Таинство пищепринятия. Алиса

– Я… тоже сочиняла другой мир, – после долгой паузы недоверчиво призналась она. – С нормальным отношением к сексу.

– Нормальным – это каким? – спросила девица.

– Ну без осуждения за неразборчивость и всё такое.

– А кого осуждают за неразборчивость в сексе? Неразборчивость – это что? Ты типа кроватников и квартирников не любишь?

– Чего?

– Ну этих, которые за физическую близость только в помещении и совсем пришибленных, которым обязательно надо в постели.

– Офигеть, – выпалила Алиса и опустила лампу на пол. – Может, я сплю?

На сон окружающее не было похоже абсолютно.

Она что же, с ума сошла? Как в кино?

– Ты почему в респираторе? – опасливо уточнила Алиса. – У вас тут тоже пандемия? Ещё не прошла?

Девица пару раз моргнула.

– Это? – наконец уточнила она и стукнула пальцем по приспособлению.

Алиса кивнула.

– Поверить не могу… Это буйосета. Чтобы закрывать рот.

– Зачем закрывать рот, если нос всё равно открыт?

– А зачем нос-то закрывать? – совсем запуталась девица. А потом добавила: – Тебе бы тоже одеться… Очень… очень сложно так с тобой разговаривать. Но у тебя, выходит, буйосеты нет, если ты из Срамного измерения. Давай, может, шарфик повяжем? Или… могу свою предложить, стиранную. Новых нет, к сожалению.

– Мне не нужно, – пробормотала Алиса. – Маски ни от чего не защищают, это липа.

– Тут нельзя… нельзя ходить с голым ртом, – девица заломила руки. – Ты не понимаешь, да? Вот это я насочиняла… Я – Майя. Извини, пожалуйста. Это прямо какой-то сюр. Можно… я тебя потрогаю? – вдруг спросила она.

– В каком смысле? – напряглась Алиса, припоминая своё горячечное сочинение.

– Чтобы убедиться, что ты того… настоящая, – с какими-то плаксивыми нотками прогудела в респиратор девица по имени Майя.

– Ты сначала оденься, – предупредила Алиса. – Рот тебя мой смущает, а сама сидишь в чём мать родила.

– Я же в буйосете. Ты мусульманка, что ли?

– Я?! Я – атеистка.

– Фух. Меня немножко напрягают религиозные люди. Не понимаю, как с ними себя вести.

Майя свесилась с кровати, подняла что-то с пола, повертела и надела майку. Короткую.

– А низ? – пробормотала Алиса.

– Тепло же. Ну хочешь, юбку надену. Только и ты прикройся, пожалуйста. Вот.

Она выдвинула ящик комода и выбрала штуковину, похожую на свой респиратор, но другого цвета. А потом послушно натянула через голову извлечённую оттуда же длинную юбку и неуверенно подошла к Алисе. Не глядя ей в лицо, протянула закрыватель рта и осторожно, сначала одним указательным пальцем, дотронулась до Алисиной руки.

– Реально сюр, – прошептала она. – Надень буйосету, пожалуйста. Она чистая. Ну или хотя бы шарфик, если брезгуешь.

Алиса повертела приспособление в руках и спросила:

– Где у тебя туалет?

– Пойдём, – с облегчением выпалила Майя, всё ещё отводящая взгляд от лица гостьи. – Вон, первая дверь по коридору.

Во всём этом диком и совершенно невозможном абсурде Алисе очень нужно было подумать, но настойчивый зов природы сильно мешал мыслить критично. Однако, открыв указанную комнату, она так и замерла на пороге.

Сбоку от унитаза в квартире Майи красовалось высокое панорамное окно. И ладно бы, располагайся жилплощадь на двадцать пятом этаже высотки или в лесу. Но нет: этаж был первый, за стеклом раскинулась детская площадка, а в песочнице играли мальчишки в респираторах, похожие на первое поколение после начала биологической войны. Алису и люди в медицинских масках в прошлом и позапрошлом годах напрягали, а эти штуковины выглядели ещё специфичнее: выпуклые, будто скрывали не рты, а клювы какие-то.

