Противостояние

Алина стояла у окна, прислонившись к подоконнику. Одетая в свою одежду, лицо бледное, но взгляд ясный. В руке она держала планшет Миши. Подойдя ближе, она аккуратно вложила его в его ладони, будто боясь разбудить резким движением. Постояла ещё немного, глядя на него, затем легко коснулась пальцами его плеча.

Миша вздрогнул, открыл глаза. Сначала он огляделся растерянно, не узнавая места. Потом взгляд упал на Алину, и всё вернулось: лес, взрыв, дорога, больница.

– Ты… – начал он, но тут же схватился за планшет, проверяя, на месте ли он.

– Нужно уходить, – сказала Алина тихо, но твёрдо. Голос был хрипловат, но речь – чёткой.

– Ты когда поднялась? – спросил Миша, поднимаясь и разминая затекшее тело.

– Врач сказала, что я в порядке, только обезвожена и истощена. Она приходила десять минут назад, – ответила девушка, осматривая палату. – Нужно идти.

Миша молча кивнул. Потёр лицо ладонями, окончательно приходя в себя после сна и неудобной позы.

Они вышли в коридор и направились к кабинету. Там их встретила та самая полноватая женщина в халате.

– Вы куда? – спросила она.

– Домой, – ответила Алина. – Спасибо вам. Мы хотим рассчитаться.

– Ой, да вы что, ничего не надо, – расплылась в улыбке женщина.

Миша молча вытянул из кармана несколько крупных купюр, явно больше, чем стоило пребывание в этой больнице.

Женщина посмотрела на деньги, потом на них обоих с растерянным выражением лица.

– Такси вызвать? – спросила она наконец.

– Да, пожалуйста, – сказал Миша.

Через двадцать минут старенький «Форд» подъехал к крыльцу. Водитель молча кивнул, Михаил и Алина уселись на заднее сиденье. Машина тронулась, а сельская больница осталась позади – тихая, забытая, как и всё вокруг.

По дороге в город Алина сидела у окна, прижавшись лбом к стеклу. Городские огни ещё не были видны, только редкие фонари на обочинах. Она повернулась к Мише:

– Расскажи, что произошло и как я оказалась в больнице. Что за планшет у тебя?

Миша покосился на водителя. Тот смотрел на дорогу, делая вид, что не слушает.

– Доберёмся, потом расскажу. Не здесь.

Алина кивнула, понимающе замолчала.

Въехав в город, они не поехали ни к Мише, ни к Алине. Оба знали: если за ними охотятся, то первым делом проверят их адреса. Вместо этого Миша назвал водителю название небольшой гостиницы на окраине – «Северная», без вывески, с серой репутацией и минимальной регистрацией.

Номер оказался простым: две кровати, узкий шкаф, ванная комната за тонкой перегородкой. Алина сразу направилась в душ. Миша остался в комнате, глядя в окно, аккуратно отодвинув шторку. Его цепкий взгляд выискивал что-то, что могло насторожить его, но ничего подозрительного не обнаружил. Улица была пустой, только одинокий фонарь и припаркованная «Лада Гранта» через дорогу. Но что-то беспокоило Михаила, хотя он не мог понять, что именно.

Пока Алина принимала душ, он достал телефон – служебный, зашифрованный – и набрал короткое сообщение Кузнецову, своему начальнику:

«Нужна встреча. Гостиница „Северная“. Срочно».

Немного задумавшись, всё же отправил сообщение.

Когда Алина вышла из душа, обмотанная в полотенце, Миша отметил, что Алина очень красивая, даже несмотря на то, что её изрядно потрепало.

– Ты следующий, – сказала она. – Ах да, ты обещал рассказать всё, что произошло. Что за планшет, с которым ты носишься?

– Не сейчас, – ответил Миша. – Мы ждём Кузнецова, и тогда я всё расскажу и вместе посмотрим на то, что там есть. – Он потряс планшетом в руке.

Алина уставилась на него с вопросительным взглядом:

– Да что же там такое, что ты не показываешь?

– Там, Алина, то, что порвёт жопы многим наверху.

– Ты где, кстати, его взял?

– Скиталец дал.

– Этот ублюдок? Он меня чуть не убил.

– Не собирался он этого делать. Ты была приманкой, чтобы передать нам очень важную информацию.

– Так. Садись на кровать и рассказывай с самого начала, что и как произошло.

