скачать книгу бесплатно
– Ну-у-у, – поднял брови в ответ Локи. – И где же ты ухитрилась найти эту книгу?
– В закрытой секции библиотеки отца, – еле слышно пробубнила девушка, покраснев до корней волос.
– У вас в библиотеке есть закрытая секция? – искренне изумился Локи. Вот уж чего не делал Один – так это не ставил палок в колёса в получении знаний из книг – лишь бы дети не лезли к нему самому с вопросами.
– Есть. Когда мои родители узнали от служанки, что я читаю все книги подряд, то решили некоторые запереть, чтобы я… не узнала то, что не полагается знать дочери царя раньше времени.
– Скажем, информацию о процессе получения детей, ага! Принцессам размножаться не положено, – улыбнулся Локи. – И никак кроме книг ты с этим, хочешь сказать, не сталкивалась? Не обсуждала с подругами? Не слышала намеков, хотя… – Локи внимательно осмотрел жену с ног до головы, – уж кто-кто, а ты – вряд ли…
– Ты тактичен, как топор!
– Ты мне не ответила!
Сигюн посмотрела в потолок.
– Я…, я однажды застукала свою служанку с командиром личной гвардии отца… Хотя, не важно всё это!
Девушка попыталась отвернуться, но муж крепко удержал ее за руку.
– Мы вроде как женаты. Мне хотелось бы знать, насколько ты осведомлена в вопросе.
– Да зачем это тебе? Ты не собирался со мной ложиться! – спросила Сигюн.
– А просто так! – Локи закинул руки за голову и устроился на подушках поудобнее. – Будет, о чем поговорить!
– Есть тысяча других тем!
– А мне нравится эта!
– Развратник злоехидный!
– Как будто это что-то плохое! Итак, принцесса, мы подсматриваем за своими слугами, не так ли? – Локи хитро прищурился и покосился на жену с самым проницательным видом. – Это и есть то, что доставляет тебе удовольствие?
– Я не подсматривала! – оскорбилась Сигюн до глубины души и тряхнула косами. – Я просто гуляла по двору и услышала…м-м-м… шум. Потом просто заглянула за угол конюшни, а там были они и…
– Понятно, – Локи закрыл глаза, представляя себе искреннее удивление на лице юной всеми оберегаемой девственницы, когда она увидела подобную картину: округлившиеся глаза, покрасневшие щеки, приоткрытые губы… – И что?
– Я особенно ничего и не видела, нечего тут делать из меня развратницу! – Огрызнулась Сигюн. – Она ну… стояла в таком положении, что было не понятно – обнимаются они или он её душит! А еще она… она… – тут на лице Сигюн появилось искренне замешательство. – Она, вроде, кричала… Я, конечно, успела прочитать, что это…что-то вроде проникновения, но неужели это так мучительно? Что он такого мог с ней делать…
– Он ее пытал, – с серьезным лицом ответил Локи. – А потом она, как ни в чём ни бывало, отряхнула юбки…
– Нет юбок в Муспельхейме, – буркнула Сигюн, отведя глаза.
– Ещё и юбок нет! А я после этого – развратник. Ай, женщина! Зачем так больно локтем?! Хорошо, отряхнула… в чём вы там ходите? Впрочем, какая, разница… Так вот: она просто встала и пошла. И всё это определенно после нестерпимых мучений. Наверняка, у нее была улыбка до ушей. Гримаса боли именно так и выглядит, не сомневайся!
– Зачем ты издеваешься? – спросила принцесса.
– Я не издеваюсь, на самом деле. Ты никому больше об этом не говорила?
– Разумеется, нет! – нахмурила брови Сигюн. – Служанку выкинули бы из дворцовой прислуги, а капитана четвертовали или сожгли заживо! Но я её спросила потом.
– И?
– Сначала умоляла меня никому не говорить, а когда я стала её расспрашивать, сказала, что не пристало принцессе слушать о таких вещах от слуг. И что мне об этом должен рассказать муж. А до свадьбы мне стоит быть в неведении и хранить чистоту мыслей.
– Плохо же придется твоему мужу!
– Ты – мой муж!
– Так плохо быть мной! – заключил Локи. – А мать тебе разве ничего не говорила? Ты же выходила замуж! Разве вам не устраивают перед свадьбой "вечер напутствий" или что-то вроде этого?
