Полная версия:
Одержимость ненавистного оборотня
Из тягостных дум вывел рык Беарна.
Вербер почти закончил трапезу, превратив жареную зверушку в груду костей, и выхлебал два огромных бокала какой–то древесной настойки. Я побоялась ее заказать, хотя Ал предлагал. Даже Стеллер нахваливал. Лучше поначалу употреблять более–менее знакомые напитки. Мало ли! Не хватало еще желудочных проблем! В чужом–то мире!
– Где она? Почему не придет? – медведь так заорал в сотовый, что я машинально вздрогнула. Ал погладил по плечу холодной рукой. Успокаивающий жест, но слишком интимный… Даже сквозь ткань блузы ощущала прохладную ладонь, скользнувшую по телу.
Мобильники в этом мире очень похожи на наши. У вербера же, думается, модель специально для его расы – сантиметров двадцать в диаметре. В гигантской ладони медведя внушительный телефон едва угадывался.
Беарн больше не рычал, лишь внимательно слушал, мохнатые брови соединились на переносице в одну сплошную кустистую линию.
– Благодарю, Тетис, – произнес медленно, через силу. – Я не забуду этого, – нажал кнопку сброса и сунул телефон в карман джинсов.
– Я должен ее найти! – срывающимся голосом бросил Алу.
Тот кивнул так, словно четко понимал, о чем речь.
– Иди! Стеллера закину в офис дяди и буду ждать у себя.
Я вопросительно посмотрела на ледяного. С минуту он молчал, но после кивка медведя, будто разрешавшего говорить, пояснил:
– Одна наша знакомая, очень хорошая знакомая, видимо, сильно пострадала. Буду ждать дома и помогу с лечением.
– Я тоже! – вырвалось у меня.
В тот момент о конспирации и не думала. Аура Беарна вопила – с кем–то очень дорогим ему случилось страшное. Кому как не мне знать, что это такое! Осторожность спасовала перед эмоциями. Я не смогла помочь тому, кого любила больше всего на свете. Может, получится выручить близкое верберу существо?
Как ни крути, разве не медведь с другом спасли меня? Что стало бы с неловкой гостьей из чужого мира в плену у канов?
– Поможешь? – Беарн внимательно посмотрел в глаза, задержавшись у портьер.
– У меня есть дар исцелять… – выдохнула, понимая, что выдаю себя с головой. – Умоляю! Никому не говорите!
– Не вопрос! – кивнул Ал. – А если кто–то скажет хоть слово… – сверкнул глазами в сторону Стеллера.
Гент презрительно ухмыльнулся и очередной раз фыркнул: – Была нужда! Мы и сами в этом преуспели!
– Не волнуйся, твоя тайна останется между нами, – заверил вербер и скрылся.
Ал позвал официанта, поспешно расплатился за всех, и мы стремительно покинули ресторан.
Глава 13. Несостоявшийся отдых
(Огни)
Над городом зависли сумерки неродного сливово–фиолетового оттенка. На улицах зажглись голубовато–серые фонари, витрины и вывески приветливо замигали пестрыми огнями.
От феерии света темно–коричневая плитка под ногами замерцала. Люминесцирующий материал! Здорово!
Ал шустро поймал такси – большой навороченный джип с шашками наверху, на которых красовались чуть загнутые саблевидные клыки. Уже хотела удивиться. Неужто ледяной намерен посвящать водителя в свои передвижения? Тем более таксист определенно человек. Я еще толком не разобралась, но изредка в аурах местных людей попадались странные примеси энергии, совершенно не присущей этой расе… У шофера не было и такого.
Ал попросил нас со Стеллером подождать возле авто. Вернее, меня попросил, а от вопроса гента «зачем», отмахнулся. Заметно торопясь, ледяной плюнул на манеры, и обращался с неуважаемым сверхом соответственно.
Псевдожених сел рядом с шофером и несколько минут они беседовали. Ал достал из кармана джинсов черный кожаный бумажник, и в руки таксиста перекочевала увесистая пачка купюр. Он выскочил из авто, и, не оборачиваясь засеменил прочь… затерявшись в ночи…
Вампир с легкостью перебрался на соседнее кресло, открыв мне дверцу:
– Садись, Огни, – произнес мягко. – И ты поторапливайся! – раздраженно бросил в сторону Стеллера.
