Лот номер 69

– Мне все равно. После потери кольца…

– Оно у меня! – крикнула Ева, но тут же добавила: – Вернее, скоро будет, обещаю! Я так не хотела, чтобы оно досталось кому-то кроме меня! А она… она… я видела, как вы смотрите на эту шлюху! Да, я дала денег водителю, чтобы он помог мне избавиться от неё… но это только ради нашего общего блага!

Ее оправдания интересовали меня и того меньше. Ева сама растоптала все светлые чувства, которые я испытывал к ней до сего момента.

– Вот и прекрасно, что кольцо у тебя, – ответил я. – Если вернёшь его, я, может, даже заявление подавать не буду. А если не вернёшь, то придётся забрать силой. В любом случае, Ева, в твоих интересах исправить ошибку и больше никогда не попадаться мне на глаза.

Дальнейший диалог был бессмысленен, тем более, что она разрыдалась, вернее, попыталась разжалобить меня слезами. Я разозлился на нее за это и слишком громко хлопнул дверью. Терпеть не могу, когда играют на эмоциях.

Вернувшись в свою комнату, я обнаружил там Василича в компании парня, который бессмысленно и беспощадно потратил время на поиски отпечатков.

– Ну что, пробил номер? – спросил я.

– Да, тебе крупно повезло, – он по-отечески похлопал меня по плечу. – Твоя дама сама набрала тебя минут пятнадцать назад и даже отправила смс, по которым мы и вычислили место. Трубку я, конечно, поднимать не стал, но советую тебе прочесть сообщение.

Я подбежал к рабочему столу, на котором лежал телефон. На экране высветился номер Миры и слово «помоги». Не знаю, почему, но беспокойство завладело разумом. Вряд ли она бы стала писать что-то подобное просто так. Я тут же набрал номер и услышал о том, что абонент недоступен. Стало слишком тревожно, чтобы просто ждать и ничего не делать.

– Точные координаты есть? – уточнил я у Василича.

– А то!

– Тогда едем прямо сейчас, – сказал я и посмотрел на крестного с надеждой. Он не был обязан ехать со мной, но я чувствовал, что сейчас могу положиться только на него.

– Ладно, – тяжело вздохнул Василич. – Кто ж еще тебя выручит?

Я кивнул, и мы втроём в спешке вышли из дома и сели в машину Василича. Он – за руль, я рядом, а помощник сзади. Крестный быстренько вбил улицу в навигатор и завёл мотор.

– Не переживай, – Василич заметил, что у меня непонятно почему тряслись пальцы на руках. Я сжал их, и это помогло. – Полчаса – и будем на месте. Трасса одна, но зато какая! Долетим с ветерком!

Я даже и не подумал пристегнуться, вместо этого был полностью погружён в мысли. Даже ничего не ответил крестному. Мира заняла мою голову. Я обидел ее, хорошо хоть не сильно… зря подозревал, зря сделал выводы. Я не знаю, смогу ли я простить себя, если с ней что-то случилось.

Двадцать минут дороги прошли незаметно. Ничего интересного по пути не было, пока нам навстречу не поехал чёрный бмв в сопровождении еще одного такого же. Машины пронеслись мимо, а профессионально внимательный Василич вдруг выдал:

– Знакомые номера… Это же блядовоз нашего знакомого сутенера!

Я непонимающе посмотрел на водителя.

– Кого?

– Роберта, конечно, – ответил Василич. – Только какого хрена он тут катается, интересно?

Я посмотрел на навигатор – к пгт, в котором был нужным адрес, вела только эта дорога. Значит, он выехал оттуда. Каковы шансы, что он занимался не Мирой, а какой-то другой девушкой, удачно находившейся там же?

– За ними! – скомандовал я. Василич тут же затормозил, и как хорошо, что сзади никого не было. – Она может быть у него!

– Уверен? – спрашивал крестный, а сам уже выполнял разворот.

