скачать книгу бесплатно
Их противник решил не обращать на них внимание. Он тяжело вздыхал и фыркал, словно забыл родной язык.
* * *
Спустя какое-то время, таракашки облепили его с ног до головы. Они яростно тыкали в него палочками и зубочистками, из игрушечных арбалетов обстреливали щеки. Стало невозможно стоять смирно, и Алеша пустился в пляс. Шлепая по себе руками и топая ногами, он стал походить на танцора-неумеху, пытающегося вспомнить заученные движения. Тараканы лопались, как мыльные пузыри и очень громко хрустели, однако никто не обращал внимания ни на Алешу, ни на предсмертный звук жуков-рыцарей.
Сквозь пелену войнов он заметил, что Алиса куда-то делась. Просто исчезла, как все его фантазии до этого. Это наводило на некоторые мысли, но сейчас не до этого.
Весь покрытый внутренностями павших, парень скакал на месте до тех пор, пока наконец не свалился и не повалил один из стеллажей с хлебом. Волна накрыла его, он начал тонуть в рыжей блестящей туче. Алеша начал грести руками, пробовал кроль и брасс, пытаясь вынырнуть. Ему удалось подняться на ноги и…
– Эм?
Алиса, появившаяся из ниоткуда, стояла как вкопанная, боясь пошевелиться. Сейчас Алеша понял, что на самом деле она никуда не исчезала. Все время она смотрела на этот припадок: словно перед ней дикое животное, которое бросится на нее или сбежит, стоит только сделать шаг.
Она начала потихонечку подходить к Алеше. Медленно и нерешительно, она кралась к нему и ей казалось, что короткое расстояние между ними, с каждым шажочком, удлиняется. Она успела поймать себя на мысли, что накручивает, и Алеша просто ненадолго завис, потом поскользнулся на ровном месте и свалил все вокруг, и сейчас, когда она до него доберется, потреплет его за плечо, он откликнется и, заикаясь от смущения, попытается все объяснить.
Секунды шли в такт писку, доносящемуся со стороны кассы. Звук растянулся и затвердел в пространстве. Люди вокруг еле двигались, некоторые будто остановились, чтоб посмотреть на растяпу. Девушка потянулась к Алеше, но тот, словно ошпаренный отлетел от нее.
Запищало как обычно.
– А-Алиса!
– Что случилось? – девушка сделала короткую паузу, затем продолжила. – Не хочешь мне рассказать?
Алеша, до этого момента шокированный чем-то невероятным, вдруг расслабился и спокойно заговорил, будто ничего странного не случилось.
– Алиса, я думаю, мне плохо.
– У тебя что-то болит, или ты…
– Нет, – перебил вдруг Алеша. – Знаешь, я… я сумасшедший. Мне постоянно кажутся какие-то глупости, но самое дурацкое, что я не могу эти нелепости отличить от реальности. Я ведь и сам понимаю, как это по-идиотски! Вот сейчас, прямо сейчас, мы с тобой стоим в куче таракашек в доспехах, которые оскорбляют меня и пытаются свалить с ног. Ты тоже их видишь?
С Алешиной перспективы Алиса стояла у кафельного берега, а ноги ее омывал тараканий прибой.
– Н-нет, – девушка сделала несколько шагов назад.
С Алисиной перспективы Алешу словно шибануло молнией, и он, наэлектризованный, случайно сшиб стеллаж с хлебом.
– Я очень болен. Мне плохо.
Алиса молчала. Она скромно стояла у холодильника с мясом и изредка поглядывала по сторонам.
– Л-ладно. Ладно. Сейчас все поправлю.