Я заняла место рядом с Алом, а гент развалился на заднем сидении, усиленно делая вид, что это предел его мечтаний. Ледяной газанул, и машина помчалась по улице. Выскочив на уже знакомую мостовую, новоявленный суженный прибавил скорости. Никогда прежде не ездила так быстро! Дома, пешеходы, машины – все смешивалось в цветную полосу. Хорошо у меня вестибулярный аппарат не барахлит – так и дурноту почувствовать недолго.
Несколько минут мы неслись прямо, лихо свернули за угол – даже не поняла, как машину не занесло – и остановились. Тормоза взревели, колеса подняли в воздух хлопья пыли, почти незаметной на черной плитке.
Перед нами возвышалось здание – настоящий памятник хай–тек стилю. Как ни удивительно, постройка отличалась своеобразным изяществом и даже изысканностью. Тонкие, сложные металлические узоры напоминали кружева. Пластик благородного вишневого цвета местами отливал сливовым, напоминая полудрагоценный минерал. Рамы окружали завитки из этого материала, сродни паутинкам.
– Давай уже! – подтолкнул Ал Стеллера. Гент нехотя выбрался наружу, возмущенно бурча себе под нос что–то нечленораздельное.
Ледяной снова газанул.
Машина удивительнейшим образом резко срывалась с места и почти также быстро останавливалась. Здешние технологии заметно превосходили те, что видела у себя на Родине. Или генты приложили магическую руку?
От мельтешения за окнами рябило в глазах, поэтому я откинулась на спинку кресла и отдыхала. Хотя удалось прикорнуть в грузовике Беарна, новые потрясения, вкупе с адаптацией к чужой планете сказывались на самочувствии. Усталость пришла быстрее обычного. Вроде ничего особенного не делала, но непокорные веки упрямо слипались.
Тем более, по прибытию в особняк Ала, скорее всего, придется лечить друга Беарна. Покой мне сегодня приснится не скоро! Задремав на сидении, открыла глаза лишь, когда прохладная ладонь новоявленного суженного мягко коснулась лба. Ал дотрагивался легко, невесомо, абсолютно невинно. Тем не менее, постоянно казалось, будто вампир непозволительно влезает в мое личное пространство.
Аура ледяного, резкая и неприятная при контакте, заставляла ощущать чужеродное вторжение даже тогда, когда спутник действовал более чем деликатно. Не знаю, смогу ли что–то с этим поделать…
Открыв глаза, уперлась взглядом в … затрудняюсь точно назвать это строение. Дом? Нет. Особняк? Нет. Нечто… для жилья.
Действительно, постройка состояла из нескольких «фрагментов», соединенных общим центром и с отдельными входами. С моей стороны обзора виднелись четыре куска мозаики. Тот, возле которого остановилось авто, напоминал бревенчатый сруб. Хотя по чердаку с покатой крышей становилось ясно: коттедж лишь отделан деревом – внутри кирпичная кладка.
Слева громоздился каменный замок – черный, сверкавший в свете голубых фонарей, вырывавших его из сумерек. Еще левее притулилась вторая кирпичная пристройка, но выполненная в стиле богатых особняков–новоделов. С резными ставнями, цветными узорами на стенах, по крайней мере, на той, что открывалась моему взору.
Справа высился шедевр в стиле Барокко – из светлого мрамора, кажется. Украшенный барельефами, фигурками на балконах – все, как и полагается. Позади него красовалась стройная готическая башня, с округлым куполом, увенчанным странным знаком, напоминавшим полумесяц с утолщением на нижнем конце.
Отдельные части жилища имели только одно общее свойство – трехэтажность.
Пока я, чуть ли не разинув рот, пялилась на здание–химеру, Ал вышел из авто и открыл дверцу, подав руку. Снова прикосновение, обдающее холодом.
Ледяной извлек из кармана джинсов ключ и открыл дверь, тотчас включив свет.
Мы очутились в квадратном холле с тремя лестницами по разные стороны.
Внутри эта часть дома не выглядела также просто как снаружи. Все, что видела, было отделано бежевым деревом. На верхних этажах, судя по тому, что удавалось разглядеть через внутренние балконы, коридоры ветвились. Дав мне несколько минут освоиться, Ал указал на лестницу справа:
– Гостевые покои там, пошли, – легонько подтолкнул в спину, очередной уже раз вызвав внутреннее отторжение. Пока острота реакции на близость ауры ледяного никак не уменьшалась. По телу будто ток пробегал… К горлу подступала тошнота. Живот прилипал к спине… Появлялось то самое недоверие, бурлившее в душе, не взирая на попытки вампира проявить любезность и даже заботу.
