Полная версия:
Последний рептилоид
***
Егор уже потерял счет времени, когда начало светлеть и небо окрасилось в красно-оранжевый цвет. Ага, через час начнется долгожданный рассвет. Оказывается, он удачно пристроился: лицом на восток.
Вдали слева послышались голоса, потом справа. Спустя время позади. Прочесывают, гады, остров в поисках последнего. Даже не надейтесь!
Становилось все светлее, жалкий обглодыш луны пропал совершенно, а красная полоса на небе расширилась и стала оранжево-желтой. Совсем чуть-чуть.
Впереди раздался звонкий голос Ивана:
– Смотрите, следы ведут в болото! Он там. Нужно торопиться, скоро станет ярко.
Нашли таки ж, черти! Егор замер и молил об одном: «Солнце, взойди!»
По кочкам к островку приближались пришельцы. Егор их не видел, но слушал переговоры и хруст веток. Человек пять.
– Ищите его! Он здесь, – скомандовал Андрей и проорал вдаль: – Все сюда!
Толпа забегала в разных направлениях, периодически Егор видел мелькавшие фигуры.
Стало совсем светло, край неба окрасился ярко-желтым. Мгновение и выглянет первый солнечный луч, такой нужный, такой любимый.
К елке кто-то приближался тяжелой поступью. Фельдшер Ольга Павловна. Проходя мимо корней, она споткнулась и упала.
– О, я кроссовок нашла! – прокричала она.
Ну кто бы знал! Надо было за ним спуститься… Теперь беда… Не паниковать! Осталось пять минут продержаться.
К упавшей женщине подбежали «ребята». Фельдшер принялась подниматься и в процессе посмотрела наверх.
– Вот он! – закричала она, указывая пальцем на Егора.
Егор никогда в жизни не догадался бы, что его найдет именно Ольга Павловна, полная возрастная женщина, которая передвигается словно черепаха и смотрит исключительно себе под нос.
***
– Наконец-то мы тебя нашли, Егор! – радостно улыбаясь, провозгласила дама. – Задал ты жару! Что случилось-то? Почему из лагеря сбежал?
Егор от изумления вытаращил глаза и не нашелся, что ответить.
– Слезай давай, – продолжила Ольга Павловна. – Пойдем обратно. Скоро уже уезжать.
– Не слезу, – буркнул Егор.
– Почему? – удивилась фельдшер.
– Вы все рептилоиды!
Послышался задорный смех Андрея.
– Егор, я пошутил вчера за костром. Весь рассказ – выдумка от начала до конца. Понимаешь?
Вожатый приблизился к стволу, и Егор разглядел у него закрытый опухший глаз. Будет синяк.
– А в глаз тебе кто звезданул? – недоверчиво спросил Егор.
– Тебя полночи по лесу искал, вот на ветку и напоролся. Посмотри, к чему твой побег привел. Слезай!
– Нет!
На сцену переговоров вышла Наташа.
– Мы знаем, что ты впечатлительный мальчик. Прости нас, пожалуйста! Розыгрыш зашел слишком далеко. И это наша вина. Обещаю, никаких последствий для тебя не будет.
– Вы все врете! Вы рептилоиды!
– Вот заладил, – пробурчал Захар. – Посмотри на нас! Мы нормальные ребята, твои одноклассники, между прочим. Пойдем обратно, кушать хочется.
Егор задумался. А, может, это и правда всего лишь розыгрыш был. Одноклассники выглядят адекватными.
Наташа, Андрей и Захар отошли от ствола. К нему приблизилась Яна. В его шерстяных носках. Так и гуляла всю ночь?! Даже обувь не переодела?
Яна задрала голову.
– С косичкой все в порядке! – холодным четким голосом произнесла она и улыбнулась. Страшной улыбкой: во весь рот, но без участия глаз.