– Почти стопроцентно, – ответил я. Василич резко пересёк сплошную и втопил газ. Я взял телефон и вновь попытался набрать Миру. Без ответа. Ярость закипала во мне со страшной силой. Если предчувствие меня не подводит, и она в машине, то… держите меня семеро!

Набрав бешеную скорость, мы очень быстро догнали кортеж. Нам не пришлось даже врубать мигалки или использовать громкоговоритель, потому как машины довольно быстро остановились сами на обочине, словно люди были уверены в том, что ничего не случится.

– Че за дела, мужики? – крикнул нам один из мужчин, который вышел на разборки. Василич снял пистолет с предохранителя на всякий случай и достал из внутреннего кармана рубашки корочку. Каждый раз удивлялся, почему он носит ее у самого сердца и никогда не перекладывает в другое место?

– Дело есть к шефу твоему, – сказал Василич, когда вышел и тыкнул корочкой в лицо охраннику. Он тут же переменился и вернулся к машине, чтобы сообщить начальнику.

Я вылез из машины одновременно с тем, как это сделал дядя Роберт. Вальяжной походкой он добрался до нас и, прежде чем начать диалог, окинул нас высокомерным взглядом, словно мы оторвали его до дел вселенской важности. Василич тут же показал ему корочку.

– Чем обязан, товарищ чекист? – спросил Роберт.

– Ищем одну девушку, – ответил Василич и кивнул в мою сторону. – Сбежала.

– А почему вы решили, что она у меня? – удивлённо спросил Роберт. – Гуляет, небось, по хатам уже. Чего с этих блядей возьмёшь. Вы вот лучше, Феликс Данилович, заезжайте к нам снова, мы вам новую девушку найдём…

Складно говорил, черт галимый, но я нутром чувствовал, что врет, собака такая. Хотя из машины – ни звука. И это означало только две вещи: либо Мира с кляпом, либо без сознания. Вариант, что ее в машине нет, мной не рассматривался. Я чувствовал, что она совсем рядом, потому решил блефовать.

– Я бы поверил вам, если бы на ней не было жпс-трекера, – сказал я. Роберт удивлённо посмотрел на меня. Тогда я решил додавливать: – Вы проверяли ее волосы? Маленькая невидимка в пышной гриве… никто и никогда в жизни не догадается.

Роберт изменился в лице, но, как я понял, решил гнуть линию до конца.

– Не, мужики, Миры у меня нет. Поехал я, раз больше вопросов ко мне нет.

– Стоять! – скомандовал Василич. – Открой машину.

Ситуация постепенно накалялась. Из нашей машины вышел Серый, готовый к решительным действиям, а из других – охрана Роберта. Все готовы были начать перестрелку, стоило кому-то рыпнуться. Я ощутил не страх, но сильный прилив адреналина. Вряд ли даже у Роберта хватит безрассудности связываться с Василичем, учитывая его место службы и звание.

Роберт спокойно вернулся к машине и открыл заднюю дверь.

– Ну смотри, начальник, – пригласил он. Мы с Василичем переглянулись и молча решили, что должен пойти я, потому как в случае чего он сможет хотя открыть ответный огонь. У меня при себе даже оружия не было, да и до погони в мыслях не было, что опасность настолько реальна.

Я подошел к Роберту и осторожно заглянул в салон. Кроме охраны – никого. Затем он отвел меня к другой машине, и я убедился, что внутри действительно пусто.

– Ну что, убедились? Теперь могу ехать? – устало интересовался Роберт. Я чувствовал, что здесь что-то не так и не стоит его отпускать прямо сейчас.

– Откройте багажник, – попросил я. Недовольство мелькнуло на лице Роберта, но он тут же натянул маску вежливости.

– Может еще и трусы снять? – возмутился он.

– Надо будет – снимешь, – вмешался Василич. – Открывай багажник.

На лице Роберта отпечаталось все неудовольствие человечества. Подойдя к багажнику, он поднял крышку и выплюнул:

– Да подавитесь, черти.

