Молчуны

– Скажи мне, мил человек, откуда путь держишь? – спросил самый заросший.

Марат кивнул головой в сторону деревни, и добавил, а то еще и эти за молчуна примут.

– От туда.

– И как же ты туда попал, дорога то одна?

– Одна. Туда одна, обратно одна… По карте деревня. Провизия кончилась…

– Нашел че? С наигранной участливостью поинтересовался все тот же, главный, наверное.

– Мало.

– А храбрый какой! – продолжил, издевательским тоном мужик. – Молчунов совсем не боится.

– Боюсь, – тихо выдавил он. – Но есть очень хотелось. Нет их там.

– Допустить, – улыбнулся мужик, – А не видел тут случайно двоих: мужик и паренек.

Марат мотнул головой.

– Врет? – спросил мужик через плечо у парня помоложе, что стоял за его спиной.

– Врет, – уверенно ответил парень, – долго был, мало нашел. Тоха докладывал, уже третий раз туда ходит. Каждый день и подолгу в одном и том же доме. Либо склад там нашел, и вынести никак не может, либо в гости к мутантам прописался. Имеют его там как хотят, а он и радуется.

– Давить таких нужно вместе с мутантами проклятыми, – раздалось почти над самым ухом.

Он не успел дернуться, выплеснуть закипевшую ярость, боль пронзила затылок, тьма и тишина поглотили его.

***

Он открыл глаза – вокруг все та же темнота, только не укачивающая, дающая покой, а какая-то угловатая, жесткая и пахнущая ржавчиной и машинным маслом. Тишина тоже пропала, её прорезали негромкие голоса, которые он уже слышал на лесной дороге.

– Командир, может, дождемся группы? Нас же за мужиком с мальчишкой посылали, а не с немыми воевать!

– Ты же видел, он шел оттуда. Кто поручиться, что в первый раз? А вдруг им уже насытились, и до прихода группы, мутант может сменить место охоты! Все! Закончили галдеж! Через пять минут выходим.

Проскрипели и затихли шаги.

– Это он в начштабом метит, – зло прошипел один из оставшихся. – Выслуживается, гад, за счет наших жизней.

– Кстати, зачем мы сохранили жизнь этому наркоману, – видимо, желая уйти от скользкой темы, поинтересовался его собеседник. – Раньше бы к стенке и всё.

– Приказ штаба. Народ мрет как мухи, а пополнения нет почти.

Издалека донесся неразборчивый округ, парни матюгнулись, и ушли. Ушли убивать голубоглазую и её детей. Пошли уничтожать его кусочек старого мира, его личного рая. Он тихо выл, сквозь кляп, изворачиваясь в веревках режущих руки, но не мог освободиться.

Справа что-то металлически лязгнуло, и его камеру залил нестерпимо яркой свет, заставив зажмуриться.

– Дядя вы как? – раздался знакомый голос, – Вы ранены?

Марат сощурился и сквозь слезы рассмотрел расплывчатый силуэт на фоне светлого пятна. Он пополз, извиваясь всем телом, к этому свету и вывалился из металлического нутра какой-то машины, наподобие старой скорой помощи, прямо под ноги испуганному мальчишке.

Тот сразу принялся распутывать веревки, узлы на которых так стянулись, что не поддавались. Потом он что-то сообразил, вытащил нож и быстро перепилил неподдающиеся путы. Кляп Марат вытащил сам.

– Откуда ты?

– Я их слышал, они прошли рядом с вашим домом. Громко говорили и по сторонам не смотрели. Я их узнал, хотел вас предупредить, но не успел… И они.....

Дальше Марат не слушал, потому что раздались выстрелы, разрывая тишину готовящегося к ночи леса и оставляя после себя гулкое эхо. Он выхватил у паренька нож, обычный, кухонный, и поковылял на затекших ногах, сначала медленно, потом все быстрее, перейдя на бег. Пацан, нога которого еще не прошла до конца, быстро отстал.

Марат почти успел. У дома, раскинув руки в стороны, стояла его хозяйка. Трое из пяти уже лежали в крови на земле, двое не шевелились, а один тихо стонал, но очередь, прошившая ему живот, не оставляла шанса.

Двое оставшихся целились друг в друга, один при этом рычал сквозь зубы, а второй что-то ласково втолковывал ему.

Хрупкое равновесия готово было рухнуть в любое мгновение, и тогда то, оставшийся в себе, решился и перевел ствол пистолета в сторону девушки. Выстрел пистолета и автомата слились в один. Выстрелы буквально изрешетили грудь того, что с пистолетом, но и его выстрел не миновал цели. Девушка медленно, точно толще воды, опустилась на пыльную траву двора.