Алиса в полном недоумении смотрела на окно, на котором не было ни жалюзи, ни даже занавески.

Притом умывальник с зеркалом и ванна, снабжённая шторкой, стояли в глухой части, да так, что в обзор с улицы не попадали.

Один из мальчиков в песочнице поднял голову и вдруг указал на Алису пальцем, лишив последней надежды, что стекло в окне прозрачно только с внутренней стороны, как в камерах для допросов из кино. Другие дети тоже повернулись и, видимо, начали смеяться – хотя понять это из-за масок было затруднительно.

Алиса метнулась к ванне и застыла, тупо уставившись на приспособление, которое ей вручила Майя.

Дети смеялись потому, что у неё не закрыт рот?

Но позвольте, а в этой штуке на лице, что, нужно снимать трусы и пользоваться унитазом около панорамного окна, что ли?!

В туалет требовалось очень сильно.

Она, повернувшись к мальчишкам в песочнице спиной, осмотрела дверь – но там не было замка. От всей души надеясь, что Майя не решит заглянуть, Алиса стянула шорты и пристроилась на край ванны. Потом сильно открыла в умывальнике воду, после чего немного открутила краник душа и смыла непотребство, то и дело тревожно оглядываясь.

Покончив с проблемой, она опустилась на пол.

Может, это всё-таки розыгрыш? Какой-то больной бездельник из толпы её недоброжелателей взломал комп, прочитал наброски несостоявшейся книги и решил… Что? Вскрыть квартиру, обколоть снотворным и уволочь непонятно куда?

Алисе было проще поверить, что ожило придуманное измерение, чем в подобное внимание к своей персоне. Это ведь уже не травля в соцсетях и не оскорбления на улице, а преступление. К тому же весьма сложное и дорогостоящее.

А кто будет тратить свои деньги на такую, как она?

В шизофренический бред тоже поверить не получалось. Ладно бы голоса какие-то, или там галлюцинация быстрая, или ладно бы Алиса вдруг вспомнила, что она – Наполеон. Но чтобы вот так вот целую чужую квартиру видеть чётко и детально, разговаривать с этой Майей…

Алиса зачем-то протянула руку и постучала костяшками пальцев по кафельному полу.

Вздохнула.

Вот тебе и новая жизнь, и смена обстановки.

А дома у неё что?

Пропала? Несмотря на письмо в вуз, родители, когда найдут собранные и брошенные вещи, когда поймут, что вся обувь на месте, документы на месте, а дочка исчезла… Ну и начнётся там!

«Ещё решат, что я с собой покончила из-за этого дурацкого поста».

Алиса злорадно улыбнулась.

Так им и надо.

А может, она покончила? Проснулась среди ночи, поймала белку и повесилась, а это – типа Рай или новая жизнь в награду за мучения?

Только как же она тут будет жить, если ей уже двадцать лет, и все эти двадцать лет её в этом мире не было?

А если её завтра же «выбросит» обратно в Ленинск?

Неужели, правда другой мир? Неужели, она – Алиса Минина – взяла и попала в другой мир? Настоящий?

В дверь неуверенно постучали, и голос Майи спросил:

– У тебя там всё в порядке? Помощь нужна?

– Всё хорошо! – живо отозвалась Алиса и подскочила на ноги.

Пора разобраться как минимум что тут происходит!

Она подошла к зеркалу и попробовала приладить странную штуковину с незапомненным названием к лицу.

Широкая трубка длиной сантиметров в пять оказалась на конце силиконовой, как очки в масках для подводного плаванья. Алиса прижала её вокруг рта, но конструкция не присосалась – потому что внешняя сторона, задрапированная тканью, пропускала воздух.

