Проколы во времени

Алишер Таксанов

Проколы во времени

ПРОКОЛЫ ВРЕМЕНИ

(Фантастический рассказ)

Фернанда – смуглая, жилистая, с растрепанными прядями черных, как обсидиан, волос, прилипших к вспотевшему лбу. Ее глаза – огромные, янтарные, полные страха и упрямства – метались между валунами, но тело оставалось неподвижным, словно высеченным из той же породы. Пыль и крошечные камешки впились в щеки, кровь на ладони подсохла – царапины от падения, когда она пыталась укрыться. Дыхание сбивалось, но она заставляла себя задержать его, словно могла исчезнуть, раствориться в холодном камне.

Пальцы, дрожащие, легли на спусковой крючок тяжелого «Магнума» – револьвера старой модели, чёрного, с матовым блеском, на котором уже проступили следы времени. Стальной барабан едва слышно щелкнул, когда она провернула его большим пальцем. 7,2-миллиметровые пули – крошечные для такого зверя, но всё, что у неё было. Холод оружия вселял в неё странное спокойствие, как будто металл понимал её страх и принимал его на себя.

Перед ней, всего в двух метрах, нависал гигантозавр. Глыба живой плоти и силы. Его массивное тело переливалось фиолетовыми и серыми оттенками, кожа выглядела будто покрытой броней – каждая чешуйка напоминала металлическую пластину. Из под брюха клубился жар, как от двигателя, и в такт его дыханию дрожала земля. Узкие, ярко-жёлтые глаза двигались нервно, вынюхивая запах добычи. Из длинных ноздрей вырывался пар – резкий, влажный, пропитанный духом гниющего мяса. Шрам, пересекавший его левый бок от плеча до бедра, был старым, но грубо зарубцевавшимся – след схватки, возможно, с таким же чудовищем, как он сам.

Лес мезозойской эпохи вокруг дышал жизнью, но и угрозой. Воздух густой, тёплый, влажный, насыщенный ароматом папоротников, гнили и пыльцы. Над головами тянулись гигантские древовидные хвощи и араукарии, их кроны терялись в тумане. По стволам мелькали крошечные ящероподобные создания с перепончатыми лапками, свистели древние стрекозы размером с воробья, а вдалеке доносились глухие вопли – то ли зов, то ли предсмертные крики каких-то существ. Земля была мягкой, вязкой, местами покрытой слоем мха и влажных опавших листьев, по которым иногда с шорохом проскальзывали мелкие хищники. Здесь всё жило, двигалось, охотилось, выживало.

Гигантозавр шумно втянул воздух, шевеля кожистыми ноздрями. Его зубы – изогнутые, как сабли, по сорок сантиметров длиной – сверкнули в тусклом свете. Челюсти клацнули, как капкан, и звук разнёсся по ущелью. Он знал, что человек где-то рядом, чувствовал это, но глаза его не различали неподвижное тело – для него мир делился на движение и покой, всё остальное сливалось в серый фон. И только дыхание, только шорох могли выдать её.

Фернанда затаилась, почти теряя сознание от напряжения. Рука, вытянутая вперёд, едва заметно дрожала. Она смотрела прямо в пасть чудовища – влажную, тёмно-багровую, с капающей слюной, пахнущей разложением и кровью. От этого зловония желудок сводило судорогой, к горлу подступала рвота, язык прилип к нёбу. Она с трудом подавила спазм, стиснула зубы – только не сейчас, только не выдать себя.

И вдруг из-за валуна, чуть левее, раздался глухой рык. Низкий, тянущийся, с вибрацией, от которой дрожали камни под ногами. Второй гигантозавр вынырнул из-за деревьев, почти такой же, но крупнее, с более массивной шеей и гребнем на затылке, усеянным острыми костяными шипами. Его кожа отливала зеленовато-чёрным, глаза сверкали оранжевым пламенем. Он шагал медленно, но уверенно, мощными лапами разметая землю.

Он рычал, показывая ряды зубов, и требовал своё – территорию, охоту, жертву. Воздух между двумя чудовищами звенел от напряжения. Первый гигантозавр выгнул спину, издал злобный, трескучий рёв, который пронзил лес, словно удар грома. Птицеподобные твари с визгом взмыли из листвы, мелкие ящеры бросились в рассыпную.

