скачать книгу бесплатно
В тот раз мы обошлись чаем с обременением. То есть следующие полдня я провел у депо в компании щетки и бутылки с щелочным растворителем. Стирал и наше граффити, и чужие. Хорошо хоть правда райтеры сюда нечасто суются, и рисунков тут немного. В общем… отстой.
И новая школа, кстати, тоже отстой. Таких жадюг я еще не встречал, тут у всех совесть просто в ауте! Вымогают деньги тут все кому не лень, под разными предлогами. Классуха достает бесконечными сборами, другие учителя заставляют посещать их платные занятия. А кто не посещает, тем они занижают оценки, запугивают. Меня аж трясет – настолько ненавижу несправедливость. Завидую парням из моей граффити-крю, они из другой школы.
Но и в моем классе ребята оказались нормальные. Разные, конечно, есть, даже фрики попадаются – Соколов, например, со своей немытой башкой и несуразным телом: плечики узкие, а руки как лопаты.
Еще есть Хмурь. Ужасно странный парень. Бледный, худой и угловатый, с острым вздернутым носом, черными впалыми глазами, вокруг которых всегда синяки. Волосы прилизаны (прям как у мамы моей, ха-ха!). Одет все время во что-то черное и потертое, на гробовщика похож. На цепочке, как кулон, носит настоящую шишку. Точно фрик! А учебники у него в черном пакете вместо рюкзака. Еще и ходит, как зомби – то ли спит, то ли сейчас нападет и сожрет. От такого я решил держаться подальше.
Зато моя компания крутая. Из парней там, например, есть двое из ларца, Фиалкин и Рысев: здоровенные лбы, баскетболисты, школьные любимцы. Они так похожи, что их можно спутать. Сначала я различал их только по смеху, это легко, так как ржут они всегда. Рысев смеется по-особому, будто слон трубит.
Еще есть Никитин – с ним мы вообще на одной волне. Он любит ту же музыку, что и я, те же бренды одежды, те же фильмы. Юмор мой ему заходит, а мне – его. Он выглядит старше своих лет Да и вообще ведет себя старше. Он один живет, без предков, самостоятельный. Сам решает, что ему делать с жизнью, и справляется неплохо. Для меня такая жизнь – идеал! Может, вот почему меня так тянет к Никитину, иногда постыдно ловлю себя на мысли, что хочу ему подражать. Вдруг тогда и мне улыбнется удача и я, как и он, наконец стану жить один?
У Никитина белоснежная улыбка. По нему много чикуль сохнет, но он с седьмого класса встречается с Машей – она тоже тусит с нами, такая томная брюнетка с двумя красными прядями у лица. Ресницы у Маши от природы длинные, но она их еще и густо тушью подводит, так, чтобы аж слипались. От этого ее глаза похожи на двух пауков, которых впечатали тапком в пол. Взгляд у нее бомбический, ленивый такой, отрешенный, так и представляю в голове картину: миниатюрная Маша с крылышками, как у феи, сидит в клетке и без надежды смотрит сквозь решетки куда-то вдаль… Обязательно нарисую такую Машу-фею.
Еще из девчонок в компании Лена – высокая блондинка с угрожающе прямыми волосами, такими налаченными, что, наверное, их можно использовать как холодное оружие. Рысев и Фиалкин бегают за ней, а она их динамит и вовсю использует: в магазин гоняет, с прочими поручениями. Вообще заметил сразу, как пришел в школу, что Лена на меня запала. Глазки мне строила сначала, улыбочки посылала. А потом и привела меня в эту компанию, так что я тут благодаря ей. Она классная, с ней нескучно. Я ей стараюсь внимание уделять, чтобы не обижалась. Но чтобы мутить – нет, на это я не пойду. Не то чтобы Лена не в моем вкусе… Просто отношения – это жопа, не готов я сейчас к такому геморрою. В старой школе у меня была девчонка, и так она мне мозг выносила, что до сих пор, как вспоминаю, в дрожь бросает. Контролировала меня, ревновала, постоянно ей надо было быть со мной, если я один куда пойду без нее – сразу скандалы.
Так что пока хочу покайфовать от своей свободы… Ха! Хоть где-то в моей жизни свобода!