Егора от ужаса аж протрясло. И Янку уже в свою обратили…
Если новообращенный Иван помнил про носки из собачьей шерсти у Егора, значит, у рептилоидов есть доступ к памяти хозяина. Яне верить нельзя.
– Ты вовсе не Яна! – прокричал Егор. – Меня не обманешь!
Девочка удалилась, на сцену снова вышла фельдшер.
– Егор, ты ставишь нас в положение, когда мы вынуждены будем силой снять тебя с дерева. Ради твоего же собственного блага.
– Я сам слезу! – Егор выждал чуток и продолжил: – Сразу после рассвета.
– Еще час ждать. Мы устали, промокли, замерзли. И ты тоже. Не мучай ни себя, ни других.
– Идите в лагерь, я через час приду, – предложил Егор.
Неожиданно стало совсем светло.
– Черт! – выругался Андрей и куда-то рванул.
Егор посмотрел в сторону начинающегося рассвета. Ну же… Первый короткий луч солнца скользнул по лесу. Ура! Он спасен.
В голову прилетело что-то тяжелое. Егор от неожиданности расцепил руки и полетел вниз, цепляя каждую ветку. Приземление, однако, оказалось непредсказуемо мягким.
Последнее, что видел Егор, было склонившееся над ним лицо вожатого, который моргнул внутренним веком единственного действующего глаза.
***
Егор проснулся. Яркий свет резанул по глазам. Приоткрыл чуть-чуть веки и попробовал пошевелиться – не получилось. Жар хлынул в кровь, щеки загорелись изнутри. Егор приподнял голову и осмотрелся.
Лежит в шатре. В своем спальнике. Связанный?!
– Спасите! – заорал он, но изо рта вырвалось лишь хриплое: – А-а-а…
– Наконец-то пришел в себя, – раздался дружелюбный голос фельдшера. – Ну ты задал нам жару! Полночи за тобой гонялись по лесу.
Егор от удивления усиленно заморгал. Черт, как же сильно глаза чешутся. А не почесать даже. Он повертел туловище по сторонам.
– Встать хочешь? – догадалась Ольга Павловна.
– Да, – прохрипел Егор.
Во рту сухо. Водички бы… Что это вообще ночью было? Сон или реальность?
– Обещаешь, что не станешь снова убегать в болота? – озорно спросила собеседница.
– Клянусь.
Фельдшер отвернулась от Егора и крикнула:
– Андрей, иди-ка сюда.
Вожатый прискакал вмиг, склонился над Егором. Его левый глаз закрылся насовсем, вокруг проступили фиолетовые круги. Интересно, кто ему так профессионально вмазал. Навряд ли уж от ветки…
– Ты как? – спросил Андрей.
– Норм.
– Ох, не думал я, что мои рассказы и розыгрыш так ужасно повлияют на твою психику и спровоцируют нервный срыв. Прости меня, – проговорил вожатый как ни в чем не бывало, будто полночи Егора в ловушку не загонял, будто по голове ничего не прилетало.
– Хватит врать! Ты меня с дерева сбил. Ты же метатель дисков, навыки есть.
Андрей выглядел озадаченно.
– Никого я не сбивал, – возмутился он. – Ты сам с дерева свалился, мы едва успели одеяло развернуть, чтоб ты насмерть не убился. Правда ведь, Ольга Павловна?
– Да-да, – закивала фельдшер. – Можем ребят позвать, они подтвердят.
– Не надо, – прошептал Егор.
А если у него действительно нервный срыв произошел, и его пытались поймать ради его же безопасности?!
– Мы тебя сейчас развяжем, – сказала Ольга Павловна.
Вместе с Андреем они размотали со спального мешка длинный канат.
Егор одним движением расстегнул молнию и резко встал. Мотнуло по сторонам. Фельдшер подхватила его за пояс.
– Осторожнее. Я тебе успокоительное вколола, чтоб отдохнул малек. Немного помутит и пройдет. Присядь вон.