Фернанда лежала между ними – крошечная, хрупкая, почти несуществующая. И если бы кто-то в тот миг взглянул на неё сверху, то увидел бы: человек, зажатый между двух эпох, между чудовищ и временем. И всё, что удерживало её от смерти, – тишина, решимость и холодная сталь револьвера.

Гигантозавр мгновенно развернулся, и мощный удар его хвоста обрушился на дерево, росшее прямо у подножия скал. Гул разнёсся по ущелью, и с ветвей посыпались крупные жёлтые плоды, внешне напоминавшие лимоны, но более вытянутые, с толстой, шершавой кожурой, испускавшей терпкий, горьковато-сладкий аромат. Один из них ударился о плечо Фернанды, оставив липкий след, другой раскололся о камень, выплеснув вязкую янтарную жидкость. Воздух наполнился приторным запахом – смесью цитруса и гниения, от которого закружилась голова.

Хищники стояли друг против друга, ревели, грозно выгибали шеи, раздувая кожистые мешки на горлах. Их крики перекатывались по воздуху, сливались в какофонию, от которой вибрировала земля и рассыпалась пыль. Но они всё ещё не атаковали – словно велись невидимые торги. Каждый пытался показать, кто из них сильнее, кто хозяин здесь, на этом куске мезозойской земли. Это было похоже на первобытную «словесную перепалку», где каждая нота, каждый рык значил больше, чем целая битва. Один делал шаг вперёд, другой отвечал низким рычанием, и оба мерили друг друга взглядом, полным ярости и жадного любопытства.

Их «язык» – хриплый, гортанный, насыщенный вибрациями и инфразвуком – был, странным образом, понятен Фернанде. Она почувствовала смысл этого противостояния: борьба не за пищу, а за власть, за территорию. Пистолет опустился в её руке, и теперь она, забыв о страхе, наблюдала за происходящим с каким-то детским восхищением.

Такого зрелища не покажут ни в одном документальном фильме. Это был живой, дикий, первозданный мир – и она, человек из XXI века, стояла в нём, будто чужеродная гостья.

Это было уже её третье «падение» в прошлое. Первые два прошли тихо, почти мирно. Тогда она оказалась у моря, среди гигантских древовидных папоротников, наблюдала, как по берегу бегут маленькие ящеры, а в небе кружат крылатые рептилии. Там она пробыла десять, а затем пятнадцать минут, не встретив ни одной опасности. Но сейчас – всё иначе. Сейчас она оказалась лицом к лицу с хищником.

Точнее, это она упала прямо к нему под ноги. К счастью, в тот момент динозавр смотрел вверх, наблюдая за пролетающей стаей птеродактилей. И только когда девушка бросилась к скалам, его внимание привлекло движение. Тогда он и развернулся, зарычал, потрясая землей.

Фернанда вспоминала наставления палеонтологов, данных тем, кто участвовал в эксперименте с временными аномалиями: не двигаться резко, не кричать, не мельтешить перед глазами. «Выживет тот, кто сможет совладать со своими инстинктами», – говорили они.

Но сказать проще, чем сделать. Когда перед тобой существо, весом в двадцать тонн, с пастью, в которую могла поместиться твоя машина, разум отступает, и остаётся лишь первобытный страх. Люди теряли самообладание, кричали, бежали – и становились добычей.

Особенно страшно было оказаться в океане. Там обитали создания пострашнее наземных хищников – зубастые морские гады, чувствующие кровь на километры вокруг. Один человек, попавший туда, не проживал и минуты – вода бурлила, превращаясь в кипящий котёл.

Фернанда всё это знала. Но не знала – почему? Почему люди вообще начали исчезать?

Полгода назад всё началось внезапно. Люди просто… пропадали. Посреди бела дня, без всяких предвестий. Такси ехало по проспекту. Водитель держал руль, говорил с пассажиром, и вдруг – пустое сиденье. Машина продолжала движение, теряя управление, пока не врезалась в столб. Пассажир, сидевший сзади, вылетал из салона, крича в ужасе.

Профессор в университете читал лекцию. Мгновение – и нет ни его, ни пары студентов, дремавших в заднем ряду. Крик, паника, камеры фиксируют лишь вспышку света – и пустоту на месте, где секунду назад были люди. Оператор банка исчезал вместе с пачкой денег, которую протягивал клиенту; продавец пива растворялся в воздухе, не успев наполнить кружку; бегун на стадионе вдруг «нырял» в пустоту, и стадион взрывался воплями.