Она натянула сужающиеся концы, разведя в стороны руки. Потом завязала тканевые полоски узлом и попробовала соорудить бантик, чтобы можно было снять эту хреновину. Приспособление здорово мешало, как и дурацкие маски времён пандемии. Ободок давил и неприятно стягивал кожу.

И вот в этом нужно ходить постоянно? Даже дома?

А есть как? Всё равно же снимать, и все твой сверхинтимный рот увидят. Как-то нелогично.

– Признавайся, ты – извращенка? – пошутила Алиса, выходя из уборной. – Зачем окно во двор в туалете?

– А чем оно тебе мешает? – искренне удивилась Майя.

– Рот, значит, показывать нельзя, а задницу можно?

Майя хихикнула.

– Похоже, правы были Дашка и Марина. Я и правда сочинила какое-то извращение… Показывай задницу кому хочешь. Что в ней такого-то? Только очень религиозные люди завешивают одеждой всё тело. А ты говоришь, что ты – атеистка.

– Ладно, – попробовала подойти с другой стороны Алиса. – А есть как? Какой смысл носить эти респираторы, если за обедом всё равно все увидят твой рот?

Майя зарделась, её бледные щёки над дурацкой штуковиной порозовели двумя алыми пятнами.

– Пищепринятие – процесс очень личный. Нормальные люди делают такое только в пищеблоке.

– Это кухня? – уточнила Алиса.

Майя сморщила нос, но кивнула.

– Ну так на кухне твой рот, что, невидимым станет? – продолжала не понимать Алиса. – Всё равно же его увидят. Или у вас света на кухне нет и окон?

– Окон в пищеблоке, конечно, нет. И пользуются им по очереди. Супруги или парочки иногда принимают питание вдвоём, разумеется. И даже готовят друг другу. Но в рот всё равно не смотрят. Это… – Майя запнулась, попробовав подобрать слова. – Ну, типа странно. Вообще я – человек прогрессивный. И считаю, что это глупости. – Она понизила голос: – Не очень давно я угостила рагу своего парня и его друга. Но, если честно, это не очень хорошо закончилось.

– А как? – тоже понизила голос Алиса, чувствующая себя ошалевшей.

– Он меня бросил, – вздохнула Майя. – Ханжа. Ну и фиг с ним. Зато я из-за этого книгу писать начала и тебя придумала!

– Слушай, это… чуть слишком. Ты не могла меня придумать. Должно быть какое-то ещё научное объяснение.

– Научное объяснение тому, что ты материализовалась у меня в кровати? – подняла брови Майя. – Ну-ну. Что же мне теперь с тобой делать?

– Для начала рассказать всё-всё про этот мир, раз уж я сюда попала. А там решим. Вообще-то, я должна была сегодня переехать и начать новую жизнь. Понятия не имею, как всё это произошло, но с этим мы разберёмся. Напоишь меня кофе?

Майя опять смутилась.

– И пить нельзя? – хмыкнула Алиса.

– Ну… с тобой-то, пожалуй, можно. Только никому не рассказывай. Тот дружок моего бывшего, он с нашего ужина фотки в инэт выложил. Мы же ещё и ели не в пищеблоке, потому что места мало… Хотя, конечно, рты друг дружки не рассматривали, как там понаписали всякие придурочные… Но в целом я теперь считаюсь бесстыжей и вообще… кухаркой называть стали, – совсем приуныла Майя.

– Это плохо, да?

– Хреновастенько. Готовить прилично только для очень близкого человека, с которым как минимум живёшь. И живёшь какое-то время, – просветила Майя и добавила с жаром: – Вообще я считаю, что это – Средневековая дичь! И условно так и есть. В интернете публикуют рецепты, а на некоторых сайтах можно и видео посмотреть. В магазинах продают продукты для взрослых, специи и соусы 18+ можно даже с доставкой заказать. Но если ты начнёшь угощать своей стряпнёй кого попало… Городок у нас маленький и консервативный. И все эти условности в ходу. А я, между прочим, – она опять понизила голос, – очень вкусно готовлю.

