Пятая группа

– Говорите, – усмехнулась девушка в ответ. Сейчас она сидела в большом чёрном кресле, прикованная к нему широкими ремнями и опутанная проводами.

– Вы знаете это место?

– Да.

– Узнаёте дом?

– Конечно.

– Вы жили там?

– Да.

– Одна?

– Вы задаёте глупые вопросы, – она снова усмехнулась.

– Отвечайте.

– И да, и нет.

Том

Люди живут только потому, что могут забывать прошлое. Но есть вещи, которые нужно помнить всегда.

(аниме “Евангелион”)

Том в нерешительности потоптался у калитки, подтолкнул Майки, и вместе с ним добрался до двери. Да, у него был ключ. Спасибо Андрею за помощь. Этот дом – последняя надежда, здесь прошло детство Го-Юки, то есть, Марии, здесь она периодически жила последние три года. Он надеялся найти что-нибудь важное, что-нибудь, что натолкнёт его на верные мысли, укажет направление.

За дверью их встретил затхлый пыльный воздух и полумрак. Мебели почти не было – простая вешалка в прихожей, диван и два кресла в гостиной, кухонный гарнитур, даже стола не оказалось. Том с опаской смотрел по сторонам, Майки тоскливо стирал пыль пальцем с подоконников.

– Похоже, тут сто лет никого не было, – пробурчал он и чихнул, подняв столб пыли.

– Сто или нет, но несколько месяцев точно.

– И ты надеешься что-то найти? – шмыгнул Антон, у него свербило в носу от облачка пыли.

– Надеюсь. Иногда даже мелочь может натолкнуть на правильные мысли.

– Ага, ещё бы знать, какие мысли правильные, а какие – нет. Не думаю, что она настолько глупа, чтобы оставлять следы…

– Ты про Го? – Том мрачно глянул на собеседника. – Неглупа. Но мне всё больше кажется, что пропала она не сама. Вполне возможно, что её кто-нибудь похитил. Если смотреть с этой стороны, то многое объясняется. Отсутствие следов на камерах, например. Майки. Расскажи мне, что между вами произошло?

– Отвали.

Том только рукой махнул. Он устал. Действительно устал от этого дела, от общества Майки, от всего, что происходило в последнюю неделю. Он пытался прикинуть, сколько дней находился в Москве и бродил по её окрестностям, но всё время сбивался со счёта. Ровно четыре дня назад звонил Чарли. Голос мистера Филкса звучал тревожно и настороженно, он усердно пытался выяснить, всё ли в порядке с Томом, как движется дело, а ещё обещал дополнительную неделю отпуска. Подозрительно. На какое-то мгновение Тому даже показалось, что Филкс не рассчитывал на его возвращение. После всего, что произошло – не удивительно.

Он медленно обошёл первый этаж, заглянул во все углы, под мебель, спустился в подвал – там оказалось совершенно пусто, вообще ничего, даже захудалого стеллажа или старого хлама. Кухонные шкафы тоже смотрели на незваных гостей пустотой. Том отправил Майки первым, а сам стал подниматься за ним по скрипучей лестнице на второй этаж. Вдоль неё на стенах висели детские рисунки в простых деревянных рамках: выцветшая радуга, чёрно-белый единорог, необъяснимая абстракция пугающих фиолетовых оттенков, а у верхней площадки – семья. Том остановился, чтобы внимательнее рассмотреть рисунок: мужчина и женщина в ярких одеждах держали за руки маленькую девочку, стоящую по центру. Обычный детский рисунок, привычный, если бы не одна странная деталь – на лицах не было улыбок, просто горизонтальные чёрточки вместо ртов. Тоскливо и безнадёжно выглядела эта незамысловатая картинка. Том в задумчивости приподнял брови, потёр лоб и двинулся дальше за Майки – тот уже осматривался на втором этаже.

Всего две комнаты: большая пустая спальня и ещё одна маленькая. В ней стояла односпальная кровать, письменный стол, пара стульев, а в углу примостился старый детский шкаф с розами, нарисованными на створках. Том проверил полки, кровать, матрас, даже осмотрел ящики стола на предмет дополнительного дна – ничего.

Майки завалился на постель, закинув ноги на спинку.

– Ладно, ты можешь тут хоть каждую доску проверить, а я пока отдохну. Ты ж меня не кормишь, а сон хоть силы сэкономит.

– Мог бы и помочь.

– Сам себе помогай.

Том бросил рюкзак на стул и снова вернулся к лестнице. Проверил за рисунками, наведался в ванную комнату, осмотрел все половицы и стены в большой спальне, поднялся на чердак – ничего. Какая-то насмешка – брошенный дом, в котором нет даже одной захудалой коробки с хламом. Из маленькой комнаты раздался шум, Том поспешил вернуться: около кровати стоял полуголый Антон. Он неторопливо раздевался и бросал вещи на пол.