Но страшнее всего были случаи, когда исчезали пилоты на высоте десяти километров. Самолёты падали, сотни жизней гибли. Исчезали врачи во время операций, оставляя пациента с открытой грудной клеткой. Операторы атомных станций, моряки подлодок, военные на дежурстве – никто не был в безопасности.

Иногда исчезали целые группы – как тот случай, когда весь парламент Буркина-Фасо пропал одновременно во время заседания, или когда президент Ирана растворился прямо в своём кабинете.

Мир содрогнулся. Люди боялись выходить на улицу, боялись уснуть, боялись моргнуть – ведь никто не знал, когда и кого выберет петля времени.

Учёные работали денно и нощно, но ответа не было. Ни у кого.

А теперь Фернанда, одна, стояла посреди мезозойского леса – живая часть этой тайны.

Но нельзя было сказать, что исчезавшие пропадали навсегда.

Некоторые возвращались. Иногда через минуты, иногда – через часы или даже дни. И те, кому удавалось выжить, рассказывали ужасающие истории: они побывали в мире, где по земле ходят динозавры, где небо заслоняют птерозавры, а воздух вибрирует от грохота древних существ. Судя по описаниям, это были периоды юрского или триасового времени – эпохи, когда человек ещё даже не существовал, а Земля дышала первозданной мощью.

Там человек становился добычей. Лакомым завтраком, обедом и ужином для хищных чудовищ. Каждый раз продолжительность пребывания в прошлом была разной: кому-то везло – возвращались через две-три минуты, почти не успев осознать, где оказались; другие жили там часами, сутками, боролись за выживание.

Если же кого-то съедал хищник – он не возвращался никогда. Ни кости, ни ткани, ни обрывков одежды – ничего. Пустота. Словно человек растворялся в чужом времени, исчезал не только физически, но и информационно, стираясь из самого пространства.

Большинство тех, кто всё же возвращался, находились в тяжелейшем состоянии. Их привозили окровавленными, с глубокими ранами, с обугленной кожей после солнечных ожогов под древним небом, измождёнными от жажды и голода. Многие были заражены неизвестными вирусами и бактериями, против которых медицина XXI века была бессильна – микробы мезозойской эры не знали современных антибиотиков. Некоторые лежали неделями в карантинных блоках, их тела покрывались странными пятнами, похожими на следы укусов насекомых, но с ядовитым оттенком.

А ещё страшнее было смотреть в их глаза.

Безумие, страх, потерянность. Психика многих не выдерживала. Люди кричали ночами, видели чудовищ даже с закрытыми глазами, падали в истерику при звуке грома или шелеста ветра – всё это напоминало им рёв хищников. Психиатры назвали это мезозойским синдромом – разновидностью посттравматического шока, от которого не существовало лекарства.

Долгое время их рассказам не верили. До тех пор, пока один мужчина не вернулся… не один. Он притащил с собой существо – лиценопса.

Лиценопс напоминал смесь собаки, варана и крокодила. Размером с телёнка, с мощной пастью и длинными, когтистыми лапами. Его тело было покрыто короткой чешуёй, переливающейся зелёно-бурым оттенком. Голова – приплюснутая, с глазами наискось, как у рептилий, и узкой мордой, усеянной острыми зубами. Животное било хвостом, рычало, вырывалось, пока его не усыпили. Вскрытие подтвердило невозможное: ткани, структура костей и генетический материал не совпадали ни с одним видом, известным современной науке. Это было древнее создание, существовавшее миллионы лет назад. И тогда сомнений не осталось – исчезающие люди действительно попадали в прошлое.

Учёные назвали это явление «временными проколами» – своеобразными дырами, через которые человек случайно прорывался в иные эпохи. Самих пострадавших окрестили «прокольщиками».

Что вызывало эти провалы? Мнений было множество. Одни учёные утверждали, что это естественное явление, следствие нарушений в магнитном поле планеты или в структуре времени, связанное с гравитационными колебаниями Земли. Другие настаивали на техногенной природе – будто некие секретные лаборатории, работая над проектами временных порталов, создали нестабильное поле, вышедшее из-под контроля. Третьи винили инопланетян, дескать, это их эксперименты над человечеством. Четвёртые говорили о влиянии чёрной дыры, проходящей вблизи Солнечной системы, которая искажает пространство-время. А мистики, экстрасенсы и священники видели в этом знак потусторонних сил, утверждая, что души людей «пересекают миры» по воле неведомых сущностей.