Миша не в силах дальше интриговать, вкратце рассказал, что произошло. Алина молча слушала, не перебивала. Когда он окончил рассказ, Алина поднялась, посмотрела прямо ему в глаза:

– Ладно, иди в душ. – С этими словами сняла с себя полотенце и кинула Мише. – Здесь всего одно полотенце, второго нет.

Миша смущённо, но не отрывая взгляда от девушки, задом пошёл в душ. Через пять минут он уже вышел из душа в полотенце на талии и с игривой улыбкой, но увидел, что Алина одета в свою одежду. Ничего не понял, остался стоять в недоумении посреди комнаты.

Тут же раздался стук – три коротких, пауза, ещё два. Миша схватил первое, что попалось под руку – массивную пепельницу из толстого стекла – и подошёл к двери.

– Кто?

– Кузнецов, – ответил голос снаружи.

Миша открыл. На пороге стоял начальник, на вид спокойный, но с вопросами в глазах. Увидев Мишу в полотенце на бёдрах, вопросов стало больше.

Миша облегчённо выдохнул и отступил в сторону:

– Проходите.

Кузнецов вошёл, окинул взглядом номер, кивнул Алине:

– Что происходит? Что за срочность? Почему здесь?

– Сейчас всё объясню, но только по порядку. С нами тут такое произошло, что хоть фильмы снимай.

Кузнецов вальяжно уселся в потрёпанное кресло, которое неприятно скрипнуло под его весом.

– Говорите, – сказал он. – Быстро и по делу. У меня нет времени на это всё. – Он указал на наряд подчинённого.

Миша начал с самого начала: как Алину похитили и кто, как ему пришло сообщение от Скитальца, как он добрался до заброшенного дома в селе, как на Алине была взрывчатка, как Скиталец передал планшет и как за ними приехали неизвестные. Говорил быстро, отрывисто, постоянно поглядывая в окно.

– Они знали, где я. За мной следят, прослушивают, – сказал он, обращаясь к Кузнецову. – А самое интересное, когда мы выбрались из леса, нас подобрал мужик, якобы случайно проезжающий, а на самом деле то был Скиталец.

Кузнецов сидел спокойно, руки на коленях. Он посмотрел на Алину. Та лишь пожала плечами:

– Я была в отключке, так что я даже и малой части не знаю о произошедшем.

– Миша, а тебе крышу не подвернуло с этим Скитальцем? Может, дают о себе знать травмы, полученные в Германии?

– Кстати о Германии. У меня есть доказательства много чего, что вам поднимет волосы на голове.

Миша говорил так, словно он действительно сумасшедший. Тут он очередной раз посмотрел в окно и заметил рядом с «Грантой» припаркованный автомобиль, который он каким-то образом пропустил.

– Вы никому не говорили, куда вы едете? – вдруг спросил Миша.

Кузнецов нахмурился. Взгляд стал напряжённым. Он встал.

– Не понимаю, к чему эти вопросы?

– А может, вы заодно с ними? – тихо спросил Миша, больше сам себе.

– Ты чего? – посмотрел начальник на Мишу и снова на Алину.

– Хотите сказать, вон та машина просто так появилась? Вам не кажется, что она как-то совсем не подходит для этой местности? – говорил Миша, почти переходя на крик.

– Ты совсем рехнулся, – подошёл Кузнецов к окну. – Где машина? Что ты выдумал?

Миша сжал пальцами пепельницу. В тот же миг раздался щелчок, стекло дрогнуло, а в груди Кузнецова появилось небольшое отверстие. Он вздрогнул, будто его толкнули, отступил назад. Миша не понял, что произошло, пока не увидел отверстие в стекле и быстро расплывающееся пятно крови на одежде начальника.

Кузнецов упал на колени, потом рухнул на бок. Дышал часто, прерывисто, хватая ртом воздух. Губы шевелились, пытаясь что-то сказать. Миша бросился к нему, отбросил пепельницу в сторону, прижал ладонь к ране, закричал:

– Алина, дай полотенце! – Тут же вспомнил, что на нём единственное полотенце. Стал снимать с себя.

Он не услышал шагов. Последнее, что почувствовал, – тяжёлый удар по затылку. Стеклянная пепельница, которой он ещё недавно готовился защищаться, теперь лежала рядом, окровавленная. Мир потемнел.

