скачать книгу бесплатно
История татар Пензенского края. Том 3
Ряшид Ханяфиевич Алюшев
Фаттих Мухомятович Зюзин
Вы держите в руках многотомное издание, посвященное истории татар Пензенского края, в котором нашли отражение все вехи времени, от седой древности и до сегодняшних дней. В этих томах вы найдете множество интересных фактов и исторических событий, узнаете, как развивался наш край, начиная со времени его основания в период Золотой Орды, на Диком поле.
Фаттих Зюзин, Ряшид Алюшев
История татар Пензенского края. Том 3
РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ
Председатель: САЛИХОВ С. Н.
Абдрашитов Т. Р., Абубекеров Р. Я., Абубекеров И. Ш., Абузяров Р. Ф., Абуталипов Р. М., Агишев Р. А., Акжигитов Б. У., Акчурин И. А., Алюшев Ш. А., Алюшева Х. Ж., Бибарсов М. А., Бикташев Р. Ж., Галиев И. Р., Кудюшев А. А., Салихов С. Н., Сухов Р. Р., Тенишев М. Р., Тугушев Р. К., Хайров Р. Р., Хайров Ш. Р., Хамидуллин А. М., Якупов З. С.
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ
Председатель: АЛЮШЕВ Ш. А.
Абдрахманов Т. А, Белорыбкин Г. Н., Биккинин И. Д, Гильдеев Р. А., Гуркин И. Х., Дашкин И. Ф., Дмитриев А. С., Ильязов Р. Р., Красильников Р. Ф., Куряев Р. Р., Мавлюдов И. Н., Магдеев К. Х., Нугаев А. Р., Первушкин В. И., Рашитов Ф. А., Салюков Б. И., Селькаева С. А., Самочкина Г. Х., Шабанов Р. Н., Юскаев Р. А., Юсупов Р. А.
Научные консультанты:
БЕЛОРЫБКИН Г. Н., док. истор. наук, проф., ПЕРВУШКИН В. И., док. истор. наук, проф., РАШИТОВ Ф. А., док. истор. наук, проф., поч. член АН РТ
Рецензенты:
ШАКИРОВ Д. Ф., председатель Исполкома Всемирного конгресса татар, МАВЛЮДОВ И. Н… доцент, к. ист. наук
Фотографии:
Акжигитов А. М., Акимова Г. М., Алюшев Р. Х., Алюшев Ш. А., Апаев М. А., Байбиков Н. З., Баязитов Р. Ф., Белорыбкин Г. Н., Бибарсов Р. М., Биккинин И. Д., Галиев И. Р., Гуркин И. Х., Дашкин А. У., Зулкарняева Н. М., Зюзин Ф. М., Ишмаева Г., Кудюшкина Н. И., Мухамеджанова В. Ф., Нагаева Н. Х., Назирова А. Ж., Нугаев А. Р., Плоксунова Д. М., Рамазанова Д. М., Сайфетдинова Э. Х., Сайфуллина Д. Ф., Салюков Б. И., Самочкина Г. Х., Сафарова Г. И., Селькаева С. А., Тугушев Р. К., Туишев К. Р., Тумеркина Ф. К., Шашлова О. М., Юскаев Р. А., Юсупов Рафик А., Юсупов Рафаэль А., Якупова Г. З., Яушев Р. Р.
К ЧИТАТЕЛЯМ
В истории татарского народа Пензенский край занимает особое место и является прародиной татар-мишарей, внесших существенный вклад в историю и культуру всей России. Можно смело утверждать, что татары-мишари относятся к числу древнейших народов на территории Пензенского края, и именно они, начиная с X в. и вплоть до XVII в., были основной исторической силой на этой территории.
История татар-мишарей весьма интересна, богата и занимательна. Но в то же время в большей степени о татарах известно из легенд, мифов, далеко не безупречных и достоверных источников, и просто откровенной лжи, нежели правды. Татары всегда стояли особняком в семье российских народов, а пензенские территории, находясь на самой границе Золотой Орды, оказалась в зоне влияния как набирающего силу Московского государства, так и в сфере интересов образовавшегося на обломках Орды Казанского ханства.
В этой связи, вся история России в принципе необъяснима без татарского элемента, а взаимное влияние татарской и русской культур было очень значительным. К большому сожалению, и сегодня продолжается выпуск огромной массы исторической литературы, которая по своей сути являются на редкость идеологизированной и необъективной. Но, тем не менее, этот труд не посвящен целиком разоблачению подобных предвзятых трудов, а изложению не менее важных для всякого читателя исторических фактов, культурного наследия, хозяйственной деятельности, религии и духовных традиций мишарей Пензенского края.
Геродот, как помнится, объяснял, что он взял на себя труд написать свою «Историю», чтобы память о подвигах людей не потерялась в глубине веков. Истекло достаточно много времени с тех пор, как древние предки пензенских мишарей появились в наших краях, и большинство исторических свидетельств исчезли в пыльной глубине архивов. А наша задача состоит в том, чтобы поднять эти сохранившиеся бесценные документы и, тем самым, хотя бы в какой-то степени воскресить исторические сказания.
На сегодняшний день значительной трудностью в изучении истории и татарского населения Пензенского края является достаточно ограниченное количество материала, которое имеется в региональных архивах, и которое остается все еще слабо изученным краеведами. Поэтому нет еще четко сформированного представления об этническом составляющем татар того периода времени.
Перед нами стояла задача найти и указать на реальные факты и события, чтобы у людей была возможность увидеть только честную и откровенную картину обо всех достоинствах и недостатках нашего народа, рассказать о задачах и проблемах исторической и краеведческой области исследования. К большому сожалению, сегодня многие традиции уже утрачены и пришли в забвение, трудно приживается национальный образ жизни в городах, а рассказ о богатом культурном наследии татар Пензенской области, его достижениях и духовно-нравственных основах будет как никогда важным. Народная, социальная память, воплощенная в достижениях материальной и духовной культуры, должна быть доступно каждому. Следует признать, потеря своей самобытности и традиционных ценностей для татар, как, впрочем, и других этносов становится реальной перспективой уже ближайшего времени. Все это выглядит особенно угрожающим на фоне идеи ввода создания единой российской нации, или – надэтнической общности, а самобытность, язык и культура коренных народов должны культивироваться на добровольных началах, подвергая тем самым эти народы языковой и этнической ассимиляции.
В процессе работы нами были изучены и представлены в этом труде порядка 20 тысяч архивных документов, изучено и анализировано не один десяток исторических тематических книг, написанные в разное время и разными, как симпатизирующими, так относительно враждебными авторами, а многие документы предоставлены широкой аудитории впервые. В книге отражены видные представители татарского народа Пензенского края, даны сведения о национальной культуре, искусстве, традициях, истории и в целом – о жизни татар во всем ее многообразии.
Кроме того, на страницах книги читатель найдет большое количество справочного материала. Все это создает серьезный фундамент для понимания всей истории сформирования и динамики развития татарского населения Пензенского края и путей формирования его местных этнокультурных особенностей.
