Бунтарка для декана. Академия Даркайна

– Если у меня будет ещё и не любопытная соседка, то я сорвала главный приз! – восхищённо пробормотала я, повесив сумку на спинку стула.

День пролетел в приятных хлопотах. Я раскладывала вещи по полкам шкафа, перебирала канцелярские принадлежности, листала учебники, которые принёс симпатичный рыжеволосый старшекурсник.

Мою радость от успешного зачисления сменила тревога утром, когда в дверь, ещё до будильника забарабанили чьи-то костяшки, а звонкий девичий голос прокричал:

– Первый курс! Поторопись, через пятнадцать минут утреннее построение у декана Гримстона!

Глава 6

Я подскочила с кровати как ужаленная!

Пятнадцать минут!

Ну почему нельзя было предупредить заранее? До официального подъёма?

Или это в порядке вещей у Гримстона?

Схватив полотенце, я ринулась в общую душевую. Просторное помещение уверенно наполнялось девичьим смехом и ароматами цветочного мыла, привезённого модницами с собой из дома.

Первокурсницы выстроились вдоль раковин, беззаботно щебеча о первой ночи в академии.

– Как думаете, декан Гримстон заставит нас бегать кросс?

– Да вряд ли, если только тем, кто с углублённым изучением боёвки.

– Действительно, я шла на лекаря, моя задача оказать первую помощь раненым, а не демонстрировать физическую подготовку.

Слушая краем уха их весёлое щебетание, я осторожно протиснулась к свободному крану и торопливо плеснула ледяной водой в лицо.

Кожа мгновенно покрылась мурашками, зубы клацнули пару раз от холода, но главное – остатки сна испарились как не бывало.

Наспех вытершись, я метнулась обратно в комнату, на ходу заплетая косу. А после, чертыхнувшись, принялась её распускать, собирая волосы в низкий хвост.

Вдруг декан запомнил меня по причёске? А так будет хотя бы мизерный шанс, что он забыл о дерзкой девчонке.

Спустившись в холл, я пристроилась в самый конец группы девушек, старательно прячась за чужими спинами.

Погода, как назло, выдалась безупречной! Солнце уже поднималось, окрашивая розовое рассветное небо голубыми красками. Тёплый ветерок мягко скользил по щекам и взъерошивал пряди, которые я оставила выпущенными по бокам.

Ещё на подходе к площадке, представлявшей из себя вытоптанный огромный прямоугольник, засыпанный мелким гравием, я заметила высокую фигуру декана Гримстона.

Мужчина бродил взад-вперёд по самому краю, заложив руки за спину. Однако стоило ему заметить нашу группу, как он резко остановился, запрокинул голову и что-то сердито процедил сквозь зубы.

Я старалась держаться с самого края, вжимая голову в плечи. И едва мы приблизились, Конрад оглушительно рявкнул:

– Стройся!

Девчонки тут же засуетились, пытаясь встать поближе к центру, а декан, глядя на сие действо с кислым видом, скрипнул зубами и резко скомандовал:

– Замерли!

Я застыла, не дыша и буквально вросла ногами в землю. Шеренга вышла довольно длинной, и если он не будет присматриваться, а ещё лучше – не дойдёт до самого края…

Гримстон окинул нас жутко недовольным взглядом, и неожиданно в его глазах мелькнула странная усталость.

А может, мне просто показалось.

– Доброго утра, – процедил сквозь зубы декан, и по его тону было понятно, что оно как минимум ужасное. – Меня зовут Конрад Гримстон, и я – ваш кто?

– Декан! – кокетливо загалдели студентки.

– Наставник! – присоединились остальные.

Я сочла нужным промолчать, догадываясь, что истинный ответ далёк от правды, и не ошиблась.

– Ошибаетесь, птички, – недобро осклабился блондин. – Я ваш враг. Запомните хорошенько, и не тешьте себя глупыми надеждами. А кто в конце собрания даст правильный ответ, почему я ваш враг, а не нянька и не объект для игривых взглядов, получит от меня леденчик.

Ответом ему была недоумённая тишина.

– Зачем оно вам нужно? – вопрос прозвучал неожиданно, и мы растерянно переглянулись.

Одна из девушек – хрупкая и невысокая, с короткой стрижкой, осторожно подала голос:

– Простите, вы о чём, господин декан?

Гримстон приблизился к ней так стремительно, что она инстинктивно отпрянула назад.