– Ты что делаешь? – изумлённо воззрился на него Том.

– Помыться хочу. Раз уж нам так повезло, и в этом доме есть вода.

– Так и раздевался бы в ванной!

– Чтобы ты сторожил меня, думал, что я убегу? – Майки расхохотался и стянул с себя чёрные грязные джинсы.

Том в порыве негодования отвернулся, не найдя что ответить. У этого парня нет никакого стыда, да и совести – тоже. Он совершенно не смущался своего нагого тела, кое-где покрытого странными татуировками, и, проходя мимо Тома, задорно хлопнул его пониже спины.

– Идиот.

– Взаимно, – снова бросил смешок Майки и скрылся за дверью ванной.

Через минуту зашумела вода, и Том сел на верхнюю ступеньку лестницы, чтобы видеть и слышать происходящее в доме. Он не доверял Антону даже после того, как поставил дополнительного жучка, и не одного. От этого человека стоило ожидать чего угодно.

Внезапно раздался стук: кто-то стоял перед входной дверью. Том с опаской спустился и посмотрел в глазок: на крыльце переминалась с ноги на ногу женщина преклонных лет с небольшой зелёной коробкой в руках.

– Добрый день, – проговорил Том, приоткрывая дверь.

– Здравствуйте! Я соседка. Меня очень просила Машенька кое-что вам передать, – быстро затараторила женщина.

– Мне?

– Ну… Не лично вам. Она сказала, что сюда обязательно придут люди не из полиции, вот им-то и надо вручить эту коробку, – женщина протянула свою ношу Тому.

– Спасибо, но… Я не очень понимаю. Как давно Мария оставила это у вас? – Том взял коробку. Она оказалась лёгкой, почти невесомой.

– Давно, перед Новым годом забежала, когда решила переехать. Оставила коробку, очень просила отдать тем, кто сюда зайдёт. Но только не полиции. Я, конечно, испугалась – может, случилось что. Но она меня успокоила, говорит – дом будет пустой стоять, мало ли. Полиция-то частенько в наш район наведывается, так что… – женщина замялась, быстро посмотрела по сторонам, словно опасаясь.

– И что, правда, приезжали?

– Ага. Два раза. Недавно совсем. А дом-то пустой, чего тут может произойти? Если только хулиганы забрались.

– Скажите, а Мария… Маша. Почему уехала?

– Да откуда ж мне знать? Она и так здесь почти не жила, всё по общежитиям моталась. Ну а как иначе, вы же знаете про родителей её? Как жить в доме после убийства? Мы, соседи, и то в шоке были. Спасибо, что друзья родителей не бросили, помогали. А потом Маша уж и сама…

– Она могла бы продать дом, – задумчиво пробормотал Том, скорее обращаясь к себе.

– Это вы уж у неё спросите, я к Машеньке в душу никогда не лезла. Хорошая она девочка была, да и в девушку очень милую выросла, образование получила, работает. А за душой всегда что-то должно быть, времена, видите, какие… – она снова оглянулась. – Ладно, пойду я.

– Спасибо ещё раз! – крикнул ей в спину Том. Женщина торопливо уходила, часто семеня ногами по заросшей дорожке.

Он закрыл дверь, через щёлочку между шторкой и откосом окна посмотрел вслед удаляющейся соседке. Убедился, что никого на улице больше нет, легко встряхнул коробку – внутри что-то лежало, довольно большое. Усевшись снова на верхней ступеньке, Том прислушался – вода в ванной ещё шумела. Отлично. Ему не хотелось показывать Майки раньше времени то, что лежало внутри коробки.

Там оказалась тетрадь. Обычная общая тетрадь, 48 листов, старая, с пожелтевшей бумагой. Совершенно пустые страницы. Том листал одну за одной, но кроме ровных печатных клеточек, ничего не видел. Ближе к середине тетради он начал беспокоиться, совершенно беспричинно. В голову лезли неприятные мысли о зашифрованных текстах, проклятиях и прочей ерунде из сказок и проходных фильмов. Пустая тетрадь могла значить всё что угодно. Его пальцы осторожно ощупывали уголки листков, чуть потирая их подушечками. Ничего подозрительного – очень привычное ощущение, но пустота страниц пугала. Ещё немного, и весь Том покрылся бы липким потом – свидетелем скрытого ужаса. С трудом он перевернул последнюю страницу: там, на самой нижней строчке, мелким красивым почерком с небольшими вензелями была выведена всего лишь одна фраза:

«Я убила их»

– Кто это я? – раздался над ухом голос Майки, отчего Том неловко дёрнулся и уронил тетрадь. Она с глухим ударом упала на ступеньку.