Этот фундамент преемственности в исторической науке способствует становлению и развитию мировоззренческой, профессиональной позиции исследовательской деятельности субъекта, и он необходим для полноценного понимания всей системы понятий, в которой отражается все движение объективного мира и способствует собственному совершенствованию.
Работали над книгой не только указанные авторы издания, но неоценимую помощь оказывали многие энтузиасты, которым небезразлична история татар Пензенского края и имена которых вы видите в списках членов Редакционного совета и Редакционной коллегии. В процессе создания нам была оказана помощь также многих историков, этнографов, региональных краеведов, работников архивов, сельских администраций, музеев, библиотек, учителей и учащихся средних школ, студентов и просто – жителей многих татарских сел, с которыми нам приходилось общаться во время наших выездов в сельские регионы. Всем выражаем глубокую признательность и ценим их своевременную благотворительную помощь и моральную поддержку.
Надеемся, что книга будет полезна каждому, особенно когда заметно проявился интерес к истории, культуре, традициям по сохранению интеллектуально-духовного наследия татарского народа как в России в целом, так и на территории Пензенской области. Верим, что это издание окажет весомую помощь в формировании гражданского общества на территории Пензенской области и создаст позитивный имидж нашего многонационального региона в важнейшей сфере межэтнических отношений современной России.
ДОРОГОЙ ЧИТАТЕЛЬ!
Мне безумно приятно стать небольшой частичкой этого монументального краеведческого и исторического проекта, рассказывающего в деталях историю татар Пензенского края. Вы, наверное, поинтересуетесь: «А почему это важно для меня? В чем причина желания поддержать проект человеку, который 30 лет живет и работает за рубежом и, в принципе, родом не из пензенской земли?» Хочу вас уверить, что это не тщеславие или самореклама, а труднообъяснимый порыв и внутренне желание оказать помощь авторам этого проекта, а также внутренняя тяга к познанию фактов истории моего народа.
Разрешите описать в нескольких предложениях, почему эти книги надо изучать, и знания, полученные при изучении этого труда, полезны сейчас и будут востребованы в будущем.
В нашем современном безумном информационном море часто трудно найти причал, где можно остановиться и подумать, откуда ты пришел и куда плыть дальше. Факты с точными ссылками из архивов, редкие фотографии, короткие этнографические заметки, предлагаемые авторами в этих книгах, позволяют читателю окунуться в бездну прошлого и предаться размышлениям: «А как все это происходило и, самое главное, не может ли история красивого, сильного и устойчивого к перипетиям судьбы нашего народа повториться?» И здесь не надо быть профессиональным историком или любознательным краеведом, чтобы ответить на эти вопросы, а надо, на мой взгляд, просто осознавать, что история татар Пензенского края, изложенная авторами в предлагаемом формате, – это уникальный экскурс в уникальную историческую этнографию одного из основополагающих народов России.
Волею судеб мне посчастливилось встретиться с выходцами и потомками татар Пензенского края в разных уголках нашей планеты, и хочу уверить читателя в том, что в большинстве семей сохраняется так называемая историческая память, которая передается из поколения в поколения о тех деревнях и небольших поселениях, где веками жили их предки.
Хочется от всей души поблагодарить авторов этих бесценных томов за их детальное изложение событий и наиболее точное документальное подтверждение всех фактов, обогащающих нашу историческую правду, какой бы она ни была. Я уверен, что эти книги будут изучаться не только специалистами-профессионалами, но они найдут место в публичных библиотеках и найдут своего читателя не только на территории Российской Федерации, но и в других странах мира. Ведь, в конечном итоге богатая история татар Пензенского края отражает историю всего человечества!
Сухов Ринат Равильевич
Врач высший категории по реабилитации, член американской академии реабилитационной и восстановительной медицины. Доцент, директор отдела медицинской реабилитации детей. Нью-Йоркский медицинский университет Лангона, г. Нью-Йорк
РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ Ф. М. ЗЮЗИНА, Р. Х. АЛЮШЕВА, «ИСТОРИЯ ТАТАР ПЕНЗЕНСКОГО КРАЯ», Том 3
Появление этого многотомного труда стало важным событием в общественно-культурной жизни не только в Пензенской области, но и во всем татарском мире. Этот труд рассчитан на широкий круг читателей и особенно большой интерес вызывает среди татарского населения Поволжья и Приуралья. Книга, несомненно, является важным подспорьем для историков и краеведов, занимающихся исследовательской работой, и вполне может быть рекомендована широкому кругу читателей для получения всесторонних знаний о татарах-мишарях и их взаимоотношениях с другими народами, проживающими совместно или же по соседству на территории Окско-Сурского междуречья.
Авторский коллектив проявил творческую инициативу и не стал ограничиваться лишь сегодняшними административными границами, а правомерно описал многие события, происходящие за пределами Пензенской области. Территории, населенные разными народами, постоянно менялись, в то же время многие люди покидали свои родные деревни и строили в других местах новые поселения, а вместе с ними «кочевали» события, связанные с их исторической судьбой. Отсюда становится понятным, почему эта книга названа «История Пензенского края», а не области. Эта книга примечательна тем, что на ее многочисленных страницах авторами уделяется огромное внимание вопросам духовной культуры, а также дается интересное описание традиций и обычаев татарского населения, его национальных и религиозных ценностей, традиционного хозяйства, народного творчества, родного языка, просвещения и литературы.
В книге показаны многочисленные архивные материалы, причем многие из них публикуются впервые. Много рассказывается о татарских княжеских родах, внесших достойный вклад в историческую судьбу нашей нации и общественной жизни других народов Российского Государства.
Книга достаточно богата иллюстративными материалами. Приведенные архивные, научные, иллюстративные и иные материалы обогащают не только зрительные образы людей и исторических объектов, но и раскрывают широчайшую панораму событий, оставивших следы, как в седой древности, так и в дни настоящие.
Рецензент: Шакиров Д. Ф., председатель Исполкома Всемирного конгресса татар, кандидат филологических наук
РЕЦЕНЗИЯ НА РУКОПИСЬ ТРУДА Ф. М. ЗЮЗИНА И Р. Х. АЛЮШЕВА «ИСТОРИЯ ТАТАР ПЕНЗЕНСКОГО КРАЯ», Том 3
Вниманию читателя предлагается труд, ставший результатом длительной и кропотливой работы. Имея за плечами огромный, накопленный за долгие годы, багаж знаний и исследовательских материалов, авторы раскрывают перед нами историю крупных татарских поселений Пензенского края. Уникальность данной книги состоит не только в использовании крупного массива источников, а в том, что многие из них, будучи неизвестными ранее, впервые вводятся в научный оборот. Закрытые страницы истории нашего края открываются в этом интересном историко-краеведческом исследовании.
Книга рассказывает читателю об основных этапах формирования татар-мишарей из различных племен и их расселении на территории Пензенского края. Согласно архивным источникам, татары-мишари являются коренными жителями данной территории. Акцентируя этот факт, авторы учитывают и тот момент, что исторически татары проживали здесь с представителями других национальностей, что накладывает определенный отпечаток, как на формирование традиций татарского крестьянства, так и на процесс усвоения нововведений.