Егор плюхнулся на походную табуретку. Силы покинули тело, побаливала голова и ужасно чесались глаза.
Андрей принес от костра чашку горячего чая и булочку.
– Поешь, легче станет! Потом собирай рюкзак. Через час отъезд.
Егор неспеша пил чай. Мимо шатра туда-сюда сновали ребята, но к Егору не подходили. Так, быстрый взгляд бросят и дальше идут. Словно обиделись. Или боятся с ним связываться. Буйный. Что же он натворил?! Как теперь в глаза одноклассникам смотреть?! Может, водой траванулся. Тяжелые металлы, токсины или еще чего, кто его знает. Или эйфория от свежего воздуха наступила. Вот позор-то! Отдохнул так отдохнул.
01.09.2024 Воскресенье
Мама звонитМарина стояла у причала, смотря в синюю даль озера. Скоро появится катер, вылезет довольный Егор, расскажет о лагерных приключениях. Взрослеет сын, уже один на сборы ездит.
Радостно, когда у близких все хорошо. Не то что у нее самой. Месяц как не в себе. Да и есть от чего. Любой от подобного выверта реальности получил бы психический разлад.
***
Дело было в ночь на двадцать пятое июля две тысячи двадцать четвертого года. Марина ворочалась в кровати осторожно: рядом спал сладко сопящий муж. Хоть кто-то отдыхает…
Крутило беспокойные ноги: в голени словно впилась зубами сотня пираний, бедра налились сталью от внутреннего холода. Шею и плечи свело от дикого напряжения, будто туда водрузили огромную гранитную плиту. А в голове жужжало улье непоседливых пчел. Мысли…
Утром проспали, снова не выспалась, автобус опоздал, пропустила «пятиминутку» у главврача. В коридорах поликлиники толпы пациентов, жаждущих получить долгожданную помощь. Да разве можно помочь человеку за полчаса приема?! Так, выслушать да таблеточки выписать. Психиатр не всесилен. Сократила бы работу, а никак, деньги нужны, ребенка еще поднимать.
Марина не жаловалась на судьбу, но и уснуть не могла.
Вот бы сейчас прижаться к маме, как в детстве. Мамуся ласково погладит по волосам, перейдет на спину. «Рельсы, рельсы…», – начнет она нежно нашептывать.
На лицо Марины выползла счастливая улыбка… и пропала. Мама больше года никого не узнает. Деменция. Тяжелая форма. Придешь ее навестить, а она сидит, глядя в одну точку, словно внутри никого нет: тело еще теплится на этом свете, а душа уже растворилась в иных мирах… если они есть. А ведь шестьдесят лет всего, могла бы жить и радоваться, карьеру в сфере генетики продолжать.
По щеке скатилась одинокая слеза. Марина утерла мокрое место о подушку и взглянула на фитнесс-браслет: час ночи.
Засыпай, Марина! – утешила она себя. – Тебе нужно отдохнуть. Завтра будет новый день.
Она тихо, стараясь не потревожить мужа, перевернулась на правый бок и закрыла глаза. Гудящий улей всем семейством улетал прочь, жужжание становились все глуше. Вот сейчас она нырнет в блаженный неведением сон…
Издали послышался приглушенный звук телефонного звонка – веки широко распахнулись. Неужели она забыла поставить на беззвучный режим?! Весь дом перебудит.
Марина резво вскочила с кровати и помчалась на кухню. Часы на микроволновке светились зелеными цифрами: 01:53. Почти два ночи. Кто бы это мог быть?
Смартфон на подоконнике тихонько позвякивал, высвечивая ненавязчивое «Мама звонит».
Мама! Звонит? Ночью?!
Марина схватила телефон и протянула зеленый кругляш кнопки вправо.
– Привет, доченька! – раздался бодрый, до боли любимый голос. – Как ты? Давно с тобой не общались.
Ком сдерживаемых эмоций перехватил горло. Горячие слезы счастья текли ручьями, разъедая щеки, раздражая кожу шеи и делая мокрой горловину ночнушки.