Я подбежал к багажнику, и увиденное разожгло во мне ярость. Мира в одной ночнушке лежала без сознания, в полной антисанитарии, а в районе плеча растекалось кровавое пятно. Гнев застелил глаза, и я бросился на Роберта. Успел нанести всего один удар по лицу, как ко мне подскочил Василич и оттащил.

– Сейчас не время, – шептал он мне на ухо. – Забирай ее и валим.

Немного придя в себя, я послушался и вернулся к багажнику. Взял Миру на руки, аккуратно, как только мог, и понес к машине. Парень освободил место сзади, и я сел туда, положив девушку к себе на колени. Она дышала, слабо, но все-таки была жива. Сосредоточившись на ней, я не заметил, как двое спутников вернулись в машину, и мы спешно тронулись.

– В больницу, надо в больницу… – шептал я не своим голосом, смотря на окровавленную ночнушку. Под ней красовалась рана, и я не собирался лезть в нее грязными руками, потому не мог оценить масштаб трагедии.

– Десять минут и будем там.

Мне казалось, что мы ехали не десять минут, а вечность. Ее пульс утекал на моих глазах, а дыхание становилось все более тихим. Что Роберт собирался с ней делать? Довезти до клуба, а оттуда сразу в лес, закопать хладный труп? Меня даже не особо интересовал способ, которым Мира получила ранение, сейчас важнее всего было успеть довезти и сдать медикам.

Когда мы остановились возле входа в больницу, Василич выбежал и помог мне вытащить Миру. Вместе мы донесли девушку до приемного покоя, откуда ее сразу перевели в операционную.

Когда Миру забрали, я уселся в коридоре, словно больше ничто в этой жизни меня не волновало, кроме нее. Косвенно я сам виноват в том, что с ней случилось, так что к боли в сердце добавилась еще и печать вины.

– Не убивайся, малой, выживет твоя куколка, – Василич сел рядом и положил руку на плечо. А еще назвал меня уничижительно, что бесило неимоверно.

– Так ты называешь сорокалетнего дядьку? – ответил я. Василич махнул рукой.

– Да хоть столетнего. Ты для меня навсегда останешься вот таким пиздюком, – он показал руками примерные размеры новорожденного ребенка, – которого я с умилением держал на руках сорок лет назад. Помню, как испытал гордость, узнав, в честь кого тебя назвали. И раз твой батя решил покинуть наш мир, то его обязанности автоматически перешли ко мне.

– Любаня знает, что у тебя не пятеро детей, а шестеро? – хмыкнул я.

– Не у меня, а у нас с ней, – поправил Василич. – Любанька – великая женщина, она все понимает. Поехали-ка к нам в гости. Тут ловить все равно нечего. Доктору я дал номер телефона – сообщит мне все сразу же после операции. А ты пока у нас чай попьешь. Чего тут тухнуть-то?

В его словах была доля истины. В больнице я все равно ничем не помогу. Главное, что успел отвезти и сдать специалистам. Так что остается только верить и надеяться на мастерство медиков.

Глава 35

Я пришла в себя от неприятного шуршания сбоку. Глянув в ту сторону, я увидела, как человек в медицинском халате двигал капельницу. Голова болела так, словно я пила неделю беспробудно, и с утра не похмелилась. Медик заметил, что я приоткрыла глаза, и по-доброму улыбнулся.

– Мирослава? – спросил он. – Вы слышите меня?

Я была так слаба, что могла только кивнуть.

– Хорошо, очень хорошо, – обрадовался мужчина. Я попыталась приподняться, потому что сильно хотела пить, но не могла об этом сказать, и медик тут же помог мне сесть на кровати, положив подушку под спину.

– Вода, – прошептала я охрипшим голосом. Мужчина тут же метнулся к кулеру и налил питье. Сквозь слабость рассматривая окружение, я удивлялась не столько тем, что нахожусь в больнице, сколько обстановкой вокруг. И холодильник, и телевизор… отдельная ванная и туалет. Да здесь, в принципе, можно неплохо жить.