– О чём, цыплёночек? – его голос сочился ядом, и я удивилась, как трава не пожухла под его ногами. – Скажи, какого… ладно, не так, ты же девочка. Каким образом тебя занесло на боевой? Родители пытаются воплотить свои несбывшиеся мечты через единственное чадо? Или ты грезишь о славе, мнишь себя в сияющих доспехах на парадах, пока восхищённая толпа скандирует твоё имя?

Девушка побледнела, и веснушки на её носу проступили ярче. После нескольких долгих секунд она уже было открыла рот, но голос её подвёл.

– Посмотрите на себя, – Конрад театрально взмахнул рукой. – Объективно красавицы… – его губы скривились в ухмылке, – и не только. Вас ослепили мечты о том, что этот факультет лоббировала сама королева, а так как Его Величество без ума от своей благоверной, то не стал с ней спорить и ввёл в программу ваш проклятый женский боевой. И я официально заявляю: вас всех бессовестно обманули.

По рядам прокатился шепоток недоумения.

– Что, наслушались красивых речей об “экспериментальном факультете”? – продолжал Гримстон, расхаживая перед нами с грацией хищника. – О том, что это “престижно”? Свернули свои тонкие шейки вслед статным красавцам из Воинской Школы и мечтаете, что они обратят на вас внимание? – он остановился, прищурившись. – Так вот, милые мои наивные дурочки, всё это чистейшей воды вранье! Если вы представляли в мечтах, как подползаете под градом стрел к раненому воину, перевязываете ему грудь или суёте бодрящее зелье, а он, сражённый вашей храбростью, сходу делает предложение руки и сердца – убирайтесь прочь. Прямо сейчас, и не тратьте моё время.

Улыбки мгновенно исчезли с лиц моих сокурсниц. А я, помня нашу вчерашнюю встречу, даже не удивилась.

– Помимо ваших зелий, лекарской науки и прочих полезностей, вас ждёт грязь и боль, – он выплёвывал слова, как стрелы, и судя по вытянутым женским лицам, они разили без промаха. – А всё почему? Потому что главное слово в названии факультета не “экспериментальный”, не “женский”, мать вашу, а “боевой”! Боевой значит слёзы, пот и кровь! Будете в грязи ползать под проливным дождём, мёрзнуть в засадах зимой до посинения, на жаре вас будут жрать слепни размером с мой кулак, а синяки и царапины не слезут с вашей нежной кожи! Поэтому подумайте ещё раз – оно вам надо?

Внутренности скрутило в тугой узел, а язык прилип к нёбу. Мне это точно было не нужно. И сомневаюсь, что Мэдди знала обо всех нюансах этого факультета.

Успокаивало то, что я здесь ненадолго. А ещё странное упрямство не давало отвести взгляд от сурового лица декана.

– У вас есть сутки, – его голос стал обманчиво мягким и бархатным, – всего одни сутки, чтобы перевестись с моего факультета на любой другой. Ректор пойдёт вам навстречу. В противном случае…

Я уже думала, что он про меня забыл, но Гримстон внезапно оказался рядом. Карие глаза, холодные и колючие, впились в мои. Мужчина склонился так близко, что я почувствовала горячее дыхание на макушке и от неожиданности прикусила нижнюю губу.

– В противном случае, я вас сожру. Целиком.

Глава 7

Высшие Силы, каких усилий мне стоило остаться на месте и не сбежать!

Гримстон… Он жуткий!

Не внешне, конечно, но энергетика декана пробирала от самой макушки до кончиков мизинцев! Подавляла и едва не ставила на колени.

И если вчера у ворот я видела саркастичного нахала, обманчиво не представляющего опасности, то сейчас передо мной стоял сильный, уверенный в себе боец. Воин до мозга костей.

Тот, кто знает о своём превосходстве и влёт определяет чужие слабые места.

Пальцы покалывало от напряжения, а ногти впивались в ладони с такой силой, что будь хоть чуточку острее, проткнули бы кожу до костей.

За все мои девятнадцать лет никто не смел так на меня давить. Даже назначенный опекун, который требовал продать родительский особняк и переехать в более простое жильё, а “вырученные деньги он вложит с умом для моего же блага”.

Его масляный взгляд до сих пор вызывал у меня мурашки отвращения и дрожь в коленках. И если б не помощь дяди Гаретта…

Погрузившись в болезненные воспоминания, я не сразу поняла, что декан говорит мне что-то ещё. Слова Гримстона доносились как сквозь ватное одеяло, пока я машинально хмурилась, разглядывая желваки, перекатывающиеся под его скулами.