«Что ты несешь? Что поправишь?» – подумала Алиса, и вроде даже сказала эти слова вслух, однако Алеша ее не услышал: он начал вертеться из стороны в сторону и разговаривать с самим с собой, то соглашаясь с чем-то, то внезапно отказываясь. Он боролся с самим невидимым-собой, или даже кем-то похуже, явно уступая в незримой борьбе. У Алисы тоже имелась парочка проблем с головой, но даже и близко не настолько серьезных, поэтому она ни черта не понимала, и ей становилось все больше не по себе оттого, что происходит с ее новым другом. По-хорошему, надо убежать куда подальше, и постараться больше не пересекаться с этим человеком, однако таких мыслей у нее в голове не возникало: лишь желание помочь больному, несмотря на практически полное незнание диагноза и определенную опасность, которую излучают подобные психи.
*Все равно что пытаться откачать уже помершего. Хорошая фраза*
Тот, как ни в чем не бывало, продолжал общаться со своими вымышленными друзьями, чем очень сильно начал напрягать окружающих людей. Косяки косящихся глаз сходились в одной точке, что бешено вертелась вокруг своей оси.
В конце концов, Алису, оправившеюся от шока, это начало смущать. Неуверенно пошатываясь, она подступила к Алеше.
– А-Алеш, – тихо сказала она. – Пойдем.
– Нет, они не отстанут, – Алеша хмыкнул. – Я все улажу, но тебе лучше сделать вид, что ты меня не з-знаешь.
Сказав это, он резко сорвался и побежал в сторону кассы. Его подруга помчалась за ним, расталкивая ошарашенных людей. Наверное, кто-нибудь уже позвонил в скорую, или даже в полицию, поэтому нужно спешить. Лучше уж ему попасть к ней в гости, а не куда-то еще.
Алиса догнала парня только возле кассы. Он молча смотрел на людей, периодически опуская глаза вниз. Девушка схватила его за руку.
– Алеша! – она одернула его за рукав.
– П-подожди! – оскалился. – Не трогай меня.
Взгляд сумасшедшего упал на маленькую собачку неизвестной породы. Она бегала вокруг своей хозяйки, пожилой, но приятной на вид женщины. Очень милый маленький и вечно тявкающий пес.
«О-о нет, – взвыл Алеша. – Тут крысы!» – он указал на мелкого пса трясущимся пальцем.
Кассирша, неожиданно для всего человеческого рода, прекратила зафиксированное в вечности продуктовое пробитие, хозяйка собаки с перепуганным лицом глядела на Алешу, прекратив собирать их в пакет. Затем она окликнула питомца по кличке Джек, тот непонимающе залаял и слегка наклонил голову. Решив избежать проблем, женщина незамедлительно оплатила покупку и направилась к выходу.
– Алеша, угомонись.
– Девушка, у Вас все нормально или как? – обратилась к Алисе кассирша.
Слова перемешивались с фантазиями, а фантазии с реальностью. Алеша уже ничего не мог сообразить: кто настоящий, а кто галлюцинация.
Он сорвался с места, оттолкнув Алису, в мгновение настиг здоровенную крысу и, с криком «Получай, мерзкая тварь!», вдарил по ней ногой со всего размаху. Собака звучно ударилась об одну из дверей и упала, затем поднялась на лапки, и, жалобно скуля, спряталась в ногах хозяйки.
Какое-то время бедная женщина не понимала, что происходит: все молча смотрят на нее, рядом с ней стоит бешенный молодой человек, а ее верный друг Джек только что принял знатную подачу. Так и не разобравшись в накопившимся спектре эмоций и чувств, она молча подняла дрожащего питомца, посмотрела на людей вокруг, глубоко вздохнула и вышла из магазина.
Алиса смотрела на совсем, по ее мнению, тронувшегося умом Алешу, а он смотрел куда-то в пол и что-то шептал себе под нос. Когда он наконец поднял голову и понял, что сделал, то схватился за волосы и начал кричать. «Простите! Я не хотел!» – вопил он и кружился вокруг.
– Звоните в полицию! – опомнившись, сказала кассирша.
– Уже! – ответил кто-то из скопившихся вокруг кассы зевак.
– Н-не надо! – почти шепотом вымолвил Алеша.