Мужчина вернулся с водой и помог мне напиться. Убрав стаканчик, он сел на край койки и стал пристально наблюдать за мной.

– Вы только резко не дергайтесь, а то швы, – вежливо попросил он. Я тут же глянула на плечо – оно было крепко замотано бинтами и немного саднило.

– Как давно я тут? – сразу спросила я.

– Третьего дня привезли, – ответил врач. Я посмотрела на тумбочку, на которую медик поставил пустой стаканчик, и увидела вазу с огромным букетом белых роз. Если бы меня привёз Роберт, то ничего подобного мне бы не светило. Неужели Феликс меня нашел? Я тут же уточнила этот момент у врача и убедилась, что хозяин нашел меня каким-то магическим образом, возможно даже, отобрал у Роберта… как мне повезло, Боже.

– А когда выпишут? – вопрос заставил врача улыбнуться.

– С вашей раной – минимум неделя, возможно, две. Все зависит от того, пойдет ли заражение. Мы, конечно, хорошо почистили рану, но вчера вы еще сильно температурили… так что никаких сроков дать не могу. Самое главное, что вы очнулись.

Я без сил откинулась на подушки, смотря в белый потолок. На самом деле, ни рана, ни возможное заражение не беспокоили меня так сильно, как возможная беременность, которая могла прерваться из-за сильного стресса.

– Доктор, скажите, а у вас можно сдать тест на беременность? – судя по лицу, вопрос сильно его удивил.

– А вы беременны? – тут же спросил он.

– Я… не знаю, но… возможно, что да.

– И какой примерно срок?

– Не больше недели, – смутилась я из-за ответа.

– Мы можем взять у вас кровь, по которой точно определим, есть беременность или нет, но немного позже, – ответил доктор. – Давайте договоримся так: сдадим кровь вместе с итоговыми анализами перед выпиской. Хорошо?

Я одобрительно кивнула. Тогда врач пожелал мне отдохнуть и вышел из палаты. Сервис меня, конечно, поразил. В наших больницах не все так плохо, как было лет двадцать назад, но не настолько же! Видимо, Феликс хорошо заплатил, раз я лежу в шикарной палате, а врач относится ко мне, как к важной персоне. Интересно, где мой спаситель? Когда он меня посетит?

Едва я вспомнила о Феликсе, как он появился на пороге моей палаты.

– Мира! – радостно воскликнул он и подбежал ко мне. Уверена, если бы не швы, бинты и капельницы, Феликс набросился бы на меня с объятиями прямо тут. – Ты очнулась!

Я тепло улыбнулась, потому что при виде него обида растворилась в море радости от одного только вида Феликса.

– Я так беспокоился, Мира, – он присел на колени рядом с моей постелью, но я тут же дотянулась до него и жестом приказала расположиться на краю койки. – Сначала обидел тебя, а потом с тобой случилось… всё это… Прости меня.

Его искренность мгновенно покорила мое сердце. Смотря в его голубые глаза, я поняла, что сделала все правильно, когда выбрала смерть вместо вечного скитания в постелях других мужчин. Мне не нужен был никто, кроме Феликса. Несмотря на то, как мы познакомились, я хочу быть только его до конца жизни.

– Я не сержусь на тебя, – ответила я и положила слабую ладонь на его предплечье. Несмотря на мое состояние, в поддержке больше нуждался он, потому я стала нежно гладить его по руке, словно успокаивала. – Уверена, ты просто поспешил с выводами, но теперь во всем разобрался.

– Так и есть, – Феликс перехватил мою руку и сам стал гладить тыльную сторону ладони. Нежно, ласково… будто боялся навредить такими легкими движениями. – Как только тебя выпишут, я увезу тебя обратно. И больше никуда не выпущу.

Мне захотелось рассмеяться, но поулиломь только хрипнуть.