Конрад отступил на шаг. Воздух между нами мгновенно наполнился холодом, будто он одним своим гневным видом ускорил приближение зимы

– Шаг вперёд, пчёлка, – голос, бесцветный и колючий, хлестнул меня кнутом.

Я растерянно шагнула, ощущая подошвами ботинок мелкие камни, утрамбованные в землю. На языке крутился вопрос “почему именно пчёлка?”, но я вовремя прикусила язык.

Вся шеренга с интересом поглядывала в нашу сторону, а декан вопросительно склонил голову вправо. Явно чего-то ждал, а я окончательно потерялась, не понимая правил этой странной игры.

– Вот вам яркий образец представительницы вашего факультета, – наконец, заговорил он, и все шепотки мигом стихли. – Уверен, пчёлка, в твоей прелестной головушке, среди кружев и цветочков, кружатся птичками мысли: “Что я? Где я? Как я сюда попала?”

Ничего подобного!

Что-то внутри меня вспыхнуло, как сухая солома от искры. Жар, зародившийся в районе сердца, вмиг поднялся к шее, окрасив её в бордовый цвет.

Горло перехватило от возмущения.

– Никак нет! – громко отчеканила я, выпрямляя спину и расправляя плечи.

Конрад хмыкнул, и уголок его рта дёрнулся в насмешке.

– Звучит хорошо, но поздно, – припечатал он, обходя меня по кругу, и нос уловил слабый запах можжевелового одеколона. Кажется, теперь у меня будет неприязнь к такому приятному аромату. – Эти два чудесных слова надо было говорить своим родителям, которые спросили у своей кровиночки: “Хочешь на женский боевой?”

Своим родителям…

Рёбра сдавило так, что я едва не согнулась пополам, на радость проклятому декану. Раздражение охватило меня с головы до ног, как жаркий прилив лихорадки, впилось мириадами иголочек в тело!

Каждый звук его низкого голоса царапал что-то внутри, заставляя дышать чаще и усилием воли загнать подступающие слёзы как можно дальше.

– Господин декан, – произнесла я, удивляясь, как ровно звучит мой голос. Думала, не выдержу и здесь же разревусь, но, похоже, что предательство Гаретта успело меня закалить. – Ответьте, пожалуйста, в Воинской Школе, которую вы закончили, преподаватели тоже требовали от вас проявить чудеса импровизации? Или сначала чётко и внятно объясняли правила, а потом наказывали за неисполнение?

По ряду девушек пробежала волна охов. Они удивлённо переглядывались между собой, а некоторые смотрели на меня с откровенным удивлением. И в их глазах я уже летела за ворота, а следом за мной документы с красной печатью “Отчислена”.

Сам же Конрад замер, словно натолкнулся на невидимую стену. Тяжёлый и острый взгляд копьём пронзил меня насквозь.

– Как твоё имя?

– Мэделин Блэр, господин декан.

Он кивнул, осматривая меня с ног до головы.

Медленно и придирчиво.

– Правила будут даны для тех отчаянных, кто решит остаться, – объявил он, обращаясь ко всем. – Все поняли? Пока вы студентки женского боевого – я ваш враг. Повторяю это снова, и буду повторять ежедневно. Уйдёте на мирную специальность – буду улыбаться вам при встрече и сыпать комплиментами. И когда неприятель снова покажется у ворот… Заметьте, не “если”, а “когда”… Так вот, вы, птички мои, помогая с тыла, а не гибнущие в первых рядах от рук вооружённых до зубов мужиков, первые скажете мне за это спасибо. Всё поняли?

– Да, господин декан, – вразнобой выдохнула шеренда.

– Тогда разойдись! – махнул рукой Гримстон. – И надеюсь, завтра на построении здесь не окажется ни одной из вас.

Я с облегчением развернулась, ощущая, как пот на спине холодит разгорячённую кожу. Надо срочно связаться с Мэдди и сказать, что я хочу перевестись подальше от этого козла. По другому и не скажешь!

Учёба под тиранией декана Гримстона – это кошмар, к которому я не готова. Мне бы с одним мерзавцем разобраться, а тут их сразу два нарисовалось.

– Блэр, а ты не торопись, – голос Конрада догнал меня, когда я уже сделала несколько шагов. – Давай-давай, ко мне, живо!

