Фархад

За окном разыгралась настоящая буря, и прохожие пропали окончательно. Я ждал, пока Сашка переоденется во что-то более удобное, чем футболка, и стоял у окна. День не очень напоминал день, скорее предвечерний сумрак. В голове мелькали обрывки сна, а вместе с ними детские воспоминания. Мне казалось, что я уже давно пережил и обиды, и тревоги, и даже страхи того времени. Разобрался, принял и простил. Но боль всё ещё сидела глубоко внутри, и как с ней нужно было бороться – никто бы не смог подсказать, кроме специалиста. Я сменил их штук пять за последние несколько лет. И пока решил сделать перерыв – устал от самокопания и бесконечных «проработок».

Раз за разом доктора предлагали медикаменты, гормональные препараты – вот чудеса! – при нормальных анализах, и не обещали ничего. Совсем. Собственно, именно такой результат я и получал. Вымотанный, униженный и с опущенными руками возвращался к одному и тому же – к самому себе. И не хотел больше тревожить внутреннего малыша Федю. Да, меня ведь зовут Фёдор, только мать настояла на любимом ею варианте – Фархад. И он действительно ближе моей душе, чем всё прочее. Вот только тот маленький мальчик…

– Фара, – Сашулька отвлекла меня от мрачных раздумий, ворвавшись в комнату с бутылкой вина, – я тут нашла кое-что… Откроем?

– Ты же переодеться хотела? – с удивлением я понял, что она и не думала сменить мятую футболку на что-то приличное.

– Да какое переодеться! У тебя же целый винный погреб в стенном шкафу.

– Одежда не в коридоре, вообще-то, – усмехнулся я. Вот пройдоха, ничего не изменилось в ней с момента нашего знакомства.

– Ой! Не нуди. Эту бутылку я тебе когда дарила? А? Лет пять назад, когда ты сюда переехал. Это обидно, уважаемый Фархад Александрович.

– Фархаджун, так-то. Я набивал ей цену. Вино с годами только лучше становится.

– Считай, что теперь внутри нечто бесценное. И открой, пожалуйста, – она улыбнулась лукаво и протянула мне бутылку. – А я пока принесу бокалы и что там надо?

– Штопор.

Таким простым способом мы продолжили наш день бутылкой хорошего красного вина приличной выдержки, распитой под завывание ветра и кадры старого фильма. Саша устроилась в противоположном конце дивана, сплетя свои ножки с моими, и наблюдала за движением на экране. Я же не горел желанием погружаться в фильм, так что лежал с книгой в руках и по большей части просто слушал. Бархат вина благородно ложился на язык, раскрываясь ярким виноградным букетом и напоминая о семье. Отчим пил только красное, домашнее, которое делал сам. На просвет оно всегда казалось мне похожим на жидкий драгоценный гранат, как те камни, что носила мама по праздникам. От удовольствия я прикрыл глаза и тут же получил лёгкий пинок от Сашки.

– Эй! Ты спишь?

– Нет же. Просто наслаждаюсь.

– Но ты не смотришь!

– Я слушаю и читаю.

– Гай Юлий Цезарь какой-то, – язвила лисичка, определённо требуя внимания и включённости.

– Да мы смотрели его раз сто уже!

– Но ты ведь согласился!

– У меня не было выбора, – улыбнулся я и рассмеялся, когда Сашулька обиженно показала язык. – Не сердись, мы вместе, и я в теме.

– Ну конечно! Не дам тебе вина больше, чтобы знал, как вредничать, – она отхлебнула прямо из горла и уставилась в экран.

– Вредничаешь сегодня исключительно ты, лиса-краса.

– Ну всё! Это война! Спасайся! Птиц из Ферганской долины! – с боевым воплем Сашка бросилась на меня, умудряясь при этом держать в руке бутылку.

– Погоди! Нельзя нападать на безоружных, – я отбросил книгу на пол и приготовился ловить лисичку, заодно используя подушку как щит.

– А мой враг хитёр! – она притормозила, чуть не свалившись с дивана, и встала во весь рост. – Сдавайся! Или будешь брошен в темницу!

– Помилуйте, агрессор. Я вам что-нибудь приятное сделаю.

– Заманчиво, – Сашка хмыкнула и состроила суровое лицо, едва сдерживая улыбку. – Например?

– Да вот уже – книгу отложил! – и аккурат в этот самый момент в дверь позвонили. Я вскочил, подхватил лисичку и опустил на диван. – Еды принесу! Вот и приятное.

Пять секунд спустя меня в комнате уже не было, чтобы Сашулька не успела догнать, а она могла устроить и такое. Огонёк. Курьер вручил два огромных пакета, с коими я и побрёл на кухню, где в дверях уже стояла моя подруга, уперев руки в бока.

– Сражение не окончено! – крикнула она и выставила перед собой совершенно пустую бутылку на манер ружья.

– У меня припасы! Обед же…

– По расписанию, – сдалась Сашка рассмеявшись. – Ты голоден?

– Не очень. А тебе надо поесть. Выдула всю бутылку.

– Одна не буду. Давай откроем ещё вина и поедим?