В целом, не считая учителей, я доволен, быстро освоился. А то, когда только переехал, переживал – как буду? Вдруг здесь одни задроты и фрики? Но нет. В принципе, самый ненормальный здесь Хмурь со своей шишкой. Но он вроде еще никого не съел.
Вообще крайне любопытный экспонат этот Хмурь. С ним в классе, кажется, кто-то и общается, но в то же время его стараются избегать. С ним когда говоришь – он то угрюмо молчит, то, наоборот, как пустится в какой-то нудный треп, что аж уши в трубочку сворачиваются. А еще Хмурь иногда засыпает на уроках. Это поначалу казалось мне просто смешным и странным, но однажды после биологии я взглянул на это иначе.
На том уроке Рысев вдруг толкнул меня в бок, показал на Хмарина. Тот спал сидя с открытым ртом. Рысев достал из ручки стержень, откусил от стерки кусочек, заправил в трубочку от ручки и плюнул в Хмарина. Явно целил в рот, но промазал. Мне стало жалко Хмарина, и я отнял у Рысева оружие. Учительница тем временем вещала:
– Каждая цепочка в ДНК состоит из нуклеотидов. Они кодируют определенный ген. Нуклеотиды подразделяются на четыре вида. А на какие именно, нам ответит… Хмарин.
Тишина. Хмарин дрых. Учительница удивленно посмотрела на него и повторила громче:
– Хмарин! На какие виды подразделяются нуклеотиды? Хмарин! Данил!
Сосед сзади потряс Хмарина за плечо, тот вскочил. Казалось, что он совершенно не понимает, где он, кто он и что происходит. Класс начал ржать. И еще пуще все закатились, когда Хмурь на одном дыхании отчеканил:
– Республики подразделяются на президентские и парламентские. В президентских республиках, например в США, Аргентине, Бразилии, президент имеет очень широкий круг полномочий и сам возглавляет правительство, а в парламентских…
Его заглушил взрыв хохота. Даже учительнице стало весело. Она улыбнулась и, еле сдерживая смех, сказала:
– Молодец, Данил. Думаю, Вадим Игоревич сегодня поставит тебе пятерку по обществознанию. Но давай все же перейдем к биологии.
К моему удивлению, Хмарин быстро перестроился и выпалил:
– То есть я имел в виду… Нуклеотиды подразделяются на четыре вида: аденин, тимин, гуанин и цитозин.
Про Хмарина я решил спросить у Машки – вот она все про всех знает:
– Чего это с ним? Засыпает часто на уроках. Болеет чем-то?
– Да нет. Вроде он где-то по ночам работает. Вот потом и спит на ходу.
– Работает? – Вот это новости. Кто же работает в пятнадцать лет? – Зачем?
– Вроде у него мамка пьет… Помогает семье, наверное.
Тогда я посмотрел на Хмарина по-другому. Я ведь и сам подмечал, что его семья отличается от остальных жильцов в нашем доме. Я обратил внимание на то, в каком ужасном состоянии у него обувь, на то, что он редко ходит в столовку. И этот пакет вместо рюкзака… все ясно. Еще я вспомнил, как видел Хмуря у нас дома. Я подумал, что он посещает мамины занятия. Но расценки у нее суровые… Что-то не сходилось.
И вот дома я спрашиваю у мамы о том случае: зачем он приходил? Она сразу грустнеет. Оказалось, что в тот день встретила его в подъезде – он там готовился к контрольной, пока его мама с какими-то забулдыгами пьянствовала дома. В общем, моя мама пожалела его и позвала к нам, чтобы он спокойно позанимался.
Разговор меня сильно расстраивает. Иду в свою комнату, беру блокнот и карандаш. Рисую что-то на автомате и думаю об этом парне. Жалко его, тяжело ему приходится. Как-то несправедливо. От мыслей этих в груди что-то такое нехорошее, давящее. Злюсь на себя за то, что думаю, но не думать – не могу.
Вглядываюсь в рисунок и с удивлением осознаю, что бегло набросал сцену: Хмурь сидит в подъезде, обложенный башнями из учебников. Он словно заперт, как в ловушке, в этих чертовых учебниках. Сначала думаю выдрать лист и выбросить его. Но чем дольше смотрю, тем меньше мне хочется это делать.
Рисунок получился каким-то особенно живым. Кажется, что и чувства Хмуря мне удалось передать, хотя я его в тот момент даже не видел.