Без сомнения, авторам удалось создать настоящую летопись татарских поселений Пензенского края, начиная с их образования и основателей, а также вхождения этих территорий в состав Русского государства. История продолжается описанием времени царской России, затрагивает период становления советской власти, участие жителей в Великой Отечественной войне и заканчивается анализом современных событий. Но история творится людьми, и в книге представлены биографии выдающихся жителей татарских сел.
При всей научности и аналитичности книга написана спокойным и лаконичным языком, доступным читателю с любым уровнем подготовки. Поэтому востребованность книги не подлежит сомнению. Она непременно будет интересна широкому кругу: тем, кто родом из описываемых мест, всем любителям отечественной истории и, несомненно, историкам и краеведам.
Рецензент: Мавлюдов И. Н., доцент, к. ист. наук, заведующий кафедрой «Философия, история и иностранные языки» Пензенского ГАУ
Алеево
Сегодня татарские сёла расположены на всей территории Неверкинского района. В южной, степной части района расположены сс. Карновар, Мансуровка, Сулеймановка, Исикеево, в северо-восточной части – сс. Бигеево и Бикмосеевка. Несколько поселений были построены вдоль рр. Кадады и Илима, это – Алеево, Демино, Кунчерово, Октябрьское (Могилки) и Джалилово (Погорелый Чирчим). Они все локализуются небольшими группами, как правило, на окраинах; в центральной части района расположены лишь сс. Демино, Кунчерово и Октябрьское.
Из описания о начале колонизации северной части Саратовской губернии, в том числе Кузнецкого уезда, приведенном в «Сборнике статистических сведений по Саратовской губернии», мы узнаем, что еще во времена домонгольского владычества русские люди (со слов восточных писателей) часто посещали Саратовский край в качестве торговцев на пути по Волге к хазарскому городу Итилю и далее по Каспийскому морю, где якобы была в то время русская колония. После подчинением татарам эта колония перешла в Сарай и в ней, благодаря значительности торгового и служилого русского населения, была учреждена в 1261 г. епископская кафедра. Сказано также в источнике, что в 1476 г. венецианский посол Амвросий Котарини, проезжая Поволжье по направлению к Рязани, изобразил этот край как обширную пустыню, без жилья и дорог. Историк Ф. Ф. Чекалин в частности отмечал: «В самую цветущую эпоху истории Золотой Орды Саратовское Поволжье представляло страну, довольно густо населенную, оживленную торговлей и имевшую не мало городов, из коих некоторые сохранились в развалинах и в настоящее время»[1 - «Сборник статистических сведений по Саратовской губернии (Т.10), Кузнецкий уезд, 1891.].
В конце XVII в., в период строительства засечных линий на территорию Кузнецкого уезда с севера стали сюда прибывать служилые люди. Заселение этих пустующих мест шло тремя путями: 1) дачей земель служилым людям (преимущественно татарам) и монастырям, на которых они основывали деревни и переводили сюда крестьян; 2) движением мордовского заселения, пришедших из северных областей края; 3) самовольным поселением беглого люда. В начале царствования Петра I, как мы знаем, была организована большая кампания по заготовке корабельного леса для постройки флота России. Указом царя от 31 января 1718 г. было повелено: «… для работ по вырубке и доставке корабельных лесов, брать служилых мурз, татар, мордву и чуваш без всякой платы, а с тех из них, которые живут слишком далеко от лесных дач, собирать деньги для найма вольных рабочих». Таким образом, на выходцев из Пензенского, Симбирского и Нижегородского краев в итоге приходились 80 % всех лесозаготовителей (лашманов). Пензенских татар, прикрепленных к Казанскому адмиралтейству, употребляли без жалости на этих тяжелых работах, где они гибли под бревнами, от болезней и холода. В лесозаготовители отправляли мужчин от 15 до 60 лет. За крещеных односельчан эту повинность выполняли некрещеные крестьяне. Когда же в 1740–1750 гг. почти все черемисы, чуваши, мордва, удмурты приняли христианство, то все тяготы полностью досталась татарским крестьянам[2 - Татарская энциклопедия Пензенской области/ под ред. Ф. М. Зюзина. – Пенза, 2017.].
В том же «Сборнике статистических сведений по Саратовской губернии» дается описание сплавильщиков (плотогонов) леса по протекающим здесь рекам: «Из множества рек, протекающих по этим местностям, лишь Сура и Кадада являлись сплавными реками. Сплав леса по р. Суре начался неизвестно когда, а по Кададе начался лишь в конце 50-х гг. XIX столетия, когда опустошенна пожарами Пенза потребовала значительное количество строительного леса. Правильный сплав начался на ней лишь с 1870 г., когда Сура, по ходатайству лесопромышленников, была официально объявлена сплавною: был отведен бичевник, приспособлены мельничные плотины и проч. По Суре сплавляется лес на всем ее протяжении в пределах Кузнецкого уезда и даже выше их. Сплав на Кададе производится лишь в полую воду и только в виде исключения в летние месяцы. „Гнать плоты по Кададе очень трудно и опасно: русло ее изгибистое, узкое, каменистее, постоянно грозит плотам, что вот-вот насядут они на камень или на берега, и тогда прощай плот: раздеретъ его на части, а уж если разорвутся перевязки, тогда не собрать хозяину ни одного бревна, потому что местные жители сидят на берегу с лодками наготове и только и ждут, чтобы разорвало плот… Самый тяжелый пункт для кададинских плотогонов – мельничная плотина в с. Болтино. Тут они должны пробираться сквозь узкие ворота, по обеим сторонам которых стоят огромные сваи. Малейший недосмотр со стороны бурлака-татарина и плот, зацепив за сваю, разрывается на части и – поминай как звали. Еще более опасны эти ворота для собственной жизни татар: уровень реки за плотиной по крайней мере аршина на 1/2 ниже уровня реки, находящейся выше плотины, и плотам приходится в этом месте нырять по-утиному ж проходить потом длинный ряд валов более аршинной вышины. Чтобы не быть сброшенными с плота, они зацепляют в сгиб локтя обеими руками за привязанные к плоту веревочные петли я ладонями закрывать лицо, чтобы не видать всех страстей и не подвергнуться головокружению. Когда проберутся чрез болтинскую плотину, татары успокаиваются и запевают песни: это для них все равно, что добраться до Пензы, потому что плавание по Суре гораздо спокойнее, чем по Кададе[3 - Сборник статистических сведений по Саратовской губернии (Т.10), Кузнецкий уезд, 1891.].