– Да какая там свадьба?! Меня похлопали по плечу, велели "держаться", быть сильной, не посрамить род и весь Муспельхейм в целом, и швырнули в Радужный мост! На другом конце меня встретил Один – вот и вся церемония!
– И это правда всё? – усомнился Локи. Всякого он повидал, но чтобы знатная мамаша в Девяти Мирах, отправляя свою дочь в династический брак, не испортила перед отъездом настроение на целую жизнь – такого не бывало. Принц потянулся было за стоящим на прикроватном столике кубком с водой, как вдруг услышал за завешенным шторами окном шелест крыльев и цоканье вороновых когтей по карнизу. Похоже, Один сдержал своё обещание и впрямь следил за тем, чтобы вечера у Локи и Сигюн были переполнены взаимодействием.
– А вообще – говорила, – насупилась Сигюн, вспомнив ледяное выражение лица своей матери-драконши. Локи вновь обратил внимание к жене и удовлетворенно прищелкнул пальцами, всем видом показывая: «Я же говорил!», – сказала что удовольствие от этого получишь только ты, а мне, что бы я не чувствовала, надо сосредоточиться на молитве к Великому Небу.
– На чём?! – Локи так и сел. Каким же ужасным надо быть любовником, чтобы твоя партнёрша смогла сосредоточиться на молитве?!
– Мама сказала, что всегда так делает. А еще добавила, что мне придется это делать достаточно часто, потому что мужчины – грязные животные и только они этим наслаждаются. Если это нравится деве – значит она… мама назвала это "низкого пошиба дева". А вот служанка недовольной не выглядела. Так что поводов для головной боли, как ты понимаешь, предостаточно! – заключила Сигюн. – Потом я всё ждала, когда же у неё вырастет живот, но он всё не рос, и вообще никакого ребенка не было, значит, они вообще время впустую тратили – жаль их, они, видимо, так старались получить малыша – я часто не могла её дозваться ....
– Б..б…б.б…ха-ха-ха-ха-ха-ха! – Локи затрясся от смеха, надул щёки, попытался взять себя в руки, ущипнул себя за запястье, но всё равно не мог себя пересилить и ржал только громче. Сигюн же кисла на глазах.
– Значит, так! – Локи сел на кровати, уставившись на жену. – Я сделаю вид, что поверил в твою неосведомленность и сейчас попробую устранить.
– Сделаю вид, что поверил? – тихо переспросила Сигюн, а Локи прижал палец к её губам, глазами показал в сторону окна и пальцем другой руки тихонько постучал по уху. Сигюн напрягла слух и тоже весьма явственно различила за шторой шелест крыльев и скрежет когтей по металлу. Принцесса удивленно подняла брови, а Локи, как ни в чём не бывало, продолжил говорить:
– Во-первых, – Локи для наглядности даже палец загнул, – от этого не всегда бывают дети. Скажу больше – чаще всего занимаются этим не для получения потомства, а для собственного удовольствия – но это уже во-вторых, – и снова загнул палец, – в-третьих – это нравится не только мужчинам, но и женщинам, и нет ничего постыдного в том, что у тебя есть вкус к жизни. Ты же любишь вкусную еду!
– Ну… да… – Сигюн изо всех сил старалась не менять тон и не коситься в сторону окна, где Хугин, или Мунин, а может, оба сразу, старательно впитывали каждое услышанное слово.
– А массаж?
– А кто его не любит!
– Это почти то же самое!
– Нет, не то же самое! – вскинулась Сигюн. – Одно дело, когда тебя гладят руками и совсем другое – когда в тебя какую-то нелепую конечность запихивают! Кроме того, от массажа только приятно, а … это… должно быть действительно больно!
– М-да-а-а-а… "Нелепая конечность"… – Локи подпер щеку рукой. – А я вот его своим достоинством называл… Потрясающе! Раз я – ётун, значит надо подложить мне глыбу льда в кровать… Девочка моя! – Локи осторожно взял жену за подбородок и, собрав всю свою проникновенность и способность сочувствовать – набралось меньше, чем на кулак, молвил, – у тебя абсолютный иммунитет – от силы помучаешься минуты две! И если тебе, – тут Локи уже и сам смутился, – попадется хороший партнёр, то тебе всё понравится. Учитывая твой нрав – скорее всего даже очень.