Глава 15

Миша очнулся на холодном бетонном полу. Голова раскалывалась. Застонав, схватился за затылок, тут же почувствовав что-то липкое. Посмотрел на ладони – они в крови, успевшей немного подсохнуть.

В памяти всплыли последние секунды: Кузнецов у окна, треск, ужасный хлюпающий звук влетающей пули в грудь начальника, падение и то, как пытался стянуть с себя полотенце, затем вспышка, мрак.

«Я же в полотенце был», – стал шарить ладонями по своему телу, но на нём была одежда – джинсы и футболка. Сердце заколотилось. Миша резко сел, огляделся.

Какая-то квартира. Старые обои, старая мебель, словно попал к пожилым людям в гости. Тряхнув головой, стал соображать, что же происходит и почему он здесь. Для чего его сначала вырубили, затем одели и переместили сюда.

«Вот же гадина Алина, заодно с ними. Как же я проморгал этот момент? Пока я слюни пускал от её сисек, она мной манипулировала. Вот же я идиот. Теперь у меня нет ничего, планшет у Алины вместе с доказательствами. Кузнецов мёртв… Твою же мать. Зачем его убивать? А может…»

Миша резко подскочил, и тут же на тёмном паркете что-то блеснуло. Он заметил на полу латунную гильзу. Поднял её. Перевёл взгляд на окно. На подоконнике стояла снайперская винтовка на сошках. Миша подошёл ближе и замер. Прямо напротив, через узкую улочку, виднелось окно гостиницы «Северная» и их номер. Тот самый, где они были с Алиной и Кузнецовым. Где всё и случилось.

Понял мгновенно: его подставили. Убийца стрелял отсюда, а его самого оставили здесь с оружием и гильзой. Теперь он – стрелок. Убийца своего начальника. Сошедший с ума агент.

Миша стоял у окна, сжимая гильзу в кулаке. Голова пульсировала, мысли путались. «Нужно валить, пока не приехал никто. Я же не докажу, что не я убийца».

Впопыхах протёр гильзу и винтовку какой-то первой попавшейся тряпкой, резко развернулся, направился к выходу, но уже в коридоре застыл. Из входа в гостиную на полу виднелись босые ноги. Миша рванул к гостиной. Пожилой мужчина лет восьмидесяти зарезан и лежал в луже собственной крови. Миша склонился над ним. Попробовал пульс, но мужчина скончался.

«Совсем недавно. Ещё тёплый. Вот же суки. Но вы от меня так просто не избавитесь, сволочи. Ещё повоюем».

Он направился к выходу.

Подошёл к двери, осторожно нажал на ручку. Замок не был заперт. Дверь открылась в узкий коридор с облупившейся краской и тусклой лампочкой под потолком. Миша выглянул – пусто. Быстро двинулся к лестнице.

Не успел ступить на первую ступеньку, как тут же услышал шаги. «Несколько человек, в ботинках, лязгают оружием, тяжёлые, в брониках», – проанализировал Михаил услышанное. Стал отходить к квартире, оглядываться по сторонам в поисках спасительного выхода, но его нигде не было.

На этаж поднялись люди в чёрной форме без опознавательных знаков. Как и предполагал Миша, в брониках, с оружием и в типичных для спецназа ботинках. Первый без церемоний сбил его с ног, второй прижал лицом к полу, третий скрутил руки за спину и защёлкнул наручники. Миша не успел даже ничего предпринять или сказать – всё заняло меньше пяти секунд.

– Не дергайся! – коротко бросил кто-то из группы. Но Миша и не собирался, не понаслышке зная, что любое сопротивление бесполезно.

Его подняли, обыскали, вытащили гильзу из кармана джинсов.

– А что тут у нас? – со злобой в голосе и одновременной радостью спросил, очевидно, командир группы.

Михаил ошарашенно смотрел на гильзу и ничего не понимал: он же её оставил в квартире. Но его подставили конкретно.

– Наверное, скажешь, не твоя?! – спросил командир, что есть сил ударив в живот Мишу, от чего тот едва не потерял сознание.

Не давая времени отдышаться, его повели к чёрному микроавтобусу, грубо заломив руки за спину.

***

Скиталец сидел на веранде дома Степаныча, закатав штанину. Рана на голени почти затянулась, кожа красная, но гнойных выделений не было.

Он вытащил из баночки последнюю таблетку обезболивающего и запил водой из кружки.