– Мое мнение, значит, не учитывается?

– А ты против, что ли? – удивленно спросил Феликс.

– Конечно же нет! – ответила я. – Но если пообещаешь все же отпускать меня. Например, к маме или бабушке…

При воспоминании о близких стало тревожно.

– Как они, кстати? – тут же спросила я, сбившись с мысли.

– Мама отдыхает в Цюрихе, а бабушка передала тебе вязаную шапочку, – мужчина кивнул в сторону стола недалеко от окна, на котором лежали разные вещи. – Только, кажется мне, что она тебе мала.

Пришлось прищуриться, чтобы рассмотреть творение рук бабушки. Издали шапочка показалась мне действительно маленькой, больше похожей на чепчик, только без завязок, что навеяло мне воспоминания о сне в машине. На душе стало тепло, как будто в одно мгновение из моей жизни исчезли все горести и обиды, осталось только сладкое чувство видеть, как любимый человек смотрит на тебя бесконечно влюбленными глазами, а внутри, возможно, зарождается нечто большее, что свяжет нас до конца жизни.

И все же одно обстоятельство не давало мне насладиться жизнью в полной мере.

– А Роберт, он?..

– К сожалению, на свободе, но он не тронет тебя, пока ты со мной, – с горечью ответит Феликс. – Это он тебя так?

– Нет, – ответила я. – Сама. Мне… стало так мерзко, так противно, что жить перехотелось. Лучше умереть, чем вернуться к нему.

Феликс посмотрел на меня другими глазами. Я понятия не имела, что творилось у него на душе, но чувствовала уважение даже во взгляде.

– Даже не думай, – решил он развеять напряжение. – Умирать я тебе не разрешаю.

Я попыталась хохотнуть, но тут же закашлялась.

– Даже на смерть мне придётся просить разрешения?

– Пора бы уже привыкнуть, Мира, – иронично ответил Феликс.

Эпилог

– А что за конверт? – спросил Феликс после того, как медсестра почти перед самым выходом из больницы догнала нас и передала мне в руки результаты анализа, о котором мы договорились с доктором.

– Да так… на всякий случай попросила доктора сделать мне дополнительный анализ, – размыто ответила я.

Больше ничего не спрашивая, Феликс довел меня до машины, хотя я уже нормально передвигалась сама. Зашитая рана разве что ныла и осталась напоминанием о моем выборе на всю жизнь. Глубокий шрам навсегда перечеркнул для меня карьеру модели. Меня это тревожило, но не так сильно, как ответ на вопрос в конверте.

Феликс усадил меня в машину, и пока он отошел покурить, я решила, что больше не могу ждать. Я должна узнать результат прямо сейчас.

Трясущимися пальцами я открыла незапечатанный конверт и достала бумажку. Начала читать: “тест хгч (кровь), результат – 1558, диагноз: беременность 3-4 недели”.

Я буквально онемела от увиденного, перечитывая печатные буквы снова и снова. Просто не верила своим глазам, хотя чувствовала до самого конца.

Сложив бумажку, я вернула ее в конверт, а его положила в сумочку. Слезы подошли к горлу, и я не смогла их сдержать. Отвернувшись к окну, я слышала, как Феликс открывает дверь и садится рядом. Не обращая на меня внимания, отдает команду водителю трогаться.

Слёзы крупными каплями текли по щекам. Я со всех сил старалась прекратить плакать, но не могла. Мне было так радостно, что эмоции впервые за долгое время взяли надо мной контроль.

– Что случилось, малышка? – обеспокоенно спросил Феликс и подсел ближе. Я посмотрела ему в глаза и, словно в забытье, увидела глаза сына, как тогда, во сне.

– Я… так рада, что мы возвращаемся домой… – только и смогла сказать я. Слова о беременности застряли в горле. Больше всего на свете я не хотела бы услышать, что мне нужно будет идти на аборт, а потому понятия не имею, когда найду в себе силы рассказать, что ношу его будущего ребенка.