За окном снова заскрежетали когти, хлопнули крылья, поднимая тело птицы вверх. Видимо, Один решил, что услышанного на сегодня хватит и велел пернатому шпиону возвращаться. Локи и Сигюн переглянулись и рассмеялись с облегчением. Напряжение спало, как туманная пелена под лучами солнца. Сигюн смотрела на заулыбавшегося мужа и всё же решилась спросить, воспользовавшись слабиной:
– Попадется хороший партнер? А разве это будешь не ты?
– А почему бы вдруг я? – Локи снова лег. – Это не от меня зависит.
– У тебя когда-нибудь были девственницы? – напрямую спросила жена.
– Нет. Ни одной. Я понятия не имею, что с тобой делать. – Локи вздохнул.
– Но я же твоя жена, – тихо прошептала богиня. – Когда-нибудь все-таки случится.
– Если я захочу это сделать, я серьезно подготовлюсь, обещаю.
– Подготовишься?
– Ну да, – бог зевнул, – возьму с тебя пример – почитаю что-нибудь!
– Зараза! – ткнула Сигюн кулаком в бок мужа, – я теперь совсем не усну! Ни в одном глазу сна нет!
– Хочешь сонное заклятье? Быстро вырубишься… – Локи вплел пальцы одной руки в разметавшиеся по подушке кудри и блаженно закрыл глаза. Сигюн невольно залюбовалась пушистыми ресницами, лежащими на щеках, порозовевшими от смеха скулами и длинными тёмными локонами. Локи вытянулся на постели на всю длину своего худощавого тела, даже не подозревая, каким красивым он сейчас казался принцессе. Сигюн снова покраснела и робко коснулась упавшей на лоб пряди.
– М-м-м? – Локи открыл один глаз и посмотрел на жену. Та тут же отдернула руку.
– Я не сказал, что это было лишним. Можешь продолжать. Ётуны, вопреки разным слухам, не кусаются.
– Ах, посмотрите на него! Дозволил! Вот оно высочайшее разрешение! – Сигюн натянула одеяло и повернулась к мужу спиной.
– Ты засыпаешь? – спросил Локи через несколько минут звенящей тишины, нарушаемой только их дыханием и шелестом постели.
– Я честно пытаюсь. А твоё высочество может отправиться на балкон и… в общем, твоё высочество может сгинуть с глаз моих!
– Если ты вздумала злиться или обижаться – это очень глупо с твоей стороны! – предупредил Локи. – Лично я только порадуюсь. Смогу спокойно читать, пока ты засыпаешь, и не надо будет отвлекаться на разговоры и вообще…
– То есть, твоя воля – ты бы сидел, занимался своими делами и не обращал бы на меня внимания? – повернулась к супругу богиня.
– Да! – честно ответил Локи. Но, заметив, как потускнел взгляд Сигюн, добавил, – но мне в какой-то степени даже нравится разговаривать с тобой. Что у меня есть, кроме моих историй? Я не любимец Гиннунгакап, оно мне не дарит подарков.
– Судя по сегодняшнему рассказу, ты получил от Брисира и коня Свадильфари как минимум один подарок – возможность ощутить себя скаковой кобылой.
– Обычно те, кто так шутят, Сигюн, – Локи вытянул руку вперёд, сложив пальцы так, будто держался за какую-то палку. В руке принца, сверкнув искрой, пробежавшей от основания до острия, появилось странное оружие. Длинный клинок меча, соединенный со странным черным древком – в точности такой же длины, как лезвие, – те, кто так шутят, не могут отвертеться от второго их подарка. Говорят, Брисир сам его выковал, но, по-моему, это враньё. Клинок сильно старше.
– Это – тот самый посох Брисира? – Сигюн села, выпрямившись, и осторожно коснулась подушечкой пальца острия странного оружия. Сталь рубящей части засветилась голубыми искрами и ощутимо загудела, вызвав у мага неприятный зуд от ладони до плеча. Артефакту из мира льдов не нравилось присутствие потомка пламенного конунга.
Принцесса, наклоняя голову, внимательно осмотрела оружие от острия до конца древка: удивительная вещь! Никогда ещё Сигюн не видела ничего подобного, хотя о легендарном посохе Брисира была наслышана. Древко было слишком коротким и тонким для копья, но слишком длинным и толстым для стрелы. И кто догадался так варварски прикрепить к основанию самый обычный клинок, как от меча? Что делать в бою с такой штукой? Крутить? Кидать?