Люди окружили виновника всех бед: кто-то фотографировал, кто-то оскорблял, большинство просто смотрели и посмеивались, вспоминая собачий финт и последующий шлепок. То самое жуткое чувство стыда, когда на тебя смотрят десятки глаз после критической оказии… Знакомое, но совершенно невыносимое.
По глазам Алеши покатились слезы. Он выбежал из магазина и скрылся в неизвестном направлении.
Глава пятая. Сумасшедшие
Алиса вышла из магазина и долго стояла у входа. От неловкости она скукожилась, чувствуя себя без вины виноватой. Продуктов она так и не купила, да и не хотелось уже ни готовить, ни есть. Постояв еще какое-то время, она все-таки решила отправиться домой.
Медленно и задумчиво двигаясь в направлении своего дома, девушка постоянно останавливалась, разглядывая людей в толпе; вдруг сумасшедший снова появится? Однако, каждый раз ее безумный друг оказывался лишь миражом. Она уже не пыталась понять, почему ищет его взглядом. Что-то в нем зацепило ее? «Он же псих! – думала она. – А что, если он найдет меня и набросится? Хотя, трудно представить».
Алеша вызывал лишь жалость и казался человеком, который, даже если захочет, не сможет навредить.
До дома оставалось всего несколько кварталов и, чувствуя, что начинает замерзать, Алиса ускорилась. Она быстрым шагом проходила небольшие переулки, и, не прошло и десяти минут, как она оказалась во дворе своего дома.
Припорошенный снегом небольшой участок земли, на котором нашлось место только для бельевых веревок, паутиной размотанных по периметру, и небольшой песочницы, идеально вписывался в кучу унылых серых панельных домов, в одном из которых и жила девушка. Этот дворик казался таким огромным, когда она бегала по нему ребенком… «Лучше бы так и оставалось», – подумала Алиса. Вечно быть мечтательным малышом. В голове опять промелькнули мысли о человеке, который, как раз, слишком много мечтает, но совсем не маленький. Может быть, она с ним еще встретится когда-нибудь.
Возле подъезда на лавке сидела соседка, женщина за шестьдесят. Выглядела, она, конечно же, куда старше своих лет: лицо, словно сушеный сухарь, рыбьи пустые глаза и округлый живот. Вокруг нее стаей кружили голуби: парящие крысы прекрасно знали, что их будут кормить. Алиса постаралась пройти мимо, не беспокоя старуху, потому что знала, чем это для нее кончится. Тем не менее, несмотря на голубиный слой, преграждающих взор, бабка ее заметила.
– Что не здороваешься? – режущий ухо хриплый голос рассеял курлыканье птиц.
– Здравствуйте, Агнесса Леонидовна, – процедила Алиса сквозь зубы и направилась к двери подъезда.
– Ты постой, – соседка махнула рукой. – Я тебе сказать кое-что хочу.
Алиса вздохнула, понимая, что, судя по тону, адекватного разговора не выйдет. Оставалось только проигнорировать просьбу и скрыться за металлической дверью.
– Ты зачем бабушку свою мучаешь?
Алиса неожиданно для себя обернулась.
– Что, простите?
– Не притворяйся глухой. Сумасшедшей можешь притворяться, хотя все мы знаем, зачем вы – молодые, ходите по врачам. Я сказала – перестань издеваться над своей бабушкой.
– Вы и про врача знаете?
– Двор мелкий, все друг друга знают, а тебя, неблагодарную, лучше всех.
Алиса болезненно улыбнулась, представляя, что же такого могла о ней рассказать ее бабушка. Она решила закончить разговор.
– Хорошо, Агнесса Леонидовна, будет исполнено! – девушка комически нелепо отдала честь, устремив глаза в даль.
– Паясничаешь… – соседка оскалилась. – Все вы паясничаете, истязаете нас, людей свое поживших. Ты хоть знаешь, сколько хорошего сделала твоя бабушка? Как она учила детей раньше, что ей потом годами написывали, узнавали, как дела у нее. Если ты не начнешь…
– Агнесса Леонидовна, – оборвала ее Алиса. – Вам не с кем поговорить?