Эмиграция новых колонизаторов вытеснила исконных хозяев земель, и этот процесс продолжался и в последующее время. В конце XVIII в., когда среди инородцев – четвертных дачников – произошло значительное увеличение населения, а также раздробление наследственных участков среди членов семьи, образовалась масса малоземельных и безземельных крестьян. Местная администрация всячески содействовала расселению этих групп крестьян на свободные казенные земли. Им были выделены места для новых поселений на луговой стороне Волги – в Хвалынском, Вольском и Саратовском уездах. Для переселения татар на новые земли не было никаких ограничений. В 1830-х гг. казенная палата разрешила им переселение лишь в том случае, если у оставшихся на старом месте жительства душевых татар было более 8 десятин земли на душу по последней ревизии. Но, как мы видим из статистических отчетов того времени, эти нормы часто не соблюдались.
Для анализа происходящих исторических событий в Российском государстве сер. XVII-нач. XX в., касающихся, в том числе пензенских татар, необходимо привести некоторые справочные сведения. Это, прежде всего, документальные свидетельства о проводимых властями многочисленных ревизий и других способов учета населения. В связи с необходимостью увеличения доходов государства правительство решило взимать больше налогов, но другим способом. Отныне подворное обложение налогом заменялась подушным, то есть с каждой «души». Указом Петра I от 26 ноября 1718 г. было положено начало государственным ревизиям, которых было всего проведёно в количестве десяти – с 1719 по 1858 гг. Первая перепись населения проходила с 1719 по 1727 г. По опубликованному указу Сената «Об учинении общей переписи людей податного состояния» переписывали только мужчин: дворцовые, государственные, патриаршие, архиерейские, монастырские, церковные, помещичьи, ясачные и однодворцы. Переписи не подлежали «до особого определения впредь завоеванные города, астраханские и уфимские татары, башкиры, и сибирские ясачные иноверцы».
В некоторых местах были заведены еще в период образования Русского централизованного государства в XIII–XV вв. так называемые «писцовые книги». В них записывались все данные о проживающем населении, описания городов, деревень, поместий, церквей и т. д., которые подлежали учету. Объектом обложения первоначально были земельные участки – соха, четверть, десятина. Кроме подворных переписей на отдельных территориях проходили и общегосударственные переписи в 1646 г., 1678 г., 1710 г. и Ландратская перепись 1715–1717 гг. Но на Руси регулярный подтверждённый учёт населения начался еще во времена Золотой Орды – в 1245,1259 и 1273 гг. Подсчитывались для обложения данью дома, или «дымы». Но и эти переписи не были всеобщими, так как они не включали часть населения, освобождённую от обложения.
Издаваемые новые указы каждый раз расширяли круг учитываемого населения, а сам документ переписи назывался сказка. На основании этих сказок составлялись переписные книги, перечни, табели и другие документы. Перепись велась прежде всего силами писцов и подьячих, служивших в приказах – органах центральной власти, ответственных за тот или иной участок государственных дел. Для проведения переписи в том или ином уезде направлялся писец и несколько его помощников – подьячих. Работа писца была сложной, а сама поездка была длительная. Переписчику вручались «приправочные книги» – копии материалов предыдущих описаний местности и предыдущие переписные книги. Эти книги служили для писца большим подспорьем, поскольку кроме своеобразного путеводителя по местности они служили средством сопоставления получаемых результатов с данными прошлых лет и лучшего контроля. Продолжалось это до тех пор, пока не стало очевидным, что сведения в сказках не точны, помещики и владельцы «человеческих душ» утаивали значительную часть своего податного населения. Не были включены в сказки, например, ямщики, мастеровые, подьячие и ряд др. категорий населения. Немалую роль играла невежество и небрежность самих переписчиков, а также, разумеется, взятки за пропущенные дворы. Сама перепись воспринималась населением резко отрицательно, и даже жесточайшие наказания за утайку не давали правительству желаемых результатов.
В 1722 г. насчитали по сказкам 5 миллионов душв стране, и велено было предварительно проверить «душевые сказки». Это была вторичная ревизия сказок, и она открыла огромную утайку душ, доходившую в иных местах до половины наличных душ. Вторая ревизия (1744–1747) проводилась на основании Именного указа Елизаветы Петровны и Инструкции офицерам, посланным на места в качестве ревизоров и провинциальных переписчиков канцелярии. В один из видов таких книг были включены переписные населения неположенного в подушный оклад (богодельцы, отставные, служилые люди и др.).
Третья ревизия (1762–1767) проводилась по указу Сената и включала в учет женщин. К тому времени точной численности населения России не было. Как мы отметили, народ не любил ревизий и бежал с оседлых мест с детьми, скотною и пожитками. Перед ревизией в провинции засылались воинские подразделения, которые силой, «поборами да побоями» удерживали людей на местах, а потом приезжали переписчики населения. В сказки этой ревизии были включены податные сословия (крестьяне, однодворцы, посадские люди и бывшие служилые люди). Подлинные ревизские сказки оставались на местах – в губернских канцеляриях, а копии сказок были отосланы в Камер-коллегию и вошли в настоящее время в фонде 350, РГАДА, Москва. Материалы по построенным церквям в Саратовском крае тщательно собирались и распределялись по именам церквей. По этим данным, относящихся ко времени и обстоятельствам построения подобных храмов, ученые историки и краеведы относительно легко определяли и время возникновения того или иного села, а также состав и статистику населения. Эти сведения служили отличным средством для разъяснения вопроса и колонизации края. Но все это касалось русского и принявшего православие населения. В это время, в силу различных царских указов, изданных против построения мечетей и о которых мы уже не раз упоминали, никаких зданий мусульманского религиозного культа не было, и поэтому историю возникновения той или иной татарской деревни узнать сегодня составляет проблему.
Положение татарских деревень в Пензенском крае было разным во временном интервале. За военную службу служилое татарское население наделялось определенным набором льгот, но уже в нач. XVIII в. раздача земель за сторожевую службу прекратилась. Крестьяне в первой пол. XIX в. делились на две основные сословные категории: помещичьи, которая была самой большой по численности, и государственные. Помещик при этом полностью распоряжался жизнью простого крестьянина. Это крепостное право подрывало производительные силы крестьянского хозяйства и мешало его развитию, поскольку крепостные крестьяне не были заинтересованы хорошо трудиться на помещика. Жизнь крестьянина продолжала оставаться тяжёлой, а его положение – рабским.
В своих исследованиях о своем родном селе Алеево краевед и историк Закария Алиевич Абузяров рассказывает: «Приходишь просто в удивление, когда читаешь некоторых продажных писак, говорящих, что российские крестьяне до Октябрьской революции в лаптях не ходили и ели белый хлеб. Когда смотришь на таблицу (по «Спискам населенных мест Саратовской губернии, 1911 г.), видишь, что в Старом Алее не каждый двор имел корову, да и рабочего скота на каждое хозяйство приходило всего одна голова»[4 - З. А. Абузяров. Алеево: страницы истории одного из крупных татарских сел Неверкинского района. – М.,2009.].
