скачать книгу бесплатно
– Пока, Фима, – остановила я его. – Перестань пугать, и так уже страху натерпелись… Я, по крайней мере, точно.
– И я тоже, – подтвердила Маринка, не желающая ни в чем отставать от меня. Даже в признании себя трусихой.
Глава 5
Виктор сел за руль, я рядом с ним, все остальные разместились сзади.
– Ты только аккуратнее веди! – потребовала Маринка и постучала кулаком по подголовнику сиденья водителя. – Что-то у меня предчувствия нехорошие.
Виктор тронул машину с места, а я, полуобернувшись в Маринкину сторону, проговорила:
– Не предчувствия, а воспоминания, Марина. Воспоминания действительно не ахти какие. Все-таки человека убили.
Маринка, открыв рот, разогналась было поспорить на тему воспоминаний и предчувствий, но Сергей Иванович успокаивающе похлопал ее по руке.
– Самое неприятное, что, похоже, по всем статьям Кислицын оказался прав, – задумчиво проговорил Сергей Иванович. – Он же вам говорил, Оленька, что, если откажется продать документы на свое изобретение, его могут и убить…
– Вот его и убили, а у нас куча доказательств! – перебила его Маринка, совсем позабыв, что собралась со мною спорить. – И пленка, и видеозапись, не считая уже свидетелей! Представляете, какая бомба завтра разорвется, когда выйдет наша газета?!
– Давайте сначала посмотрим, что мы там наснимали, а потом уже будем решать, что у нас есть, а чего нет, – сказала я, и на этом разговор закончился.
Приехав в редакцию, мы все разошлись по своим местам: Виктор – в лабораторию, проявлять мою фотопленку, Сергей Иванович – за компьютер, делать статью, Маринка занялась кофе.
Я прошла в свой кабинет; сняв плащ и поправив прическу, подумала, что необходимо принимать какое-то решение. После просмотра видеозаписи нужно звонить и делиться информацией с компетентными органами, поэтому я решала сложный вопрос – с кем именно делиться, пока у меня был еще выбор.
Вариантов имелось три. Первый, самый простой: позвонить в РОВД и сообщить о наличии у нас материалов. Второй сложнее: узнать в больнице, кому поручено расследование, и позвонить этому конкретному человеку. Третий был простым, но неприятным: позвонить майору Здоренко и сдаться ему.
Майор Здоренко, один из руководителей городского ОМОНа, был человеком шумным, грозным и весьма неуживчивым.
Меня даже передернуло, когда я о нем подумала, но каким бы сложным ни был характер майора, все-таки как-то мы с ним ладили. А вот с новым человеком еще неизвестно, как сложатся отношения.
Справедливости ради нужно заметить, что майор несколько раз здорово меня выручал, нещадно при этом ругая.
Я закурила и медленно перебрала в памяти всех своих знакомых в Тарасовской милиции, перед тем как сдаться моему громогласному краснолицему майору.
Тяжко вздохнув от предчувствия близкого решения, я вышла из кабинета.
– В какую больницу увезли Кислицына? – спросила я у Сергея Ивановича.
Он поднял задумчивое лицо и, немного сконфузившись, ответил:
– Вы знаете, Ольга, я даже не спросил об этом никого.
– Он что, был уже… уже мертв?
– По-моему, нет, он еще дышал, это точно. – Сергей Иванович поправил очки и кашлянул. – Но сами понимаете: в него выстрелили практически в упор…
Я отыграла пальцами несколько аккордов по крышке Маринкиного стола и проговорила:
– Ну что ж, принимаю командирские решения. Значит, так. Вы, Сергей Иванович, пожалуйста, узнайте, куда отвезли нашего Кислицына. Ты, Марина, давай сюда свою пленку, Виктор уже печатает…
Я оглянулась и наткнулась на вопросительный взгляд Ромки.
– А я, Ольга Юрьевна?
– Ты, Ромка, тоже займись чем-нибудь, – закончила я.
– А ты, – ревниво спросила Маринка, передавая мне кассету, – статью будешь писать?
– Хуже, – усмехнулась я. – Я буду звонить в РУБОП майору Здоренко, пусть приезжает и получает все, что мы нащелкали и наснимали. Вот так.
– Ты хочешь отдать ему наши материалы? – негодующе воскликнула Маринка. – С ума сошла!
– А ты хочешь попасть под суд за сокрытие улик? – поинтересовалась я. – Мне не хочется. Если сегодня утром я еще сомневалась в словах Кислицына, то сейчас почему-то начала ему верить на сто процентов. Даже сама не знаю, что это такое со мной произошло. Колдовство, наверное, какое-то, не иначе.