Глава 8

Ну, начинается…

Тяжело вздохнув, я развернулась и подошла к декану Гримстону. Тот хмуро смотрел вслед притихшей стайке студенток и пристальный взгляд пригвождал к земле каждую, кто попадал в поле его зрения.

Воздух вокруг мужчины ощутимо сгустился, наполнился неестественно растущим напряжением. Предчувствуя очередной разбор полетов, я осторожно спросила:

– Звали, декан Гримстон?

– Ты удивительно догадлива, Блэр, – произнёс декан и медленно перевел взгляд на меня. Губы сжались в горизонтальную линию, а глаза вмиг похолодели, став похожими на вечные льды, что на вершине горных пиков.

Он молчал секунд пять, рассматривая мое лицо вплоть до самых мелочей, и всё внутри меня сжалось в тугой узел.

Гримстон понял, кто я такая?

Увидел мой портрет во всех утренних газетах и узнал в студентке сбежавшую невесту?

Язык во рту онемел, отказываясь шевелиться, а горло перехватило невидимой удавкой.

И меньше всего я ожидала, что он со всей серьезностью скажет:

– Будь осторожна, пчёлка.

Неожиданно.

Кончики пальцев закололо, как будто в них впились тысячи крошечных иголочек.

– Господин декан, а почему пчёлка? – растерянно спросила я, кое-как справляясь с дрожью в голосе.

Конрад опасно ухмыльнулся, обнажив ровный ряд белых зубов. Склонился надо мной, и я снова уловила аромат можжевелового одеколона.

– Потому что пчёлы отчаянные. Кусают тех, кто им заведомо не по зубам. А ещё невероятно глупые, – ответил вполголоса, чтобы лишь я могла его услышать. – Используют свое жало, не подумав о последствиях, и погибают.

Внутри меня всё начало покрываться тонкой корочкой льда. По позвоночнику пробежала волна озноба, сковывая каждый позвонок.

– Вы мне угрожаете, господин декан? – тихо поинтересовалась я, сама удивляясь своей смелости. Или отчаянной глупости, как он только что сказал. – Сходу записали меня во враги всего лишь за то, что я отстаиваю свои границы?

Гримстон вскинул бровь, точно не поверил, что я и тут ему дерзила. Морщинки вокруг его глаз чуть разгладились, а уголки рта красноречиво дрогнули.

Он с явным трудом сдержал рвущийся наружу смешок, но желваки на скулах заметно напряглись.

– Не трать на меня свой яд, – глядя на меня свысока, припечатал декан. – Иначе останешься без жала. А оно тебе когда-нибудь действительно понадобится, понимаешь?

– Не совсем, – честно призналась я.

– Вот когда поймёшь – тогда приходи, только не с пустыми руками. Чем приятнее дары, тем добрее господин декан. А теперь свободна, у меня от тебя разболелась голова.

Гримстон повернулся ко мне спиной, давая понять, что разговор окончен. Всё что мне оставалось – уйти в полной прострации, физически ощущая, как мысли путаются и цепляются друг за друга.

Что именно он имел в виду?

К чему столько загадок?

Какие дары?

Он намекает на то, что хорошее отношение надо купить?

Внутренний голос зудел, твердя об опасности, а интуиция била тревогу.

А может, он меня раскрыл?

Ещё бы, он же боевик, а они глазастые по самое не могу.

Да и Гаретт наверняка уже растрезвонил по всем газетам о пропаже новобрачной.

Чем ближе я подходила к общежитию, тем отчетливее понимала, что хочу перевестись. Воздух в коридорах общежития гудел от возмущенных голосов. Девчонки на лестнице и в холле сбились в тесные группки, и обрывки их фраз доносились до моих ушей.

– Я не хочу ползать по земле! – жаловалась одна из студенток.

– А я не люблю насекомых! – вторила ей другая, нервно поправляя выбившуюся прядь.

– Мне говорили, что он злой, но я думала, преувеличивают, – грустно вздыхала третья.

– А с Дельвиг, ой то есть Орхард, он был не так суров, – обиженно проворчала та, кто стремилась попасть в центр шеренги.

– Да брось, – удивлённо посмотрела на неё рыжеволосая подружка. – Сестра говорила, он поначалу чуть ли не ежедневно отправлял её к ректору.

Голоса слились в один непрерывный гул, и я решила пока не рубить с плеча.

Подумаю ещё.