Впрочем, надо отметить, не лучшее отношение русских крестьян было как духовенству, так и религии в целом. Здесь будет уместно привести отрывок из «Письма Белинского к Гоголю», написанного великим нашим земляков в 1847 г.: «… Вы не заметили, что Россия видит свое спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиетизме, а в успехах цивилизации, просвещения гуманности. Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, сколько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а со здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их исполнение… Вот вопросы, которыми тревожно занята Россия в ее апатическом полусне! И в это время великий писатель, который своими дивно-художественными творениями так могущественно содействовал самосознанию России, давши ей возможность взглянуть на самое себя как будто в зеркале, – является с книгою, в которой во имя Христа и церкви учит варвара-помещика наживать от крестьян больше денег, ругая их «неумытыми рылами»!..
В конце XIX в. нищета и голод стали обыденным явлением, и они одинаково приходили как в русскую деревню, так и татарскую. Из-за усиленной продажи зерна Америкой и Австралией в Европу цены на зерно резко упали, разразился мировой сельскохозяйственный кризис, а все свои убытки помещики, как это обычно повторяется во все времена, были переложены на плечи простых крестьян. Люди уходили в другие места и занимались там отхожими заработками. Власти, тем не менее, опасались переселению крестьян в Сибирь, поскольку это грозило нехваткой рабочих рук для помещиков. Земледелие же продолжало играть ведущую роль в хозяйствах татар-мишарей вплоть до нач. XX в., и основными культурами возделывания оставались зерновые. Реформы 1891 г. выделили крестьянам мизерные участки земли, а урожайность культур росла медленнее, чем происходил прирост населения. Проблема малоземелья заставляла крестьян арендовать землю у помещиков за непомерно высокую цену. Саратовский губернатор П. А. Столыпин докладывал царю: «В хороший год урожай с трудом оправдывает эти цены, в плохой и даже средний – крестьянин даром отдает свой труд». Так началось полное обнищание деревни. В 1891 г. практически всю России поразил неурожай, в деревню пришел снова голод и повсюду вспыхнули эпидемии.
АЛЕЕВО (Али Авылы, Старое Алеево), татарско-мишарское село, расположено на левом берегу Илим-Кадады. Источники под 1709 г. фиксируют в Узинском стане Пензенского уезда д. Алою, в которой числилось 77 дворов (Холмогоровы, 1901, с. 23). В 1747 г. в деревне показано 279 ревизских душ служилых мурз и татар, приписанных к Адмиралтейству для выполнения корабельных работ. С 1780 г. Алеево входило в состав Кузнецкого уезда Саратовской губернии. В 1795 г. в деревне проживало 422 казенных крестьян, дворов – 144. Спустя почти век в Алеево было 224 хозяйства, и проживало 720 муж. и 618 жен. С 1859 по 1886 г. количество хозяйств увеличивалось на 62, число жителей – на 417 чел. В селе работали 3 мечети и татарская школа.
История образования села остается почти не исследованной. В легендах утверждается, что земля Али Алькаеву была подарена Петром I «За верную службу мне и России, за храбрость твою и татар землей в Диком поле жалую». Именно Али Алькаев якобы основал село, и по его имени образовалось название села. В документах XVIII в. село именуется как Старый Алей, есть д. Новый Алей. «Земля Али простиралась до оврага Такталей, потом здесь поселились другие люди. Конечно, если бы сохранилась царская грамота о дарении земли, мы точно бы знали, сколько земли получил Али Алькаев. Но, к сожалению, этот ценнейший исторический документ не дошёл до нас».
В документах 1857 г. указано, что некоторые жители поселились в Алеево из дд. Юнок и Пишля (ныне эти села расположены в Мордовии). В указанных деревнях в 1679-х гг. у них имелись земли. Среди них упоминается Алей, сын мурзы Салатанея Байкеева сына Вергасова. В 1681 г. земля от Алея была отписана «на Великого Государя».
(РГАДА, ф. 350, оп. 2, д. 2572)
В 1897 г. в д. Старое Алеево имелось 257 дворовых мест, мужчин проживало 857 чел., женщин – 761. В деревне располагались по-прежнему 3 мечети, 3 общественных хлебозапасных магазина, 2 училища, 3 ветряные мельницы, 1 кузница и 3 постоялых двора. В 1911 г. в Алеево насчитывалось 96 дворов, мечеть, при ней татарская школа. По данным же переписи 1897 г. в Саратовской губернии проживали 94 тысячи татар. А в самом Саратове в это время было только 1700 жителей.
В конце XIX в. большое распространение по сравнению с другими этническими группами у татарского населения получил дальний отход за пределами области – в Баку, Астраханскую, Нижегородскую, Симбирскую, Тамбовскую губернии и в Сибирь. Некоторые семьи из с. Алеево оставались в местах отходничества на постоянное жительство. А те татары, которые возвращались, привносили в свои деревни нововведения в сельское хозяйство, новые элементы быта, а также новое убранство жилья, изменения в одежде и даже в культуре и традициях. Поэтому в разных татарских селах и сегодня заметны значительные различия как языковые, так и культурно-духовные. Именно из среды отходников формировалась в дальнейшем прослойка татарского купечества. Следует добавить к сказанному, что по «Ведомости Казенной палаты о числе жителей в городах и уездах Саратовского наместничества за 1786 г.» в Кузнецке было купцов и мещан в количестве 2405 душ, а в Кузнецком уезде – 19 989 душ. В Алеево по переписи 1858–1859 гг. отхожим промыслом занимались 139 муж. и 109 жен., батрачили 59 муж., нанимались в пастухи 14 муж., извозом занимались 12 чел.
Еще со времени присоединения Поволжья к Московскому государству для пензенских татар-мишарей была характерна активная миграция по всему Поволжью и Приуралью, и вплоть до Северного Казахстана или киргизских степей. В частности, на землях нынешней Акмолинской области в сер. XIX в. обосновалось крупные группы татарских крестьян. В легенде же о переселении алеевцев рассказывается о том, что в Кузнецком уезде разразился страшный голод. «… Немало людей умерло от голода. В эти голодные годы село посетили правительственные чиновники и предложили крестьянам переехать, только лишь некоторые из них согласились. Однако, в какой-то день появляется казачий отряд и собирает по спискам тех, кто в голодные годы согласился на переселение. Многие не хотели покидать своё село. Их насильно собрали за селом. Так поспешно выгоняли людей из своих изб, как рассказывали старики, что у многих в печах оставались караваи. Всю ночь жители слышали плач детей и взрослых. Утром казаки с переселенцами ушли. Старожилы рассказывали, что в Сибири есть поселение Новое Алеево, и будто бы в шестидесятые годы наше село посетил кто-то из этого села и искал родственников. Вполне возможно, что всё было так. Есть ещё два села Алеево. Одно находится в Московской области, а другое – в Рязанской».