– Тор принёс его Одину сразу после того, как Брисир пал под ударом его молота. Но у отца уже был Гуннгнир. Наш конунг решил, что ему не нужно ещё одно магическое оружие, да ещё такой грубой работы. И велел отдать его мне. – Локи поднял посох и любовно погладил его второй рукой. Словно дурачащийся с деревянным мечом юный паж, Локи выбросил руку вперед, направив оружие на воображаемого противника,– а я с ним свыкся сразу же. Будто для меня сделан…
Принц перехватил красивым жестом черное гладкое древко, повернул кистью так, чтобы лезвие описало круг, а после вытянул руку, положив посох на подушечки двух пальцев, раскрыв ладонь. Ётунхемский артефакт, по праву считавшийся одним из самых опасных в Девяти Мирах и лишенный имени за прегрешения предыдущего и нынешнего владельцев, несколько раз качнувшись, замер. – Баланс выверен идеально. Гуннгнир, конечно, более покладист, но эта прелесть по большей части слушается меня, как третья рука.
При этих словах посох отозвался тёплыми волнами, дошедшими даже до Сигюн, и сверкнул, на сей раз, радужной искрой внутри кристалла на рукояти. Локи закрыл глаза и, повернув рукой, заставил своё оружие вновь раствориться в воздухе.
– Он так мощно направляет магию, что скажу, не стесняясь: я мог бы сдвинуть им луну с её пути.
– Делишься планами на ближайшее будущее? – принцесса вернулась в удобное положение на подушках.
– Я с тобой и так сегодня много чем поделился, – Локи щёлкнул пальцами, и свечи в люстре под потолком погасли. – Ты можешь собой гордиться.
– Скорее, это повод утопиться! – Сигюн закрыла глаза, верно истолковав сигнал и решительно вознамерившись заснуть. – Ты – злобная, завистливая, эгоистичная сволочь, и вот – я ухитрилась стать для тебя "интересным собеседником". До чего же низко я пала!
– Думай так, как тебе нравится! – обезоруживающе развел руками Локи и поднялся с кровати. Сигюн снова отвернулась, буркнув что-то себе под нос, вне всякого сомнения, гадостное. Локи подленько хихикнул, и, прошептав жене на ухо "Сладких снов!", подоткнул одеяло под её плечами и опустил тяжёлый полог кровати.
* * *
Богиня молодости Идунн уже собиралась было уютно устроиться в постели в своём шёлковом шатре рядом с пылающим переносным очагом, когда вдруг влетел Хугин. Такой поздний прилет ворона мог означать только одно – её вызывал Один. Идунн быстрым движением пригладила и так прямые, ровно обрезанные у самых плеч, каштановые волосы, набросила поверх длинной ночной рубашки тёплую и мягкую накидку. После положила в ярко-алые угли несколько листьев шалфея и лимонной мяты в маленький, круглый переносной очаг, чтобы наполнить их с Браги уютный мир домашним ароматом. Забрала у мужа, опять старчески уснувшего рядом в кресле, его лютню. Стараясь не колыхать звенящие амулеты, свисающие с потолка и обрамлявшие вход, прокралась мимо тлеющего очага и аккуратно положила лютню на один из больших кованых сундуков с утварью. Босиком на цыпочках вышла из шатра и плотно задвинула тканевые шторки, защищая покой супруга от ночного ветра и насекомых, без конца налетающих на свет.
Маленькая богиня пробежала по выложенной гравием дорожке, стараясь перемещаться как можно более быстро и бесшумно. В последнее время Один всё чаще вызывал её к себе и просил молодильных яблок больше, чем обычно. И всегда после захода солнца.
Каждый раз, срывая в потёмках плотные, наливные плоды, будто воровка, и пряча их в глубоких карманах ночного одеяния, Идунн начинала беспокоиться: почему коннунгу нужно так много яблок? Почему он всегда зовёт её среди ночи, после того, как прогорит закат, а Браги уснёт, будто околдованный ночным туманом? Почему Один хочет скрыться? Верховный бог никогда не делал тайны из своей потребности в сохранить силы в теле, и другие придворные следовали его примеру. Что с того, что теперь яблок нужно больше? Разве кому-то и интересна растущая немощность?