Во двор въехал «Мерседес Гелендваген». Степаныч вышел, захлопнул дверь и, поднимаясь по ступенькам, сказал без приветствия:

– Из Конторы сообщили: Михаила взяли. Подозревают в убийстве Кузнецова.

Скиталец кивнул, не удивившись. Аккуратно опустил штанину и встал.

– Всё идёт по плану, – сказал он спокойно. – Это один из вариантов развития, который всё усложняет.

Он прошёл мимо Степаныча к двери.

– Мне пора работать. Что-то засиделся.

– Нужна моя помощь? – спросил Степаныч.

– Ты и так для меня много сделал. Но скажу честно, я к тебе не раз ещё обращусь за помощью.

– Буду рад помочь, – искренне ответил мужчина.

***

Комната допроса – бетонные стены, металлический стол, два стула. Над столом – лампа дневного света, мерцающая. В углу – камера, красный индикатор горит. Окна нет.

За столом сидел Миша, лицо в синяках, губа разбита, руки в наручниках. Напротив – его бывший напарник, капитан Ершов, в форме без погон.

– Признаёшь убийство Кузнецова? – грозно спросил Ершов.

– Я не стрелял. Меня подставили.

– Ты вызвал Кузнецова якобы к себе в номер на встречу. Сам из соседнего здания пристрелил начальника, который что-то знал о тебе, что не должен был знать. На винтовке твоих пальчиков нет, на гильзе в квартире деда – тоже нет, и это похоже на бред. Раз ты хотел кого-то подставить, то оставил бы пальчики чьи-то на ней. Нет, ты взял вторую гильзу в карман – со своими же отпечатками. Что за бредятина?

– Я был в номере вместе с Кузнецовым, когда в него стреляли. Я пытался спасти его, но меня оглушили. Очнулся в соседнем здании с винтовкой, гильзой.

– Ну и кто же тебя оглушил?

– Алина.

– Твоя напарница?

– Да.

– Ты в своём уме? Она в это время была в другом конце города, что подтверждают ещё два наших сотрудника. Ох ты и заврался.

– Да ничего я не вру, – стал оправдываться, как школьник, Михаил. – Есть люди, которые основали секретную группу внутри Конторы.

– Чего? – удивлённо спросил Ершов.

– В Конторе есть группа. Неофициальная. Работает на другую страну. На ту, с которой мы в состоянии скрытой войны. Они чистят своих, чтобы прикрыть связи. Саня, мой друг и напарник, который погиб якобы в Германии при выполнении операции, – жив. Он в этой группе. Пытался завербовать меня. Им нужен Скиталец, который продаёт информацию, но помогает нашей стране, а этой группе не нужно, чтоб нам попала такая информация. Вот и пытаются убрать его.

– Так, а ты тут причём?

– У меня есть доказательства… Точнее, были.

– У Алины. Она забрала их после того, как вырубила меня пепельницей.

– Пепельницей?! Ну ты нагородил, Мишаня. Как сам думаешь, в твои слова возможно поверить или нет?

Михаил лишь склонил голову, понимая, как это всё звучит бредово.

– Видео у Алины, – сквозь зубы сказал Миша.

Ершов вздохнул. Посмотрел на часы.

– Ты кому-то говорил об этом ещё?

– Нет. Не успел.

– Ладно, – поднялся капитан, – проверим всю информацию, хотя она и кажется бредом. Но мы обязаны это сделать.

– Спасибо, капитан.

– Да ладно тебе, Миха. Капитан. Разберёмся, ты же мне не чужой человек.

Ершов поспешно вышел.

В коридоре его поджидали мужчина в тёмном дорогом костюме и Алина. Мужчина в костюме был из высоких чинов в Конторе. Как только вышел Ершов, они направились к нему.

– Рассказывай, – грозно, со злобой в голосе сказал высший чин.

– Говорит про Саню, группу внутри Конторы, видео у Алины. Считает, что его подставили. Молчать не будет – это точно. Да и я его знаю. Работали одно время вместе. Короче, он – проблема.

Человек в чёрном костюме помолчал, глядя в пол.

– Уберите его. Тихо. Сегодня.

***

Скиталец, переодетый под мужчину лет пятидесяти пяти, с проседью в висках, очками в тонкой оправе и потрёпанной курткой, стоял у задней двери автосервиса на окраине. В руке держал плотный конверт.