– Мамочка, – хрипло прошептала Марина, давя неуемные рыдания. – Я ужасно рада твоему звонку.
Пусть звонит хоть ранним утром, хоть ночью… У больных деменцией случаются кратковременные эпизоды просветления. Повезло, что Марина настояла оставить подле мамы сотовый.
– Как Егорка поживает? – словно ни в чем не бывало продолжила мать.
Марина присела на угловой диван вместе с ногами и спрятала их под ночнушку.
– Пятый класс закончил, – гордо сообщила Марина.
– Ого! Как много я пропустила! – Раздалось удивленное восклицание на том конце трубки.
– Ничего страшного… Егор у нас спортивным ориентированием занимается. Через месяц, в августе, на сборы поедет.
– Какой молодец! Весь в тебя, активный до невозможности, – похвалила мама.
Тело окутало мягким пледом из тепла, заботы и любви. Марина впитывала каждую капельку маминого присутствия.
– А помнишь, как ты мне в детстве делала массаж перед сном? – спросила она.
– «Рельсы, рельсы»? – уточнила любимая мамулечка и рассмеялась. Звонкий, полный радости и жизни смех донесся из трубки.
Долго говорили обо всем, вспоминали проделки Марины и общих знакомых. Марина так и сидела в темноте, не зажигая света. Волшебство ночи изредка прерывали огоньки, скользящие по верху стен: заблудившиеся машины возвращались во двор или покидали его.
Наконец мама сказала:
– Поздно уже, тебе бы отдохнуть…
Марина не хотела прощаться.
– Пока, Маринёнок! Я тебя очень люблю, – продолжила мать.
– И я тебя, мамочка! – Снова побежали горючие слезы радости, счастья… и печали.
– Прощай! Я теперь всегда буду рядом с тобой.
– До свидания! Я к тебе завтра в гости приду, – сообщила Марина. – Договорились?
– Конечно, заюшка! Приходи. – В трубке послышались короткие гудки.
Быстрый взгляд на фитнес-браслет: 04:10. Ого, пора спать…
Теперь все будет хорошо, мама пришла в себя, снова рядом.
Марина тяжело вздохнула. Да, она врач-психиатр; да, она знает, что эпизоды парадоксального просветления длятся недолго, но сейчас она станет обычным человеком и поверит в невероятное чудо.
Марина тихо прошла в спальню, рухнула на кровать и мгновенно уснула.
Утро подарило небывалую бодрость, хотя за окном моросил отчаянный дождик. Марина летала по квартире, несмотря на недосып. Она поджарила яйца с ветчиной и поставила сковороду на стол.
Муж глянул на Марину, наклонив голову вбок и прищурив глаза.
– Серёга, ешь давай, – засмущалась она.
– Ты сегодня просто сияешь. Что случилось? Премию пообещали? – спросил он.
Марина махнула рукой.
– Дождешься от них… – Она улыбнулась и объяснила: – Мама ночью звонила, поговорили немного.
Сергей резко откинулся на спинку стула, брови его поползли вверх.
– Она же… – начал он и замялся.
– Эпизоды просветления случаются, – успокоила мужа Марина. – Я сегодня после работы родителей навещу. Справитесь сами с ужином?
Сергей кивнул.
Смартфон Марины, заряжающийся на подоконнике, тихо зазвонил. Она так и не поставила его на беззвучный режим! Какая рассеянная…
Она поднесла телефон к уху.
– Привет, пап!
– Не хотел беспокоить на ночь глядя, – загробным голосом начал отец.
Тревога кольнула в плечи, дыхание прервалось. Что у них происходит?!
– Присядь, доченька! – едва слышно сказал родитель.
Не к добру. Ноги подкосились, и Марина плюхнулась на стул. Сердце исходилось от беззвучного вопля, тело трясло от невыносимого напряжения.
– Села, – прохрипела она.