– Какого чёрта ты меня пугаешь?! – заорал следователь, его руки всё ещё тряслись, и он судорожно пытался их спрятать хотя бы в карманы куртки.

– Ты сам пугаешься, трусишка, – с ехидной улыбкой парировал Антон. – Что это за тетрадь, ты где её взял?

– Принесли.

– Кто? – с мокрых волос Майки капала вода, и только сейчас Том понял, что его спутник до сих пор не одет.

– Не твоё дело. И вообще, оденься. Надоел, светишь тут своими…

– Завидуешь, что ли? – злобно шепнул Антон, но всё же ушёл в комнату. Оттуда раздался его крик. – Так кто принёс тетрадь?!

Том не ответил. Он смотрел на пустую коробку, на тетрадь, небрежно лежащую под ногами, и не мог заставить себя снова взять её в руки. Что за чертовщина? Не найдя ничего лучше, Том крышкой сдвинул тетрадь в коробку, закрыл и вернулся в комнату.

– Язык проглотил? – продолжал ехидничать Майки.

– Может, и проглотил. Тебе-то что с того?

– Мы с тобой в одной лодке, если ты ещё не понял. Тебе без меня никуда, да и я тоже привязан. Спасибо отвратительным современным технологиям! Хочешь поскорее закрыть это дело и отправиться домой – рассказывай, – Майки вальяжно разлёгся на кровати, поигрывая мокрыми волосами.

– Ты, кажется, попутал немного, кто есть кто, – злобно прошептал Том. – Это не я должен что-то рассказывать, а ты! И только ты! Понял?!

– Чего завёлся-то? Угомонись. А ещё лучше – сгоняй за едой, жрать хочется!

– Я, знаешь, что думаю, – продолжал Том в том же тоне, – толку от тебя никакого. Кормить надо, поить. Терпеть твоё общество. Информации ноль, помощи – не дождёшься. Управление не обидится, если я тебя придушу, например.

– С ума сошёл? – Антон даже не напрягся, продолжая валяться в постели. – У этого дома и так нехорошая репутация, и ты ещё хочешь добавить мрачности? Жители района спасибо тебе не скажут.

– Плевал я на жителей этого района. И город ваш – дерьмо! И предместья у него отвратные!

– Ууу… Какой злобный, – пропел Майки.

– Тебе вчера мало было? Ещё хочешь получить?!

– Может, и хочу. Хоть какое-то развлечение. Всё лучше, чем тупо болтаться с тобой по захолустью в поисках того, чего, возможно, уже нет на этом свете…

– Что?!

– Что слышал. Думаешь, Го – дура? А, может, твоё Управление давно её нашло и уничтожило? Они ведь для этого её и искали!

– Откуда ты знаешь? – опешил Том. Он сам тоже нередко думал, что дело нечисто.

– Просто предполагаю. Как и ты. Как и любой другой человек. «Я их убила» – это она про себя написала. Го. Это она убила своих родителей, Том.

Повисла гнетущая пауза. Слышно было, как в ванной с душевой лейки капала вода, а на улице постукивала незакрытая калитка. Том стоял посреди комнаты с коробкой в руках и не мог понять, шутил Майки или нет, когда озвучил эти слова.

– Это была случайность… Доказанная случайность.

– Да-да, конечно. Ты веришь всему, что тебе говорят? – удивлённо вскинул бровь Майки.

– Как я могу проверить, что сказал ты, и то, что знаю из официальных источников?

– Никак, действительно. Но нужно выбирать, Том, кому верить. У тебя в руках тетрадь – там всё написано, – улыбка Антона напоминала звериный оскал. Он старательно загонял Тома в угол, и у него это прекрасно получалось.

– Да пошёл ты!

Том отвернулся от Майки и сел за письменный стол, отставив коробку подальше. Он пытался привести в порядок свои эмоции в первую очередь, они слишком мешали думать рационально. Как ребёнок мог убить своих родителей? Как?! Чем? И главное – за что? Даже если допустить, что это правда, какова мотивация, и что вообще за человек эта Мария-Го-Юки? Монстр во плоти. Скрывала принадлежность к Пятой группе, скрывала убийство, продолжая жить в этом доме. Кто она?!

Чтобы занять свою голову чем-то другим, Том достал серую тетрадь, вспомнив, что не закончил описывать то, что случилось с ним после нападения Ангелины. Майки лишь хмыкнул и отвернулся к стене.

***

Плача ночью по солнцу, не замечаешь звёзд.

(Рабиндранат Тагор)

Движение на экране прекратилось. Мужчина в чёрной водолазке старательно выводил строчки в тетради, парень с жёлтыми волосами без движения лежал на кровати. И снова раздался вопросительный голос, безжалостный и не признающий усталости:

– Вы плачете, почему?

– Я устала.