Если Гримстон захочет сдать меня страже, он сделает это вне зависимости от того, на каком я факультете. К тому же, если вдруг все девочки разом запросят перевод, не будет же одна я учиться на женском боевом? А значит меня тоже переведут, и не придется оправдываться перед Мэдди.

Слегка повеселев, я подошла к своей комнате и увидела, что дверь приоткрыта на ладонь Сердце ёкнуло.

Кажется, это соседка приехала?

Я толкнула дверь, и петли тихо скрипнули. В комнате спиной стояла девушка, неторопливо разбирая вещи. Воздух пропитал яркий аромат жасмина.

– Привет… – начала было я, но слова застряли в горле.

Девушка медленно обернулась, и я почувствовала, как время замедлилось, а звуки извне будто отключились.

Передо мной, с лукавой улыбкой на холёном лице, стояла Арья Холзен.

Кузина Гаретта.

Глава 9

Конрад Гримстон

– Живее! Живее! – раздражённо покрикивал я, наблюдая, как первокурсники неуклюже перебирают ногами по утоптанной земле.

Ну и что, что бегут семнадцатый круг?

Пускай терпят.

Превозмогают и побеждают свою лень.

Они будущие защитники королевства.

– Вы пришли сюда не помирать, а становиться сильнее! Нечего ныть, эта привилегия только для женского факультета!

Выговорившись, я хлопнул в ладоши с такой силой, что некоторые из сопляков аж вздрогнули. А затем, вспомнив о чём я говорил перед пробежкой, нестройным хором подпрыгнули.

– Какой кошмар, – я потёр указательными пальцами переносицу.

И это лишь первый день.

Губы сами собой растянулись в недоброй ухмылке. Терпкий запах пота, смешанный с ароматом примятой травы, облаком витал в воздухе.

Сейчас я в своей знакомой обстановке. Привычной и комфортной.

Не окружён стайкой карамелек в ярких обёртках, пахнущих цветочками и ванилью.

– Как заборы перепрыгивать, удирая от папаш своих девиц, так вы проявляете чудеса мастерства! – рыкнул я, наблюдая за их красными от натуги лицами. Чтоб не думали расслабляться. – А тут похожи на сонных мух! Активнее! И где радость на лицах? Вы же теперь студенты! Счастливы?

В ответ раздалось натужное пыхтение и чей-то вымученный стон. Из тридцати совершеннолетних лбов, всего лишь пятеро страдальчески воскликнули:

– Да, господин Гримстон!

– Поколение какое-то слабое, – проворчал я, потирая ладонью подбородок. – Может, и правда, плюнуть на всё и пойти преподавать в Воинской Школе?

Правда, стоило представить, как я прохожу через набившие оскомину ворота, то сразу скривился от этой мысли.

Нет, там снова владения Орхарда, который будет ежедневно трепать мне нервы. И даже после женитьбы на Дельвиг, он всё такой же дотошный и въедливый.

Я устало прикрыл глаза, чувствуя, как прохладный ветер остужает разгорячённое лицо. Но как бы я ни пытался отстраниться, мысли против воли возвращались к сегодняшнему утру и нахальной девчонке, которая посмела мне перечить.

Как там её… Мэделин?

Да какого хрена я себе лгу. Я, кажется, буду помнить её имя до гробовой доски.

Стояла, выпрямившись в струнку и вздёрнув подбородок, а её глаза сверкали вызовом.

Стройная, но с приятными округлостями. Талию можно обхватить пальцами обеих рук. Ухоженная, руки нежные, волосы блестят.

Такая должна мечтать о выгодном замужестве и сражаться разве что с вышивкой, а не лезть через препятствия, вывалявшись в грязи.

На боевой она пришла, как же…

Скорее, подыскать себе выгодную партию и радостно прыгнуть под венец.

Вот только странное дело. Я уже привык, что студентки из кожи вон лезли, пытаясь заслужить моё расположение. Одни задерживались после занятий, томно вздыхая, другие “случайно” сталкивались со мной в коридорах, третьи откровенно флиртовали, хлопая ресницами.

А эта – дерзит. В ней и намёка нет на кокетство.

Правильно я сделал, когда для себя решил, что не влипну ни в какие, даже мимолётные отношения со студентками.

Вообще, больше никогда и никаких серьёзных отношений.

Ни с кем.

Максимум поразвлечься.

Воспоминания о Кэт обожгли изнутри, как глоток терпкого напитка. Будто кто-то вонзил под рёбра раскалённый прут, пытаясь спалить до пепла моё сердце. Я поморщился и мотнул головой, чувствуя, как зубы сжимаются до скрежета, а во рту разливается тошнотворно-горький привкус желчи.