Поначалу казахи в Акмолинской области всячески воспрепятствовали приезжим татарам заниматься торговой и меновой и земледельческой деятельностью. Некоторые казахские старшины и баи просто хотели, чтобы разбогатевшие татарские предприниматели делись с ними своими доходами. Не добившись этого, они написали жалобу, в результате которой вышло специальное распоряжение о выселении татар из этих мест. Безуспешной оказалась и следующая попытка татар основать свое сельское поселение. В 1840 г. переселенцы (89 душ обоего пола) обратились с ходатайством о проживании на выбранной территории, считая, что их деятельность соответствует целям правительства по приобщению казахов к земледелию и обучению их татарской грамоте. Однако снова им было отказано, и они были вынуждены переселиться в Петропавловск. В 1848 г. центральная российская власть решает заселить внешние округа войсковыми казаками, в которые предполагалось набирать малоземельных крестьян из Саратовской и Оренбургской губерний. Новые казачьи поселения образовались на юго-западе от Кокчетава, и этим переселенцам предоставлялся ряд пособий и льгот. Одной из задач было развитие земледелия и хлебопашества: на каждую мужскую душу отводилось по 30 десятин земли.[5 - Зуфар Махмутов. История татар Кокшетау и Акмолинской области (XIX – нач. XXI в.), Казань, – 2019.]
В августе 1851 г. на постоянное место жительства приехало еще 39 татарских семей, среди которых числились: Абдуллины, Аиповы, Асаиновы, Абузяровы, Абдрашитовы, Ахмаровы, Бахтеевы, Бишировы, Бикиневы, Губайдуллины, Заитовы, Ибрагимовы, Сабитовы, Салиховы, Шабаевы, Шафеевы, Яфаровы и многие др. Большая часть переселенцев были выходцами из д. Алеево Кузнецкого уезда Саратовской губернии. Новым потоком прибыли сюда выходцы из д. Погорелый Чирчим того же Кузнецкого уезда и д. Алексеевка Хвалынского уезда.
Сохранились воспоминания татарских казаков из крестьян об их переселении из д. Алеево в станицу Имантаевскую: «Чтобы уменьшить число переселенцев из Алеево, их записывали на жительство через дом. Примерно в 1849 г. дали деньги на переезд и сказали собираться в дорогу. Однако, получившие деньги решили немного поправить свое хозяйство или просто прокормиться. Деньги были потрачены, а выезжать никто из алеевцев не собирался. Тогда в 1850 г. стали искать списки, кому были выданы деньги. Но деревенский староста списки не дал, объявив об их утере. Но муллы выдали солдатам эти списки. Тогда солдаты согнали людей и просто выгнали людей в дорогу. В адрес этого в сторону мулл понеслись проклятия. За селом была сопка, за которой люди остановились, не желая уезжать. Начались новые переговоры. Один из переселенцев в это время умер и был похоронен прямо у сопки. Остальные были вынуждены оправиться в далекий Кокчетавской край. На десятки семей было выделено всего несколько телег и лошадей. Люди перебирались из деревни в деревню, прося повсюду подаяния, поскольку никаких запас продовольствия у них не было. В адрес мулл было сочинена песня, и конец одного стиха звучал так: «…Мулла улгяч, урын булсын тамухта» («Когда умрет мулла, пусть его место будет в аду»).
Подобные песни сочинялись часто в пути, было сочинено и такое:
«Чыдап кына карагыз монарга,
Су калган жирдян кара юк.
Ай-хай, без китебез казаклыкка,
Алла язганэшке чара юк».
(«Выйди, посмотри на это. На месте, где вода осталась, черноты нет. Эх, мы уходим в казаки! Если Аллах так предначертал, другого пути нет»).
Первоначально переселенцы из с. Алеева и Погорелого Чирчима обосновались в станице Лобановская, но потом по приглашению уже обосновавшегося Губайдуллы Салимьянова перебрались в станицу Имантавскую и компактно поселились на южном берегу озера, а русские, украинцы и мордва – на восточном. Однако вскоре по инициативе татар произошел обмен местами, и это новое место стало именоваться «Татарский край», «Казань», «Татары». В южной части станицы стало жить православное население, там еще долгое время бытовали татарские названия: Адекай коесы (колодец Адекая Инназарова), Вагап борты (дом Вагапа Ахмарова), Срултавы (холм Срула Салимьянова и др. Оказавшись на новом месте практически без средств к существованию, татары были вынуждены снова собирать подаяния, а также выполнять роль мулл в казахских аулах[6 - З. А. Г. Махмутов. История татар Кокшетау и Акмолинской области. – Казань, 2019.],[7 - Согласно «Истории о Казанском царстве» («Казанский л етописец») до своего бегства хана Улу-Мухаммеда из Золотой Орды в Казань в 1437–1438 гг., прежнее название Казани было «Бряхов». Город был заложен в сер. XIII в. золотоордынским ханом Берке (Саином).].
Существуют еще несколько версий легенды об «Аминовом маре», и одна из них гласит: «В полукилометре от Алеева, в правый берег Илима упирается овраг, который называется Янарал. Примерно в двух километрах от реки есть холм, который называют Аминов мар. В этом овраге, на его склонах был непроходимый лес, и там жили разбойники и их главным был человек по имени Амин. Возможно, он скрывался от властей за какое-либо преступление. Другие разбойники его очень боялись, так как за любую провинность жестоко карал. Даже своим ближайшим разбойникам до конца не доверял.
Имантау, 2018 г.
По рассказам, брить его ходил татарин из д. Бигеева. Разбойники решили избавиться от своего предводителя, подговорили этого брадобрея, обещав ему немало золота, зарезать Амина, когда он будет его брить. Мужик соблазнился на посулы и согласился. Пришел мужик в условленный день и начал своё дело. Когда брил подбородок, то полоснул его по горлу и убежал, Амин хотел поймать мужика, но не смог. Последними его словами были: «но и кырындык»! («но и побрились».)». По легенде, этот холм хранит много сокровищ. Во многих местах есть следы разных раскопок, видимо многие хотели найти сокровища разбойников и разбогатеть за их счет. Но пока холм хранит тайну. А может это и правда, а может, красивая легенда. Так, в «Трудах Саратовской ученой архивной комиссии» (1890 г.) упоминается «Дело о разбойническом атамане Василии Тимофееве, есауле Андрее Татаринове с шайкой, 1779 г.», которое вошло в книгу Д. Л. Мордовцева под названием «Самозванцы и понизовая вольница». Отмечается, что эти материалы вполне исчерпывающи, несмотря на имеющиеся в них незначительные ошибки и опечатки. Показаны в источнике дд. Бикбулат, Мосеевка, Клявлино, Бигеево и Новое Алеево. Деревни были заселены (душевыми) татарами: четверными, душево-четвертные, дворянами, мещанами и крестьянами. «… По рассказам старожилов, огромная область, находящаяся в составе трех уездов: Кузнецкого, Хвалынского и Вольского, была пожалована в старину служилым людям: некрещенному чувашу Неверу Кебекееву, который поселился на месте с. Неверкино; от Невера земли перешли к Щербининым, Хвощницким и затем к Хардиным), татарину Али Алькаеву (д. Алеево), Нур-Мамет Кильмашеву (дд. Бикбулат и Бигеево) и чувашу Шалкай Малкаю (с. Шалкино Хвалынского уезда)».