– Аж слюнки потекли, – хмыкнула Алиса, действительно проголодавшаяся.

Майя опять покраснела, да так густо, что даже шея пятнами пошла.

– Тебе нужно научиться разговаривать, прежде чем выходить на улицу. Это сейчас пипец как вульгарно было. Даже для меня. Я дам тебе моё блюдо вместо стандартного набора, но ты ни в коем случае не должна никому об этом говорить. Обо мне и так сплетничают.

– Очень понимаю, – честно призналась Алиса. – Я тоже полторы недели назад попала в дикую историю. Пойдём съедим что-то, и я тебе расскажу.

– Так тоже не говори. Это странно.

– Слушай, есть нужно как минимум несколько раз в день. Как тогда в гости ходить? Или по городу?

– В гостях спрашиваешь, можно ли воспользоваться пищеблоком, заходишь туда, обязательно одна, берёшь стандартный набор питания номер один, два или три в холодильном шкафу и принимаешь пищу. Там же есть кран с водой. Ну или холодные напитки. А кофе, про который ты сказала, это очень… Понимаешь… горячее питьё, ну всё то, что ты потребляешь медленно, это дело очень интимное. О таком не говорят и не просят. Таким развлекаются у себя дома. Хотя, конечно, есть кофейни для взрослых. Но они с одиночными кабинками.

– А у тебя кофе есть? – с надеждой уточнила Алиса, своего утра без этого напитка не представлявшая.

Майя мученически вздохнула.

– Бог мой, что же с тобой такой делать? Пойдём. Только никому, никому, слышишь, ни в коем случае об этом не рассказывай!

Глава 3: Пищеблок

Кухня у Майи оказалась крошечной, два на два метра. Там действительно не было окон, глухие стены облицовывали белые плиточки кафеля. Имелся большой холодильник и маленький, как в гостиницах, расположенный у самого входа. Остальное пространство занимали закрытые шкафчики, а между верхними и нижними были опущенные жалюзи, которые, правда, Майя, помедлив, подняла, потянув за верёвочку, и Алисе открылась газовая плита с двумя конфорками, раковина с грязной квадратной формой и две поверхности для разделки.

Около маленького холодильника с прозрачной дверцей, забитого одинаковыми коричневыми коробками с цифрами «1», «2» и «3» Алиса углядела краник, похожий на водоочистительный, и стопку бумажных стаканчиков. А ещё – урну с использованными в углу. Там же покоились две пустые коробки с тройками.

Самым необычным на кухоньке был стол. Он стоял у той стены, рядом с которой располагалась снабжённая изнутри щеколдой дверь, и походил на две поставленные спинкой к спинке одноместные парты из американских школ. Перед каждым стулом крепилась своя небольшая горизонтальная плоскость столешницы.

Майя отодвинула одну из «парт», развернула к стене передней частью и неловко сказала:

– П-присаживайся.

– Типа нельзя смотреть, как ты делаешь кофе? – хмыкнула Алиса. – Слушай, можно я маску сниму? Тут же нет окон.

– Ох, – выдохнула Майя. – Погоди хотя бы, пока я всё подготовлю. И тебе… лучше привыкать к ней. Мы же понятия не имеем, как вернуть тебя в книгу.

– Не хочу я ни в какую книгу. И домой не хочу, – объявила Алиса. – Там одни неадекваты у нас. У меня даже мать родная с приветом. А здесь… интересненько. И я всё равно собиралась переезжать и больше никогда ни с кем из Ленинска не общаться. Давай, что ли, помогу тебе? – спохватилась она и сделала пару шагов, пытаясь отыскать глазами чайник.

– Не надо! – опять испугалась Майя. – Ты садись.

– Спиной?

– Ну конечно.