Глава 6
Недавно маме воткнулось, что она хочет познакомиться с моими друзьями из класса. Просто не знаю, что с этим делать.
– Позови их на чай, – в который раз просит она. – И не когда меня нет дома. – Это мама говорит осуждающим тоном, показывая, что не одобряет «тайных» гостей.
– Ну, ма-а-ам! – ною я. – Не буду я их звать. Чего мы тут делать будем?
– А когда меня нет, сразу находите, что делать! Чайку попьем, поболтаем.
Я представляю эту сцену: Рысев и Фиалкин, чья любимая игра – по очереди с разбегу биться головами о дорожный знак; гламурные Лена и Маша, которые на всех людей 30+ смотрят как на ископаемых; Никитин, который обожает рассказывать о том, что первый сексуальный опыт у него случился в 10 лет; я и моя мама, железная леди с аристократическими замашками, – все дружно и чинно пьем чай в столовой. Из новенького сервиза, как на официальном приеме… Жуть.
Я категоричен: друзей я не приведу. Мама настаивает:
– Мне важно знать, с кем ты общаешься. Не вижу в этом никакой проблемы. Не понимаю, чего ты так уперся? Ведешь себя как маленький…
Я в ужасе мотаю головой:
– Мам, отстань от моих друзей! Общаюсь и общаюсь, какая разница? Нормальные они.
– Вот я и хочу убедиться, что они нормальные, что они не затащат тебя ни в какие неприятности.
– Никуда они меня не затащат.
Маме не удается меня сломить. Но она все равно торжествует уже через несколько дней.
Мы гуляем с компанией. Голодно и холодно, я предлагаю всем пойти в «Макдоналдс».
– Я пас, я на нуле, – стыдливо говорит Никитин.
– Да забей, чел, я тебе дам, – отмахиваюсь я.
– Не, чувак, я тебе и так должен…
– Да ладно тебе, тогда я тебя просто угощу, потом когда-нибудь ты меня.
– У меня только тридцать рублей. – Лена грустно заглядывает в свой кошелек.
– А я деньги вообще забыл дома! – Рысев шарит по карманам.
В итоге я плачу за Лену, Никитина и Рысева. Но в зале оказывается не протолкнуться, и мы решаем взять еду с собой и пойти ко мне. Мама сегодня на работе в универе.
Дома разогреваем остывшие чизбургеры и картошку в микроволновке. Проходим в гостиную, рассаживаемся на полу на ковре. Я открываю мамин бар, заполненный бутылками с ликером и коробками конфет.
– Кто-нибудь чего-нибудь хочет?
– Ничего себе запасы! – присвистывает Никитин. – А мама не спалит?
– Неа. Это ей родители учеников постоянно дарят, она не считает, сколько у нее чего.
Мы рассматриваем запасы и останавливаемся на миндальном ликере «Амаретто».
Я достаю хрустальные бокалы. Откупориваю бутылку.
– Только условие: нам придется выпить всю, чтобы не оставлять улики!
Едим чизбургеры и картошку фри, пьем ликер. Вскоре Фиалкин надевает на голову мамину красную повязку, которую она носит дома, и берет в руки метелку для пыли. Он дурачится, называет себя служанкой Анжелой, сует метелку в лицо Никитину.
Маша макает картошку фри в ликер, пытается угостить Лену, уверяя, что это очень вкусно, но та в ужасе отстраняется и изображает рвоту.
Рысев находит под диваном старый советский тренажер – крутящийся диск. Садится на него с ногами. Одной рукой держит бокал, второй отталкивается от пола и вращается вокруг своей оси. Пьет ликер в движении.
– Ого, так сильнее вшторивает! – доносит он до нас важное открытие.
– Дай попробую! – просит Никитин, и Рысев уступает ему диск.
Никитин отталкивается чересчур сильно, его бешено закручивает, он теряет равновесие, валится вперед и щедро обливает Лену ликером. Она вскакивает и визжит. Машет руками, как будто это поможет ликвидировать последствия аварии. Никитин бегает вокруг нее и извиняется, Маша берет со столика салфетки и подает ей.
– Никитин, я с тобой больше никуда не пойду! Мне аж под футболку залилось! – верещит Лена. – И что мне теперь делать в таком виде?
– Давай поменяемся? Надень мою! – Никитин снимает толстовку. Под ней ничего нет.