Стараясь поскорее избавиться от прикосновений, я заспешила наверх. Ледяной перегнал, остановив на втором этаже приглашающим вправо жестом. Мы зашли в длинный коридор, ярко освещенный плафонами у потолка. Так и не разобрала их форму. То ли пирамиды, то ли приплюснутый конус… Яркие лампочки ослепляли, не давая оценить точнее.
Коридор раздвоился, и ледяной кивнул влево… Еще коридор. Я едва не врезалась в спутника, поначалу стремительно двигавшегося и вдруг застывшего как вкопанный напротив четвертой двери слева. Вампир улыбнулся:
– Заходи, – и толкнул дверь едва уловимым движением руки.
Внутри уже горел ненавязчивый розоватый свет.
Апартаменты напоминали миниатюру дома. Из просторной гостиной три двери вели в уборную, кухню и спальню. Скрывавшая ванную была из толстого полупрозрачного пластика, по поверхности которого словно бы текли ручейки. На кухонной красовалась табличка с чайником и тарелкой. Такое ненавязчивое указание – для особо одаренных. Деревянная дверь в спальню выглядела намного основательней, тяжелее остальных.
Ал вмиг очутился возле нее и распахнул.
Моему взору предстала кровать, пятиспальная, никак не меньше, но безо всяких изысков. Деревянный каркас, матрас, небольшая подушка, совершенно потерявшаяся из–за размеров постели, одеяло в белом пододеяльнике.
Окна драпировались тяжелыми занавесками из грубой ткани, наподобие гобеленной. Мебели было ровно столько, сколько необходимо. Пара стульев и маленький журнальный столик из все того же бежевого дерева, узкий гардероб–солдатик и миниатюрная прикроватная тумбочка.
Только сейчас вспомнила, что осталась без сменной одежды…
Стоило взглянуть в сторону платяного шкафа, Ал улыбнулся:
– Завтра все купим. Пока там есть пара спортивных костюмов…
Я кивнула, намереваясь закончить диалог и понежиться в ванной. Что–то подсказывало – она тоже немаленькая. Но снизу раздался грохот распахиваемой двери, гулкий звук удара ручки о стену, хрипы и стоны, заставившие сердце жалобно заныть.
Ледяной исчез – вампирская скорость в действии, я не уловила ни единого движения – вот он стоит рядом и вот его уже нет. Я глубоко вздохнула, чувствуя, как к горлу подкатывает комок, и побрела назад, в холл.
Глава 14. Раненая
(Огни)
Когда настраиваешься на информационное поле новой земли, приходит и то, что хочешь знать и то, что нет.
Стоило войти в холл и увидеть Беарна с окровавленной девушкой на руках, события, которые предпочла бы никогда не увидеть, влились в мозг.
Пара секунд – и произошедшее со Стеллой привело в состояние полного шока. Боже! Где я очутилась? Смогу ли выдержать существование в этом кошмарном мире? Как другие тут вообще живут? Как у них еще остаются силы улыбаться, смеяться, надеяться, любить? Господи! Да это ад на земле!
Впрочем, нет такого ада, куда я не пошла бы ради мамы.
…
Деревня, напоминавшая поселения индейцев, как их рисовали в энциклопедиях, раскинулась на гигантской территории. Расстояния между домами поражало. Палисадники, окружавшие каждый из них, тоже. Впрочем, там мало что росло. В основном, трава и дикие кустарники с ядовитыми ягодами. Однако, при желании умелый садовод развел бы здесь райские кущи.
Первые сумерки окрасили дома сиреневыми разводами.
Возле громоздкого коттеджа, с колоннами и статуями громадных кошек, выше человеческого роста собралась толпа канов. Только мужчины. Одетые в легкие холщевые брюки, полупрозрачные в лучах светильников, гирлянды которых сетями опутали небо над поселением. Столбы, поддерживавшие нити с несметным числом ярко–рыжих лампочек, навскидку имели высоту десяти канов, не меньше. А людоеды – я успела в этом убедиться в Аннарисе – почти всегда выше двух метров.
Толпа молчала, с каким–то суеверным трепетом взирая на кана, застывшего среди колонн, будто на постаменте, в окружении каменных кошек.
Вот он – великан в прямом смысле слова. Боюсь, даже Беарн не выглядел бы рядом большим. Разве что немного более грузным.
Черные глаза исполина обжигали. Крупные, резкие черты лица были точно высечены из камня. Длинные черные пряди ложились на могучие плечи.
