скачать книгу бесплатно
и каждый вздох, и каждый выдох – мост,
соединяющий сердцебиенья
и белизны, и нежности виденья.
VI
Я видел рассвет – твое обнажённое тело.
Я видел рассвет. В руках моих – солнце живое.
И воздух молчал. Все зимние звёзды молчали.
И только любовь, одна, тишиной золотела.
Я слушал её – она золотела тобою.
Я слушал её. А руки твои засверкали.
Я видел закат – твою обнажённую душу.
Я видел закат. В руках моих солнце живое.
И в небо, наверх, все зимние звёзды упали.
А я сохраню, а я тишину не нарушу.
Падение Фаэтона
Воздуха. Воздуха. Воздуха.
Нечем дышать!
Звёзды бросают белые копья лучей.
Не увернуться. Не выпустить вожжи.
Свето-носные,
смерто-носные,
пронзают, пронзают, пронзают!
Сердце истерзано ими.
Не увернуться, не выпустить вожжи.
А мысли и чувства – огненногривые кони —
несутся! Не выпустить вожжи,
не увернуться.
Холодно.
Холод кромешный кругом.
и сердце – шар раскалённый —
разогнать его может, лишь разорвавшись,
взорвавшись.
Павший,
в небе я или на дне?
Эридан, Эридан подо мною, внизу.
Эридан надо мною,
надо мною янтарные слёзы сестёр.
В высь! В вышину, в тишину, в за-небесье!
Там,
там с деревьев плодами срываются песни,
чтобы на землю упасть.
Отец! Я только хотел дотянуться до них!
Я только хотел, чтобы свет их, как твой, мог для всех просиять!
Вот в руках моих гроздья их!
Молния в сердце.
Падаю – падают вместе со мной.
Падаю – расцветают они облаками.
Падаю – я не вижу их больше, кто гроздья теперь подберёт?
Падаю,
падаю,
падаю.
Здесь…
лишь янтарные слёзы сестёр.
Кассандра
Осень, Кассандра. Неизбежный рассвет зимы.
Вот они, солнца осколки – рассыпаны средь травы.
Ты говорила об этом, ты знала об этом с весны,
но свет твоих слов не расслышали из-за тьмы.
Мы, твои браться и сёстры, такие же все, как ты.
Все мы – здесь-и-сейчас, но такими другим не нужны:
после смерти сбываемся вечно, как твои вещие сны.
Я ещё здесь-и-сейчас, в осени: звуками руки полны.
Ты же, Кассандра, скажи, у какой пробудилась весны?
«Нет, не герои поэты, и сил не имеют…»
Нет, не герои поэты, и сил не имеют
сверхчеловеческих: сверхчеловечен их труд,
и потому за поэзию жизнь отдают,
все отдают, потому что без сил они смеют
медленно, словно
вслушиваясь, как лозой прорастает из почвы безмолвия слово,
сердца настраивать тонкие струны,
нежно, любовно,
чтобы потом напряжением чуткого слуха рождение новой
в небе звезды ощущать накануне,
чтобы, когда все вокруг и жестоко, и грубо —
око за око, за зуб обязательно зуб —
грубость отвергнуть и с трепетом любящих губ
всех целовать словом в души, как будто бы в губы.
«Нет…»
Нет,
не назову её имя.
Пусть даже сердце
листвой опадёт —
осени смертной
палою нежностью.
– Мне,
мне неизвестно его имя.
Что мне до имени?
имя – не плоть.
– Нет,
не назову её имя.
Тайною только
сердце умрёт —
осени смертной
палою нежностью.
– Мне,
мне осталось его имя.
Как с этим именем
жить мне, Господь?
Камни Иерусалима
Печальны и величественны камни Иерусалима.
Безмолвные свидетели истории, они —
горящей памяти громада посреди неумолимой
реки времён, смывающей века, года и дни:
ведь город этот неподвластен ей. Он – ей сродни.
Его бессмертие оплачено божественною кровью.
Он взглядом неба синего, как вечностью, объят.
Хоть жизнь в нём новая кипит, но все равно камней безмолвье
напоминает о былом. Так камни говорят —
без слов, лишь формою, но тем сильней они звучат.
Несение Креста
Окровавленный
и измученный,
Он по камню идёт – горячему.
Каждый вздох – это боль,
и не лучше ли
потушить это солнце палящее?
Но не тяжесть креста утомительна,
а печаль —
из грехов человеческих.
Но лишь кровью она —
отмоется,
и лишь сердцем бездонным —
искупится.
И в жестокой толпе,
бесчувственной,
в этих взглядах безличных,
безумных,
в этих криках —
на смерть зовущих,
этот путь – не мгновенье,
а страшное
бесконечное
одиночество,
в абсолют
возведённое
вечностью.
Ноктюрн
Бывают ночи – полные видений:
не сон, не явь – иное бытиё.
Тогда сознанье, словно остриё,
пронзает тишину любых сомнений.
Лишь ночь вокруг – и таинство её.
Луна, как лебедь в необъятном море,
сияет серебром из синей мглы.
А тучи – предсказаньем тяжелы:
томятся в них сиреневые зори —
иного мира тайные послы.
И, прозревая образы-посланья,
звездою новой сердце возлетит
туда, где вечность Богу предстоит,
где наравне и радость, и страданье
вселенной образуют монолит.
Паоло и Франческа
Великий Дант был полон состраданья
к влюблённым двум, и мука их сердец —
не радость ли, не счастья ли венец?
Любовь сильнее адского терзанья.
Им чёрный вихрь – как вечное проклятье:
божественный закон неумолим.
Но счастлив тот, кто – любит, кто – любим…
И смерть на разомкнула их объятья.
Песня Сирены