Соседка замолкла. Девушка продолжила:
– Почему бы Вам не поговорить не со мной – неблагодарной, а с Вашими детьми, которых, я уверена, моя достопочтенная бабка воспитала правильно и научила быть хорошими людьми? Или они не у нее учились?
Агнесса Леонидовна сохранила молчание. Голуби непонимающе топали вокруг нее, ожидая салют из семечек, что застыли в пухлой руке.
– Мне тоже бывает не с кем поговорить. Но, знаете, последний человек, к которому я обращусь, даже чтобы пожаловаться или посплетничать, – Вы. Потому что Вы мне не нравитесь. Старая, одинокая, прибитая к лавке старуха, отличающаяся от моей лишь тем, что ее дети догадались не связываться с ее маразмом. Сидите тут, вонючих голубей прикармливаете, а они потом засирают все подоконники.
Лицо соседки как будто бы изменилось, но лишь на миг. Действительно, человек свое поживший – даже возможный местечковый скандал с молодухой не взбудоражил полутухлые тело и ум. Однако Агнесса Леонидовна слушала, а значит, можно позволить себе еще чуть-чуть напускной клоунады.
– Поверьте, бабуля моя прекрасно справляется с моей неблагодарностью. Уверена, что это она сведет меня в могилу, а не наоборот. Хотя, знаете, что: лучше Вам не задумываться над чужими проблемами, а оторвать задницу от лавки и заняться своими.
Ну вот еще капельку.
– А, да, сделайте мне одолжение, никогда больше со мной не разговаривайте. За спиной себя обсуждать официально разрешаю.
Обмен пустыми любезностями окончился беспонтовой ничьей. Но, как будто все довольны.
Алиса открыла входную дверь. Та, со скрипом, постепенно скрыла ее от света и голубей. Наверное, они и дальше продолжат курлыкать под ногами, наполняя соседкову башку птичьим звуком, и, когда места там не останется, Агнесса Леонидовна сладко вывалит гущу гневных слов на ближайшего вынужденного собеседника.
Это будет так приятно и успокаивающе. Срываться на посторонних – очень клево.
* * *
Затхлый подъезд сохранял тепло, спертым воздухом согревая промерзшие пальцы и щеки, но, тем не менее, Алиса не хотела задерживаться, а побыстрее добраться до квартиры: вдруг опять с кем-то столкнется. Она заскочила в лифт и машинально нажала на кнопку, на которой красовалась полустертая цифра семь. Ворчливый лифт начал медленно подниматься вверх. Девушка задумчиво разглядывала стенки этого ворчуна, всматривалась в изощренную настенную живопись. От пола до потолка оболочку лифта изуродовали непонятными надписями и рисунками неприличного характера, один из углов «пометил» какой-то особо одаренный житель. «Он что, до дома не мог дотерпеть?» – подумалось Алисе. Хотя, возможно, он и не собирался. Такой вот знак протеста. Ну, или просто глупость.
Лифт остановился, двери открылись, девушка вышла и направилась ко входной двери. Ключ в замочной скважине предательски отказывался проворачиваться, намекая, что ему что-то мешает. Алиса потыкала в звонок – никто не ответил, хотя она прекрасно знала, что дома сейчас кто-то есть. Просто эта «кто-то» не хотела открывать. «Бабуля! – стуча в дверь начала кричать девушка. – Это я, открой!» – но в ответ не раздалось ни звука. Опять начинается! Чтобы попасть домой, нужно стучать и кричать минут по пятнадцать, если не больше. Но, к сожалению, сил для этого совершенно не нашлось. Она уперлась спиной в стену и медленно сползла вниз. «Ну и наплевать, – подумала девушка. – Лучше уж переночевать в подъезде, чем с ней».
Дверь распахнулась и из-за нее выглянула женщина за семьдесят. Она посмотрела на ту, кто потревожил ее покой с невероятным омерзением.