Муратовка возникла в сер. XVIII в., образование деревни было связано с алеевскими переселенцами: «Татары пришли сюда лет 125 назад из Алеева по своей воле, потому что далеко было ездить на поля» – сообщает «Саратовский сборник» за 1881 г. В том же 1911 г. в Муратовке проживало 347 чел. татарского населения в 60 хозяйствах. Была одна мечеть, татарской школы, видимо, не было. Земли на каждое подворье приходилось по 4 с небольших десятин. Железных плугов было 10 шт. на всю деревню, и в среднем приходилось по 0,8 голов рабочего и 0,6 голов молочного скота.
В другой татарской деревне – Мансуровке, согласно приведенным данным в книге Русяева В. Ф.» Наш Павловский край», проживало 819 жит. в 145 дворах. Мечеть была одна и одна татарская школа. Земли, плугов и количество скота было примерно одинаково, что и в д. Муратовке. С образованием Пензенской области в 1939 г. Муратовку отнесли к Ульяновской области.
В том же источнике указано, что «… Старожилы Алеево считают, что татары селились на пожалованных поместьях по приглашению владельцев Алькаева и Кильмашева, которым земля жалована в единоличное владение, а не «с товарищей». До 1820 г. земля состояла в подворно-наследственном владении, а жители составляли единую общину с жителями дд. Мансуровка и Муратовка (ныне в Ульяновской области), но для безземельных был выделен особый «столб». В этом году произошел спор, и часть четвертных владельцев вместе с безземельными пожелала перейти на души (душевое налогообложение, примеч. автора). В Клявлино, Бик-Булате, Мосеевке и в Новом Алеево наряду с четвертными владельцами возникли и душевые, которые производили переделы по душам мужского пола от ревизии до ревизии. В последние два года, вследствие накопления недоимок (надел не откупает платежей: душа сдается за 2–4 руб., а платежи с души 5 руб. 75 коп. – 6 руб.), душевые крестьяне, по совету члена местного земства стали складывать души с малолетних и накладывать на много рабочие и богатые семьи, даже насильно, против их желания. При этом, хотя душевые владельцы всех 4 селений составляют одну сложную общину, но пустовые души одного селения в другое не переходить, но разверстывается пропорционально числу душ 4 селений. Угодья всех пяти селений, а также и целого ряда частных собственников (князей, дворян, мещан, русских помещиков и казны) состоят в общем чересполосно, а для некоторых угодий и в спорном владении. Каждое селение и каждый частник имеет право собственности на определенную долю земли – «четверти». Форма владений этими четвертями в разных деревнях различна»[8 - Труды Саратовской ученой архивной комиссии: Т.2, Вып. 2. – Саратов, 1890.].
В с. Алеево после 1820 г. большинство малоземельных и безземельных крестьян перешли на общинное владение землей, разделив всю землю по числу душ, а меньшинство татар осталось при четвертном землепользовании. В то же время Старый Алей, Мансуровка и Муратовка в земельном отношении составляли одну общину из 713 душ и 5827 десятин удельной пахотной земли.
Все крестьянское землевладение в России разделялось на два типа: подворное и общинное. Сельская крестьянская община имела естественное древнее происхождение и имела характер неформального объединения. С распространением крепостного права низкий гражданский статус крестьян препятствовал официальному признанию государством их сообществ. В 1837–1841 гг. под руководством графа П. Д. Киселева, отца русской картошки, проводилась реформа управления государственными крестьянами.
(РГАДА, Ф.350, оп. 1. д. 2545)
В ходе реформы, при принятии в 1838 г. «Учреждения сельского управления» государственные крестьяне были организованы в сельские общества, которое управлялось выборными старостами и старшинами на сельских сходах, имевшие свой суд (сельская расправа) для решения мелких судебных дел. Земля принадлежала всей общине, отдельные же члены имели известные права лишь на пользование землею. Таким образом, общинное землевладение, когда общинник-крестьянин имел право пользоваться, но владеть землей, уже тогда наметило тенденцию коллективизма и социализма. Помещики и буржуазия очень болезненно относились к общинникам и всячески хотели уничтожения общины, поскольку усматривали в ней переходную ступень к социализму и чувствовали, что «в России бунт и революция должны выйти именно из крестьянства». К сер. XIX в. у всех разрядов крестьян – как помещичьих, так и государственных – преобладало землевладение общинное, и больше всего оно было у бывших государственных и удельных крестьян. В нач. XX столетия Высочайшим указом от 9 ноября 1906 г. были отменены выкупные платежи за землю, и каждый крестьянин отныне имел право свободно покинуть общину. Если помещики и рассчитывали, что земельные реформы по ликвидации общин помогают ликвидировать «готовую организацию бунтарей», то партии социалистов полагали, что все это, напротив, пролетаризирует деревню и приведет к революции. Последние, как мы теперь все знаем, оказались правы.
Ведомость учета выселяющегося населения по с. Новое Алеево (Барановской волости) (ГАПО, Ф-р. 1336, оп. 1, д. 2), 1925 г.
Село Алеево в период нач. XX в. делилась на д. Новое Алеево (Судачок, Адельшино, Ключи) и д. Старое Алеево. В 1911 г. в результате слияния Старого и Нового Алеево (Судачек) образовалось с. Алеево. Деревня Судачек находилась на земле Судачевского общества (Бикмурзинского сельсовета)[9 - Деревня Судачек была основана между 1719 и 1747 гг. как селение Узинского стана Пензенского уезда. В 1748 г. показана как новопоселенная д. Алеева, Ключищи тож, татар, перешедших из д. Алеево, 26 ревизских душ. В 1897 г. находилась на земле Судаческого общества, на р. Илим. Дворовых мест было 28, проживало 85 муж. и 97 жен. В деревне имелась 1 мечеть и 1 хлебозапасный магазин (РГИА, ф.1290, оп.11, д. 2056).]. В Старом Алее население в 1920-х гг. жило относительно зажиточно. Надельной земли было много – 1593 десятин, или по 5,2 десятин на хозяйство, число которых было 304, население – 1641 государственных «душ». Железных плугов было 57 шт., правда, сеялок в деревне не было. Рабочего скота было по одной голове в каждом дворе, молочного – 0,6 голов. Функционировали 3 мечети и 1 татарская школа-мектебе. В Судачке числилось 188 жителей на 32 подворьях. Имели по 2 десятины надельной земли. Также 2 железных плуга, а сеялок и веелок и прочего не было ни у одной семьи. На каждый двор в среднем приходилось 0,8 голов рабочего скота и по 0,6 надойного. Мечети в деревне не было (или не отмечено), впрочем, и татарской школы тоже.