Каждый спорил, создавал теории, писал книги, но ясности не прибавлялось. По сути, наука топталась на месте, выдавая за открытия одни лишь догадки. Тем временем люди продолжали исчезать – пять, семь тысяч человек в сутки. Возвращалась лишь треть.

Причём возвращались не туда, откуда пропадали. Из-за вращения Земли и смещения временных координат, «петля» выбрасывала людей в совершенно другие точки планеты. Так, житель Парижа мог вернуться в пустыне Сахары, рабочий из Сиднея – на полярной станции, а школьница из Бразилии – в тайге под Новосибирском. Иногда смещение составляло десятки километров, иногда тысячи. Тем, кому не повезло, «петля» возвращала в океан, в бездну Марианской впадины, на ледяные вершины Эвереста или в пылающие вулканические кратеры. Таких уже не спасали – тела находили редко, чаще лишь приборы или обрывки одежды.

Чтобы хоть как-то контролировать процесс, инженеры NASA в срочном порядке создали цифровой индикатор перемещения во времени – маленькое устройство, похожее на наручные часы, но с полупрозрачным экраном. На нём отображались координаты, пульс человека и ярко-оранжевая шкала временной активности, которая начинала мигать, если рядом возникала аномалия. Внутри стоял микрочип с гравиметрическим сенсором и автономным маяком, передающим сигнал на спутники. Когда «прокольщик» возвращался, сигнал активировался и показывал его точные координаты. Если человек появлялся в труднодоступных местах – в пустыне, тундре, горах или на острове, – к нему направляли спасательный вертолёт. А если возвращение происходило в черте города, человеку выдавали бесплатный транспортный билет – на поезд, автобус или самолёт – чтобы он мог вернуться домой.

Так на планете появились люди из прошлого – испуганные, потрясённые, но живые свидетели того, как хрупко время и как легко мир может распахнуться назад, к своим древним, кровавым истокам.

Одновременно с паникой и хаосом, охватившими весь мир, биологи и палеонтологи в срочном порядке приступили к созданию глобальной картотеки ящеров – обширного каталога всех известных видов динозавров и других мезозойских существ.

В нём описывались повадки, размеры, скорость, сила укуса, особенности поведения и даже предпочтения в пище – чтобы каждый, кто случайно окажется в прошлом, мог распознать врага или понять, когда можно не паниковать.

На обложке этой картотеки был изображён красный треугольник с надписью: «Знай, кто перед тобой – это может спасти жизнь». Людей заставляли учить эти сведения наизусть, как когда-то таблицу умножения.

Уже с детсадовского возраста школьники знали, что трицератопс – травоядный, хоть и огромный, а раптор, наоборот, быстрый и коварный убийца; что брахиозавр безвреден, если не стоять у него под ногами, а цератозавр нападает, если почувствует страх или запах крови.

Издавались плакаты:

«Не двигайся – не заметит!»

«Фиолетовые чешуйки – смертельная опасность!»

«Пасть с гребнем – держись подальше!»

Людей учили отличать даже звук дыхания хищника и форму его следов в грязи.

Однако всё это было лишь частью решения. Понимание врага не означало победу над ним. Мир требовал активных мер защиты, но какие могли быть меры против существ, весивших двадцать тонн и живших миллионы лет назад?

Учёные и правительства всех стран пришли к единственному выводу: человек, провалившийся в прошлое, должен защищать себя сам. Так началась новая эпоха – эпоха всеобщего вооружения. Во всех государствах легализовали свободную продажу оружия. В магазинах, наряду с хлебом и молоком, продавались пистолеты, карабины, винтовки, автоматы и даже гранаты.

Каждому гражданину рекомендовалось иметь при себе хотя бы два вида оружия – на случай, если временная «дыра» поглотит его в самый неожиданный момент.

Люди спали с револьверами под подушкой, ходили с дробовиками в туалет, клали пистолеты рядом с зубной щёткой. Никто не знал, где и когда откроется новая трещина во времени: в метро, в душе, на работе – или прямо под кроватью.

Сосед Фернанды, Микаэль Додэ, был ярым противником всех этих мер. Злобный, неухоженный тип с пузом, как барабан, и вечной сигаретой в зубах, он вечно ругался на власть, на соседей и особенно на «этих придурков с пистолетами». Однажды утром, сидя на унитазе и читая потрёпанную газету, он громко возмущался новыми налогами на патроны.