– Чего приперлась?
– И тебе привет, бабуль, – Алиса поприветствовала бабушку, устало помахав ей рукой.
– Я спрашиваю, зачем ты пришла? Ты, идиотка, что ли, не понимаешь, что тебе говорят?
– Я вообще-то тоже тут живу.
– Я предупреждала, что больше не пущу.
– Что же, – Алиса глубоко вздохнула – придется звонить папе. Пусть разбирается с твоими припадками.
Бабка притихла. Напряженный лоб указывал на попытку что-то сообразить, но получалось так себе, и складки лишь углублялись.
– Так мне звонить, или ты меня впустишь?
– Да заходи ты! – бабка, скрипя зубами и шмыгая тапками, исчезла за дверью. Эхом доносилось недовольство: – И зачем только он тебя сбагрил? Мне сиделка не нужна.
И так каждый раз. Это повторялось столько раз, сколько Алиса выходила из дома. Но, к несчастью, это не самое страшное.
Как только Алиса зашла в квартиру, она увидела белый дым, валивший с кухни. Внутри ужасно воняло. Бабка постоянно что-то готовила, и это что-то больше походило на какое-то ведьмино снадобье, нежели на еду. Сочетания несочетаемых ингредиентов придавали ее зелье-вареньям самый отвратительный запах и вкус. Вместе с блевотным запахом приходила и безжалостная духота, моментально призывающая пот. Квартира не проветривалась ни зимой, ни летом. Газовые конфорки работали круглосуточно.
Отмахиваясь от едкого дыма, Алиса убежала в зал. Пока бабка не видит, попыталась открыть окно, но то поддалось лишь слегка. Зато щепок полетело, будто дерево срубили. Небольшой щелки хватило, чтобы свежий воздух струйкой проник внутрь. Девушка вдохнула, что есть мочи. Самое впечатляюще ужасающее в этом месте – из него так просто не убежишь. Алиса уселась на диванчик и стала дожидаться: сейчас она придет и начнется.
Бабка у Алисы обладала некоторыми чертами характера, которые идеально описывались одной уморительно грустной фразой – колпак протек. Сколько девушка ее помнила, она всегда плохо контактировала с голосом разума, если тот, конечно, когда-либо подавал признаки жизни; после смерти матери все стало совсем плохо. С того момента она совсем перестала различать реальность и воображение. Впрочем, как оказалось, она такая не одна.
Какое-то время бабушка жила самостоятельно, и всячески отказывалась от поддержки, но в скором времени стало ясно, что ей нужна помощь. Соседи постоянно жаловались на нее: то зальет, то пожар устроит. В конечном итоге отец, под предлогом делового предложения, «направил сотрудника на новое место работы, взамен на премию». «На самом деле он просто избавился от меня, – констатировала факт девушка. – Причем самым ужасным образом».
Бабка очень расстроилась тому, что придется делить однокомнатную квартиру с ненавистной ей девчонкой, но, по причине, видимо, всеобъемлющих любви и уважения, отказать затю не смогла. Вот с тех пор они и «уживаются» друг с другом.
Последние годы симбиоза с ней стали практически невообразимыми: постоянная готовка вонючих зелий, разговоры о вселенских заговорах, и, конечно же, оскорбления и тумаки. Бабуля ненавидела Алису всей душой, но причины этой ненависти таились так глубоко за ширмой неадекватности и пренебрежения, что даже она сама не могла однозначно ответить – что же ее так раздражает во внучке. Сила необъяснимой жестокости разворотила восприятие внучки: когда бабка, очень редко и по крайне туманным причинам, меняла пухлый гнев на щуплую милость – Алису начинало крутить от отвращения.
Говорят, когда-то старуху любили, любила и она. Алиса этого момента не застала, наверное, поэтому на нее свалилось столько ненависти.
Бабка возникла внезапно, вся взъерошенная и запыхавшаяся.