– Время, – я оглянулся на часы, – почти одиннадцать. Саша-а-а! А ужинать будем в два?

– Да хоть в три! Гулять так гулять.

Я вздохнул украдкой и всё же проник на кухню, где мы вместе разобрали пакеты. Сашулька стремилась напиться – знак нехороший и тревожный, но тогда проще вывести её на откровенный разговор. Обычно таких мер не требовалось, – она вообще мало что от меня скрывала, а если и недоговаривала, то потом всё равно сдавалась. Бедняга… Случилось, видимо, нечто серьёзное.

Она деловито расставила лоточки с едой – мы заказали роллы, по какой-то причине пончики и осетинский пирог, и это только обед – уселась напротив меня, хищно взглянула на бутылку колы, потом на вино, и снова на колу. Пришлось открыть всё и наполнить бокалы.

– За выходной? – наигранно бодро улыбнулась Сашка и подняла вино, блеснув стеклом бокала в тусклом свете.

– За нас, лисичка.

Каждый раз я удивлялся, как в неё помещается столько еды и напитков! Санька ела больше меня, но за время нашей дружбы прибавила, может, только пару килограммов, став чуть более округло-женственной. Наверняка всё дело в её активной натуре – еда сгорает, не успев превратиться в жир и мышцы, так что лисичка для своего среднего роста была идеально сложена, хотя постоянно критически осматривала бока и ноги на предмет лишних сантиметров и ещё более усиленно занималась в зале.

Подхватывая палочками ролл, она быстро подносила его ко рту, тут же хватаясь за кусок пирога, запивала всё это вином, потом колой и с тоской смотрела на пончики, покрытые разноцветной глазурью. Мне же есть не хотелось вовсе, так что я потягивал вино и наблюдал. Импульсивность, переменчивость, частенько грубость и категоричность – отличали Сашку ото всех прочих моих знакомых как женщин, так и мужчин. Она всегда была слишком яркой и заметной, чем раздражала многих, а меня – привлекала, в большей степени потому, что сам я старался оставаться в тени и вести себя тихо, вежливо и этично. Да и цели выделиться никогда не имел. Но лисичка…

Что лет пять назад, что сейчас, ей требовалось одно – безоговорочное внимание и признание собственной персоны. Она хотела быть значимой, хотела, чтобы о ней говорили, будто пила колодезную воду – наслаждалась взглядами, пересудами и, конечно, мужчинами. Сашка довольно привлекательна – красивые волосы, ладная фигурка, горящие глаза (именно так! особенно если она что-то задумала, можно без проблем рассмотреть настоящий блеск), те самые, едва заметные веснушки на аккуратных скулах, превращающихся в персиковые бочки́ при улыбке. Я невольно принялся рассматривать её, следуя за собственным описанием. Загар ещё не сошёл – лисичка полтора месяца назад вернулась из отпуска – так что кожа имела приятный нежно-бронзовый оттенок, удивительно гармонично сочетающийся с цветом волос и глаз. Она облизнула губы и приложилась к бокалу.

«Интересно, – подумалось мне тут же, – а какие её губы на ощупь. Мягкие, гладкие, шероховатые?»

Бледно-розовые. Нет. Странного цвета, ближе к телесному? Цвет не влияет на фактуру. И всё же мне было дико интересно – какие они. Я бы с радостью иррационального трепета прикоснулся к ним подушечками пальцев, едва-едва, осторожно. Сначала к самому центру нижней губы, чуть более объёмной, чем верхняя, провёл бы влево, потом вправо. Медленно-медленно, чтобы Саша почти ничего не чувствовала. И если бы она позволила, то…

– Фар! – вмешалась в ход мыслей лисичка. – Ты в порядке?

– А… я… – пришлось срочно отвести взгляд, как воришке, пойманному с поличным. – Да.

– Со мной что-то не так?

– Просто… – в солнечном сплетении нечто будто бы замкнуло, поднялось и не давало дышать. – Задумался.

– Точно! Фархад! Мы не поставили фильм на паузу! – не к месту, что вполне походило на некоторый уровень опьянения, выпалила Саша и хотела было встать, но я успел её остановить.

– Перемотаем. Ешь… Не спеши.

– А ты?

– Не голоден ещё.

– Эх… Фарик-Фарик… И чего ты семью себе не заведёшь?

– Это ты к чему сейчас?

– Просто… Смотрю на твою кухню – чисто, красиво. Готовишь! И работаешь ещё. Зарабатываешь неплохо. И всё один…

– Сань, ну ты же знаешь.

– Знаю! Но не могу поверить…

– Погоди.

Кажется, Сашулька выпила слишком много и её понесло в несусветные дали. Строить завиральные теории, выдавая желаемое за действительное, сплетни за правду, а выдумки за несуществующее прошлое, – было любимым делом лисички после контрольной дозы алкоголя. Так что я решил утащить её от бутылки, дабы не вышло чего худого.

– Пойдём досмотрим «Неспящих» всё же, а? – я встал и первым делом убрал со стола вино.

– Точно. И ты мне всё расскажешь?

– Конечно.

– И про Сёму? – Сашка повисла на моей руке, и я сумел различить пьяно-расширенные зрачки, почти полностью скрывающие радужку. Неплохо.