Алиса повиновалась, стараясь выглядеть максимально саркастичной. Кольцо, вдавившееся в лицо, мешало, кожа под силиконом зудела. А спать тоже нужно в нём? Если, скажем, в поезде? Или если живёшь в однокомнатной квартире с семьёй?

– Слушай, а с детьми что? – пялясь в белую стену и мучительно давя в себе желание оглянуться, спросила Алиса. – Они же тянут в рот что попало. И как их кормят вообще в таких реалиях?

– У тебя лексикон, как у гопника, – простонала Майя. – Малышей приучают к буйосетам специальными детскими, со встроенными сосками. Конечно, ребёнок часто стаскивает их, особенно маленький. Но это же ребёнок. Некоторые даже детским питанием на улице кормят не в пищеблочках. Ну и дома, понятно, почти все. Годам к трём-четырём ребёнок привыкает носить буйосету. И начинает принимать пищу, как взрослые. Один.

– А если не хочет? Или ест не то?

– Что – не то?

– Ну конфеты там всякие?

– Ребёнку – конфеты?! – ахнула Майя. – Ты это… пф-ф-ф… поаккуратнее. Обвинят в кормлении малолетних, мало не покажется. Даже если только пропагандировала. Это серьёзная уголовная статья.

– То есть как – кормление малолетних – статья?! Они же умрут с голоду!

– Про голод лучше не говорить. Это очень грубое слово. Дискомфорт, необходимость принять питание. Нужда подкрепиться. Привыкай выражаться так. Разумеется, дети получают питание. Но разнообразная пища, воздействие на вкусовые рецепторы – взрослые игрушки. Дети питаются стандартными наборами. В них сбалансированы все необходимые соединения и витамины, нужные в разном возрасте.

– Реально, что ли, до совершеннолетия никто нормальную еду не пробует?! – поразилась Алиса и всё-таки оглянулась.

Укладывающая рукой в резиновой перчатке в квадратный контейнер куски мяса в соусе Майя ахнула и загородила стол и кастрюлю спиной, пряча испачканную руку.

– Да пробуют, конечно, – расслабилась она потом. – Подростки и на кулинарных сайтах сидят, и в пищеблоках лазают, пока родителей нет дома. И так-то, я ничего ужасного в этом не вижу. Ну там лет после двенадцати-тринадцати. Но все кричат про важность чистоты пищепринятия для растущего организма. Так что официально стандартные наборы разрешено разбавлять после совершеннолетия, когда тело прекращает активно формироваться. Ну и вообще, взрослый сам решает, как ему жить. Но это всё фикция на самом деле. За то, что и с кем мы едим, большинство порицает постоянно. Особенно женщин. Потому что им рожать, и типа плохо засорять своё тело. Хотя давно доказано, что питание влияет на сперму мужчины тоже. Но им почти всем пофиг. Честно тебе скажу: редко какой мужик не ест на стороне, а может и к кухарке заглянуть, а то и на дом вызвать. И вот они этого даже особо не стесняются. Хотя могут так отравиться, что мало не покажется.

– В реальности так с сексом, – прыснула Алиса.

– В смысле? Каким образом? – очень заинтересовалась Майя. – Я ничего такого не писала. Только про пищепринятие.

– Да не из книжки я, ну что ты в самом деле! В реальности… в моей реальности, – исправилась Алиса, потому что Майя закатила глаза, а потом круговым жестом попросила её отвернуться, и пришлось повиноваться, – мужчины часто ходят налево. Так-то и женщины ходят, но их за это общество едва ли не призирает. А мужику – почти норм.

По комнатушке пополз восхитительный кофейный аромат.

– Тут все ходят и налево, и направо, и прямо без ограничений по полу, – хмыкнула Майя, и Алиса расхохоталась.

Звук в этой их буйосете получился звенящий, и под ней стало жарко и влажно. Захотелось протереть рот салфеткой.

