Хорошо поешь, – хрипло сказал Младший Ворон. – В столицу с нами поедешь.
Девушка вздрогнула и обернулась, взглянула снизу-вверх своими большими глазами.
– Зачем?
Голос у Серебряного горлышка оказался приятным, нежным и звонким, даже когда она не пела.
– Леди Ворон ты понравилась. Хочет удивить столичных франтов, – пояснил Младший.
Девушка не ответила, но заметно побледнела и неосознанным нервным жестом потянулась рукой к воротнику платья.
– Боишься ее? – спросил Младший и чуть улыбнулся.
– Да, – опустила ресницы Серебряное горлышко.
– Я и сам ее боюсь, – доверительно поведал Младший, слегка наклонившись. – И остальные братья тоже.
– Вы шутите?
Девушка снова вскинула на него глаза.
– Правду говорю, – Младший улыбнулся шире. – Сама увидишь.
– Вас я тоже боюсь, – призналась девушка, слегка краснея. – Вас все боятся.
– А меня-то почему? – рассмеялся Младший. – Ладно, мои старшие братья – Дикий и Красный Вороны. Но я же вроде никому ничего плохого не сделал…
– Вы – Ворон, – уклонилась от ответа девушка. – И потом, вас часто видят охотники в горах. Ну и всякое рассказывают.
– Ладно, как угодно, – пожал плечами Младший. – Но ты меня можешь не бояться. Как тебя зовут? Серебряное горлышко – это же прозвище?
– Меня зовут Эйнли, – девушка снова украдкой покосилась на своего похитителя. – Можно попросить.
– Да? – переспросил Младший.
– Отец расстроится, когда узнает, что вы забрали меня, – Эйнли совсем зарделась. – Будет беспокоиться, а он уже немолод.
– На днях отвезу тебя домой, все расскажешь, обещаю, – сказал Младший, ласково посмотрев на нее. – После того, как леди решит, что с тобой делать.
Конь бодро шел по дороге, звенели стремена, над горами гасло небо, а впереди вставала Твердыня Воронов – высеченный в скале неприступный замок со множеством башен. Он казался причудливым миражом, внезапно открывающимся взору путника среди диких гор.
– Никогда не была так близко, – пробормотала Эйнли и вдруг прижалась к груди Младшего. – Я боюсь.
– Не бойся, – подбодрил ее Ворон. – Я с тобой и пока еще тебя не съел. Даже не укусил.
Эйнли стиснула губы, чтобы не рассмеяться, и отодвинулась, насколько это было возможно в седле. С одной стороны, было очень страшно, с другой – молодой сын леди Ворон занимал девушку все больше и больше. Она украдкой рассматривала правильные черты его лица, чистую кожу и – особенно – страшный шрам на лбу. Эйнли, как ни старалась, не могла не глядеть на него. Шрам притягивал девушку против ее воли.
– Если тебе интересно, это меня орел разодрал, – сказал вдруг Младший. – Я полез в гнездо, хотел птенца стянуть, ну и получил по полной. Хорошо, глаза сохранил.
– Я вовсе не хотела… – отчаянно смутилась Эйнли.
– Конечно, хотела! – фыркнул Младший. – Все первым делом замечают шрам. Больше мое лицо ничем не примечательно. Так что проще самому рассказать. Когда так смотрят, сразу ясно становится.
– Простите.
– За что? – улыбнулся Младший. – За то, что у меня шрам на лбу?
Тем временем конь подошел к подвесному мосту из толстенных бревен, перекинувшемуся над пропастью, где клубился туман. Ворон поторопил жеребца, и копыта зацокали по дереву.
Эйнли подняла голову, когда они въехали в ворота: из высокого свода выглядывала подъемная решетка с острыми толстыми зубьями. Девушка поежилась и едва не заплакала.
За стеной оказалась небольшая площадь, а за площадью высился сам замок. Башни оплетали галереи-проходы, вокруг стен из серого камня вились узкие улочки. Из того же камня были и домики, что жались к башням.
Ворон провез Эйнли через площадь, небрежно кивая воинам и слугам, что попадались на пути, проехал сквозь еще одну арку и остановился посреди узкого двора, перед замковым входом. Высоченные, окованные железом стрельчатые двери были открыты. Ворон выпрыгнул из седла, бросил поводья конюху и осторожно снял с коня девушку, бережно опустив ее на серые камни.
– Пойдем, – поманил он Эйнли.
Озираясь по сторонам, дочь кузнеца робко пошла за Вороном. Туда-сюда сновали слуги, косясь на нее, но не задавая вопросов.
Младший привел ее в высокий зал. В середине его пылал огромный очаг, а по стенам висели расшитые золотом и серебром гобелены и шелковые драпировки. Зал казался очень пышным, торжественным, красивым и… неуютным. У Эйнли защипало в носу, и она обняла себя руками за плечи.
В зале стояло несколько пустых столов. Вдоль стен тянулись лавки и сундуки. В центре на небольшом возвышении – деревянное кресло из гладко отполированной древесины. К спинке крепились два высоких деревянных насеста, на которых замерли искусно выкованные из бронзы вороны. Один, выгнув шею, смотрел на двери, второй грозно распахнул двухметровые крылья. А в кресле сидела леди Ворон, прекрасная, холодная и молодая, хотя уже двадцать лет прошло с тех пор, как Аодх Ворон ввел ее под эти своды как свою невесту. Леди равнодушно скользнула взглядом по робкой фигурке и спросила сына:
– Она того стоит?
– Думаю, да, миледи, – почтительно склонился перед матерью Младший.
– Спой, – велела она, откидываясь на спинку кресла.
Эйнли вздрогнула и покосилась на Младшего, словно ища защиты. Тот беззвучно пошевелил губами, и Эйнли угадала название песни. Синие глаза Младшего смотрели тепло. Это придало девушке сил, она собралась с духом и запела. Звонкий голос разнесся под каменными сводами, поднимаясь выше и выше.
– Хватит, – щелкнула пальцами леди. – Голос есть. Но ничего особенного. Только на деревенской площади и распевать. В столице этим никого не удивишь.
– Мне отвезти ее обратно? – быстро спросил Младший.
Эйнли едва заметно вздрогнула от радостной надежды.
– Обратно? – холодно посмотрела на него мать. – С чего это?
Младший молчал.