И вдруг – ослепительная вспышка. Через секунду в ванной осталась лишь окровавленная сидушка и газета, прилипшая к стене. Микаэль «провалился». Назад – только следы крови и резкий запах серы.

А Гертруда Ферберт, бывшая учительница пения Фернанды, была женщиной эксцентричной: полноватая, с громким голосом и любовью к театральным позам.

В один из вечеров она решила устроить сюрприз мужу – включила музыку, обмотала шею пером боа и начала неуклюжий стриптиз в спальне. Но, сняв халат, вдруг поняла, что перед ней – не супруг, а огромный, слюнявый аллозавр, чья пасть источала смрад древней гнили.

Он ударил хвостом по стене, ревнул так, что лопнуло зеркало, и, прежде чем исчезнуть, откусил ей ногу по колено. Гертруда, в шоке, вся в крови, вернулась обратно в спальню, где её муж стоял, держа бокал вина, и только шептал:

– Боже… что это за запах?..

Подобных историй становилось всё больше. Один аквалангист всплыл посреди моря, но не на поверхности нашего океана, а среди древних ихтиозавров – гигантских морских хищников с глазами размером с блюдце. Он пытался отбиться ножом, но чудовище схватило его за ногу и потянуло вниз, туда, где темнота и кости.

А один астронавт, возвращаясь из орбиты, при входе в атмосферу попал в временной сдвиг. Его капсула приземлилась не в океан, как ожидалось, а прямо на спину бронтозавра – гиганта, который от неожиданности взревел, поднялся на дыбы и, мотнув хвостом, отправил капсулу в болото. Позже этот астронавт был найден – в шоке, но живой, весь в тине, с отпечатком древнего листа на шлеме.

Без оружия выжить было невозможно. И теперь у каждого человека на планете была своя философия: «Проснёшься – проверь обойму». Мир стал походить на осаждённую крепость, где граница между XXI веком и мезозоем могла разорваться в любую секунду.

Фернанда всегда носила с собой «Магнум», и не потому что боялась людей – теперь, в новом мире, это было так же естественно, как носить телефон или ключи. На поясе у неё висели три запасные обоймы – аккуратно закреплённые, полированные, словно часть экипировки профессионального военного. Она давно поняла: выжить может только тот, кто готов в любой момент обороняться. И оказавшись в прошлое в третий раз, девушка убедилась, что без оружия она просто обречена.

Всё произошло мгновенно, как всегда. Она шла в библиотеку, чтобы отсканировать древнюю рукопись – редкий пергамент, хранившийся под стеклом. Включила сканер, коснулась страницы, и вдруг всё вокруг содрогнулось. Звук, похожий на глухой взрыв, ослепляющая вспышка, будто мир рассыпался на пыль, и тело потянуло вниз, в бездну. Не было ни падения, ни ощущения скорости – просто вихрь света, шума, мелькание образов, как будто она пролетала сквозь чужие воспоминания. Полки библиотеки, улица, лицо прохожего, облако, зелёное сияние – всё перемешалось и исчезло.

Затем пришла тишина. Резкая, плотная, будто кто-то выключил весь звук мира. Воздух обрушился на неё тяжёлой волной, пахнущий сыростью, травой и чем-то прелым. Она стояла посреди незнакомой местности и первые секунды просто не могла поверить, что осталась цела. Ноги дрожали, сердце колотилось, но мысль была ясна: нельзя медлить. Здесь любое промедление может стать последним.

Местность оказалась предгорной. Скалы, будто обломки гигантских костей, торчали из земли, поросшие лишайником и густыми зарослями древовидных папоротников. Среди них росли высокие деревья с широкими листьями, похожими на веера, их стволы извивались, как тела гигантских змей. Между корнями струился ручей – тонкая серебристая лента, шумящая о камни. Воздух был тёплым и влажным, пахло смолой и горячей листвой.

Мелких существ вокруг хватало. По камням и траве метались небольшие динозавры – двуногие, не крупнее собаки, с вытянутыми мордами и гребнями на спинах. Они передвигались прыжками, пронзительно верещали, и их движения были быстрыми, нервными, почти птичьими. Пока на человека они не обращали внимания, занятые своими делами: кто-то ловил насекомых, кто-то рыл землю в поисках личинок. Но стоило ей повернуться – и среди деревьев, в тени скал, она заметила его. Гигантозавр со шрамом на боку – тот самый, которого видела раньше. Хищник стоял напротив сородича, напрягшись, и они рычали друг на друга, готовясь к схватке.