Он вызывал… ужас. Правда. Даже образ вождя канов в голове порождал животный страх, заставлявший ежиться и трястись.
Чего они ждут?
Лучше бы себя и не спрашивала…
Жилистый людоед в серых брюках притащил Стеллу за волосы. Толкнул, заставив опуститься на колени. Мускулистая и очень высокая, она казалась миловидной и весьма приятной.
Сердце екнуло, в груди потяжелело от недоброго предчувствия.
Пухлые губы провинившейся вздрагивали, миндалевидные глаза смотрели в землю. Немного крупноватые для женщины руки инстинктивно сжались в кулаки.
– Я знаю, куда ты собиралась! Ради кого предала свой народ! – голос вождя канов звучал, словно из глубокого ущелья. Раскатисто, гулко, но, что поразительно, довольно мелодично. В нем слышалась удивительная, дикая музыка.
Людоедка молчала. Опустила голову, склонив чуть вбок, поджала сильные длинные ноги, как говорят, растущие от ушей. Поза подчинения, считала я информацию.
– Тебе есть, что сказать в свое оправдание? – уточнил альфа.
Стелла покачала головой.
– Тогда знаешь участь предателей.
Она не шелохнулась. Зато оживилась, загудела толпа вокруг.
Двое стоявших поблизости канов, схватили приговоренную – за ноги и за плечи.
Я все еще не хотела верить… Но… В первобытном мире канов нет места гуманности, уважения к женщине, сочувствию… Здесь правят звериные обычаи, узаконенные предками.
Не хотела бы это знать! Но… пришло.
Закрылась бы от информации! Увы! Соединиться с полем планеты можно лишь раз. Отключившись, утрачиваешь связь навсегда…
Я не могу упустить этот шанс… Не могу потерять этот козырь. Боже, дай сил вынести предстоящее!
Людоедке и мне… Нам обеим…
Кан, удерживавший ноги провинившуюся одной рукой, другой распустил веревку собственных штанов, и те вмиг сползли к щиколоткам. По одному виду его возбужденного тела было ясно, что грядет. Но все равно, зрелище ужасало. Коленом раздвинув ноги Стеллы, кан содрал с нее кожаные брюки, разорвал трусики и …
Его тело ударялось о пах несчастной с такой силой, что она вздрагивала и стонала. Казалось, оборотень вгонял в наказанную кол… Она тряслась, будто от лихорадки, издавала хриплые звуки, крепко зажмурившись и закусив губы.
Людоед двигался все быстрее… сильнее… При каждом толчке, осужденная билась головой о тело кана, державшего ее за плечи. Оборотень рычал и продолжал, пока несчастная изо всех сил пыталась сдержать крики. Наконец, он остановился. Склизкая жидкость окропила траву…
Я думала, истязание завершено.
Однако кан, придерживавший Стеллу во время экзекуции, бросил ее на землю. Я даже не успела заметить, когда он умудрился раздеться, но через минуту, уже брал осужденную сзади. Жестко, сжав бедра несчастной так, что они побелели. Вокруг пальцев насильника по ягодицам жертвы расползались розово–сиреневые полосы. Стелла мычала, ломала ногти, впиваясь ими в рыхлую землю. Острая трава в кровь резала ей руки. Закончив, людоед тут же уступил место следующему.
Теперь дошло.
Круги перед глазами и пустота в голове сменились барабанным боем сердца в висках. Холод острыми колючками вонзался в тело, скрючивая мышцы судорогой. Слезы нескончаемым потоком полились из глаз.
Осужденную насиловали один за другим все присутствовавшие людоеды. Раз за разом. Вскоре только от прикосновения возбужденной плоти она вопила так, что птицы на опушке леса, окружавшего поселок, поспешно улетали в воспаленное закатное небо. Через три часа надругательства, наказанная уже даже не орала, – рычала, рыдала, но… не молила о пощаде.
Извращенцы, закончив свое дело, вынимали орудие пытки, обильно обагренное кровью, и брезгливо стряхивали ее на траву.
Еще час – и людоедка перестала кричать. Тело ее обмякло, из глотки вырывались лишь сиплые всхлипывания. Разодранные зубами губы плотно сжались. По щекам градом катились прозрачные капли.
С каждым новым актом возмездия, кровь все сильнее окропляла землю… . Вскоре уже струилась, текла. Руки и ноги Стеллы приобрели белесый оттенок, такой заметный при ярком свете лампочек. По ним, будто краски по мокрой акварельной бумаге расползались черные, бордовые и синие разводы.