Лена снимает испачканную толстовку, а следом и заляпанную футболку. Остается в одном лифчике. Берет толстовку Никитина, морщится и возвращает назад.
– От нее куревом несет!
– Давай я принесу тебе чистую футболку! – предлагаю я.
– Кхм-кхм, – вдруг раздается у двери.
Я подпрыгиваю, разворачиваюсь и с ужасом вижу в проеме… Маму.
Как она так тихо вошла? Будто из-под земли выросла!
Увидев ее, друзья застывают и хором говорят:
– Здрасте!
– М?мам? – жалобно блею я. – А ты чего так рано?
– В университете пожарная тревога, всех пораньше отпустили. – Она одаряет нас рекламной улыбкой. – Здравствуйте, здравствуйте. Рада увидеть наконец друзей Ярослава.
Дальше она окидывает взглядом голых по пояс Лену и Никитина, затем – Фиалкина. Он так и застыл с повязкой на голове, метелкой в одной руке и бокалом в другой. Мама переводит взгляд на Машу в тот момент, когда она пытается спрятать за спину бутылку с ликером… Изучает упаковки от еды на полу и бокалы… Держится так, словно она в музее разглядывает любопытные экспонаты.
Лена и Никитин быстро одеваются. Маша таращит на Фиалкина глаза, мысленно подавая знак: «СНИМИ!». Не сразу, но до него доходит, он в спешке сдергивает повязку и прячет за спину вместе с метелкой. Повисает мучительная пауза. Я хочу провалиться сквозь землю, остальным тоже неловко. Они не знают, чего ждать от моей мамы. Что она сделает? Наругает?
– Обедаете? – Мама смотрит дружелюбно. Как будто не заметила ничего подозрительного.
– Ага, – снова говорим хором.
– Ну обедайте, обедайте. А потом приходите на чай. Я пирожные купила.
Друзья расслабляются. Никто, кроме меня, не понимает, что мамино дружелюбие показное. А вот я слишком хорошо ее знаю. Прямо сейчас она осуждает все и всех. Лену и Никитина – за топлесс, (а Лену вдвойне еще за стрелки на колготках), Фиалкина – за повязку и метелку, Машу – за красные прядки, а всех в целом – за распитие ликера и срач в гостиной. Мы грубо нарушили ее нормы морали, но она ни за что не покажет свои настоящие чувства: для нее это значит проявить слабость. Равносильно тому, чтобы снять броню на поле боя.
Мама переводит взгляд на меня. В ее глазах – упрек и злобное торжество. «Так и знала, что твои друзья окажутся полным дерьмом. У такого, как ты, просто не может быть нормальных друзей». Вслух же мама говорит, что не будет нас смущать, еще раз зазывает всех на чай с пирожными и выходит из гостиной.
Лицо у меня все горит от стыда. Тщетно гадаем, заметила ли мама бутылку или Маше все-таки удалось ее вовремя спрятать.
– А эклеры будут? – спрашивает Рысев.
Он что, прикалывается? Но лицо у него честное.
– Чел, ты гонишь? Собрался пить чай с моей мамой?
– А что такого? – удивляется Рысев. – Она у тебя вон какая крутая.
Я закатываю глаза:
– Это ты еще ее не знаешь.
Дальше мы обсуждаем, идти или не идти на чай.
– Вообще-то и, в самом деле, лучше сходить… – тихо говорит Маша. – Если не пойдем, будет подозрительно, она догадается, что мы тут и правда бар опустошали, а если пойдем, то покажем: скрывать нам нечего.
Я против, но большинство голосов за, и мы идем. Мои кошмары становятся явью.
Мы все во главе с мамой дружно пьем чай в нашей столовой.
– Сервиз ниче такой. Легкий только какой-то… Пластиковый, что ли? И чашки мелковаты, – отмечает Маша.
– Это китайский костяной фарфор, – холодно поясняет мама, скрывая возмущение.
Ее явно оскорбила Машина оценка. Видимо, все должны знать, что такое костяной фарфор, и восхищаться. А еще мама с осуждением смотрит на Машины ногти с облупленным черным лаком.
– Почему костяной? – спрашивает Лена.
– Такая технология. Такой фарфор особо прочный и гладкий, потому что при его изготовлении добавляют настоящую жженную кость.