– Да ясно все, хватит издеваться, – буркнула Маринка. – Ясно, что придется отдавать, но почему именно этому майору? Мне, например, его просто видеть не хочется. Опять орать будет!
– Еще как будет! Но лучше иметь дело с ним, чем с каким-нибудь незнакомым следователем. Верно я говорю, Сергей Иванович?
– Несомненно, – ответил Кряжимский.
Маринка промолчала, продолжая заниматься кофе.
Я вернулась в кабинет с кассетой, и тут зазвонил телефон. Я подумала, что это Фима спешит сообщить, что он не в состоянии приехать, а потому помедлила брать трубку и решила дать ему возможность немножко понервничать. Уж если обещал – нужно выполнять.
Положив визитницу, вынутую из нижнего ящика, на стол перед собой, я еще раз взглянула на верещавший телефон и, смилостившись, взяла трубку.
– Главный редактор газеты «Свидетель» Ольга Юрьевна Бойкова, здравствуйте, – нарочито сухим официальным голосом произнесла я.
– Здравствуйте, – произнес в ответ незнакомый мужской голос. – Вас беспокоят из Кировского РОВД, следователь Петренко Евгений Павлович.
– Слушаю вас, – ответила я, сменив интонацию. Точнее, она сама сменилась. Мне стало интересно, что нужно этому следователю. Неужели до меня уже добрались, пока я размышляла, кому отдать предпочтение?
– Это вы со своими сотрудниками полчаса назад делали репортаж около Верхнего рынка? – спросил господин Петренко, и мне пришлось с этим согласиться:
– Да, я. А как вы узнали?
– Для этого выезда вы не догадались украсть машину и выехали на своей, – пошутил Петренко, и от этого грубо рубленного юмора мне стало совсем грустно.
Я поинтересовалась, чем могу помочь нашим доблестным органам, и услышала:
– Я хотел бы изъять у вас весь отснятый материал. В интересах следствия, чтобы он был в РОВД, а не находился в частных руках. Вы согласны со мной?
– Пожалуй, да, – ответила я. – Но, как вы заметили, репортаж делали мы, надеюсь, вы не лишите нас всех материалов? Все-таки мы выпускаем газету.
– Я сейчас подъеду, и мы с вами все обсудим, – сухо ответил Петренко. – Приготовьте пока пленку.
– Хорошо.
Положив трубку, я с неудовольствием посмотрела на нее и закурила. Вмешательство незнакомого следователя грозило испортить всю малину, в смысле – шиш я могу получить, а не статью, тем более с фотографиями. А вот майор Здоренко, покричав и потопав ногами, мог предоставить мне такую возможность.
Приходилось обдумывать резервный вариант.
Я отодвинула кресло, выбралась из-за стола и вышла из кабинета.
Сергей Иванович, подняв голову от компьютера, сказал, что Кислицына должны были отвезти в шестую городскую больницу, потому что она сегодня дежурная по городу, и, скорее всего, именно туда и отвезли. На вопрос о состоянии Кислицына из больницы отвечали, что таких справок они не дают, но приглашают приехать и самим это выяснить.
– Что за чушь? – вмешалась Маринка. – А если его там нет? Я что же, должна по всему городу кататься?
– Он там, – устало сказала я. – Скорее всего, милиция их предупредила, поэтому врачи так и отвечают. Если бы они ничего не знали или Кислицына не было в больнице, так бы и сказали: мол, нет или не знаем. А этот уклончивый ответ как раз и наводит на мысль, что он там.
– Дедукция? – догадалась Маринка. – А у меня уже кофе готов. Будем поглощать?
– Будем! Кстати, Сергей Иванович, на всякий случай, чем можно заменить статью об этом происшествии в номере?
– А что случилось? – Сергей Иванович снял очки и начал нервно их протирать, обдумывая ответ.
– Пока ничего, – сказала я, – но мне звонил уже какой-то следователь из РОВД: хочет изъять пленку…
Я произнесла это и вспомнила, что мне было сказано именно так: «пленку». Мелькнула мысль, что видеокассету можно было и зажать, тем более что мы сами еще не видели, получилось ли на ней что-нибудь или нет… но с другой стороны…
– Быстро они отреагировали, – покачал головой Кряжимский. – Как узнали?
– По номеру машины, – ответила я.
– Я так и думала! – воскликнула Маринка. – Нужно было такси поймать! Э-эх! – она стукнула себя по колену. – И вообще мы плохо продумали пути отхода!
– Ну ладно тебе, генштаб! – буркнула я. – Кофе где?