Или же Один стал тратить больше сил на что-то? От этих мыслей крошка Идунн ёжилась, нутром чуя что-то недоброе, будто к ней кто-то подкрадывался. Она испуганно, как мышка, оборачивалась, но не встречала взглядом ничего, кроме дружелюбно покачивающих ветвями родных деревьев. Вокруг стрекотали цикады, из пруда неподалеку был слышен плеск воды, да кваканье лягушек. Тихая, мирная картина, ночной сад, переполненный магией изнутри, и его маленькая хозяйка, без которой каждая травинка здесь потеряла бы душу.
Сорвав несколько яблок и надежно их упрятав, богиня пробежала к скрытой между кустами потайной калитке. Дева потерла нужную руну на ручке, потянула на себя дверь, магически открывшуюся сразу в кухню Вальхаллы – относительно новое колдовство Одина, позволяющее переходить из сада сразу во дворец, не пересекая Гласир – рощу, заполненную осинами и памятниками боевой славы. Хотя первое время Идунн вздрагивала, видя кухню вместо голубого неба и подстриженного газона. Она несколько раз то открывала, то затворяла калитку, обнаруживая то очаги, то листву, до тех пор, пока не прибежал волк конунга Фреки и чуть не испортил ей зубами подол ночного платья, поторапливая.
Большая комната с несколькими очагами, была безлюдна и темна. Только поблескивали натертые и развешенные по стенам сковородки да большие котлы в очаге. На Идунн пахнуло запахами остывающей еды: королевский повар Андхримнир давно закончил работу и отправился на заслуженный отдых, а вот она, Идунн, крадётся, как преступница, среди ночи, чтобы принести конунгу еды, пусть и волшебной.
Разве это справедливо?
Один велел ей держаться подальше от посторонних глаз и никому не рассказывать, что зовёт её поздними вечерами. Это было очень трудно, так как не один конунг не спал ночами в Вальхалле. Идунн без конца приходилось прятаться в полутёмных коридорах и за шторами, чтобы не попасться на глаза эйнхериям, не столкнуться с каким-нибудь полуночником-придворным и не оказаться в совсем уж неловкой ситуации, спугнув какую-нибудь бесстыдно прелюбодействующую парочку, уединившуюся от посторонних глаз в потайном алькове или за колонной.
Особенно страшно было встретиться с Локи. Идунн, после нескольких прямых взглядов, лишилась желания расспрашивать конунга о внезапно возросшей потребности в источниках силы и молодости, но вот принц не успокоился бы, пока не докопался до правды. Соврать ему она бы точно не смогла: ей слишком нравилось, что этот нелюдимый злыдень считал её другом. Богине совсем не хотелось бы потерять возможность довериться Локи, несмотря на бесконечные предостережения мужа.
Впрочем, к счастью Идунн, по ночам Локи предпочитал трудиться в башне, а с недавних пор и вовсе пропадал. Богиня думала, что это как-то связано с его вынужденной женитьбой. Идунн было почти стыдно: она так погрузилась в уход за своим садом, что совсем забыла про Локи, который, к слову, однажды не побоялся порицаний и спас её честь, подставив под удар свою.
Впрочем, у Локи и оставшейся части Азгарда понятия о чести сильно разнились.
«Навещу его. Мы не виделись уже сто лет!» – в очередной раз думала Идунн, пробегая по коридорам, шлёпая испачканными босыми ногами по мраморным плитам. От её быстрого движения на стенах колыхались фонари, заставляя резную мебель и лепнину на стенах отбрасывать беспокойные, причудливые тени. Полы накидки легонько хлопали по щиколоткам от каждого шага.
На королевском этаже эйнхерии сказали Идунн, что Один в своём кабинете. Богиня поблагодарила стражников и легкими шагами устремилась наверх по винтовой лестнице, слегка приподняв тяжело нагруженные яблоками подолы одеяния. Её шаги гулко отдавались в потемках коридора, когда босые ноги соприкасались с прохладными и твердыми ступенями. У тяжелых двойных дверей в кабинет Идунн немного отдышалась. Она не успела постучать, как створки приветственно распахнулись. Идунн осветило льющимся из кабинета светом, заставив её глаза, уже успевшие привыкнуть к полумраку, сощуриться. Идунн в два шага пересекла порог и привычно присела в полупоклоне, прежде чем выложить яблоки в чашу на столе Одина.