Марат заорал обреченно, не слыша собственного крика, наконец-то добежал, врезался в оставшегося в живых автоматчика. Тот только начал приходить в себя и не успел оказать сопротивление. Кухонный нож вошел в податливое тело, достал до сердца. Парень умер мгновенно, немой вопрос за что, застыл в глазах.

А Марат уже забыл про него, упал на колени перед девушкой, не зная как помочь. Она уже умирала, не была способна сохранить иллюзию полностью, там ниже шеи уже прорисовались истинные форма, напоминавшие грубо сшитую из белой кожи куклу, набитую свалившейся ватой. Но лицо она хранила до последнего, до последнего улыбалась грустно.

Все дрожало вокруг, все стало зыбко, и боль от потери буквально разорвала грудь.

На другой стороне двора умер, счастливо улыбаясь последний из карательного отряда, рядом остывал пистолет, с опустошенной обоймой.

***

– И все-таки, возвращаясь к нашей теме: Кто они, эти молчуны?

– Трудно с уверенностью сказать, откуда они взялись, но что они не принадлежат нашему миру – факт. Их влияние на живые организмы, в частности на человека, до конца не изучены. И с учетом темпов, с которыми два наших вида начали влиять друг на друга, изучать их вряд ли у кого останется время.

– Значит, есть вероятность, что они уничтожат нас, как вид?

– Скорей человечество само себя уничтожит, впрочем, как и всегда. Сами молчуны еще ни убили не одного человека.

– Но множественный жертвы…

– Послушайте, если вы увидите тень на стене, и, не разобравшись, что же ее отбрасывает, с испуга долбанете ее подвернувшейся палкой, а палка отскочит и саданет вас по всей дури по голове, кого вы будете ругать? Стену, палку, но никак не свою глупость! Природа человека, обвинять других. Кидаться на все, что не такое с ядерными дубинками, а разобравшись в ситуации, использовать в корыстных или военных целых.

"Опять отец радио выключить, забыл, – раздраженно подумал Марат, и открыл глаза.

Высоко-высоко небесной синеве с торжественной медлительностью плыли белые пушистые облака. Их перечеркивали, ветви деревьев, с редким золотом листвы.

– Очнулся? – поинтересовался чуть хриплый, насмешливый голос, сухо щелкнуло, голоса замолчали, а небо почти целиком закрыло лицо в капюшоне, обрамленное седой аккуратной бородкой. Из-под столь же седых бровей глядели яркие серые глаза, в сетке морщинок.

– Кто Вы? – еле слышно прошептал Марат, чувствуя, как каждое слово отдается болью в груди.

– Не поверишь, – старик ухмыльнулся. – Гробовщик и могильщик в одном лице.

– Я умер?

– А ты как думаешь? – старик-гробовщик, похоже, не удивился вопросу.

– Мертвым не больно…

Старик промолчал, видимо не посчитав нужным, отвечать на очевидное.

– Дядя Серый, – раздалось где-то совсем рядом знакомый мальчишеский голос, от которого Марат испытал смесь раздражения и облегчения, – Ему лучше?

– Ага, раздалось чуть дальше. Очнулся твой наркоман.

– Не называйте его так, Дядя Марат хороший…

Гробовщик хмыкнул, но ничего не сказал, зато Марату стало за себя обидно.

– Я не наркоман, – прохрипел он.

– А как тебя еще назвать, – продолжил старик, присаживаясь на пенек, что бы Марат его видел, руки он при этом облокотил на черенок лопаты, низ испачкан в земле. – Маньяком могу еще. Преследователем. Мотаешься по всей стране, ищешь молчунов, что бы хоть ненадолго вернуться в прошлое. Повидал я таких. И на других, что в крайности впадает, тоже нагляделся. Ишь придумали: убей всех молчунов – и старый мир вернется. И сами искренне верят, и других учат. А он, старый мир-то не вернеться, не чему уже возвращаться. Старое умерло, отпусти и продолжай жить в новом, а ни то следующий кусок железа в твоем теле окажется последним.

Старик встал, возвышаясь над Маратом еще одним деревом.

– Если до утра доживешь, возьму в ученики? – толи всерьез, толи в шутку предупредил старик и ушел, вскоре послышались мерные удары в сырую землю и легкий шорох ссыпаемых комков.

А Марат лежал, глядел в высокое небо и верил, что доживет. Ведь теперь он точно может принять новый мир.