– Можно и про него.

– Так это правда? Самая настоящая?

– Сашуль. Ты пьяна. Если расскажу – назавтра и не вспомнишь. Давай я тебе потом…

– О… Точно. Фара? – она заглянула мне в глаза и опасно отклонилась назад рядом с диваном. Но я не пошевелился, чтобы удержать. – А можно, как раньше? Спрячешь меня?

Спрятать… Случайно вырвался небольшой вздох – сколько часов мы провели непозволительно близко друг к другу, когда лисичке требовалась не просто поддержка, а молчаливое присутствие, убежище даже. Я перемахнул через спинку и устроился, облокотившись на мягкие подушки спиной. Санька последовала моему примеру, но села так, чтобы я мог обнять её ногами. Подобрала колени ближе и ухватила их. От неё шёл жар и пахло вином, и я был бы рад, если бы она не прижималась ко мне так сильно.

– Лисичка? – я положил голову ей на плечо.

– Фарик… Я таких дел натворила…

– Ну-ка?

– Решила проверить Макса с Игорем. Ну сколько можно встречаться просто так? Мы застряли.

– Я бы спросил – сколько можно встречаться сразу с двумя?

– Ты же понимаешь, ну… Мне нужна подстраховка! Я не могу быть долго одна и не хочу кого-то срочно искать, если…

– Саш, быть одной – это нормально. Ты не думала об этом?

– Нет. Даже не хочу. Я не хочу, как… – она замолчала и стиснула моё колено. – Прости.

– Забей. Так что случилось?

– Мне скоро тридцать! Только не говори, что ещё уйма лет. Они быстро пройдут. И я, в общем-то, должна думать о чём-то серьёзном. Вот и сказала каждому, что беременна.

– Санька! Да ты что? Зачем же… Или это правда?

– Ну какая правда, Фар. Я пока не хочу. У меня защита! Ого-го! – она откинулась на меня, придавив своим весом, и я немного задохнулся от сильного удара в грудь. Или не от него вовсе. Чувство непонятного стеснения, даже смущения, застилало и фильм, бессмысленно маячивший на экране, и беглые прикосновения Сашки, ставшие из-за щекотливой темы ещё более хаотичными. – Хотела посмотреть на реакцию. Всякое ведь бывает в жизни! Я должна быть уверена, что рядом со мной адекватный мужчина, что я могу на него положиться и всё такое…

– Это ведь шоковая терапия. Не факт, что реакция совпадёт с реальными мыслями и действиями в реальной ситуации.

– Ты нудишь…

– Стараюсь рассуждать логично и хладнокровно. А ты поступила как подросток. Правда…

– Вот! Если бы тебе так девушка… Фара! Ты заставляешь меня говорить обидное.

– Сашуль, мы сейчас о тебе… Продолжай, – несколько секунд я потратил на то, чтобы настроиться, и всё же заключил её в замок из собственных рук. Она тихонечко вздохнула и расслабившись, оплела мои ладони.

– В общем, Макс сказал, что оплатит аборт и всё, что нужно, только детей нам ещё рано. И озадачился, как так вышло. Даже не спросил меня – хочу ли я избавиться от ребёнка или нет. Представляешь? Вот так хладнокровно, как ты, – давай, делай. Как я ругалась… Боже мой. Сейчас ужасно стыдно. Но как доверять тому, кто плюёт на тебя? А?

– Его можно понять, вообще-то. И в какой-то степени Макс прав. Ну а Игорь?

– Задумался, удивился… Всё спрашивал, как я себя чувствую. И усадил говорить, мол, как мы поступим в сложившейся ситуации. Расписал все варианты, предложил подумать, если я не могу сразу принять решение. А потом выдал: если я не против, то он хотел бы оставить ребёнка! Ты представляешь?! Фара! Оставить!

– И что? Это ведь ни о чём не говорит.

– Как? – она попыталась запрокинуть голову, чтобы увидеть моё лицо, но ничего не вышло. Так что её лоб просто подпёр мой подбородок. Пришлось осторожно подвинуться.

– Да вот так. Если он так просто согласился, то, скорее всего, не понимает, что такое незапланированный ребёнок и ребёнок вообще. Это колоссальная ответственность, финансовые вложения и перестройка семьи и формата отношений. Сужу по брату и знакомым. Многие крепкие пары еле выдерживают период младенчества, особенно если не всё идёт гладко. И они готовились, планировали! Понимаешь? А Игорь… Это эмоции, наверное. Или попытка удержать тебя.

– Ну нет! Всё ведь может быть иначе.

– Может, почему нет? Но я бы на твоём месте не стал принимать результаты этого дикого эксперимента как руководство к действию.

– До чего ж ты правильный и нудный, – буркнула Санька, пытаясь вывернуться так, чтобы чуть ли не влезть в меня.

– Рассуждаю холодной головой. Мне, слава Богу, ни Макс, ни Игорь не нравятся ни капли.

– Фу.

– Ну а что ты хотела услышать? Что я встану на чью-то сторону?

– На мою.

– А какая твоя сторона, Саш?