– Это эвфемизм такой – «сходить налево», – пояснила Алиса. – Означает измену.

– Родине? – уточнила Майя после секундного замешательства.

– Жене! Ну или мужу там. Походу равносильно вашему ужину на стороне.

– У тебя же вроде можно принимать пищу где хочешь и с кем хочешь? – удивилась Майя и поставила на «парту» широкую ёмкость чёрного цвета с двумя ручками, наполненную кофе почти до краёв. А потом – контейнер с мясом в красной подливке. И резиновую перчатку с уплотнёнными и покрытыми пупырками кончиками пальцев.

– Вы едите руками? – прищурилась Алиса, с интересом поднимая перчатку.

– Фу. Пищевой рукавицей, вот же она.

– А супы как?

– Такое я не знаю.

– Ну, жидкая еда.

– Как стандартный набор до года?

– А, фиг с тобой. – Алиса развязала защитное приспособление, и Майя поспешно отвернулась. Оттащила от стены вторую «парту» и поставила к спинке первой.

Было очень странно сидеть так.

– Я не поняла про измену, – снова заговорила хозяйка жилплощади после непродолжительной паузы.

– А как у вас называется, если ты в браке, ну или в отношениях, но переспал с кем-то ещё? – поинтересовалась Алиса, приподнимая чашку, и подула на поверхность кофе. Смотреть в белую стену, обращаясь к сидящему за спиной собеседнику, было дискомфортно почти физически. Она постоянно останавливала естественный порыв повернуться.

– Спать не обязательно дома, ты чего, – Майя даже голос повысила от удивления. – Это ж нереально.

– Да ну я про секс! Ну ты и… – Алиса хмыкнула.

– Что про секс?

– Про секс с кем-то другим, если ты в браке или отношениях.

– Так. – Майя вылезла из-за своей «парты», завязала буйосету и подошла к Алисе, позабыв о неприличии её голого рта. – У вас что, запрещён секс вне семьи, что ли?

– Жениться не обязательно, это уже отошло. Но партнёр должен быть постоянный. И менять их часто тоже, – Алиса скривилась, – не очень желательно. Только всё по большей части одних женщин касается. Я из-за этого и собралась переезжать.

– Ну дела! А говорить-то разрешается? Со всеми?

– Ага, – развеселилась Алиса.

– А дотрагиваться? – допытывалась Майя с неподдельным интересом, и даже без тени шутливости.

– Можно. – Алиса хлебнула кофе, и её собеседница поспешила ретироваться и сесть к ней спиной. – Но тоже без фанатизма, – подумав, уточнила гостья из другого мира. – Не ко всем частям тела.

– А массаж как делать?!

– Массаж ближе к интимному. Его или близкий человек делает, или массажист специальный.

– Фига се. Я такую бредятину не писала.

– Так-то я тоже такую бредятину, как у вас тут с едой, не писала. Мне бы такое и в голову не пришло!

– Алис… слово «еда», оно… очень грубое. Со мной говори, как нравится, или там с подружками. Но лучше тебе отвыкнуть так выражаться.

– Ладно, я постараюсь. Пойдём гулять? Хочется осмотреться. Обещаю помалкивать и не снимать бусету.

– Буйосету, – поправила Майя. – Мне это… на работу скоро нужно. Я в дневную смену выхожу, пока на каникулах. А одной тебе никак нельзя. Ещё в полицию загребут за хулиганство.

– Только не оставляй меня в квартире, я же тут крышей поеду! Можно с тобой?

– Ну… днём редко бывают вызовы, в целом можно.

– А кем ты работаешь? – уточнила Алиса, надевая перчатку и отправляя в рот кусочек мяса.

Готовила Майя посредственно. Надо будет её подучить. Хотя тут, наверное, половина простейших продуктов в дефиците.