Издевательство продолжалось и продолжалось…
Дыхание затруднилось.
Казалось, воздух крупными камушками застревает в легких. Холодный пот градинами струится под одеждой. Сердце бухает в груди… Бам–бам–бам! Испарина на лбу уже не задерживается бровями, стекает вниз мерзкими ручейками.
Руки и ноги не согреваются даже активными движениями. Не хочу больше ничего знать! Не хочу–у–у!
Информационное поле неумолимо.
Насильники продолжают терзать кровоточащее обмякшее тело людоедки. Хрипы стихают в ночной мгле… С изодранных в кровь ладоней Стеллы кожа сходит лоскутами.
Наконец, последний экзекутор останавливается, штанами стирает кровь с орудия пытки, и взгляды толпы устремляются на вождя.
До сего момента тот почти неподвижно стоял, опершись о статую. На лице отражалась смертельная скука.
Древние инстинкты снова берут надо мной верх. При виде этого человекозверя хочется кричать от ужаса и бежать, куда глаза глядят.
– Кончайте побыстрее! – говорит альфа. – Завтра повторим!
В голове не укладывается услышанное. Может, только, кажется?
Но и это не все. Каны обступают осужденную и начинают пинать. Не слишком сильно, стараясь не убить, но в самые болезненные места. В живот, поясницу, по лицу. Бледные места на коже истязаемой вздуваются цветными кляксами. Рваные раны и длинные ссадины покрывают тело, с которого еще свисают ошметки длинной синей футболки.
В какой–то момент, людоеды, точно по команде останавливаются – все как один. Двое берут девушку за руки и за ноги и тащат в пристройку дома вождя. Швыряют на каменный пол. Стелла проскальзывает по гладкому покрытию, оставляя бордово–алые полосы и замирает.
Мучители скрываются…
Проходит какое–то время, и в пристройке появляется еще один кан. Сердце ухает в пропасть. Неужели он недополучил свое? Однако людоед, удивительно похожий на вождя, втаскивает в помещение брезентовые носилки. Бережно кладет на них искалеченную соплеменницу и на плечах выносит прочь.
Бежит. Бежит. Бежит. Бежит так, словно за ним гонятся черти из Ада. Запыхавшись, жадно хватая ртом воздух, останавливается возле шеренги валунов в человеческий рост – на границе кварталов людоедов и … верберов.
Перетаскивает ношу на чужую территорию и, выудив сотовый из кожаной сумки на поясе, звонит…
Беарну…
Сопит в трубку, потом срывающимся голосом объясняет:
– Она еще жива! Но два дня истязаний, и Стеллу казнят! Срочно приходи на границу!
Шумно выдыхая, слушает ответ.
– Жду! Торопись!
Отключает телефон, грузно опускается на каменную глыбу и затихает, обхватив голову руками.
Глава 15. С врагом
(Ната)
Измотанность давала о себе знать. Ноги заплетались, мысли путались, зевота кочевала от меня к Этьену… Даже вербера проняло! Черт! Когда же закончится проклятая смена?
– Устала? – Альпин склонился надо мной, участливо предлагая руку, чтобы легче было встать с четверенек. Еще этого и не хватало! Мерзкие вампирюги! Конечно! Вы не знаете, что такое переутомление. У меня на спине будто тонна кирпичей разложена! Аккуратно так, равномерно.
Посмотрела в серые глаза Ледлея, он улыбнулся. Не то, чтобы дружелюбно, это скорее про Ала… или его братьев. Но позитивно, хотя и немного криво.
– Закончим и отвезу домой, – поставил перед фактом.
– Этьен подбросит! – отбилась я.
– Ему наверняка самому отдохнуть не терпится… Пускай едет к себе… Тебя я довезу.
Вот гад! Аргументы что надо! Прямо даже придираться глупо! Вербер широко зевнул во всю клыкастую пасть и кивнул:
– Ната, может, и правда с Альпином поедешь?
Удар под дых… Напарник туда же. Мужики! Обменялись тестостероновыми и адреналиновыми ароматами и счастливы!
– Ладно, – отмахнулась, с огромным трудом поднимаясь на ноги, игнорируя руку помощи. Без клыкастых стремно!
Тело Праллара лежало на земле, под северной стеной замка. Следов оставило немало. Кровь, сукровица, осколки зубов, пуговицы из редчайшего перламутра…
Даже странно, что эксперты не забрали улики. Подобное только Ледлеям под силу. Моррох пропал еще в замке, не прощаясь, как водится у древней нежити, и место преступления мы с напарником изучали в обществе Альпина.