– Мама умерла, – прерывающимся голосом вымолвил отец и зарыдал.
– Не может быть, – ошарашенно произнесла Марина.
Она отказывается в это верить! Мама ведь пришла в себя, такая бодрая и радостная. Они лишь три часа назад закончили болтать по телефону.
– Она во сне умерла, – продолжил отец, – Заснула в девять вечера как обычно. Я в десять перед отходом ко сну подошел проверить, а она не дышит. Скорую вызвал.
– Не может быть, – шептала Марина, отчаянно цепляясь за ночной разговор.
Неужели он ей приснился?! Нет! Мама была адекватной, радостной и нежной. Прежней мамой, как помнила ее Марина до болезни.
Слезы горя потекли по тем же местам, где текли слезы радости ночью. Нежную кожу лица разъедало ядреной солью.
– Фельдшер составил документ. – В трубке послышался шелест бумаги. —
Протокол установления смерти. Дата: двадцать четвертое июля две тысячи двадцать четвертый год, время: двадцать два тридцать.
Марину раздирало на части. А как же ночной звонок?! Был ли он вообще? С кем она разговаривала? Она сходит с ума.
Горе и противоречие затягивали в бурлящий водоворот безумия.
– Папа, мама не могла умереть вечером, – цепляясь за остатки разума, вымолвила Марина.
– Я тоже не в силах поверить. – Отец снова зарыдал. – Подожди чуток…
Мессенджер пропикал сообщение. Марина развернула картинку. Протокол… Вчерашняя дата: 24.07.2024 и время: 22:30.
Земля уходила из-под ног. В глазах закружилась кухня: холодильник, шкафы и плита.
– Мне нужно побыть одной, – попрощалась Марина, устало положила на стол телефон и сообщила мужу: – Мама умерла вчера вечером, в половине одиннадцатого.
Взгляд скользнул на заварник, подаренный матерью давным-давно, еще до болезни. На белом фарфоре колыхались на тонких стеблях яркие васильки. Марина поднесла указательный палец и начала задумчиво обводить узоры: зеленая травинка, синий цветок.
Муж обнимал ее за плечи, но Марина не ощущала его прикосновений.
Как так получилось?! Мертвые ведь не звонят с того света… значит… мама приснилась. Она же была так плоха, с чего бы в себя прийти?!
Марина облегченно вздохнула. Она хотя бы не сходит с ума. Сейчас посмотрит список звонков, чтоб окончательно развеять сомнения.
Она схватила телефон. Слезы текли непрерывно, покрывая глаза пеленой. Марина с трудом смогла различить символы.
В верхней строке значилось: «Мама, сегодня 25.07.2024, 01.53, длительность 2 часа 17 минут».
Ей так хочется верить в чудо, что ум обманывает ее. Она в измененном состоянии сознания. Может даже острый психоз развился. В такой момент доверять себе нельзя.
С усилием Марина протянула телефон супругу:
– Прочитай, пожалуйста, последний входящий звонок.
– Мама, сегодня, час пятьдесят три. Длительность: два часа семнадцать минут, – тихо сообщил муж и медленно присел на пол.
***
Вдали показался катер. Марина вынырнула из воспоминаний.
Сын вылез на причал грустный и потерянный. Быстро махнув товарищам на прощание, подошел к ней. Марина его обняла.
– Как отдохнул?
– Отлично! – ответил Егор и тяжело вздохнул.
К ним приблизилась фельдшер и обратилась к Марине:
– Можно мне с вами переговорить наедине?
Они отошли в сторонку.
– У Егора нервный срыв произошел, – без предисловий сообщила Ольга Павловна.
– Что случилось? – Испугалась Марина.
– Вечером вожатые страшилки у костра рассказывали, а ночью розыгрыш устроили. Будто бы пришельцы прилетели. Егор в лес убежал. Часа три его искали, едва из болот вынули.