Маринка открыла рот, потом медленно закрыла его и, повернувшись к кофеварке, нагнулась над ней.
В это время дверь редакции отворилась и вошел незнакомый мужчина.
Мы все как по команде повернулись и взглянули на него.
Мужчина был весь какой-то средний. Средних лет, среднего роста, одет в серое пальто, а на его голове плотно сидела серая кепка.
Откашлявшись, он спросил:
– Где ваш главный редактор?
– Главный редактор – это я, – я сделала шаг вперед. – Вы по какому делу?
– По служебному, по какому же еще! – ответил мужчина и представился: – Петренко из Кировского РОВД, я вам звонил не так давно.
– Быстро вы, однако, приехали, – заметила я. – Ну что ж, заходите в кабинет. – Я показала на дверь и, повернувшись к Маринке, сказала:
– Поторопи, пожалуйста, Виктора, скажи, что мне пленка нужна как можно быстрее.
– Ага, – Маринка, прищурившись, рассматривала следователя, словно в нем увидела нечто замечательное.
Засмущавшись под ее взглядом, следователь наклонил голову и закашлялся.
– Проходите, господин следователь, – сказала я, открывая дверь кабинета.
– Да-да, спасибо, – пробормотал он и вошел в кабинет первым.
Зайдя следом, я закрыла дверь за собой и показала остановившемуся в нерешительности Петренко на стул для посетителей. Сама же, обойдя стол, села в кресло.
Петренко снял кепку, обнажив бритый череп, и вопросительно взглянул на меня. Как раз в этот момент в кабинет зашел Виктор. В руке он держал развевающуюся размотанную пленку; она еще была влажной.
– Вот, наверное, то, что вам нужно, – сказала я, радуясь, что Виктор появился так быстро.
Петренко привстал со стула и протянул руку, но Виктор, спокойно обойдя его, подал пленку мне.
– Это та самая? – спросила я у Виктора.
Он кивнул.
– Спасибо. Не взглянув на набычившегося Петренко, наш фотограф вышел из кабинета.
Я задумчиво покрутила пленку в руках. Что греха таить, мне было жаль ее отдавать. Жаль практически готового материала, который теперь предстоит заменять чем-то другим, хоть я и понимала, что для репортажа время еще не подошло. Ведь убийство Кислицына накладывало вето на публикации об этом деле, пока не будет получено разрешение от следователя. От этого вот лысого Петренко.
А он словно угадал мои мысли:
– Как только закончится следствие, или даже раньше, мы разрешим вам сделать копию с пленки и использовать некоторые кадры в вашей газете, – пообещал следователь, не сводя с пленки глаз.
Я кивнула.
– Разрешите посмотреть? – все-таки он не выдержал и протянул руку.
Я передала пленку, Петренко просмотрел ее на просвет и удовлетворенно кашлянул.
– Хорошо, Ольга Юрьевна, хорошо, – проворчал он. – Теперь вот еще какое дело. – Петренко скатал пленку и спокойно положил ее в карман своего пальто. – Мне, как вы сами понимаете, необходимо взять показания у вас и вашего персонала. Это можно сделать официально, а можно и, так сказать, в неформальной обстановке. Здесь, например. Здесь и сейчас, есть такая передачка по телевизору. Я записывать пока ничего не собираюсь: мне кажется, вы не откажетесь потом от своих слов. Ведь так не будет, что сейчас вы мне скажете одно, а потом, в РОВД, совсем другое? – Петренко с показной хмуростью взглянул на меня. Юмора в его интонациях и глазах я не уловила, но понадеялась, что он все-таки шутит.
– Конечно, нет, – с максимальной убежденностью заверила я.
– Ну и прекрасно! – обрадовался следователь, и я удивленно взглянула на него, подумав, до чего же должен быть загнан человек на своей работе, если простым словам о честности он так откровенно радуется?
– Меня предварительно интересует… тезисно, так сказать. Если можно, будем беречь время друг друга… как все началось? – негромко косноязычно начал Петренко. – Что вам сказал Чернавский и, так сказать, на кого он показал?
– Простите, кто сказал? – переспросила я. – Какой Чернавский?
– Вы что, не знаете Чернавского? – Петренко впервые взглянул на меня с откровенной враждебностью. – Ольга Юрьевна, так все было хорошо, и вдруг такая лабуда пошла, простите, пожалуйста…
– Так, давайте по порядку, – спокойно предложила я.
– Давайте по порядку, – кивнул Петренко и, подняв запястье, взглянул на часы, – только побыстрее, ладненько? Начнем с того, что к вам пришел Чернавский и…