– Шагу прибавили! – прикрикнул яростнее, чем следовало. – Нечего вилять бёдрами, вы должны уничтожить врага, а не соблазнить!

Зарычав от злости на себя, я махнул рукой так резко, что мышцы плеча неприятно дёрнуло:

– Хватит позора. Три минуты на отдых и конкурс на самое большое количество приседаний. Первый приз – уйдёте без наказания.

После всех занятий, я немедля поднялся в кабинет к ректору. Ноги гудели от целого дня на ногах, а в висках пульсировала тупая боль.

Вошёл, не утруждая себя стуком в дверь, и, едва переступив порог, спросил:

– Где папки с личными делами студенток?

Вестар, не отрываясь от заполнения бланков, кивнул на угол стола. Ворох папок в зелёных обложках громоздился на самом краю.

– Не успел передать, чтобы их принесли к тебе в кабинет, – он поднял на меня усталый взгляд. – Неужто так заинтересовали? А ещё вчера ты грозился написать заявление.

– А толку, если ты его не подписал? – парировал я, чувствуя разлившееся по крови едкое раздражение.

– Зато я подписал целых одиннадцать заявлений о переводе с женского боевого на другие факультеты, – Морт откинулся на спинку кресла, растирая лицо ладонями. – Что означает твою скорую аудиенцию в королевском дворце. Постарайся придумать достойное оправдание своему поведению. Его Величество будет недоволен.

– Его Величество будет недоволен, если половина соплюх смотается в декрет уже на втором курсе, – отмахнулся я и, выбрав дело Мэделин Блэр, открыл первую страницу.

Глаза впились в её портрет, и в этот миг по позвоночнику пробежал колкий холодок.

– Тебя ничего не смутило? – я поднял глаза на Вестара, не показывая своего удивления.

– Нет, – Морт покачал головой и снова придвинул к себе пухлую стопку бланков. – А что-то не так?

Не так?

Да всё здесь было не так!

А он либо слепой, либо корчит из себя дурака. Я ещё не разгадал, что за тёмная лошадка этот пришлый ректор.

– Нет, всё так, – ответил я, захлопывая папку с такой силой, что бровь Вестара дёрнулась от резкого звука. – Всё просто отлично. И очень-очень интересно.

Глава 10

Одри-Мэдди

Меня с головой захлестнуло желание развернуться, хлопнуть дверью и сбежать куда подальше.

Но было уже поздно. Арья запрокинула голову и громко рассмеялась, отчего по спине пробежал неприятный холодок.

Я ведь помнила, что кузина Гаретта была той ещё штучкой. Образцовая представительница семейства Холзен.

Дерзкая, непредсказуемая и опасная.

Волчица в овечьей шкуре.

– Ну надо же! – воскликнула она, театрально взмахнув руками. – У папочки весь дом на ушах, жена любимого племянничка пропала, а ты здесь, почти в самом центре столицы! У всех на виду.

Я ощутила, как кровь отхлынула от лица, а во рту появился неприятный металлический привкус.

Если кузина Гаретта расскажет своим, что видела его пропавшую жену, они сделают всё, чтобы нагрянуть в академию и перевернуть её вверх дном. Прочешут самые тёмные и укромные уголки.

Навешают ректору Морту лапшу на уши, а декан Гримстон с ухмылкой помашет мне платочком и скажет напоследок что-нибудь язвительное.

А если сбегу…

Куда мне идти?

Одна, без помощи, я не смогу выбраться за городскую черту. А спрятаться в городе – так найдут. Рано или поздно. Выследят и загонят в угол как охотники добычу.

Пробраться во дворец и умолять Его Величество подписать прошение о разводе? Так попросят предъявить доказательства его злого умысла.

А где я их сейчас возьму?

Я об этом как-то сразу не подумала.

– Иди-иди, не бойся, – протянула Арья, махнув рукой в приглашающем жесте. – Мы же теперь соседки.

Выбора не было.

Я молча прошла в комнату, прикрыв за собой дверь. Жёсткий матрас чуть прогнулся под моим весом, стоило мне опуститься на край своей кровати. Аромат жасмина в комнате усилился, проникая в ноздри и оседая горечью на корне языка.

Новоиспечённая соседка смотрела на меня выжидательно, слегка наклонив голову, и казалось, видела меня насквозь.