– Ого! – только и вымолвила Марина, онемев внутри.
Неужели сын в нее психикой пошел?! Впечатлительный.
Фельдшер продолжила:
– Я ему успокоительное вколола, присмотрите дома за ним.
Марина поблагодарила и вернулась к Егору. Сын выглядел совсем потерянным.
– А где папа и машина?
– На работу его вызвали, станок сломался. На электричке поедем.
Егор поник плечами. Марине и самой не хотелось четыре часа трястись. Но что поделаешь?!
Проклятие шаманаДо станции доехали на такси.
Вагон был новенький, чистый, с мягкими сиденьями. Егор пристроился у окна и грустно наблюдал за мелькающими пейзажами. Марина сидела с краю. Через проход лицом к ним крутилась на кресле пожилая женщина: удобное положение никак не находилось. В конце концов старушка уселась боком, уставилась на Марину в упор и протянула:
– Никогда не ходите к шаманам.
Глаза Марины на секунду распахнулись и вернулись в исходное состояние. Немало нездоровых и откровенно больных личностей повидала она за свою пятнадцатилетнюю карьеру психиатра.
Попутчика отчаянно пялилась, и Марина кивнула в знак согласия.
Старушка тотчас принялась говорить:
– Злые духи ими управляют, добра не жди. Я раньше жила в Финляндии, работала в доме престарелых. Руководство наше как-то раз организовало поездку к шаману в Лапландию. Десять стариков да мы, две молодые медсестры.
Приехали. Мне шаман сразу не понравился, а дедули и бабули все до одного на сеанс к нему поперлись. Дурачье! Выходили из его юрты бледные, на трясущихся ногах. Принял шаман их и нам, мне и другой сопровождающей, предлагает присоединиться. Черные глаза его предвкушающе сверкают. Сожрать он наши души желает, высосать до дна. Я сразу в отказ, а вторая пошла.
Как приехали мы от шамана, в первую же ночь двое дедов скончалось. За неделю и остальные старички-путешественники умерли. Все до одного сгинули! Все десять человек. Представляете?
Марина сочувственно кивала, не перебивая. Пусть женщина выговорится, легче станет.
Попутчица продолжила:
– А еще через пару дней напарницу мою на пешеходном переходе сбили. Насмерть. Я одна осталась из всей группы в живых. Но стали сниться мне зловещие сны. Яркие такие. Будто стою я перед юртой шамана, а он внутрь приглашает войти. Я сопротивляюсь, но неведомая сила тащит меня ко входу. Шаман лишь хихикает, наслаждается своей властью. Я ору от ужаса. Просыпаюсь, а в голове звучит его мерзкий голос: «Все равно когда-нибудь ты сломаешься». Не выдержала я. Уволилась, собрала вещи да обратно в Россию уехала. И ты знаешь что?
Старушка взяла театральную паузу.
– Сны-то прекратились. Родная земля меня защитила от шаманов чужеродных. Больше я никуда ни ногой.
Поезд остановился. Попутчица схватила свою сумку и, не прощаясь, выбежала из вагона.
Снова застучали колеса, медленно разгоняясь. Старушка за окном исчезла вдали.
– Мама, это ведь все неправда? Про шамана? – спросил Егор.
– Конечно, нет, – подтвердила Марина. – Люди стремятся все объяснить, так мир безопаснее кажется. А когда не могут найти подходящих разумных ответов, то в духов верить начинают. Психика неопределенности не выдерживает.
Егор облегченно вздохнул.
– Я тогда вздремну немного, – слабым голосом произнес он и моргнул вертикально внутренним веком.
Марина вздрогнула и вскрикнула.
– Ты чего? – недоуменно спросил сын.
– Да показалось! Чертовы таблетки, побочка видать, – объяснила Марина и отметила про себя: «Надо бы снотворное сменить. А, может, даже и отказаться вовсе. Все-таки месяц минул со смерти матери».
– А что ты увидела? – Егор смотрел заинтересованно.