Не определилась – стоит ли доверять его суждениям, но ледяной заявил: мол, изучая «подкидыша» отметил странный запах, идущий не столько от останков, сколько от одежды. Характерный, животный… едва различимый. Альпин заявил, что так пахнут исключительно каны в зверином обличье. Предпочитаю довериться науке. Вот исследуем одежду убитого и поглядим – есть ли там хоть капля веществ с шерсти и кожи людоедов.
От резкого движения меня повело, голова предательски закружилась. Я пошатнулась, суматошно ища опору. Ею, конечно же, оказался… Ледлей, услужливо придержавший за талию. Все–таки помог! Я бросила на Альпина очень ясно читаемый взгляд. Особенно таким матерым специалистом по физиогномике.
Ледлей вторично криво ухмыльнулся:
– Видал я амазонок, не принимавших мужской помощи. Но что–то подсказывает, это не тот случай…
– Займемся делом… Осталось немного, – выдала и резюмировала наблюдения для Этьена, строчившего протокол.
Вербер нажимал на ручку так, что нижние 10 листов можно было полить чернилами и получить дополнительные копии. Это еще что! Когда напарник стажировался, на эмоциях иногда писал, разрывая листы. Да, не лист, а листы! Сразу штук десять, а то и больше!
Сила есть… Впрочем, справедливости ради – Этьен достаточно умен.
Что мы увидели?
Судя по отсутствию вокруг тела следов ботинок или ног, его явно сбросили, возможно, из окна замка. Надо провести эксперимент. Куча посмертных переломов, некоторые кости вдребезги, неестественная поза, если верить предварительному описанию медэкспертов, подтверждали – труп явно летал и приземлялся не слишком удачно. Наши склонялись к версии, что летал на хорошие расстояния. Не стыкуется с падением из окна. Хотя… если пришмякнуть с вампирской силой …
Но зачем? Здесь уже не похоже на Ледлеев. Слишком аккуратны, умны, хладнокровны. Еще бы! Пытали, убивали, крошили людей в мелкую капусту столетьями. С трудом верится, чтобы кто–то из этих бессердечных монстров на эмоциях вбивал покойника в землю вместо того, чтобы небрежно перевалить через подоконник.
Мдя, не вяжется. Даже жаль. Я не прочь бы уличить вампирюг во лжи. Ткнуть носом в грязные делишки… или в грязь на месте происшествия…
Эх–х–х. Не везет, так не везет.
Альпин хмыкнул. Собственно, я и не пыталась скрыть чувства…
Учитывая глубину земляного следа, тело пролежало возле замка недолго. Особенно, если брать во внимание силу удара. Ледяные утверждают – в момент обнаружения, Праллар был мертв часа полтора максимум. Не будем опираться на клыкастые лаборатории. Возьмем на заметку и проверим сами.
Напрашивался вывод – кто–то умудрился перекинуть труп через забор! Да… Такая силища есть не у всяких сверхов. Отпадают волки и рыжики. Генты тоже. Если только в деле не замешана магия… Нет, не может быть. Если бы Праллара убили свои, и с помощью колдовства зашвырнули к Ледлеям, то опустили бы аккуратно. Здесь же явно действовал кто–то могучий, но без волшебных замашек.
Остаются: верберы, ледяные и каны. Подтвердится, что выделения на одежде убитого и впрямь людоедские – дело в шляпе. Но это лишь полпути. Нужны железные доказательства и улики. Главное – докопаться до личности душегуба! В противном случае, общественность решит, что мы продались Ледлеям с потрохами. За такой черный пиар правительство полицию сверхов по головке–то не погладит!
Приласкает наверняка. Но извращенно. Полетят шишки… Может, и нас зацепит.
Нужно отыскать преступника, за шкирку приволочь в тюрьму и еще добыть железные доказательства. Причем, в кратчайшее время, пока слухи не переросли во всенародную уверенность, якобы мы покрываем Ледлеев.
Сама бы так подумала!
Черт! Кесарю кесарево! Жертве стереотипов этими же стереотипами по башке! Вот так, Ната. Жизненный урок!
– Вижу, уже не так убеждены в нашей виновности? – хитро уточнил Альпин.
Вот же зараза! В каждой бочке затычка! Неймется мужику!
– Я еще ничего не решила! – отрезала, бросив быстрый взгляд на ухмылявшегося Ледлея.