Алеево в годы Советской власти
События, потрясшие Россию в 1917 г., привели в скором времени к вопросу о разделе помещичьих земель между крестьянами. Отстранение царя от власти и приход Временного правительства, а затем, летом того же года подавление корниловского мятежа, кстати, преимущественно силами мусульманской «Туземной дивизии» привели к определенным положительным результатам в области политики и осуществлению права всех наций на самоопределение. А в апреле 1917 г. был выдвинут лозунг В. И. Ленина «Вся власть Советам» и прекращение Первой мировой войны. Когда Октябрьская революция 1917 г. поставила вопрос «О земле», то его обсуждение стало желательным как для действующей новой власти, так и трудящимся, поскольку решалась задача перевода земли в общенародную собственность. В это же время партия большевиков вместе с национализацией земли внесла вопрос и о коллективных советских хозяйствах (колхозах) или коммунах. В программных постановлениях («Резолюции о земельном вопросе», 1917 г.) большевики ставили преимущественно практические вопросы, среди них – добиться образования крупного образцового хозяйства из каждого конфискованного помещичьего имения, которое управлялось бы «Советами депутатов от сельскохозяйственных рабочих под руководством агрономов и с применением наилучших технических средств». В Алеево, в частности, были перевезены все деревянные постройки помещика Иконникова, построенные на правом берегу р. Илима («Баяр кыры») в 1917 г.
Все программные постановки и практические цели «земельного вопроса» в начале революции вылились в следующие формы. Во-первых, общая обработка земли нашла свое выражение в организации коммун, артелей и т. д. Во-вторых, советские хозяйства стали культурными очагами сельского хозяйства и источником продуктов для государства. Не последнее место, как мы указывали, в вопросе организации советских хозяйств имело и наличие помещичьих и прочих хозяйств. Т. Голынский в своем труде «Очерки по истории аграрной революции. Сердобского уезда, Саратовской губернии» указывает: «Местные власти с большим трудом сдерживали устремления крестьянства в направлении уничтожения помещичьих имений. В итоге советские хозяйства организовались уже из остатков от погромов и разграблений»[10 - Т. Голынский. Очерки по истории аграрной революции Сердобского уезда, Саратовской губернии. – Сердобск, 1922–1924.].
Но выделение отнятой у помещиков земли и сельхозинвентаря под коллективные хозяйства вызвало неприязнь у большой части крестьянства, поскольку ускользали из их рук под эти новые сельскохозяйственные образования. Но и политика центральной власти по этому вопросу не была достаточно тверда и часто даже противоречива. Так, весной 1919 г., в самый разгар организации совхозов и колхозов, было получено указание, что без согласия соответствующего общества земля им отведена быть не может. Этим распоряжением земельные организации были поставлены в безвыходное положение, так как население было против изъятия из его ведения земли и протестовало самым категорическим образом.
З. А. Абузяров в своей книге «Алеево» пишет по этому поводу: «Весной 1918 г. началась активная борьба контрреволюционных сил против новой советской власти. Белыми войсками были заняты Кузнецк и Павловка, а в д. Алеево появились конные разъезды. Крестьянин Иксан Биксалиев был убит белогвардейцами за скрытие им формирование на селе красногвардейского отряда. Беднейшее население окрестных сел, разумеется, были готовы всеми силами и средствами защищать большевиков. Состоявшийся в декабре 1919 г. Алеевский съезд Советов постановил немедленно собрать по 2 руб. с каждого человека в пользу фронта. Но оставались множество тайных и открытых врагов новой советской власти, которые всячески старались помешать строительству новой жизни и занять руководящие места в Советах, и это устремление, надо сказать, им отчасти удавалось»[11 - З. А. Абузяров. Алеево: страницы истории одного из крупных татарских сел Неверкинского района. – М.,2009.].
В мае 1918 г. произошло восстание чехословацкого корпуса на ст. Ртищево. Надо напомнить читателю, Советская власть установилась в г. Кузнецке в январе 1918 г., а в населенных пунктах уезда – месяц спустя. Неверкинская же волость относилась на то время к Кузнецку. В том же 1918 г. была образована Алеевская волость. В столкновениях с белочехами принимали участие красногвардейцы гарнизона Сердобска. Это были крестьяне близких сел, не обученные и не умеющие толком владеть оружием, спешно явившиеся на призыв Уездного исполкома. Крестьянство уездов, идущие на бой с огромным энтузиазмом, понесло первые жертвы. Выступлением белочехов воспользовалась местная «контра» в лице кулачества и духовенства, и активно им пособничала. Для ослабления новых преобразований на селе они активно устраивали препятствия разного рода: мятежи, саботаж, заговоры, убийства и т. д. Надо сказать, что эта местная контрреволюция и начавшийся «белый террор» в стране в итоге вынудили принять Исполнительным уездным комитетом ответные репрессивные меры. Были арестованы в качестве заложников помещики, купцы и попы. Тогда же эта категория была обложена контрибуцией в один миллион рублей.
Отступая под напором подразделений красногвардейцев, белочехи двинулись на Пензу. Пользуясь захватом власти в городе чехословаками и под их защитой, начались контрреволюционные масштабные восстания в Кузнецком, Петровском, Вольском и Хвалынском уездах. В это же время белогвардейцы во главе с офицером Сироткиным заняли Павловку. Алеево оказалось между этими двумя фронтами. Уездный исполком, не имея собственных сил, был вынужден просить центр о помощи. В результате был выслан батальон 1-го Московско-Саратовского полка. Относительно мягкие предпринятые меры наказания не запугали контрреволюцию, и она начала вновь поднимать голову, и даже последующий за этими событиями «красный террор» заставила успокоить враждующие силы лишь на время. В то же время, трудящиеся, особенно крестьянство, находило, что ликвидация контрреволюции недостаточна и слишком мягка. В газете районной газете «Серп и молот» была опубликована заметка о том, что 27 июля 1920 г. в д. Алеево состоялись перевыборы сельского Совета. Выборы сопровождались шумом и криком собравшихся. Из пяти кандидатов-коммунистов в Совет пришли только двое. Вместо них были избраны два беспартийных – бывшие старосты села.
Памятник жертвам белочешского мятежа в Пензе
Советские хозяйства уезда были отданы в пользование местных органов Народного комитета земледелия и различных других организаций. Но наиболее жизненно устойчивыми являлись совхозы, находившиеся в непосредственном ведении Уземотдела. Комитеты земледелия сильно тормозили работу, в то время как Уземотделы, напротив, способствовали. Так, приписка некоторых совхозов в Опродкомгуб также теряла свою самостоятельность, поскольку нередко комитетом отдавались противоречивые приказы относительно организационным планам совхозов, и при этом никаких средств на содержание совхозов не выделялось. Но из хозяйств в то же время выжималось все, что было возможно. В отчетах Саратовского губернского экономического совета (1921 г.) еще отмечалось, что коммуны не соответствовали нравам и настроениям крестьянства, пропитанного индивидуалистическими навыками, которые стояли и на пути артельных начинаний, более в общем пригодных для современного крестьянства. Земля в артелях лучше и более своевременно обрабатывалась, урожай получали значительно выше и выгоды были очевидные. Но одни артели работали лучше, с раннего утра и до поздней ночи, рвались к работе, а другие предпочитали отдых. Одни от артелей ждали увеличения производства, другие – облегчения в работе. Отсюда – нелады, раздоры. Отмечалось также, что хорошо работали те артели, где был подбор участников однороден.