Обычно в это время конунг был погружен в чтение свитка, толстой книги или изучение очередного письма. Он коротко кивал Идунн, не переводя на неё взгляд здорового глаза, и жестом указывал богине отправляться тем же путём, каким пришла. За всё время, что Один вызывал её в неурочные часы, Идунн не видела никого в башне конунга – свою увеличившуюся потребность в яблоках Один, видимо, предпочитал скрывать.
Оказалось, не от всех.
Подняв глаза, Идунн увидела, что сегодня Один коротал вечер не в одиночестве. В кресле напротив стола удобно, несмотря обычные для её положения, доспехи, расположилась валькирия. Вальяжно положив одну длинную, удивительно ровную ногу на другую, она откинулась в кресло и ленивым взглядом просматривала длинный свиток, лежавший у неё на коленях. Конец свитка, шелестя, мирно покачивался, в такт движениям ноги. Начало трактата гостья крепко зажала в одной руке. Пальцами другой она поглаживала вычурный бокал в виде черепа. Судя по склонившемуся почти через весь стол ВсеОтцу и недовольному взгляду, которым валькирия одарила Идунн, та прервала весьма оживленную беседу. Не желая ни становиться ненужным свидетелем, ни вызывать недовольство, Идунн в два приема выложила яблоки в подготовленную чашу и, коротко кивнув Одину на прощание, выбежала из кабинета и закрыла за собой створки дверей. Потерев глаза, чтобы снова привыкли к полумраку, Идунн спустилась по ступенькам, отгоняя из головы подозрительные вопросы о присутствии валькирии у Одина среди ночи и доверии ей тайны о том, что яблок теперь нужно больше.
«Это вовсе не моё дело!» – решила Идунн, выйдя в жилой коридор королевского крыла и помахав эйнхериям, показывая, что уходит. ВсеОтец представлял собой образец кристальной верности жене, и сама мысль об этом была кощунственной. Идунн вспомнила, кем именно была та девушка: кажется, она станет следующей предводительницей валькирий после того, как Сиф выйдет замуж за Тора. Её звали вроде бы Брунгильда… А может, и Кримхильда… Идунн, несмотря на свой кроткий нрав и доброжелательность, казалось, ко всем на свете живым существам, совершенно не жаловала валькирий. Локи был прав на счет них – в большинстве своём заносчивые, наглые и частенько злоупотреблявшие своим положением элитных воинов. К тому же Идунн откровенно претила такая зацикленность на себе, коя у валькирий была в большом почёте.
Нечего даже минуты размышлений уделять этому! Скорее всего, Один просто обсуждал с ней новую стратегию. Оставалось только надеяться, что все эти усиленные поедания яблок и ночные беседы не приведут к новой войне с итак истерзанными мирами!
* * *
– М-м-м-м-ф-ф-ф… – потянулся Браги, скрипнув суставами и несколько раз со стариковским чмоканьем открыв и закрыв морщинистый рот. В это время Идунн как раз, вернувшись, снимала накидку одной рукой, стоя босыми ногами в тазу с золотыми ручками. Другой рукой девушка держала на весу подол расшитой цветами и листьями ночнушки. От воды поднимался ароматный пар. Жена опять добавила какие-то травяные настойки в воду и теперь, с наслаждением перебирала маленькими розовыми пальцами ног по дну таза. Её острый носик был поднят, губы растянула улыбка, а на по-детски опушенных персиковых щеках появились ямочки. Идунн несколько раз подпрыгнула, отчего вода мягко плеснула и даже немного вылилась на ковёр, устилавший шатёр изнутри. Низкорослая, крепенькая, как молодая яблоня, богиня рассмеялась, в воздухе будто зазвенели колокольчики.
– А ну не балуйся! – погрозил бог поэзии длинным шишковатым пальцем, и тут же испортил строгость нагоняя, улыбнувшись в длинную клочкастую бороду. Идунн лёгкой ланью выпрыгнула из таза и, счастливо хихикая, привычным жестом забралась на колени к своему супругу, упрятав округлое, наивное личико на его костлявой груди. Браги погладил возлюбленную по волосам и покрепче обхватил сухой рукой за плечи. – Куда ты опять выбегала среди ночи, моя канарейка?
– А-а, да.. Ну… – Идунн, не привыкшая к вранью, густо покраснела.