Фернанда взглянула на часы – встроенный в браслет персональный индикатор показывал: прошло двадцать минут с момента падения. Это был рекорд. Раньше она возвращалась через десять или пятнадцать. Теперь – дольше. Но пока всё шло неплохо: она жива, вооружена, в сознании. Хищники, не обращая на неё внимания, сцепились в ожесточённой борьбе. Один прыгнул, ударил лапой, клацнул зубами у самого горла противника. Второй отбросил его, развернулся и вцепился в шею. Воздух наполнился звуком рвущегося мяса, тяжёлым, влажным треском. Кровь хлестала из ран, падала на землю густыми каплями, расплескиваясь по камням. Гулкий рев перекрывал всё – древняя битва за территорию, за жизнь, за первенство.

Солнце палило нещадно. Оно висело низко над горизонтом, ослепительно белое, и от его жара воздух дрожал, как от пламени костра. Атмосфера была другой – насыщенной кислородом, тяжёлой и при этом странно лёгкой для дыхания. Казалось, что каждая клетка наполняется энергией, кровь течёт быстрее, сердце работает на пределе. Легко дышалось, но от избытка кислорода в груди появлялось лёгкое жжение. Мир пах по-другому – гуще, насыщеннее. Здесь всё было преувеличено: краски, звуки, запахи. Даже стрекот насекомых отдавался в голове, будто звучал внутри черепа.

Если бы не эти хищники, подумала Фернанда, это место могло бы показаться прекрасным. Горы, ручей, солнце, тёплый ветер. Здесь можно было бы жить, отдыхать, заниматься альпинизмом или фотографировать диковинные растения. Почти рай – если забыть, что за каждым кустом может скрываться смерть.

«Интересно, сколько я здесь пробуду?» – мелькнула у неё мысль. Девушка стояла неподвижно, наблюдая за схваткой. Её не покидало странное ощущение: страх, смешанный с любопытством. Хотелось остаться, досмотреть до конца, запомнить каждое движение этих чудовищ, которые человечество видело лишь в музеях и на экранах. Она даже поймала себя на том, что слегка улыбнулась.

Но через две минуты всё изменилось.

Мир вокруг вдруг словно дрогнул – лёгкая вибрация прошла по земле, воздух потяжелел, звук стал глуше. Рев динозавров стих, будто кто-то убрал громкость. Фернанда напряглась, обернулась – и то, что она увидела, заставило её сердце замереть.

Сначала взорвался гигантозавр со шрамом. Не просто упал или рухнул – именно взорвался, словно внутри него сработала мощная бомба. Раздался низкий гул, будто изнутри чудовища кто-то надувал огромный пузырь, а потом – резкий, ослепительный хлопок, и вся туша разлетелась кровавыми ошмётками. Воздух разорвал хрипящий рев, смешанный с треском костей. Внутренности, куски мяса, ребра и кожа – всё это полетело во все стороны, оседая на камнях и листве. На мгновение пространство окрасилось в густо-багровые тона, а от удара по земле пронеслась горячая волна.

Фернанду окатило мерзостью – тёплой, липкой, с резким запахом железа и гари. Она успела прикрыть лицо руками, но всё равно почувствовала, как на щеке прилип кусок чего-то мягкого, а по руке потекла алая жидкость. Одежда мгновенно пропиталась кровью. В нос ударил запах горелого мяса, будто в туше что-то обуглилось изнутри.

– Блин, что это такое? – выкрикнула она, оглядываясь, но ответа не было.

Хищник не мог погибнуть таким образом – ни его противник, ни природная сила не способны были взорвать многотонную тушу. Ни челюсти, ни хвост, ни даже когти не могли вызвать подобный эффект. Это было не похоже на биологическую смерть. В голове мелькнула мысль о молнии, но на небе не было ни облака, ни намёка на дождь.

Зато второй гигантозавр повёл себя странно. Он замер, издав тихий, дрожащий рык, словно пытался осознать, что произошло. Его кожа, похожая на броню, покрылась мелкими судорогами, мышцы ходили под плотью, будто внутри шло движение. Глаза – янтарные, с узкими зрачками – метнулись в сторону, затем вверх, и чудовище, напуганное до ужаса, бросилось прочь. Но не успело отбежать и пятнадцати метров, как раздался новый взрыв.