К нему подошёл мужчина невысокого роста с бегающими по сторонам глазками.

– Всё готово? – спросил Скиталец.

– Готово. Как только деньги поступят – запускаем.

Скиталец молча протянул конверт. Тот проверил содержимое – пачки купюр.

– Нужно, чтобы начало работать очень быстро. Сегодня ещё.

– Гарантирую: через два часа первые видосы выйдут в эфир. Чуть позже все будут об этом говорить.

Скиталец кивнул и вложил в руку собеседника небольшую чёрную флешку.

– Это то, что нужно запустить в эфир. Не теряй.

Мужчина спрятал флешку в нагрудный карман, кивнул и исчез за дверью сервиса. Скиталец постоял ещё секунду, затем направился к оставленной неподалёку машине.

***

Телефон Алины зазвонил в 18:03. На экране – имя: «Работа».

Она ответила.

– Включи новости, – сказал голос без приветствия.

Алина нажала на приложение. В эфире федерального канала шёл срочный выпуск:

«…по данным нашего источника, сотрудник Управления „С“ ФСБ задержан по подозрению в убийстве своего непосредственного руководителя, полковника Кузнецова. Инцидент произошёл в гостинице на окраине города. Однако независимые расследователи и ряд блогеров утверждают, что доказательства сфальсифицированы. Видеозаписи с места событий, а также данные вызывают серьёзные вопросы…»

– Видишь? – спросил он по телефону. – Это вышло из-под контроля. Это везде. Во всех соцсетях и новостных каналах. Как так они быстро всё распространили?

Алина молчала.

– Задача изменилась, – продолжил он. – Останови ликвидатора.

– Поняла, но может быть уже поздно, – сказала Алина.

– Тогда сделай всё, чтоб его оживить, – сорвался мужской голос в трубке на крик и тут же отключился.

***

Миша сидел на нарах в одиночной камере. Руки за спиной в наручниках, лицо опухшее, колени подтянуты к груди. В коридоре раздались шаги. Один человек. Медленные, уверенные.

Мужчина в чёрной куртке без знаков остановился у решётки, заглянул внутрь. Миша поднял голову. Незнакомец молча открыл замок и вошёл.

– Кто ты? – спросил Миша, отползая к стене.

Тот не ответил. Достал из внутреннего кармана одноразовый шприц с прозрачной жидкостью. Подошёл ближе.

Миша напрягся, попытался сопротивляться, но ничего не получалось. Со стороны это выглядело жалко, из-за чего вошедший улыбнулся, снимая защитный колпачок с иглы.

В этот момент у мужчины зазвонил телефон. Он замер. Поколебался секунду, потом вынул мобильный и ответил.

Слушал молча. Без эмоций. Через десять секунд положил трубку, надел колпачок и убрал шприц обратно в карман, повернулся и вышел из камеры так же тихо, как вошёл. Дверь за ним закрылась с глухим щелчком замка.

Глава 16

– Алина, слушай внимательно, – голос Ершова звучал сухо, без привычной интонации. – Покажи Мишу прессе и всем этим вонючим блогерам. Но только так, чтоб он молчал и ни слова от него. Сама не лезь, только организуй. Он на тебя злой. Может выкинуть какую-то хрень. Привлеки людей. Да что я тебе объясняю? Действуй.

– Хорошо. Сделаю.

– После этого ты организуешь его перевод. Не в СИЗО, не в больницу, а на конспиративную квартиру. Ты знаешь, о какой идёт речь. Там его будут держать под замком, без связи, без контактов. Никто не должен знать, где он. Никто не должен с ним говорить. Подбери людей из нашей группы.

– Поняла, – ответила Алина.

– Хорошо. Держи его там, пока всё не затихнет. А когда шумиха уляжется, когда пресса переключится на что-нибудь другое… тогда тихо уберёте его. Без следов. Как несчастный случай, передоз, что угодно. Главное, чтобы не осталось вопросов.

– А если он начнёт что-то требовать? Или пытаться бежать?

– Не дай ему шанса. Ни одного. Он, помеха. Но пока его нужно сохранить живым, чтобы закрыть вопросы. Потом – всё. Вопросов больше не будет.

– Принято.

– Выполняй. И держи меня в курсе.

– А как же Скиталец? Уверена, что он устроил шумиху вокруг Миши. Не знаю, как он так быстро сделал, но это Скиталец.