Алиса усмехнулась, а потом поперхнулась и закашлялась, потому что новая знакомая ответила, как ни в чём не бывало:

– Проституткой в отеле «Риц». Это тут, не очень далеко. Пешком минут двадцать. Эй, ты в порядке? – заволновалась она.

Алиса хлебнула кофе и кивнула. Потом вспомнила, что они сидят друг к другу спиной, и проблеяла.

– Да, я в порядке.

«А может, тут и к проституции другое отношение?» – вдруг подумала она и спросила осторожно:

– А учишься на кого?

– Я по специальности работаю, ты чего, – удивилась Майя. – Кто бы меня взял в отель без диплома бакалавра? Мне только год остался.

– Бакалавр проституции? – на всякий случай уточнила Алиса.

– Ага. А ты на кого учишься? Ты же тоже студентка?

– Я-то на повара…

– Чего-о-о-о?! – ахнула Майя. – Ой, прости. Нельзя никого осуждать, каждый зарабатывает как может. И не бывает стыдных профессий, – выпалила она тут же, а потом добавила, понизив голос: – А как… как учатся на повара? У нас бывают кулинарные тренинги, нутрициологи говорят, что неплохо бы на них всем записываться, чтобы побороть комплексы и быть раскованнее в семье. Но я так и не решилась на такие пойти. А чтобы прямо учиться…

– Я тебе потом дам мастер-класс, – пообещала Алиса. – А сейчас давай-ка посмотрим ваш удивительный мир. Потому что пока всё, что ты говоришь, очень уж похоже на розыгрыш…

Убрав посуду и покинув кухоньку, Майя безапелляционно отняла у своей гостьи заляпанную одежду и тут же отправила её в стиральную машинку. Потом подобрала Алисе кофточку и шорты. Нижнего белья не дала. Впрочем, носить нижнее бельё малознакомой проститутки – это и правда слишком.

Сама она облачилась в красное платье с декольте, даже не подумав для этого выйти из комнаты или хотя бы отвернуться к стене. Потом поспешно, но очень аккуратно, подвела глаза стрелками и заспешила в коридор.

С обувью вышла заминка, у Майи оказался тридцать седьмой размер, а у Алисы – тридцать девятый. Поэтому в результате пришлось довольствоваться резиновыми шлёпанцами, скорее мужскими, чем женскими.

– Лёхины, – подтвердила Майя. – Он у меня половину вещей так и не забрал, гад. Вечером надо купить тебе что-то подходящее. Сейчас не успеем уже. Давай поторапливаться, а то придётся такси вызывать.

Во дворе первым делом Алиса застыла, уставившись на абсолютно голого ниже пояса дедка, выбивающего ковёр на турнике посреди детской площадки. На нём была кепка, футболка, серо-коричневая буйосета и белые кроссовки. А больше – ровным счётом ничего не было.

– Ты чего? – окликнула Майя, успевшая дойти до угла дома прежде, чем заметила ступор подруги.

– Он почему раздетый? – страшным шёпотом спросила Алиса, нагоняя её, но всё ещё таращась через плечо на дедка..

– Тепло же, – подняла брови Майя.

– А почему без трусов?

– Мужчине зачем трусы? У них же нет месячных. Пойдём, мы опаздываем. Славик с виду милашка, но с дисциплиной у него строго. Штраф влепит за милую душу. А мне теперь ещё и тебя надо как-то содержать…

– А трусы только во время месячных надевают? – спустя минуту уточнила Алиса, потому что ничего необычного в городе вокруг пока не было, кроме того, что все прохожие носили буйосеты, а после масочного режима к этому можно было быстро привыкнуть.

– Ну деткам ещё надевают, тем, которые не научились в туалет ходить. Но чуть-чуть другие. Подгузники называются. Они впитывают…

– Я знаю! – перебила Алиса. – Просто… просто у нас нельзя вот так без штанов посреди города. Максимум – на нудистском пляже.

– А почему? – повернула голову и расширила глаза Майя.