– Вторая пара век, как у рептилий. Не бери в ум.
Егор покачал головой и положил ее на плечо Марины.
Она надела наушники. Открыла записи телефонных разговоров. Хорошо, что никому их не показала. Марина нашла первый разговор за двадцать пятое июля и включила.
В наушниках зазвучал родной голос: «Привет, доченька! Как ты? Давно с тобой не общались».
Да, Марине срочно нужно попасть к шаману. Только он способен объяснить, как умершая мать смогла позвонить.
Высококачественный протеинДомой добрались к шести вечера. Отец встретил у порога, обнял Егора и взъерошил ему волосы.
От прикосновений острая боль пронзила голову.
– Ой! – вскрикнул от неожиданности Егор.
– Чего «ой»? – уставились на него оба родителя.
– Руки помыть надо срочно. Грязные, – сообщил Егор и рванул в ванную.
Повернув защелку, он потрогал болезненное место. Шишка громадная. Значит, тяжелое все-таки прилетело.
Егор пристально посмотрел на себя в зеркало. Синхронно моргнули внутренние веки и раздался звонкий детский голос в голове: «Привет, гуманоид!»
Вздрогнув, Егор отшатнулся и стукнулся шишкой о сушилку для полотенец. Боль гвоздем впилась в голову.
– Ай! – вскрикнул Егор и потер ушибленное место.
Подселился все-таки, гад! Врали лагерные товарищи. Да они и сами уже, поди, обращены в рептилоидов.
Холод ужаса прошелся по телу, подняв дыбом волоски на руках. Ноги подкосились от слабости. Как бы пришельца вытащить из собственного тела?
«Замолчи!» – не унимался голос.
– Ага, как же! Ток тебя сначала выгоню, – ответил Егор и ощутил недоумение нежеланного гостя.
«Почему у меня не получается тебя подавить?» – удивился рептилоид.
Егор саркастически расхохотался и уже открыл рот, чтобы ответить… Подождите-ка! Если пришелец говорит в голове, может, и Егор справится.
Напрягшись, он произнес про себя: «Ишь, чего захотел?!»
«Мне обещали полную власть над тобой», – возмутился подселенец.
Сработало! Чужак слышит направленные мысли Егора.
«Они тебя обманули!»
«Не может быть», – расстроился внутренний паразит.
Егор вымыл руки, открыл замок и вышел на трясущихся ногах из ванны.
Отец и мать стояли в метре, смотря с подозрением.
– А ты чего кричал? И сам с собой разговаривал? – невинно спросила мама.
Родителям ни за что на свете нельзя рассказывать, что к нему подселился инопланетный паразит и постоянно разговаривает внутри головы. Не поверят. На лечение упекут. Мама будет сильно расстраиваться, а у нее без того тяжелые времена после смерти бабушки.
И в глаза им смотреть нельзя, мать уже разок внутреннее веко разглядела.
– Да… – Егор махнул рукой. – Вспомнил, как на острове игрались. Не бери в голову, мам.
Родители расслабились.
– На ужин свининки пожарим? – предложил отец.
– Да, только давай сначала быстро в магазин слетаем и в аптеку, сыну лекарства купить, – сообщила мама.
– Какого? – уточнил Егор.
– Успокоительного.
– Не нужно мне. Все нормально. Я уже пришел в себя, – уверенно произнес Егор.
Матери лишь бы таблетками пичкать. Не пойдет!
– Тогда хотя бы витаминов для укрепления нервной системы? – примиряюще предложила мать.
– Хорошо, – вынужденно согласился Егор.
Если маме так будет спокойнее…
Стоило повернуться ключу в скважине, как подселенец заскулил: «Хочу есть».
«И я хочу, – отозвался Егор. – Родители придут и поужинаем».
«Я по вашим меркам уже трое суток не ел, – давил на жалость наглый пришелец. – К тому же, мне особая еда нужна».