– Сейчас главное – закрыть Мишу. О поисках Скитальца я позабочусь.

***

Дом Степаныча. Скиталец сидел за кухонным столом, склонившись над открытым ноутбуком. Пальцы быстро стучали по клавиатуре, экран отражался в его очках. На экране – много вкладок: какие-то переписки, информация от доверенных лиц и всякое другое.

Степаныч вошёл в комнату, держа в руках кружку чая, и поставил её рядом за стол. Не отвлекая друга от работы, несколько минут наблюдал за ним. Леонид внезапно остановился, оставил в покое клавиатуру и, выдохнув, откинулся на спинку кресла. Снял очки, потер глаза, затем повернулся к Степанычу.

– Чётко провернул, – сказал Степаныч, сделав глоток из чашки и одобрительно кивнув другу. – Шумиха поднялась знатная, – улыбнулся мужчина.

– Деньги и связи могут многое. Главное – направить их в нужное русло, – ответил друг.

– Его должны перевезти, – продолжал Степаныч. – В «безопасное место». Так они называют конспиративные квартиры, когда хотят, чтобы человек исчез навсегда. Но сначала его покажут публике, чтоб успокоились все. Через своих агентов и подкупных журналистов сделают вброс в новостные каналы, где Мишу очернят. А после этого общественность станет сомневаться в невиновности Михаила. Пройдёт немного времени, и очередной вброс инфы рассеет внимание, сосредоточенное на Мише. Потом о нём вообще забудут. И вот тогда его уберут.

Скиталец внимательно слушал мужчину и полностью был согласен с его мнением. Точнее, даже не мнением, а планом, по которому пойдут спецслужбы.

– Они уже договорились, – тихо сказал он. – Алина получила приказ. Ершов дал команду. Мишу покажут общественности. Перевод – завтра утром.

– Я понимал, что его перевезут. Это очевидно. А своими действиями я лишь отсрочил смерть Михаила.

– Ты понимаешь, что будет, если его увезут туда? – спросил Степаныч.

– Понимаю, – ответил Скиталец. – Как только дверь за ним закроется, он перестанет существовать. Но мы можем повлиять на это, – он закрыл ноутбук и посмотрел в глаза мужчины, – конечно же с твоей помощью. Что скажешь? За мной не заржавеет. Ты меня знаешь.

– Знаю, знаю. И как всегда буду с тобой за одно. Но ты понимаешь, что мы обрекаем себя на большую опасность. Всё-таки люди из Конторы.

– Нет, Степаныч, – это оборотни, которые позорят честь мундира.

– Вот это ты загнул, – улыбнулся мужчина. – Тебе нужен этот Миша?

– Да. Таких, как он, мало. Хочу, чтобы он ещё послужил своей стране.

– Как скажешь. Я предупрежу своих людей и соберу всю доступную мне информацию о маршруте перевозки.

Степаныч поднялся и направился к выходу, прихватив с собой чашку. Леонид проводил его взглядом. Он никогда не спрашивал, как тот добывает информацию из Конторы, да и из других ведомств. Скиталец давно знал, что Степаныч с давних пор провёл собственную масштабную операцию по внедрению своих людей в разные ведомства и сделал это творчески, играя в долгую. Теперь юнцы, которых он вскормил когда-то, стали мужчинами, занимающими приличные должности.

***

На следующий день лицо Миши мелькало на всех новостных площадках. Краткий видеоролик показали в эфире федеральных каналов, разместили на официальных страницах ведомств и продублировали в соцсетях. В кадре он выглядел измождённым, но живым. Сообщалось, что Михаил находится под следствием, ведётся разбирательство по делу об убийстве полковника Кузнецова, и пока ни о виновности, ни о невиновности официально заявлять рано.

Сразу после эфира его отвели на задний двор здания. За высоким забором, через распахнутые ворота, выехал чёрный микроавтобус без опознавательных знаков. Журналисты, дежурившие неподалёку, тут же рванули за ним – камеры нацелены, двигатели ревут.

Но через минуту из тех же ворот, уже почти незаметно, выехала обычная серая легковая машина, старый «Фольксваген Пассат». В ней на заднем сиденье, прикованный наручниками к кронштейну, сидел Миша. За рулём – молодой парнишка. Сзади, рядом с Мишей, – ещё один молодой парень.